The sacred geometry of chance, The hidden law of a probable outcome?
Анисимов со своим ломаным английским вдумывается в слова песни и усмехается, вспоминая посиделку недельной давности в хрущёвке на окраине Питера. «Может быть, оно вот так вот и должно было случиться? Может та игра в карты имела заведомо известный одному богу исход?» — Анисимов задавал себе много вопросов, ответов на которые достать было в принципе неоткуда, именно поэтому он поставил локоть на боковую ручку сиденья и исподлобья смотрел в понемногу розовеющий рассвет.***
Спустя некоторое время под аккомпанемент голоса бортпроводника, сообщающего о скором прибытии самолета в пункт назначения, Сережа наконец разлепляет глаза и еще минуты три после этого совсем не может понять: кто он, где находится и почему, блин, солнце так сильно бьет откуда-то справа? Оклемавшись, он наконец самостоятельно находит ответы на все вопросы, ранее возникшие в голове, кроме, пожалуй, одного самого интересного: какого-такого Максон делит пару наушников с какой-то рядом сидящей девушкой? Внимательно осматривает картину маслом, как одна комфортабельно устроилась на плече другого, что вроде как и не против совсем. Тут же подмечает, что он бы и сам не был против такой «близкой» компании в лице весьма симпатичной девчушки. Ну, оно понятно, у друга губа – не дура. Сила Серёжиного взгляда дает о себе знать, когда Максим открывает глаза и сразу же встречается с пока ещё немым вопросом Драгни, но, так и не успев хоть как-то прокомментировать ситуацию, отвлекается на вздрогнувшую брюнетку, резко вышедшую из состояния полудрема. Кристине сразу же становится некомфортно от двух изучающих её взглядов, один из которых будто бы до сих пор продолжает её невольно раздевать, а второй откровенно недоумевает, отчего девушка оглядывается по сторонам и ловит себя на мысли, что самолет по ощущениям уже выпустил свои шасси и вот-вот коснется ими земли. В подтверждение своим мыслям мгновением после поддается легкой трясучке и, продолжая игнорировать двух молодых людей, вместе с остальными пассажирами начинает бурно аплодировать всему экипажу, демонстрируя этим жестом свою благодарность, что ее первый полёт не превратился в нечто подобное на происходящее в фильмах ужасов, а прошёл вполне себе приятно. Вот только экипажа ли это заслуга или того, чьи блондинистые волосы она сегодня вечером будет тщательно вырисовывать в блокнот? Дождавшись полной остановки самолета, резво выбирается в проход, хватает рюкзак с полки и уже полностью готовая рвануть к своим ребятам, разместившимся где-то в самом конце, одними губами шепчет: «Прощай». Спешно убегает подальше от его глаз, но не мыслей, полная надежды, что всё, что произошло здесь, тут и останется. Анисимов смотрит на удаляющуюся от него фигуру девушки, что буквально пару секунд назад бросила короткое холодное «прощай», и его губы озаряет лёгкая улыбка грусти. Кажется, он испытал нечто похоже на счастье в этот короткий ночной отрезок времени, когда его голову наконец отпустили мысли о неизбежности забвения и прочем, что его обычно занимает сутки напролет. Драгни наблюдал за другом с явным интересом и жаждой узнать поскорее подробности. — Максон, я услышу сегодня от тебя рассказ о том, что произошло за эти три с половиной часа полёта, которые я успешно проспал? — забирая свой рюкзак и двигаясь прямиком к выходу, спрашивает Сергей в надежде услышать увлекательную историю. — Познакомились, выпили бутылку коньяка, что я взял нам с тобой, но так как ты решил обнять кресло и выспаться, мне пришлось найти компанию. Я, между прочим, лишился места у окна из-за тебя, балбес, — блондин похлопал по плечу друга и, обогнув его справа, двинулся вперёд, решив не рассказывать интимные моменты их времяпрепровождения. — То есть, ты познакомился с прехорошенькой девочкой, а я ещё и виноват? Да ты меня благодарить должен, чёрт! — Драгни махнул ему в спину рукой, усмехнулся и принялся догонять друга, который уже стремительно нёсся забирать багаж.***
