Лунница

      Любой приворот с использованием менструальной крови основывается на двух основных магических воздействиях – магическом и физиологическом. Среди тех девушек, кто делал приворот таким способом, преобладают разные мнения, но все они сводятся к тому, что приворот на парня с помощью месячных обладает достаточно сильным действием и помогает достичь желаемого результата. Существуют свои строгие правила проведения данного приворота: • проводить ритуал можно в исключительных случаях, когда другие средства оказались бессильны;  • использовать разрешается лишь свою кровь;  • осуществлять приворот следует на третий день месячных, когда магическая сила крови особенно выражена;  • обряды с использованием крови достаточно опасны, поэтому важно точно следовать инструкции;  • приворот следует делать исключительно по любви, в противном случае можно сразу поломать две судьбы, поскольку позже снять магическое воздействие практически невозможно.       Несмотря на свою божественную сущность, на последних строчках Тот испугался. Если неопределённый толчок в сердце и просочившиеся капли пота на лбу можно назвать симптомами испуга. Как бог мудрости, Тот был хорошо осведомлён о подобных славянских ритуалах, о которых нынче и не все славяне знают. Он знал, к чему они приводят и как от них защищаться, но вопросов в голове всё равно было больше, чем ответов ещё и душу томило предательское сомнение в собственном разуме. Подобно шепоту дьявола, что-то внутри так и поговаривало о том, что славянское божество способно на что-то большее, на что-то, о чём книги писать не могут. Захлопнув злополучную книгу, Тот вернулся в свою комнату, на столе которой стоял аквариум. Внутри аквариума плавал тот самый кусочек штанов, который больше всего пострадал от навала славянского колдовства.       Сразу после того как Вида убежала, он принялся варить нужное для защиты зелье, чтобы потом в этом же зелье утопить кровь, тем самым освобождая себя от колдовства. Тот до сих пор не мог поверить, что Вида осмелилась на такое. Не надо быть великим мудрецом, чтобы с первого взгляда осознать, что девушка ни интеллектом, ни сообразительностью не блещет. Это ясно хотя бы по тому, что в первые минуты своего здесь нахождения она не нашла занятия получше, чем с разгону удариться об стену, а потом лежать на полу, раскинувшись в нелепо-развратной позе. Да, Тот никогда этого не забудет. Как бог, он видел множество людей, множество непонятных аспектов их поведения, но Вида была настолько особенным случаем ненормальности абсолютно во всём, что её алогические проделки удивляли даже его, прожившего много столетий духа знаний.       Оторвавшись от наблюдения плавающего в помутневшей воде кусочка ткани, Тот повернулся к зеркалу, внимательно разглядывая свой человечески облик. По человеческим расценкам, он несомненно красив. Белые волосы подобно лунному свету удивляли своим редкостным цветом и удивительным здоровьем. Среди них не было ни одного рассеченного кончика, ни одного потерявшего эластичность или блеск волоска. О таких волосах люди лишь мечтают, тратят бешеные средства, уйму сил и времени, но всё равно не получают такой красоты. Глаза подобно синим алмазам сводили с ума своим холодным блеском, искушали своей безупречной формой. Аристократические черты лица впечатляли своей тонкостью. Да, его человеческий облик был творением высшего искусства, это не удивительно, что глупая дикая славянка повелась на это и решила это заполучить своими смешными методиками, но такого он даже от неё не ждал. Этим поступком она сама себя перепрыгнула. Видела ли она свою внешность?       Тот посмотрел в окно, вспоминая, как впервые встретился с богиней Ладой. Тогда египтяне заинтересовались славянскими племенами, но эти народы живут так далеко друг от друга, что в те времена черпать информацию было довольно затруднительно. Дабы дать своему народу то, чего он жаждет, Тот отправился в славянские земли, дабы лично изучить их культуру, обычаи, манеры поведения, веру и ритуалы. Эти земли встретили его безжалостным холодом. Словно наплевав на царствование весны, снег сыпался на только-только проросшую зелёную траву, а жестокий ветер срывал нежные стебельки первых весенних цветов. Пребывая в ужасе от столь чудовищной погоды, Тот внезапно услышал смех. Звонкий смех несущий в себе настолько всепоглощающее счастье, что волна радости, врываясь в самую сердцевину души, накрывала всё его естество, поглощая сознание, не оставляя места для других эмоций. Опьянённый счастьем, как самым крепким вином, не чувствуя собственных конечностей, Тот развернулся и увидел вековое сияние совершенной красоты. Окруженная облаками из бабочек, она стояла босиком на снежной земле, упиваясь ветром, словно лучами солнца. Завёрнутая в самое бедное ленное платье с красной вышивкой на груди и рукавах, она выглядела куда красивее любой богини в шелках и золоте. Её божественная сущность подчиняла, подавляла своей силой, казалось, что она способна повелевать всем, даже самой вечностью. Напрочь околдованный, Тот хотел броситься к её ногам, преклониться перед её вечной красотой, коснуться губами этой удивительной кожи, что сейчас казалась самым сильным магнитом, самым желаемым лакомством, самой сильной потребностью.       — Добро пожаловать в мои земли, Тот, египетский бог луны и мудрости, — её голос золотой стрелой пробил его сердце, заставив замереть. Сладкий словно мёд, дурманящий, словно яд, пленяющий как самая прекрасная музыка, он ввёл Тота в такое состояние, в котором богу никогда ещё не приходилось побывать, о котором он даже не догадывался, несмотря на всю свою мудрость. Ведомый этими волшебными чувствами, он сделал шаг навстречу и в это же мгновение лучезарная богиня засмеялась и растворилась вместе с ветром, не оставив за собой ничего.       