***
— Слушаю. — Люк, привет, это Эмилин. — Ты не поверишь, но с тех пор, как в продаже появились эти супермодные навороченные телефоны с возможностью определения номера, необходимость в том, чтобы представляться при каждом звонке, отпала сама собой. Пожалуй, единственная действительно полезная функция, — протянул Люк Скайуокер, добавляя шоколадный сироп в чашку с горячим молоком. Несмотря на то, что он давно уже являлся владельцем пенсионерской скидки в кинотеатре, в душе он по-прежнему оставался большим ребёнком. — Именно по этой причине их и называют умными телефонами, — раздражённо парировала Эмилин. — В чём я не была до конца уверена, так это, достаточно ли разумен ты, чтобы, наконец, соизволить научиться ими пользоваться. По-моему вполне обоснованные сомнения, если взять во внимание твоё пресловутое упрямство и тот тревожный факт, что в твоей домашней видеобиблиотеке всё ещё преобладают кассеты в формате VHS. — Бетамакс. — Пожалуйста, скажи мне, что эта одна из твоих дурацких шуток. Ухмыльнувшись, Люк сменил тему. — Дай-ка угадаю, ты звонишь, чтобы пообещать навлечь на меня вечное проклятие, если я не покажу носа на следующей вечеринке, посвященной сбору средств для нужд университета? — Ты когда-нибудь появлялся хотя бы на одной из них? — Боже упаси, ни разу! Однако, похоже, в твоих глазах это недостаточно веская причина для прекращения направления в мой адрес ежеквартальных угроз. Тяжело вздохнув, она устало пояснила: — На самом деле, я звоню, чтобы просто сообщить о том, что Рей Ниима прибывает в кампус в пятницу для запланированного собеседования. Сегодня утром мы получили от неё письменное подтверждение. — Кто? В наступившей тишине, Люк буквально видел хмурый, осуждающий взгляд, царивший сейчас на лице Эмилин. — Рей Ниима. Наш самый многообещающий кандидат на защиту докторской диссертации, собеседование которой ты торжественно обещал провести буквально на прошлой неделе, не говоря уже о том, что рассматривал возможность принятия роли её научного руководителя. Мужчине пришлось слегка поднапрячь память, прежде чем простонать в трубку: — Если честно до последнего надеялся, что ты забудешь о том, что я вообще сказал «да». В любом случае, речь изначально шла исключительно о собеседовании. Я никогда не утверждал, что готов стать её наставником… — Представь себе, не забыла. Более того, спешу тебя заверить, тебе не удастся избежать вечных мук, если на данном этапе ты только попытаешься улизнуть от своего прямого долга. — Расслабься, — усмехнулся Люк. — Я же уже, кажется, сказал, что проведу это чёртово собеседование. Но, учти, после ты будешь обязана сводить меня на ужин. — Всё что угодно, только не суши. Мне абсолютно наплевать, как сильно ты любишь эту отменную дрянь, только один её вид вызывает у меня неконтролируемый рвотный рефлекс. — Договорились, — неохотно проворчал он, в полной беспомощности наблюдая за тем, как сквозь пальцы проскальзывала возможность полакомиться бесплатными нигири. — А теперь, позволь мне повесить трубку, чтобы я мог внести долгожданную встречу с выдающейся Рей Ниима в календарь на своём безумно умном смартфоне, учитывая твоё ничем неприкрытое недоверие касательно моих когнитивных способностей. — Да уж, будь так любезен. Ровно в десять, и я ничего не хочу слышать о том, что та старая развалина, которую ты называешь машиной, заглохла по пути. Люк, ты меня слышишь? Я тебе этого никогда не прощу. Плюс учти, твой смартфон при необходимости также может вызвать такси. Ну, или в крайнем случае, используй приложение для «Uber». — Что ещё за «Uber»? — Боже мой… — Да, и что такое «приложение»? — До свидания, Люк. Довольно ухмыльнувшись, мужчина с чувством выполненного долга взглянул на телефон, когда в трубке раздались красноречивые короткие гудки.***
Воскресное утро настало быстрее, чем Бен глазом успел моргнуть, вынуждая его лицом к лицу столкнуться с суровой реальностью во многих смыслах этого слова. Вопреки многочисленным возражениям с его стороны, Рей всё же настояла на том, чтобы вернуться к себе домой, сославшись на необходимость подготовиться к вечерней смене у Маз. Так и не найдя в себе сил переодеться, сейчас он понуро сидел на кровати в одних пижамных штанах, настороженно прислушиваясь к тому, как девушка что-то непринуждённо напевала себе под нос в душе, приветствуя новый день. Сам же Бен был вынужден покинуть седьмое небо, с грохотом вернувшись на землю уже за завтраком, когда издав короткий ликующий крик, она торопливо отодвинула свою тарелку с хлопьями, в то время, как её тонкие пальцы лихорадочно забегали по клавиатуре мобильника. — Хорошие новости? — мягко поинтересовался он, вопросительно приподнимая брови. — Неужели, ты, наконец, выиграла в лотерею? Или всевышний ответил на твои молитвы о создании полнометражного фильма по мотивам сериала «Аббатство Даунтон»? Одарив его укоризненным взглядом, Рей вздохнула, прежде чем снисходительно пояснить: — К твоему сведению фильм «Аббатство Даунтон» давно отснят, даже дата премьеры уже намечена, но это устаревшие новости, так что шутка не удалась. Проницательно покачав головой, Бен проворчал: — Надеюсь, что Финн получает удовольствие от ношения смокингов и масонских удавок, потому что мне и в голову не придёт сопровождать тебя на этот придворный бал сатаны. Но даже озвучив это громкое заявление, он прекрасно понимал, что в итоге исполнит её любое желание. — Если что, масонская удавка — это самый обыкновенный галстук, неотёсанный ты деревенщина, — с наигранным высокомерием ответила Рей. — И да, он с превеликой радостью сходит со мной, потому как тащится от Мэгги Смит. То есть, ну ты меня понял — не в этом смысле… — Пожалуйста, смени тему, прежде чем эта ужасающая картинка навечно отпечатается в моём сознании. — Сам напросился, — ответила она, ухмыляясь и разворачивая телефон экраном к нему. — Представляешь, буквально только что наткнулась на потрясающее предложение