— Кри-и-с, ты надоела молчать, а, — девушка недовольно скривила губы и наморщила лоб, что чисто визуально добавило ей пару лет ко всем её нажитым, — Я ж надеюсь, ты не решила на меня обидеться, что я не попросила того парня поменяться с тобой местом? Ты же видела, какой он, мать твою, красивый. Я просто не могла себя лишить такого удовольствия – три с половиной часа пребывать в нескольких сантиметрах от мистера «все девчонки пищат лишь от одного моего взгляда в их сторону»,— блондинка залилась смехом, заражая им и свою подругу. Кристина часто завидовала Катиной непосредственности абсолютно во всем: в учебе, в семье, в увлечениях и особенно в отношениях с противоположным полом. Она знала, что для её подруги нет понятия «убиваться по кому-либо», заморачиваться и уж тем более конкретно загоняться, чего не скажешь о её коротковолосой однокласснице. При всём этом Катерина сочетала в себе острый ум и великолепное чувство юмора, на почве которого девушки несколько лет назад буквально нашли друг друга. А излишнюю романтичность, сентиментальность и лёгкость на подъём в знакомстве с парнями Кошелева списывала на обычное поведение семнадцатилетней девочки. Кто ж виноват, что она просто не такая? — Не глупи, Катюх. Я просто ещё не проснулась, да и дорога эта дебильная – голова капец кружится. Давай потом поговорим, а то я не уверена, что такими темпами доеду до лагеря живой, — театрально закатывает глаза под искреннюю улыбку напротив и отворачивается к окну, извлекая телефон из бокового кармана своего рюкзачка. В галерее порядка пяти фотографий самолетного крыла, что были сделаны по просьбе блондина, мурлыкающего ей во время их разговора в полёте о его плане захватить инстаграмные истории офигенными фотками из иллюминатора и о том, как Крис этот план уничтожила. На что она тогда лишь улыбнулась и сделала несколько снимков самостоятельно, но под его чутким контролем, взяв номер парня и пообещав потом обязательно ему их прислать. Собственно, обещание выполняет, высылает фотографии и, не дожидаясь ответа (что тут кроме банального «спасибо» можно вообще ответить?), нажимает на кнопку блокировки. «И если бы я могла красиво излагать свои мысли на бумажном листе, то после моего полёта в маленьком блокноте аквамаринового цвета появились бы рифмованные строчки», — но, так как Кошелева таким даром не обладала, то под аккомпанемент какой-то незамысловатой мелодии она сделала пару набросков образа блондина с той же длиной волос, что и у неё. Кристина много думала, делая серо-чёрные штрихи в своём скетчбуке, ей казалось, что это всё не должно было кончиться вот так вот: быстро, скупо и скучно. Да и она слишком впечатлительная для того, чтобы забыть и вычеркнуть эти немалые три с половиной часа в своей жизни. Но как можно сохранить то, что по сути эфемерно? Все, что у тебя осталось от человека, — богатые воспоминания и диалог в телеграмме, развить который ей кажется чем-то близким к наречию «нереально». «Поздравляю, Кошелева, ты здорово проебалась!» — сопровождает мысль истерической усмешкой, отчего тут же ловит заинтересованный и крайне сомнительный взгляд подруги, опускающийся на скетчбук в её руках. Дабы остаться не пойманной на собственной же слабости, быстро запихивает его в свой рюкзачок, после чего откидывается на спинку и зажмуривает глаза. Все ещё хочет верить, что лагерь напрочь выбьет все её мысли о том, чего не должно было с случиться. Ближайшая смена длиною в двадцать один день станет для неё убежищем и спасением от взрывного действия чувств и эмоций, контролировать которые ей всегда тяжело давалось. Хвалит саму себя за наконец-таки правильные мысли, открывает глаза и искренне улыбается, заприметив, что они начинают въезжать на ограждённую территорию. Одной рукой приобнимает Катю, прижимая к себе поближе, и протягивает: «Ну, зажив-ё-ё-м сейчас!». Момент радости обрывает уведомление, неожиданно пришедшее на телефон. /Это компенсация за украденное место у окна?)