***
— Блять, Серый, опаздываем! У нас регистрация заканчивается через десять минут. В спешке не уложенные волосы Анисимова рвано выбивались из наспех собранного пучка, чем немного бесили их обладателя, хотя этой ночью сложно было найти то, что бы не бесило Максима. Пить коньяк, чтобы не уснуть, было очень плохой идеей, ибо краснобуро-оранжевая жидкость подействовала на парней в качестве неплохого снотворного. И если бы не чудом проснувшийся Макс, коего разбудила естественная потребность прошествовать в комнату икс, то в Ялте бы завтра не досчитались диджея и культорга. — А кто предложил хлестать коньяк за шесть часов до выхода из дома? — для светловолосого это был вопрос риторический, поэтому он просто закатил глаза, после чего закатил чемодан в здание аэропорта. Анисимов был хорошим другом, но нудным до мозга костей. Он мог гундеть по любому поводу: жарко, холодно, дождь, снег, солнце. Как говорится, его гундёж «в моде при любой погоде». Кое-как всё же успев на свой рейс, при этом обматерив весь персонал, что как назло работал «ну жесть как медленно», двое парней в числе замыкающих поднялись на борт самолёта и даже не устояли перед улыбкой девушки-стюардессы, встречающей их, подарив ей по самой своей искренней улыбке в ответ. Лететь им довелось на небольшом, скорее чартерном самолёте, где сидения располагались в два ряда по три в каждом. Максим, увидев, что ему достался бонус в виде сидения возле иллюминатора, крайне обрадовался и даже на какое-то время выключил свой гундёж, предвкушая чудесные виды и тысячу и одну фотографию крыла самолёта, парящего в облаках, которую он в своей голове уже спланировал сделать. Серёже «окошко» было нужно так же, как и собаке пятая нога, в то время как его собственные ноги практически полностью отказывались твёрдо держаться на поверхности. И тут вообще можно удивиться, как его такого «красивого» пропустили, но ведь никто не отменял природное обаяние, коим оба были с горочкой наделены. Поэтому Драгни лишь ввалился в самое ближнее к нему кресло, попутно закрывая глаза, и был таков. — Серый, мать твою, ну не твоё же это место, — Анисимов было предпринял попытку растолкать друга и помочь ему занять необходимое расположение, но слишком быстро понял, что всё будет тщетно. Отчего принял решение плюнуть на это дело и просто надеяться, что либо попутчик окажется непринципиальным, либо его не окажется и вовсе. Только светловолосый начал размышлять, что всё же было бы здорово, если б к ним никто не подсел, как увидел перед собой в проходе девчонку, что выплыла откуда-то из конца салона, где болталась целая кучка её ровесников. (И почему она не сидит где-то с ними?) — Эм, это, вроде как, моё место? — девушка метнула взглядом в сторону посапывающего брюнета в комбинезоне, но осознав, что тут ловить ответ бесполезно, перевела взгляд чуть выше и встретилась с парой голубых, практически аквамариновых. — Блин, малая, прости, пожалуйста, можешь посередине сесть, а? Вот щас вообще нет никакого настроения этого перетаскивать, — запуская руку в волосы, с надеждой на понимание сказал Максим. В воздухе повисла тишина. Длилась она пару секунд, но парень решил ею воспользоваться и изучить будущую попутчицу, на которую они с его дружбаном собирались ближайшие три с половиной часа активно дышать перегаром. Она стояла в огромной чёрной худи и таких же чёрных спортивных штанах, переминаясь с ноги на ногу. «Чётенько-зачётенько», — пронеслось у парня в голове, ибо такой стиль в одежде был максимально его. — А можно я тогда к окошку сяду? — её карие сразу же округлились и стали походить на глаза котёнка, жалобно выпрашивающего еду в какой-нибудь банальной рекламе кошачьего корма. И Максим уже практически начал было объяснять ей, что наглеть как бы тут тоже не нужно, если хочет так, он сейчас встанет и переложит «тело» друга, но вовремя поймал тот взгляд и так и не позволил звуку выйти наружу. Эти глаза пагубно действовали на него. Максим никогда не «прогибался» под натиском девушек, да и не собирался этого делать в ближайшее время уж точно. А тут то ли от небольшого чувства вины, то ли от бог знает чего ещё понял, что не может отказать. Не может и всё тут. Молча привстал, вышел в проход, пропуская её вглубь, после чего сам занял своё окончательное место между девчонкой и Серёжей. В пол-уха прослушав необходимый инструктаж, парень краем глаза начал наблюдать за рядом сидящей. Как только самолёт тронулся с места и медленно начал набирать скорость, девушка крепко сжала наманикюренными пальчиками бортики кресла. — В первый раз что ли? — подумал, что уместно будет поинтересоваться. В ответ лишь слабый кивок, после которого тёмноволосая нервно сглотнула и вжалась в спинку. Потребовалась ровно минута, чтобы самолёт выехал на взлётную полосу, а Максим достал из сумки бутылочку ноль пять с янтарным по цвету содержимым, которую он где-то успел уже приобрести, и протянуть спутнице. Она, в свою очередь, крайне удивилась такому предложению, но сочла его слишком заманчивым, чтобы отказаться. Поколебавшись с полминутки, она приняла предложенное, сразу же открывая бутылку, даже не изучив, что именно ей протянул абсолютно незнакомый парень. Делает два больших глотка, после чего кривит рот, прикрывая его рукой под усмешки блондина. Что ж, хоть и без фото крыла самолёта, но поездка обещает быть интересной. Во всяком случае, для двоих не спящих - так точно.***