на AirBnB. Просторная квартирка в Бруклине, по вполне доступной цене, в срочном порядке сдающаяся в аренду. На первый взгляд довольно чистая и удобная. Нужно поторопиться и забронировать её, пока это не сделал кто-то другой. Бену понадобилось несколько проведенных в недоумении мгновений, чтобы перестав ошарашенно пялиться на девушку, с холодным уколом страха вспомнить, о чём вообще шла речь. На фоне урагана из эмоционального катарсиса и умопомрачительного секса, состоявшегося на выходных, он умудрился полностью забыть о «хороших» новостях, которыми, она, ни о чём не подозревая, поделилась с ним в пятницу во время ужина. А именно, о проклятом предложении из Принстона. Видимо, события развивались на порядок стремительнее, чем предполагал Бен после того, как в результате долгих препираний она наконец согласилась позволить ему оплатить её авиабилеты, следом направив письмо в адрес университета с просьбой назначить встречу на следующую пятницу. Теперь, как выяснилось, за какие-то несколько часов Рей успела получить ответ, подтверждающий дату и время намеченного интервью. Сидя напротив светящейся надеждой девушки, с беспокойством всматриваясь в её огромные, излучающие радость глаза, мужчина впервые всерьёз задумался о вполне реальной возможности её неминуемого отъезда, ощутив при этом внезапный, острый приступ тошноты. Чёртов Принстон… Кое-как заставив себя подняться с неубранной кровати, Бен быстрыми шагами покинул спальню, направляясь на кухню в отчаянной попытке отвлечься от мрачных, пожирающих его с потрохами мыслей. Бесцельно послонявшись по пустой гостиной, только чтобы в итоге остановиться у массивного белого холодильника, он рассеянно открыл дверцу, уныло разглядывая остатки ужина, бережно сохранённого Рей с прошлой ночи. Остановив взгляд на маленькой коричневой коробочке, в которой находился последний кусок шоколадного торта, по обоюдному решению заказанного ими на десерт, мужчина с горечью почувствовал, как семена хорошо знакомого страха вперемешку с безысходностью снова начали зарождаться, стремительно прорастая в его мятущейся душе. Несмотря на то, что речь шла всего лишь об одной маленькой порции, которой они просто собирались поделиться, не прошло и минуты, как совместное поедание десерта превратилось в подростковый сеанс страстных поцелуев и пылкого обжимания возле кухонного стола, который, в свою очередь, быстро трансформировался в чувственное занятие любовью на кожаном диване. Это воспоминание заставило его сердце сжаться, вызвав новый болезненный спазм где-то глубоко в желудке. Теперь, когда горькое осознание неотвратимости ухода девушки окончательно настигло Бена как в прямом, так и в более широком смысле этого слова, стремительно нарастающее ощущение тревоги сменилось разрушительным чувством безысходности и всецелой обречённости. Любые попытки справиться с иррациональным предчувствием надвигающейся катастрофы, нависшей над его головой, подобному чёрному грозовому облаку, казалось, только лишь усугубляли ситуацию. Чем сильнее мужчина старался убедить себя в крайней нелепости и необоснованности своих переживаний, тем глубже его охватывал панический страх того, что выйдя за его парадную дверь, а после добравшись до этого грёбаного места, Рей получит возможность основательно всё обдумать, только чтобы больше никогда не вернуться сюда, к нему. Смахнув тыльной стороной ладони выступившие на лбу капельки пота, Бен попытался успокоится, прежде чем девушка выйдет из душа. Всё ещё испытывая стыд и отвращение к самому себе, он раздражённо потёр разгорячённое лицо руками, хрипло пробормотав: — Да возьми же ты себя в руки, слабак. — Что? Резко обернувшись, мужчина обнаружил, что Рей, слегка нахмурившись, неподвижно стояла в дверях, одетая в то же платье, которое было на ней, когда та переступила порог его квартиры в пятницу вечером. — Ничего, веду бессмысленные беседы сам с собой, — небрежно бросил он, прежде, чем улыбнувшись через силу, поддразнить: — Этот душ может заслуженно считаться самым быстрым в истории личной гигиены. Хмыкнув, Рей с озорной ухмылкой пояснила: — Ну, более основательный я собираюсь принять по возвращении домой. Этот предназначался в первую очередь для того, чтобы сделать утреннюю попытку добраться домой на метро в несвежей одежде менее постыдной. — Мне кажется, твои старания в этой ситуации совершенно неуместны. Нет ничего предосудительного в том, чтобы по утру возвращаться домой после невероятных выходных, проведённых в компании своего парня. Услышав новый официальный статус их отношений, так непринуждённо слетевший с его губ, Рей застенчиво опустила голову, тем самым пытаясь скрыть зардевшиеся щёки. — Эй, ты чего? — мягко спросил мужчина, одновременно стараясь заглушить собственный восторг от произнесённых им с гордостью слов. — Я просто… не знаю… Наверное просто рада... Рада, что всё так сложилось. Медленно сократив расстояние между ними, Бен протянул руки, осторожно обхватив ладонями её такое любимое лицо. — Тебе неловко от этой мысли? Пожав плечами, девушка несколько секунд колебалась, прежде чем пояснить: — Если только самую малость. Понимаешь, у меня никогда не было подобного опыта. — Какого именно? — Опыта серьёзных отношений. То есть… Всё, что было, вряд ли можно было назвать таковыми. Ошарашенный её словами, Бен слегка пошатнулся, отнимая губы от того места, где те были плотно прижаты к её лбу. По очевидным причинам они намеренно избегали любых разговоров о предыдущих романах, учитывая, что его собственная предыстория была ужасно неортодоксальной, однако мужчина не смог скрыть лёгкого изумления, вызванного внезапным осознанием того, что за всё время их знакомства он ни разу не затронул с Рей тему её былых партнёров. Как оказалось, ответ лежал на поверхности: причина заключалась в том, что они его совершенно не интересовали. Прошлое навсегда осталось в прошлом, вместе с каждым, кто когда-либо сумел завоевать