/ Автобус тормозит, и Кошелева мысленно констатирует факт: «Приехали, блять». Причём приехали во всех смыслах сразу: и в лагерь, и в пиздец, что мгновенно в форме семи слов нарушил все планы забыть-стереть из памяти-никогда больше не думать. Катерина выдаёт: — Ой, чувствую, это место нам запомнится надолго. А Кристине эта фраза по голове буквально бьёт, уничтожая какую-то часть стыда и принципов, что были заложены ей безупречным воспитанием родителей. Начав игру, негоже от неё отказываться. /по-моему, я все компенсировала ещё во время полёта/ Блокирует телефон и все остатки приличия разом. И надеется теперь только на то, чтобы игра действительно стоила свеч.***
— Ма-як, — по слогам читает Катя и хмурит брови, не оборачиваясь на чемоданное шебуршание Кошелевой, — Ну, надеюсь, нас не заставят тут носить красно-белую одежду и петь «морячку», — обращается уже к своей темноволосой подруге, которая кое-как осилила свой тяжёлый багаж, в который сложила, как говорит Катя: «По меньшей мере пол своей жизни» — Вообще-то, когда мама говорила про «чудесный лесной лагерь, в котором ещё я отдыхала», — Кристина спародировала свою родительницу и продолжила, — я не думала, что его не ремонтировали с тех лет. Вывеска вот-вот отвалится, мы точно туда приехали? — смеётся и продолжает катить чемодан в сторону пропускного пункта. — Если мы тут станем пионерами, я долго буду орать в голос, — подхватила волну шутки блондинка, и они снова смеются. Когда пропускной пункт был успешно пройден, девушки проследовали по извилистой дороге, по двум сторонам которой располагался сосновый бор, что был явно выращен людьми, а не сам по себе: об этом сообщали ровные ряды посадки, расстояние между которыми было словно под линейку — одинаковое. «Вот что значит фраза про то, что первое впечатление обманчиво», — подумала Кристина и продолжила рассматривать природу оздоровительного лагеря, что начинала безусловно нравиться и вдохновлять её. Это далеко не первый её опыт лагерной жизни, которую она безумно любила. Но всё-таки оставалось то, что безумно не нравилось девушке во всем этом процессе — первые часы заезда. Мало того, что ты голодный и уставший, так ещё и вынужден таскать тяжёлую сумку, пока вам наконец не определят место, где их можно оставить. Но и на этом вся вакханалия не заканчивается. Дальше — быстрая проверка врача, сдача путёвок и долгожданное, но немного муторное распределение по отрядам и корпусам. Но ведь то, что будет потом, стоит всех этих мук? Так думает Кошелева, когда стоит под палящим утренним солнцем возле школьных парт, смещённых в одну линейку и покрытых, Бог знает зачем, скатертями сверху. — М-да, деревенская свадьба отдыхает,— иронизирует Катя. — Нервно курит в сторонке! — подхватывает Кристина, заливаясь смехом. За этими партами удобно расположились пятеро человек, трое из которых — девушки. Вид их был, откровенно говоря, помятым, но молодые люди пытались улыбаться и убеждать всех, что они в лучшем расположении здоровья и духа. Они даже умудрялись переговариваться между собой и попеременно записывать детей в отряд. Кристина и Катя появились на моменте одного из них. — А знаете кому везёт сейчас больше всего? — все задают немой вопрос парню в грузной кожаной куртке, которая была явно не по погоде, но спросить про этот элемент одежды никто не решался, поэтому Сергей (так звали парня в куртке), оперевшись на спинку стула, первым за это утро решился заговорить с друзьями по несчастью, ну или по совместному распитию спиртных напитков после полуночи, — Диане, — протягивает букву «а» и поднимает палец вверх, после чего все утвердительно кивают и вздыхают, мысленно проклиная девушку, что осталась спать, а не пошла с ними. Катя и Крис тихонько хихикают и подходят к темноволосому в кепке, что уже некоторое время оповещал коллег об одном из счастливчиков их компании. — А Вы, — Катя приглядывается к бейджу на левой стороне груди парня, — Сергей, наверное, не знали, что сейчас