Не ты ли грозился поймать меня?

Утро было неожиданным по всех смыслах этого слова. Душный воздух, смятые простыни и теплое тело, прижимающее к себе сзади. Ягер уже который раз ловил себя на мысли, что все это становится привычным, любимым и желанным, от чего его щеки розовели, а в голове возникали развратные сцены прошлых ночей. Казалось, всю ту боль, которую доставил Ивушкин немцу, перекрывают нежность и ласка, возникшая так резко. Шея саднила, помеченная засосами и укусами. Коля был тем еще собственником, который даже взгляда от соперников терпеть не мог. Потому этот внезапно влюбившийся танкист и держал Клауса взаперти. Хотя пленнику и не хватало свежего воздуха, солнечного света и прочих благ, некогда доступных, но он не хотел лезть русскому в глаза и молить вывести его на улицу. Он же не собака, не кот и не попугайчик, чтобы вести себя, как домашнее животное. Но вместе с нежностью пришла и похоть. Неугомонная, особо не церемонящаяся, она перекрывала здравый смысл Ивушкина, от чего тот мог не контролировать себя и свои желания. Он уже разрешал немцу ходить по дому, но только в длинной футболке самого хозяина дома и боксерах, так как похотливому кобелю было просто лень каждый раз стягивать с Клауса тонну одежды. А так русский мог просто прийти, по привычке заломить руки Ягера за спиной и взять то, что он хочет. Так было проще для них обоих. По началу немец открыто протестовал, пинался ногами и шипел ругательства, но наказание приходило незамедлительно, а это иногда давило штандартерфюреру на нервы, так что спустя некоторое время он перестал сопротивляться, пытаясь получить от секса свою долю удовольствия. Однажды, после работы, Коля пришел чересчур довольным. А это, по подсчетам немца, не предвещало ничего хорошего. В руках русского покоилась коробка, которую он сразу же всунул Ягеру. Тот недоверчиво глянул на мужчину, но все-таки открыл ее. То, что он увидел, повергло его в неописуемое изумление и некий шок. Черные кожаные шорты, плотно обтягивающие задницу, и черная короткая футболка. Естественно, все это было с откровенными вырезами, что ударило по разуму еще сильнее и Клаус недоуменно уставился на танкиста. - Was ist das? (Что это? нем.) – с досадой спросил немец, как бы уточняя, что это принадлежит отныне ему, а не какой-то даме или девушке легкого поведения. - Не придуривайся, Клаус, будто не знаешь, что это. Надевай. – со смешком протянул Коля, сложив руки на груди и взглядом пожирая Ягера. Тот только вздохнул и начал раздеваться, про себя проклиная всех богов, которые есть, за то, что ему придется побороть свой стыд и облачиться в этот наряд. Но когда все было готово, Ивушкин не мог сдержать удивленный возглас. Подтянутое тело Клауса, его плоский живот и ровно вздымающаяся грудь – все это дурманило сознание мужчины. Черный неприлично шел немцу, отлично подходил холодно-голубым глазам и покрасневшим щекам. Шорты и правда не прикрывали ничего важного, так, для привлечения внимания к ягодицам. Ягер отвел взгляд, не в силах больше смотреть на русского. А Коля только ближе подошел к немцу и приобнял его за талию, рукой пробираясь в шорты, заставляя прогнуться в пояснице и приблизиться максимально к возбужденному телу танкиста, который уже не мог не думать о сексуальном теле своего пленника.