право находиться рядом с ней. Единственное, что волновало Бена, сводилось к настоящему и будущему. Сейчас она принадлежала ему одному. — Нет? Помотав головой, девушка снова коротко пожала плечами, прежде чем застенчиво признаться: — Я встречалась с несколькими парнями, которые считали себя… но… нет. Никогда не было ничего такого… как то, что… Голос Рей затих, когда её растерянный взгляд остановился на его дрожащих губах, а Бен обнаружил, что безнадежно потерялся в сокровенном знании того, что он был для неё первым. Точно так же, как и она для него, во многих отношениях. Окончательно утратив контроль над своими эмоциями, мужчина шагнул вперёд, накрыв её губы своими в поцелуе, который задумывался как жест выражения его безграничной нежности и бескрайней благодарности, но вскоре кардинально сменил курс, по мере того, как он принялся непроизвольно изливать в него всю свою тревогу и отчаяние. Встав на цыпочки, Рей уронила на пол небольшую сумку, которую до этого момента держала в руках. Она обвила ладонями его шею в тот самый момент, когда рывком притянув её к себе, мужчина запустил пальцы в её неуспевшие высохнуть после душа волосы. Голодно проведя языком по губам девушки, Бен хрипло застонал, почувствовав, насколько порывистым стало её дыхание. Последняя разумная искра в его затуманенном необузданным желанием и острой нуждой сознании, перед тем, как потухнуть, успела пробиться к мужчине, напоминая о том, что ему нужно действовать осторожнее, чтобы в процессе не порвать её любимое платье — даже, если он сейчас отчаянно этого хотел. Стремительно отступив назад, Бен развернул девушку к себе спиной и всем корпусом прижав её к столешнице, несколько раз свирепо толкнулся бёдрами в её пятую точку, совершенно не смущаясь своей мощной, уже болезненно твёрдой эрекции. Рей прекрасно знала, как сильно он желал её с самого первого момента их встречи, так какой был смысл скрывать это сейчас? Словно прочитав его мысли, чуть слышно застонав, она медленно наклонилась вперёд, прижимаясь лбом к холодной каменной поверхности, тем самым в молчаливом согласии полностью отдавая себя ему во власть. Сердце Бена сжалась от переизбытка дикой всепоглощающей нежности, когда наклонившись, он плотно прижался грудью к её спине, принявшись зацеловывать нежную кожу между изгибом шеи и плечом, прежде чем прорычать: — Мать твою, Рей. Какая же ты сладкая… От звука этой чувственной похвалы, девушка под ним чуть заметно вздрогнула, заставив мужчину растерять последние капли и без того шаткого самоконтроля, за который он до сих пор так отчаянно цеплялся. Резко откинувшись назад, дрожащими пальцами мужчина слегка спустил штаны, высвобождая возбуждённый член, и ухватившись за подол её платья, одним рывком задрал то до самой талии. Взгляд Бена потемнел, когда сквозь дымку острого желания, он не веря своим глазам, обнаружил, что на ней сейчас не наблюдалось совершено никакого нижнего белья. — Ты собиралась ехать в метро в таком виде? — хриплым от возбуждения и возмущения голосом потребовал он и, затаив дыхание, весьма ощутимо шлёпнул девушку ладонью по обнажённой ягодице, наглядно доводя свою мысль до конца и тем самым демонстрируя своё открыто собственническое отношение. Охнув, Рей повернула голову, чтобы взглянуть на него, и Бен с облегчением обнаружил, что вместо обиды на её прекрасном, выразительном лице сейчас красовалась любопытная озорная ухмылка: — Тебя это злит или заводит? — чересчур невинным тоном поинтересовалась она. Вместо ответа, испустив почти звериный рык, он резко подался вперёд, остервенело скользнув меж её бедер. Выдохнув, девушка прикрыла глаза, наслаждаясь невыразимым чувством единения, но спустя мгновение ощутила, как несдержанно проникая в неё, он неожиданно замер на полпути. С протяжным стоном наклонившись и положив голову меж её лопаток, мужчина безуспешно пытался выровнять сбившееся дыхание, из последних сил останавливая себя от того, чтобы начать вонзаться в неё, словно обезумевшее животное. Наконец, сделав ещё несколько глубоких вдохов, он выпрямился, прежде чем шлёпнуть её ещё раз для ровного счёта. Возможно ещё и потому, что Бен никогда ранее не позволял себе подобных вольностей, один только факт того, что она совершенно не возражала, казалось, даже одобряла его поведение, просто сводил с ума. — Ты словно создана для меня… Только для меня… слышишь? — отрывисто пробормотал мужчина, и прежде чем Рей смогла ответить, ухватившись одной рукой за её бедро, а другой за плечо, крепко прижал девушку к себе, возобновляя движения. Выбранный им темп оказался настолько бешеным и жестоким, что она была вынуждена цепляться ногтями за поверхность столешницы, всеми силами пытаясь не потерять контакт со скользким полом, то и дело вздрагивая от яростных толчков, пока он снова и снова вбивался в неё серией властных движений. Бен провёл все выходные, занимаясь с Рей любовью так часто, как она только позволяла ему, боготворя и поклоняясь её телу, непрерывно следя за тем, чтобы каждое прикосновение отражало глубину его абсолютного обожания. Но это… Это было что-то совершенно иное. Сейчас, намеренно оставляя отметки на теле любимой девушки, он таким образом закреплял своё законное право на её душу. Прежде чем отпустить Рей, Бену было просто необходимо хотя бы частично справиться с собственными страхами и гложущей сердце неуверенностью, предварительно убедившись, что она выйдет из его квартиры с синяками в форме кончиков его пальцев в качестве длительного напоминания об их нерушимом союзе. Он хотел, чтобы чувство приятной боли не покидало Рей всю ночь, ни на секунду не позволяя ей забыть о том, что она была его, а он её; о том, что они всецело принадлежали друг другу. И пусть в данный момент он вёл себя как дикий, властный зверь, даже теперь мужчина абсолютно и бесповоротно находился в её власти, намереваясь позаботиться о том, чтобы она пронесла в себе эту уверенность, вплоть