август, а не октябрь? — брюнетка, поняв издевку подруги насчёт верхней одежды вожатого, слегка подхихикивает ей, и они вместе ждут ответной реакции парня. — Сколько лет? — темноволосый в миг становится серьёзным, отчего у девушек пропадает желание шутить вовсе. — Семнадцать, — хором отвечают подруги. — Тим, юмористы нужны в отряд? Забирай. Вышеупомянутый Тим злорадно улыбается и рукой подзывает шутниц к своему столу, за которым, помимо его помятой физиономии, находилась ещё одна, но в разы прекраснее и свежее, хоть и выпила прошлой ночью наравне со всеми. Она хотя бы не прикладывает к голове при всех присутствующих бутылку холодной воды, как это делает человек, с которым они будут делить одну комнату на двоих целую смену. И это её далеко не прельщает. Ей вообще не симпатизирует этот самодовльный мерзавец с довольно завышенной самооценкой и глупым чувством юмора. — Так, напишу на двери вашей комнаты «здесь проживают винтик и шпунтик», — вот, собственно, это и не нравится Илоне в Тиме. Зато две девушки, сидящие по правую сторону от Гринберга, никак бы не смогли согласиться в этом с Илоной. Тим им понравился сразу, разница только в том, что брюнетка с высоко собранным хвостом разглядела в нём, хоть и саркастичного, но очень доброго и искреннего человека, что безумно ценилось казашкой; а та, на голове которой красовалась африканская прическа а-ля «взрыв на макаронной фабрике», разглядела в нём вполне симпатичного парнишку, завладеть вниманием которого было бы приятным дополнением к прохождению летней практики на смене в «Маяке». Назима и Женя при первом знакомстве с человеком закладывали себе немного разные представления о нём, но утверждать, что и потом они рассматривают этого человека лишь под одним углом, будет грубейшей ошибкой. Женя не была из тех легкомысленных девчонок, у которых в голове — ветер и ничего кроме, хоть и могла показаться такой на первый взгляд в силу переваливающей за среднее значение самооценки. Пообщайся с ней еще немного — и при желании разглядишь в Миковой глубоко мыслящую даму, скрывающую за своей улыбкой и местами напускной эмоциональностью не один скелет в шкафу. Назима, нашедшая ключ к душе Жени ещё на середине их первого курса, дополняла подругу, порой возвращая её к миру рациональности прямиком с небес. Но исключительно белой и пушистой её тоже было сложно назвать, хотя бы потому, что за свою не такую уж и долгую жизнь стойко прошла через многое, выдержала, не сломалась и обрела тот самый внутренний стержень, что впредь не теряла никогда. Она всегда старалась зацепиться за лучшие качества человека и, пока это будет возможно, рассматривать его преимущественно с этой стороны. Однако и в обиду не даст ни себя, ни близких, что в шутку зовут её «Назима-машина». А в каждой шутке, как известно, доля правды всё же присутствует. Отреагировав на полу-шутку Тимофея, обе мило улыбнулись двум девочкам. — Ой, девчонки, ну всё, вы попали! С таким вожатым будьте готовы ежедневно делать вид, что вам по-настоящему смешно от его шуток, а то всем нам наступит кабздец, — саркастично ухмыльнулась Микова, тут же ойкая от боли, застучавшей в районе виска. — О-о, а это карма твоя, Женечка, будешь знать, как дядю Тима подкалывать, — мгновенно сделав серьезное лицо, отчеканил вожатый, записывающий двоих напротив него стоящих особ в отряд. — Так, Кошелева и компания, шуруйте в пятый корпус, то есть прямо и направо до упора. Если не отбитые совсем, то дорогу найдете, всё, ариведерчи, — договорив, падает лицом в стол, бормоча что-то из разряда «кто вообще придумал перед самым началом смены так напиваться?». Катя и Кристина смотрят и пытаются оценить всю картину происходящего по тем пяти вожатым, что ближе всего к ним расположены. И пока в голове у обеих лишь один вопрос: «Что здесь, мать его, вообще происходит?», — девушки уже прекрасно понимают, что эту смену они запомнят надолго. *Sting - Shape Of My Heart Куда ведёт случайный шанс, В исходе скрытом паутиной?