Будучи почти что одержимым, Тот искал её. На своих могущественных крыльях он пролетел каждый сантиметр славянских земель, а затем искал её и в чужих царствах, будучи во всех известных ему мирах. Отчаявшись, он пришёл к самому Сварогу, но всемогущий славянский бог не смог ему помочь.       «Моя дочь свободнее ветра и неведомы даже мне деяния её.»       И после этих слов Тот прекратил искать её, он осел в родных египетских землях и ничего более не хотел слышать о славянах и их божествах. Довольствуясь компанией египетских богов, он пытался себя убедить, что богини египетские красивее. Пытался и казалось бы даже верил в это, лишь горький осадок в сердце напоминал, что не существует в этом мире красоты более могущественной, не существует более очаровательных глаз и ничто не сделает его точно таким же счастливым, каким он был в тот миг, когда встретил её. Проходили года и столетия, со временем египтяне точно так же как и славяне позабыли о своих богах. Такой стойкий божественный мир колыхнулся и треснул, более не черпая силы с веры человеческой. Некоторые боги, ослабев от недостатка молитв, веры и любви прекратили своё существование и тогда Тот испугался. Он знал, что Лада могла точно так же раствориться, исчезнуть в той вечной темноте, из которой родилась, подпитываемая верой людских сердец. Немногие славянские боги были настолько сильными, чтобы пережить предательство славян, но те что остались ничего не знали о Ладе и более не чувствовали её силу. Тогда Тот пожелал уйти в вечность, как многие другие боги его времён, но, к сожалению, его могущество было слишком велико и он продолжал существовать, даже несмотря на то, что ни одна душа в Египте больше не верила в него.       Его сердце, словно ударенное разрядом, вскочило и вновь заколотилось в то время, как он узнал от Зевса, что славянская богиня Лада не ушла в вечность. Слишком влюблённая в свой народ, она не смогла смириться с тем, что славяне отвергают её, свою богиню и дабы лучше понять их вселилась в новорождённого ребёнка. Проживая жизнь обычного человека, она потеряла свою божественную сущность, а затем и саму себя, слишком сильно слившись с сущностью человеческой. И сейчас, находясь в теле украинской девушки по имени Видеслава, Лада доживала едва ли не последние годы своей жизни. Растеряв себя почти что полностью, дух богини с каждым телом слабел всё сильнее и сильнее.        И тогда Тот больше всего на свете возжелал помочь ей, не дать Ладе исчезнуть. Совершенно одержимый, на пару с абсолютным безумием он перевернул все знания всех известных ему миров, искал помощи у всех известных всё ещё могущественных богов. Потеряв свою гордость, он умолял о помощи даже у молодых, рождённых в новой эре богов, могущество которых процветало благодаря вере современных людей. Но, словно птица, что врезается грудью в терновник, он снова и снова врезался в безысходность и отчаяние, страдая от прожигающей боли в груди. В этом мире нет никого, кто может спасти её. Выбраться из заключения человеческого тела может лишь она одна и до рассудка её не достучаться обычными словами, её не вытащить даже самыми могущественными божественными силами, потому что волю божества пусть даже самого слабого не может изменить ни один бог мира сего и всех других миров. А Лада сделала это с собой добровольно.       И Тот возненавидел Виду. Прочувствовав её появление на созданном Зевсом острове, Тот поспешил увидеть её, наивно надеясь, что она унаследовала хоть толику той божественной красоты, которой обладала Лада. Но вид лежащей на полу Виды совершенно обескуражил его. Она не то чтобы не обладала чертами божественной красоты, а даже для людей была слишком уродливая. Её сухие, рассеченные волосы цвета прошлогодней соломы без единого блика в них приводили в ужас. Жирная кожа, густо покрытая мелкими угрями и большими воспалившимися прыщами вызывала желание отвернуться, дабы не чувствовать более отвращение. А фигура её не вызывала ничего кроме жалости. Вышедшие из-под контроля бока жалобно свисали, сливаясь с выпуклым животом, затянутые в явно слишком узкие штаны ляжки выглядели до того кошмарно, что просто отвратительно. КАК ЭТО ТЕЛО МОГЛО НОСИТЬ В СЕБЕ БОЖЕСТВО СТОЛЬ ПРЕКРАСНОЕ И МОГУЩЕСТВЕННОЕ?       Тот думал тогда, что это жалкое отродье украинского Чернобыля не достойно даже имени её произносить, не так быть сосудом для её духа. Тот желал тогда схватить её за не худую шею и задушить прямо на месте, убить с ненавистью чёрных озлобленных богов, но он понимал, что это, возможно, последнее тело, за которое держится дух славянской богини и ему может просто не хватить сил перебраться в другое.       Но с тех минут не было ему покоя. Ведомый своим древним безумием он пытался как можно чаще видеть Виду, заговаривать с ней, сдерживая в себе своё отвращение. Полный надежды и не желающий верить в другой исход, он с каждой встречей вглядывался в лицо Виды, пытаясь отыскать признаки оживающей богини, вслушивался в её голос и ответы, пытаясь уловить в них что-то божественное, что-то достойное Лады. И его сердце заходилось в бешеном ритме каждый раз, когда он находил признаки того, что богиня пытается вернуться, что её ослабевший дух пытается бороться с этим телом. Тот не понимал и даже не догадывался, что с ним происходит и что так сильно движет всей его сущностью, но больше всего на свете он хотел, чтобы Лада жила...