до самых дверей проклятого Принстона. — Чёрт! — выругался Бен, вопреки всем попыткам неумолимо теряя контроль, и, властно запустив пальцы в её пышные, всё ещё влажные волосы, сжав их в кулак, слегка оттянул голову девушки назад, пока его движения приобретали всё более хаотичный характер. — Чёрт возьми! Тяжело дыша, Рей выгнула спину, и следуя молчаливой просьбе, мужчина ускорил толчки, прежде чем, внезапно остановиться, заставив её жалобно застонать в знак протеста. — Тебе хорошо? Вот так? Скажи мне, что сделать, чтобы ты кричала от удовольствия? — требовательно и одновременно взволнованно спросил он, не прекращая серию резких толчков, осторожно за волосы подтягивая девушку к себе, пока её ухо не коснулось его горячих губ. — Мне нравится всё, что ты делаешь со мной, — выдохнула она, и Бен только чудом не кончил от одного лишь звука её голоса; только вот он не собирался спускать ей с рук столь расплывчатый ответ, испытывая необходимость собственнолично услышать его. — Попроси меня, — ласково повторил мужчина, снова яростно вонзаясь в неё и заставляя череду лёгких стонов срываться с закусанных губ: — Попроси меня о чём угодно, и я дам тебе абсолютно всё. Хочешь, чтобы я продолжал так? Скажи! — Да. — Что именно? Скажи вслух! — Хочу, чтобы ты не останавливался. Пожалуйста, Бен… — Как именно? Попроси меня! — требовал мужчина, пальцы которого все крепче сжимались в её волосах. — Рей, скажи мне, как. — Хочу, чтобы ты взял меня жёстко. Хочу чувствовать тебя глубоко внутри даже когда тебя не будет рядом… Прижав девушку к столешнице, Бен принялся быстро и грубо погружаться в её послушное тело. Звуки, которые она сейчас издавала, неминуемо и непростительно быстро утягивали его к пропасти собственного освобождения, но без неё ему нечего было делать даже там. Со стоном покинув её тёплую глубину и упав на колени, мужчина решительно заглушил любой протест, когда раздвинув ягодицы девушки, прижался лицом к её промежности. Рей выкрикнула его имя, вынуждая быстро протянуть руку к ноющему от сладкой боли члену, чувствуя, как опасно напрягается его мошонка. Бен не собирался кончать без неё, и уж точно не намеревался кончать вне её, на собственный кухонный пол. Должен же был хорошо отточенный навык оттягивания собственного оргазма когда-то пригодиться. К его счастью, достижение пика удовольствия не заняло у девушки много времени. Едва ощутив разливающийся по ее телу трепет, Бен резко вскочил на ноги, чтобы одним уверенным движением снова погрузиться в девушку до самого упора. Оглянувшись, Рей посмотрела на него через плечо, и именно тот факт, что её огромные серо-зелёные глаза сейчас сверкали от неподдельных эмоций, подтолкнул мужчину к краю. После двух поверхностных толчков, со звуком, напоминающим рычание, он всем телом обрушился на неподвижную девушку. Бен оставался внутри её так долго, как только мог, покрывая исступлёнными поцелуями её тонкую шею и веснушчатые плечи, проводя руками по каждому участку нежной кожи, до которого мог сейчас дотянуться, пока, наконец, смягчившись, не выскользнул из её тёплого центра. — Чёрт, я не хочу, чтобы ты уходила, — выпалил Бен, язык которого развязался в результате естественного прилива эндорфинов, в которых сейчас купался его мозг, окончательно вытесняя здравый смысл. — Знаю, — прошептала Рей, дождавшись, пока он позволит ей приподняться, чтобы снова попытаться привести себя в более-менее приличный вид. — Мне тоже не хотелось бы сейчас расставаться, но я уже пообещала Маз и не могу просто… — Нет, я имею в виду, что не хочу, чтобы ты уезжала в грёбаный Принстон. Нахмурившись, девушка замерла, и при виде мрачного выражения её лица, Бен почувствовал, как его сердце ушло в пятки. Он не собирался произносить этого вслух, и поступив таким образом, своими собственными руками отрезал все пути к отступлению. Суматошно пытаясь подобрать правильные слова, он явственно осознавал, что, если бы сейчас не нашёл достойного объяснения своему поведению, она могла принять его за жалкого, навязчивого придурка. Будучи не понаслышке знакомым с присущей Рей независимостью, Бен почувствовал, как волна неконтролируемого страха накрывает его с головой: не было ни малейшего сомнения в том, что она в одночасье отстранилась бы от него, если бы хоть на мгновение заподозрила в попытке навязать ей свой выбор, диктовать условия или каким-то образом контролировать её решения, а этого допустить он никак не мог. — Что? — голос девушки звучал ровно и настороженно. — Почему? — Извини, — тихо пробормотал Бен, пробежав вспотевшими ладонями по волосам и до боли прикусывая щёку изнутри, всё ещё пытаясь понять, что, чёрт возьми, он теперь мог сказать ей в своё оправдание. — Дело вовсе не в том, что я хочу, чтобы ты упустила свой шанс, не воспользовавшись этой возможностью заняться тем, о чём мечтала всю жизнь. Рей, всё совсем иначе… Я просто… — Ты можешь по-человечески объяснить, что имеешь против Принстона? — тихо спросила она, внимательно изучая его своими умными, проницательными глазами. — Только сейчас вспомнила, что, когда в пятницу рассказала тебе о звонке, ты повёл себя довольно странно. — Хорошо, — резко выдохнув, Бен смиренно кивнул, по-прежнему не в силах встретить её пристальный взгляд. — Слушай, я не хотел вдаваться в подробности до твоего отъезда, а может и вообще затрагивать эту тему, учитывая то, что ты в конце концов просто могла передумать поступать в их программу. До последнего надеялся, что у меня будет больше времени, чтобы собраться с мыслями и… — Бен, — прервала она твёрдо, но без тени враждебности в голосе. — Просто скажи мне, что тебя беспокоит. Думаешь, что я с бухты-барахты сорвусь и уеду без... — Нет! — проревел он, а затем судорожно сглотнув, прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. — Нет, я знаю, что ты никогда бы так со мной не поступила. — Тогда, что? — мягко спросила она. — Боишься, что погибну в авиакатастрофе или