— И потом она ему говорит, знаешь, с таким одесским акцентом: «Сеня, куда ты так бежишь? Хочешь догнать свой инфаркт?» Максим рассмеялся то ли от глупой шутки, то ли от того, что был изрядно пьян и воспринимал любую фразу как шутку, то ли от того, что у девушки справа получилось неплохо спародировать свою родственницу из Одессы. Кристина (так звали девушку) оказалась очень интересной собеседницей, с огромным багажом знаний и шуток за спиной. С таким же огромным, как её глаза цвета благородного янтаря. Казалось, что если протянуть к ним руку, то можно извлечь пару-тройку янтарных камней. От такого сравнения Максим улыбается, его веселит, что именно оно пришло к нему в голову, а не, к примеру, что её глаза походят на заваренный наполовину чёрный чай, или же на орехи, фундук, например. Но янтарь – это первое, что проскользнуло в его голове, и, наверное, это лучшее определение цвета глаз короткостриженной брюнетки. — М-да уж, у тебя весёлые родственники. С такими не соскучишься, — оба улыбаются и по-пьяному добро смотрят в глаза друг другу. — Это точно. Чёрт, слушай, мне нужно отлучиться в туалет, а одной как-то стрёмно, я тут в первый раз всё-таки. Может, проводишь? Максим бросает что-то вроде «да, без проблем», поднимается с уже насиженного им места, поправляет руку Сергея, которая была неудобно расположена , что в дальнейшем было бы чревато тем, что Драгни бы час причитал, что у него затекла рука, а Анисимов — гад эдакий, даже не удосужился проследить за другом. После манипуляций Максима, Драгни что-то пробурчал себе под нос, перевернулся и снова засопел. Сам же блондин лишь улыбнулся этому факту и поспешил выйти в проход, пропуская свою новую знакомую вперед, поочерёдно рассказывая, в каком направлении ей двигаться, чтобы добраться до хвоста самолета, в котором расположена ближайшая туалетная комната. — Блин, закрыто, — разочарованно протянула Кристина и опёрлась на стену неподалеку от двери, светловолосый же расположился в аккурат напротив брюнетки. Пару секунд задумчивого взгляда и Анисимов находит девушку ещё более привлекательной, чем при первой встрече, даже в этой мешковатой одежде она кажется ему притягательной и женственной. Формы и черты лица полностью соответствуют нормальным пропорциям, отчего кажутся блондину практически идеальными. Их зрительный контакт не прерывается ни на секунду, со стороны бы показалось, что они даже не моргают. Кристина усмехается своим мыслям по поводу блондина о том, что он чертовски хорош с этими своими слегка засаленными распущенными блондинистыми волосами и легкой небритостью на лице, которая невероятно ему идет. Жаль, что в самолете нельзя курить — сигарета бы сейчас неплохо вписалась в его развязный образ. Брюнетка до мельчайшей детали пытается рассмотреть попутчика и отложить этот образ в своей памяти, чтобы в последствии сделать пару-тройку зарисовок в своем скетчбуке, с Анисимовым в главной роли. На заднем фоне Кристина краем уха слышит оживлённые разговоры некоторых ребят из её класса и параллели, рядом с которыми ей не хватило места в самолёте. Два часа назад её очень расстроила эта новость, настолько, что хотелось высказать очень большую претензию ко всему окружающему миру, что как всегда повернулся к ней одним местом. Но, осознав, что это просто ребячество и лишь не совсем приятное для неё стечение обстоятельств, девушка тогда всё же стиснула зубы и направилась на поиски своего места. Сейчас, стоя напротив Максима, она была чертовски рада, что обстоятельства сложились именно так. В салоне практически не было света, чтобы пассажиры могли насладиться сном на высоте нескольких тысяч метров над землёй, а двое новых знакомых могли активнее, будто ластиком, стирать все рамки дозволенного в отношении друг друга. Стюардессы изредка кидали в их стороны заинтересованные взгляды, от которых, вероятно, люди бы обязательно смутились, но только не эти двое. Для них существовало только здесь и сейчас, и совсем не важно, что здесь — это практически полностью погрузившийся в сон самолёт, а сейчас — три часа ночи. Они изучали друг друга взглядом, пытаясь запомнить всё до мельчайших деталей, мало