что-то в этом роде? Нахмурившись, Бен на мгновение замер, прежде чем недовольно проворчать: — Мне даже мысль такая в голову не приходила, так что, спасибо за упоминание. — Ну же, — ласково подтолкнула девушка, одарив его своей самой тёплой улыбкой, в итоге заставившей его достаточно смягчиться, чтобы тихо произнести: — С Принстоном меня связывает целая история. Длинная и очень дерьмовая. — Как так? — ошарашенно пробормотала Рей. — Ты же вроде учился в Стэнфорде? — Так оно и было, — на выдохе пояснил Бен, — вплоть до последнего курса. В Принстоне я получил степень магистра, а затем какое-то время преподавал там несколько предметов, пока работал над своей докторской диссертацией. Удивлённо моргнув, Рей ненадолго потеряла дар речи, выглядя при этом так, словно только, что отхватила увесистую пощёчину: — Ты подрабатывал профессором? Пожав плечами и переминаясь с ноги на ногу, Бен почувствовал, как стыд жаркой волной разливается внутри, и борясь с безумным желанием просто повернуться и выбежать в переднюю дверь, ответил: — Нет. Обычным лектором. На протяжении нескольких лет я преподавал вместе с одним из самых признанных профессоров университета, но… — Ты это серьёзно? — прервала его Рей, явно ошеломлённая и очевидно расстроенная услышанным. — Разве не ты говорил мне, что именно в Стэнфорде встретился со Сноуком? А как же?.. — Я прекрасно помню, что сказал, и могу тебя заверить, каждое моё слово было правдивым, — сердито настоял он. Тревога и страх потери постепенно давали о себе знать, подначивая его и без того взрывной темперамент. — Сноука я встретил во время учёбы в Стэнфорде, и мы продолжали поддерживать связь на протяжении моего пребывания в Принстоне. Проучившись там около четырех лет, я… рассорился с университетом. — Как это, рассорился? — Профессор, на пару с которым я преподавал… Мы не ладили. После долгих лет совместной работы нам так и не удалось найти общий язык ни в идеологическом, ни в практическом смысле подхода к предмету. В какой-то момент… ситуация вышла из-под контроля, и он, конечно же, не преминул воспользоваться возможностью разрушить всю мою жизнь. По принятии этого решения меня выставили из аспирантуры, а следом, уволив с преподавательской должности, и вовсе лишили права проживания на территории университета. Потеряв абсолютно всё, я был вынужден вернуться в Калифорнию. Окончив рассказ, Бен не почувствовал ни малейшего облегчения, потому что отлично осознавал, что только что преподнесённая им версия этого страшного отрезка его жизни была далека от общей картины горькой правды, и бездонная ноющая пропасть в его животе являлась тому наглядным напоминанием. Какая-то, изнеможённая болью и стыдом часть его души, умоляла просто рассказать ей всё и сразу, одним спасительным рывком сорвав пластырь с незаживающей раны, но в который раз мужчина обнаружил, что просто не может этого сделать. Слова прочно застряли в его горле, заставляя содрогнуться при одной только мысли о том, как взглянет на него Рей, услышав невысказанную, отвратительную правду. Только не сейчас. Он просто-напросто не был готов к этому серьёзному шагу. Для начала Бену было необходимо разобраться в том, как лучше подать эту чёртову историю, тем самым не отпугнув единственно важного для него человека. Ему нужно было сосредоточиться на том, чтобы подготовить себя к мысленному возвращению к самым мрачным дням его грёбаной жизни — только тогда у него был шанс выкопав свой самый болезненный опыт из недр памяти, смиренно возложить его к ногам любимой девушки. Не сводя обеспокоенного взгляда с его бледного лица, Рей несколько мгновений просто молчала, а после обессиленно опустившись на стул позади неё, выдохнула: — Бен, я понятия не имела… — Естественно, — тихо произнёс он, прежде, чем приблизившись вплотную, ласково заправить за ухо выбившуюся прядку её волос. — Я никогда не рассказывал тебе об этом. — Но почему? Почему сразу не поставил меня в известность? — недоумевала девушка с явной болью в голосе, подняв печальные глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты ведь знаешь, что можешь быть со мной откровенным абсолютно во всём. То, что я обдумываю возможность учёбы в этом университете, ещё не значит, что… Покачав головой, мужчина непреклонно возразил: — Рей, с моей стороны это было бы наивысшей степенью подлости. Ты празднуешь тот факт, что получила эту уникальную возможность, и вместо того, чтобы поздравить с заслуженной победой, я должен был вывалить на тебя тонну дерьма, захлёбываясь в жалости к самому себе. — Понимаешь, если бы я только знала, как ты себя чувствуешь, ни за что бы не стала настолько открыто кичиться своими успехами. Видимо, восторг совершенно затуманил мой рассудок, и я даже не заметила… — Рей, прости меня. Хорошо? Знаю, что повёл себя, как полнейший трус. Просто… Чёрт, не знаю, как объяснить!.. Нелегко говорить о подобных вещах, — признался он. — Эта давняя история не делает мне чести. Она точно не из тех, что хочется снова и снова рассказывать на вечеринках. Наверное, я в какой-то момент испугался, что ты поменяешь обо мне своё мнение, основываясь на моих прошлых поступках, понимаешь? Изогнув бровь, девушка поддразнила его хриплым от волнения голосом: — Крайне неудачное сравнение, учитывая, что тебя силком не затащить ни на какую вечеринку. Усмехнувшись, Бен спарировал: — Да, и теперь ты знаешь почему. Всё дело в том, что я избалованный, пропитанный горечью, эмоционально нестабильный мудак. Не то чтобы это стало для тебя полной неожиданностью, но… — Прекрати! — срывающимся голосом потребовала Рей с подозрительным блеском в огромных, честных глазах. — Не смей больше никогда говорить о себе таких гадостей! Слышишь? Не выношу, когда ты начинаешь нести эту абсолютнейшую чушь! Её слова растопили последние кусочки льда в сердце Бена, и протянув руку, тот схватил Рей за тонкое запястье, осторожно притягивая к себе. Крепко прижав девушку к своему телу, и вздрогнув от сладостного ощущения её макушки, спрятанной под его подбородком, мужчина полушёпотом пробормотал: — Рей, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо на этом свете, но… Есть вещи, о которых я тебе не рассказывал. Вещи, которые я… Когда ты услышишь, о чём идёт речь, не уверен, что ты… — Всё в порядке, — прошептала девушка, голос которой приглушённым эхом отдался в его напряжённой груди. — Бен, нам не обязательно говорить обо всём этом прямо сейчас, тем более, если ты к этому не готов. Что бы ни произошло тогда — это уже в прошлом. Да и какой смысл зацикливаться на ужасных вещах, которые когда-то случились с нами, если нет никакой возможности их изменить? Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Немного отодвинувшись, чтобы ласково провести пальцами по щеке Рей, мужчина вздрогнул от нахлынувшей на него волны обожания, когда заметил, с какой нежностью она сейчас смотрела на него. — Думаю, у нас обоих есть свои шрамы, — чуть помедлив, согласился Бен, опуская голову, чтобы поцеловать её. Так они простояли с минуту, прижавшись к губам друг друга, пока он не оторвался от Рей, решительно мотнув головой: — В любом случае, я забираю свои слова обратно. А может, в них изначально не было никакого смысла. — Какие именно? — О том, что не хочу, чтобы ты уезжала. Ты не должна упускать такой шанс из-за моих личных страхов и давних обид. Прежде чем откликнуться, Рей долго колебалась, очевидно, внутренне разрываясь на части: — Бен… — Я серьёзно, — заверил её мужчина, несмотря на то, что каждая клеточка в его теле сейчас умоляла признаться Рей в том, что одна только мысль о том, что она ступит на территорию этого проклятого кампуса, съедала его заживо: — Поезжай и как следует намыль им задницу! Задумчиво прикусив губу, девушка возразила: — А что, если они всё-таки предложат мне эту позицию? Я… Как нам быть в такой ситуации? Ты ведь не захочешь… — Давай возьмём за правило решать проблемы по мере их возникновения, — категорически отрезал Бен, крепко обняв её, прежде чем окончательно закрыть эту тему. — Собирайся, я отвезу тебя домой. — Ещё чего не хватало! — решительно возразила Рей, поднимая сумку с пола. — Я более чем способна самостоятельно добраться до собственной квартиры. Не пройдёт и получаса, как буду нежиться под тёплыми струями своего душа… — Как бы мне ни нравилось дразнить тебя, прижимая к столешнице… — с мрачным взглядом отрезал Бен, — заруби себе на носу раз и навсегда: ни за что, чёрт возьми, на свете я не позволю тебе средь бела дня кататься в метро без нижнего белья. Это дохлый номер, так что… Укоризненно покачав головой, и, видимо, смирившись со своей участью, девушка пробурчала: — Ну, тогда иди одевайся, потому что у меня времени в обрез. Да, и не забудь заодно побриться. — Ух ты, — улыбнувшись, протянул он, для наглядности поднося руку к своей жёсткой трёхдневной щетине. — Не рановато ли ты раскомандовалась? Или это неотъемлемая составляющая серьёзных отношений, к которой мне в обязательном порядке следует привыкнуть? — Понятия не имею, — ухмыльнулась она. — Но факт остаётся фактом: твоя дурацкая борода царапает мне кожу каждый раз, когда… Попытка закончить предложение увенчалась громким визгом, когда схватив девушку и словно пушинку приподняв её таким образом, что грудь Рей сейчас оказалась на уровне его лица, Бен начал усиленно тереться подбородком о её ключицу, которую так удачно не прикрывало её замечательное платье. — Бен! — возмущённо вскрикнула она. — У меня же повсюду останутся следы! — Хорошо. — Хорошо? — недоверчиво откликнулась девушка, легонько толкая его в плечи. — Что значит, хорошо?! — Хорошо, значит замечательно! — безжалостно ухмыльнулся мужчина. — Ты только моя, и чем быстрее все это заметят, тем лучше. Взвизгнув, Рей вытащила свои руки из его железной хватки, чтобы смеясь, ущипнуть Бена за бок, прежде чем воскликнуть: — Кто все?! Бен, ты спятил? Только подумайте, какой неандерталец! А ну-ка, немедленно прекращай это безобразие! Ты меня слышишь? Стоило девушке попытаться вывернуться из его грубых объятий, как Бен только крепче схватил её за талию, тем самым инициируя завязавшийся между ними короткий поединок. Он, конечно же, изначально собирался позволить ей победить, но оказалось, что его миниатюрная, на первый взгляд хрупкая Рей сражалась отважно и без правил, в результате чего мужчине так и не представилось возможность позволить ей сделать хоть что-то. Нанеся чувствительный удар локтем в солнечное сплетение Бена, она воспользовалась его кратковременной потерей дыхания, чтобы спрятаться за другой стороной столешницы, грозя пальцем и задыхаясь от смеха. — Сейчас же начинай собираться - в темпе вальса, или я еду на метро, нравится тебе это или нет! Приподняв руки вверх в знак капитуляции, Бен принялся потирать бок в месте, где тот всё ещё побаливал от удара локтем, прежде чем пробормотать: — Хорошо, хорошо. Дай мне пять минут. Развернувшись, чтобы направиться в спальню, мужчина всеми силами старался не думать об их разговоре как можно дольше, что, в свою очередь, означало временную отсрочку только до тех пор, пока Рей не захотела бы узнать более подробно о том, чего в данный момент он боялся больше собственной смерти, однако остановился, прежде чем смог покинуть комнату, услышав, как девушка негромко окликнула его. — Бен? Повернувшись, чтобы взглянуть на неё, и распознав обеспокоенное выражение на её лице, мужчина ощутил, как мгновенная вспышка паники охватила его, но заметно расслабился, когда Рей продолжила: — Если хочешь, можешь заскочить ко мне попозже. На работу. Его губы изогнулись в лёгкой улыбке, выдавая крайнюю степень радости, вызванную тем фактом, что она, очевидно, не хотела расставаться с ним также сильно, как и он с ней: — Думал об этом. Даже сам собирался предложить… Но не хотел душить тебя своим постоянным присутствием. Вздохнув, девушка лишь ласково улыбнулась в ответ, прежде чем добавить: — Тогда, может, по окончанию смены направимся прямиком ко мне домой? Сердце Бена снова проделало сальто-мортале, заставляя всерьёз задаваться вопросом, притупится ли когда-нибудь острота эмоций во всём, что касалось её. — Неужто пришло время окрестить и твою квартиру? Голос мужчины казался сейчас преднамеренно низким и грубым, вынудив Рей вздрогнуть от сквозящего в его тоне неприкрытого волнения, которое невозможно было не заметить, даже находясь на другом конце комнаты. Всё ещё слегка улыбаясь, она спокойно ответила: — Неужто. Получив желаемый ответ, мужчина счастливо ухмыльнулся: — Жду не дождусь.***