ли, может их пути и не пересекутся никогда вовсе. Обивка стен цвета слоновой кости холодная, словно за этой стеной морозильная камера, но лишь это, наверное, только охлаждает затуманенный разум Анисимова, который напридумывал уже в своей голове невесть что. В его сознании что-то происходит непонятное ему самому, он, кажется, положил глаз на эту шатенку с блеском янтаря в глазах, и ему это вовсе не нравилось. Ну, или он хотел себя в этом убедить. Дверь в кабинку открывается ровно в тот момент, когда им уже нужно было оторвать изучающий взгляд друг от друга. Из неё вываливается грузный мужчина, изрядно пьяный, видимо, слишком часто повторял «девушка, сто грамм коньяка, пожалуйста». Шатаясь, он задевает плечом Максима, отчего тот стискивает зубы и произносит сквозь них, попеременно помогая пассажиру найти вход в салон: — Осторожней, дядь, — тот произносит в ответ что-то нечленораздельное, да Анисимову и неважно совсем, что он там ему приготовил: порцию благодарностей или же ведро дерьма. Брюнетка слегка усмехается со всей этой ситуации и продолжает стоять на месте, словно это не ей десять минут назад приспичило в туалет. Повернувшись, парень пару секунд смотрит в глаза Кристине, после чего наглым образом утягивает её в кабинку, защёлкивая дверь на замок. Непонимание в глазах Кристины резко сменяется на дикое желание и страсть. Анисимову же много времени не надо, чтобы понять, чего хочет девушка, именно поэтому через пару секунд Кошелева уже участливо отвечает на поцелуи русоволосого, сидя на небольшой керамической раковине. Ей кажется, что отвести сейчас руки от его затылка и перестать зарываться в светлых волосах, может быть приравнено к уголовному преступлению, совершенному с особой тяжестью. Отчего только ближе к себе притягивает, не давая ни единого шанса надолго оторваться от его влажных губ. Максиму же было постоянно мало. Боясь показаться слишком грубоватым, он пытался сгладить все движения, быть мягче в конце концов. Но мысли о том, что он сейчас творит в туалете с девушкой, которую знает от силы пару часов, лишь выводили и без того закипающее возбуждение на новый уровень, заставляя сжимать хрупкую талию с явно не предназначенной для неё силой. Он было хотел удивиться отсутствию хоть какого-нибудь сопротивления со стороны брюнетки, но её руки, что наглым образом потянулись сразу к его ремню, полностью выбили из него всякие остатки рационального. «Блять-блять-блять, Крис», — проносилось бегущей строкой в голове. Перехватывая её руки и заводя их наверх, парень цепляет худи за края и тянет вдоль её фигуристого тела, помогая девушке избавиться от явно лишнего в этой ситуации элемента одежды. Бросив вещь на крышку унитаза, его взгляд встретился с таким же чёрным, как и ликвидированная кофта, кружевным бра, идеально подчёркивающим небольшую упругую грудь. Сказать, что ниже пояса он чувствовал небывалой силы напряжение, а бра хотелось сорвать с каждой секундой всё сильнее, значит не сказать ничего. Начав свой путь от правого уголка губ, блондин усыпал поцелуями каждый сантиметр шёлковой кожи, спускаясь всё ниже. Дойдя до своей цели, спрятанной за красотой небольшого кружева, он, плавно приспустив его с плеч девушки, начал пускать в ход запрещённый приём, начиная слегка покусывать, а после, сразу же зацеловывая, оставлять следы в области грудной клетки. Излюбленный метод сработал, о чем свидетельствовал тихий полустон-полувсхлип, сорвавшийся с губ Кристины. Она выгибается ему навстречу, как бы соглашаясь на все манипуляции, совершаемые парнем. Он же улыбается ей в губы, медленно цепляясь пальцами правой руки за резинку спортивных штанов своей попутчицы, которые, к слову, поддаются ему далеко не с первого раза. От распирающего желания он готов был превратить этот чёртов кусок ткани в тряпичные обрывки, лишь бы поскорее добраться до заветной цели. Штаны оказались рядом с худи буквально через минуту, а взору Максима явился второй элемент из кружевного, по всей видимости, комплекта. Анисимов уже был готов рычать от того, сколько одежды на этих особях женского пола, с которой постоянно нужно терять столько времени. Оттянув эластичный пояс нижнего белья, что располагалось ниже талии, он уже было хотел избавиться и от него, как Кристину словно током прошибло. Осознание происходящего пришло достаточно вовремя, минутой позже и процесс был бы необратим. — Я не могу, прости, — сбивчиво произносит, восстанавливая дыхание и кладёт свои руки на грудь парня, как бы аккуратно отодвигая его от себя. Он наклоняется ближе к её лицу и также рвано говорит: — Из нас двоих сейчас не могу здесь только я, — пытается ещё раз предпринять попытки поцеловать спутницу и таки закончить начатое, но девушка упрямо отворачивается, не оставляя другого выхода как сдаться.