Несколько часов спустя с пустой бутылкой пива в руках, Бен в одиночестве сидел на своём диване, погружённый в водоворот собственных мрачных мыслей. Впервые за многие годы он осознанно позволил себе мысленно вернуться ко времени, проведённому в Принстоне и тягостным, отравляющим душу воспоминаниям, напрямую связанными с ним. Он думал о надежде, которую испытывал, когда неспешно прогуливался по кампусу, о своём многообещающем будущем, которое когда-то пророчили ему в академических кругах и пустых ожиданиях, под грузом которых он однажды сломался. В его памяти всплывали бесчисленные ночи, которые он проводил, спрятавшись в своей чёртовой квартире на территории студенческого городка, в полной темноте и с расширенными зрачками за преследованием недосягаемого призрака своего великого и несчастного деда. Бену вспомнилась искусственная эйфория, которая окутывала его с приливом опиоидов в мозг, и волнение, наступавшие после очередного удачного наркостранствия. Приличная доза экстази или любого мощного психотропного препарата — тогда он был готов абсолютно на всё, только чтобы, хотя бы на несколько мгновений избавиться от собственной неуверенности и давящих внутренних границ, чтобы освободиться от ментальных и эмоциональных цепей, удерживающих его от достижения обещанного величия. С презрением и болью в сердце он вспоминал о постоянном поощрении от Сноука, при любой возможности пытавшегося убедить его в том, что другого пути у него просто нет, в том, что без помощи наркотиков Бен был самым заурядным ничтожеством, пустым местом. Он должен был следовать той же дорогой, которую когда-то выбрал для себя сам Энакин Скайуокер в погоне за Пулитцеровской премией. А следом наступало абсолютное дно. Сильнейшие приступы рвоты, реки пота, неконтролируемая дрожь. Боль и стыд, которые неизбежно возвращались назад, словно гигантская приливная волна, накрывающая его с головой и заставляющая выть от отчаяния, но также позволяющая ему спускаться в то тёмное место, в которое ему необходимо было погрузиться, чтобы придать своей работе те необходимые голые эмоции, что выделяли его среди толпы посредственных писателей. С комом в горле Бен вспоминал тот день, когда его дядя обнаружил его в своём крошечном кабинете, валяющегося на полу в бессознательном состоянии, покрытым собственной рвотой, с судорожно зажатым в руке черновиком. А также то, что вызвав скорую, Люк просто оставил его совершенно беспомощного лежать там в полном одиночестве, прямиком направившись в офис администрации, чтобы сообщить о своей ценной находке. Взрдогнув от вмиг нахлынувшего отвращения, мужчина заставил себя прервать бессвязный ход мыслей, прежде чем рисковал снова погрузиться в мучительный, всеобъемлющий кошмар, в который в последующем превратилась его жизнь. Боль от воспоминаний всё ещё была слишком реальной и непременно заставила бы его съехать с катушек, потеряв вымученный самоконтроль. Резко поднявшись с дивана, он направился на кухню, и выкинув бутылку в мусорное ведро, схватил куртку, ключи и сумку с вещами, предварительно собранную с целью переночевать в квартире своей… девушки. Широко улыбаясь при этой радостной, всё ещё новой для него мысли, Бен как раз собирался выйти за дверь, с нетерпением ожидая встречи с Рей, когда мобильник беспокойно зазвонил в кармане его джинсов. Нахмурившись и выудив из него телефон, он взглянул на экран. Звонила его мать. Глубоко вздохнув, мужчина осуждающе уставился на чёртов смартфон. Вселенной, как и его матери было не занимать извращённого чувства юмора. Естественно, она должна была попытаться связаться с ним именно сейчас, после того, как он провёл последние несколько часов, пробираясь сквозь заросли дурных воспоминаний. Последнее, чего ему недоставало, так это удариться в очередной сеанс полемики с самой Леей Органа. Тем не менее, безысходно вздохнув, Бен нажал кнопку «Принять вызов», поднеся свой телефон к уху. — Мама. — Надо же какой неожиданный приятный сюрприз, — без всяких вступлений сказала она. — Я… — Можем мы хотя бы сегодня не заниматься ритуальным пустословием? У меня нет ни времени, ни желания выслушивать очередной вздор о том, насколько ты шокирована тем, что общаешься со своим сыном, а не его автоответчиком. В воздухе повисла тяжёлая тишина, и спустя несколько напряжённых мгновений Лея настороженно спросила: — Что-то случилось? Вздрогнув, Бен немедленно пожалел о своём эмоциональном всплеске, осознав, насколько прозрачным казалось его поведение. — Всё нормально. — Как скажешь, Бен, — устало вздохнула женщина, прежде чем объясниться. — Просто хотела услышать твой голос. Эти выходные по работе я должна провести в Лос-Анджелесе, вот и подумала, что мы могли бы вместе пообедать. А теперь дай мне хотя бы пару секунд, чтобы морально подготовиться к неизбежному отказу. Закатив глаза, мужчина спокойно откликнулся: — Мам, в эти выходные не получится. У меня уже есть планы. — Какие именно? Нахмурившись, Бен поспешил огрызнуться: — Зачем тебе это? Чтобы решить, достаточно ли они дерьмовые, чтобы отказать тебе в чёртовой аудиенции? — Следи за языком, — протянула Лея. — По крайней мере, ты не отрицаешь, что просто не желаешь видеть свою бедную пожилую мать. Сгорая от желания просто сбросить звонок, и не задумываясь о том, что говорит, Бен пробормотал в трубку: — Господи, меня даже не будет здесь в эти выходные. Я уезжаю из города. — Серьёзно? — отозвалась Лея, немного оживившись. — Куда? Что за повод? — Я… вообще-то я проведу пару ночей в Нью-Йорке, — соврал он. — У моей девушки там назначено собеседование, и я… — Твоей… девушки? Буквально замерев на месте, Бен прикрыл глаза, когда наконец понял, что своими собственными руками умудрился снова вырыть себе яму, одновременно проклиная своё неумение вовремя закрыть рот. В прошлом обнадеживающие нотки в голосе его матери мгновенно наполнили бы его бессильной яростью. Мужчина не выносил одну только мысль о том, что ей было настолько трудно поверить даже в призрачную возможность того, что мог бы найтись человек, желающий поддерживать с ним отношения, ещё больше страшась осознания того, что Лея просто снова разочаруется, когда он в очередной раз подтвердит её печальные догадки. Однако сейчас вместо привычного негодования вперемешку со стыдом, вопрос матери вызвал в его груди какой-то странный незнакомый трепет. Настолько непривычный, что Бену понадобилось несколько мгновений, прежде, чем не без доли приятного изумления распознавать в нём чувство… гордости. — Да, мам. Слушай, мне пора. — Где ты с ней познакомился? — настойчиво поинтересовалась Лея, полностью игнорируя его попытки прервать разговор. Тяжело вздохнув, Бен ответил: — В баре. Мама, давай поговорим об этом позже, пожалуйста… — Бар. Как оригинально, — заметила она, прежде чем раздражённо поинтересоваться: — И, что же, её совершенно не смущает то, чем ты зарабатываешь на жизнь? Ощетинившись, мужчина было открыл рот, чтобы предложить ей оставить все дальнейшие вопросы при себе, но по какой-то причине передумав, пояснил: — Я больше этим не занимаюсь. С данным отрезком моей жизни покончено навсегда. На этот раз молчание на другом конце провода длилось настолько долго, что Бен начал задаваться вопросом, не вызвали ли случайно эти слова сердечный приступ у его матери. — Мам? — Покончено навсегда… — внезапно охрипшим голосом повторила Лея. — Это… хорошо. Просто замечательно. Что именно сподвигло тебя на это решение? — Она, — тихо, но уверенно отрезал Бен. Мужчина решил выждать ещё пару секунд, великодушно позволяя матери переварить всё услышанное, но был вынужден откинуть голову назад, непроизвольно выдохнув после раздавшегося на другом конце провода звука, подозрительно напоминающего ему приглушённый всхлип. Спустя несколько, казалось, бесконечных мгновений Лея снова заговорила. — Почему бы вам не остановиться в квартире в Верхнем Ист-Сайде? Судорожно сглотнув, Бен ощутимо напрягся. — Что? Нет, это не… — Ради всего святого, Бенджамин! Можешь ты хотя бы один раз не делать из всего такой драмы? — отчётливо проговорила она. — С какой стати ты должен платить за жильё, когда в центре Манхэттена простаивает хорошая, не побоюсь этого слова, великолепная, который месяц пустующая и готовая к использованию квартира? Снимающий её парень съехал довольно давно, кажется в связи с тем, что в октябре истекла его рабочая виза. Я уже даже успела привести место в порядок. Всё, что от тебя требуется, это просто заехать и использовать её по назначению. Можешь ты не перечить мне хотя бы в этот раз в порядке исключения? Бен было уже уверенно открыл рот, чтобы поблагодарить её, отказавшись от предложения, но внезапно остановился, когда в его сознании промелькнула неожиданная мысль. Квартира располагалась в одном из самых престижных районов города, и Рей могла пользоваться ей совершенно бесплатно. Ей не нужно было бы тратить деньги на аренду жилья, что стало бы для девушки отличным подспорьем, не говоря уже о том, что у неё был бы лёгкий доступ ко всему необходимому. Как бы он ни ненавидел принимать помощь от своей матери, он не мог не признать, что возможность избавить Рей от финансовых трудностей, существенно облегчив и без того серьёзную нагрузку, перевешивала его собственные комплексы. А может быть, Бен также руководствовался чисто эгоистичными мотивами. Возможно, ведомый страхом потери любимой девушки, он просто банально пытался сохранить хотя бы небольшое подобие контроля над ситуацией, в которой чувствовал себя неуверенно. Как бы то ни было, ответ пришёл к мужчине сам собой. — Хорошо, — покорно согласился он. — Я предложу. Но должен сразу тебя предупредить - более чем вероятно, Рей откажется наотрез. Она, более чем вероятно, одна из самых независимых личностей, которые мне когда-либо встречались и, следовательно, ненавидит, когда за неё принимают решения, не говоря уже о подачках со стороны. — Кажется, эта девушка мне уже нравится, — деловито подытожила его мать. — Может быть, однажды представишь нас друг другу. Конечно, если мы когда-нибудь снова окажемся в одном и том же городе. Вздрогнув, Бен неуверенно произнёс: — Посмотрим. Не исключено. После нескольких мгновений напряжённой тишины, тихо вздохнув, Лея подвела итог беседе: — Думаю, пора закругляться. Уже через полчаса мне предстоит произнести невероятно серьёзную и не менее скучную речь, которая в данный момент написана только наполовину. Но я искренне рада, что ты наконец избавился от этого паразитического организма в лице Сноука, и… Счастлива слышать, что у тебя всё хорошо, Бен. — Да, — прежде чем добавить запоздалую мысль, пробормотал мужчина, думая о том, что мало что изменилось с самого детства, когда мать торопилась окончить разговор: — Спасибо за предложение по поводу квартиры. — Обращайся в любой момент! С этими словами она повесила трубку, а Бен выбежал за дверь, спеша к Маз и пытаясь не обращать внимания на гадкое, болезненное ощущение, засевшее глубоко в животе и кричащее о том, что он сейчас играет с огнём. Мужчина отлично осознавал, что ему потребуется время, чтобы убедить Рей принять предложение его матери. Ситуация была не из простых, учитывая, что и он сам не был до конца уверен в том, что это была хорошая идея.