***
После общего костра ребята медленно начали разбредаться по своим уютным отрядам, со стороны это было похоже на ожившие вигвамы, ибо дети в разноцветных пледах слегка походили на них. Пару таких «хижин» завели разговор, медленно передвигаясь в сторону корпуса. — Интересная штука этот костёр: ты вроде бы никого не знаешь, но все становятся такими родными в один момент, словно уже когда-то в другой жизни мы все были знакомы друг с другом, а сейчас просто встретились, — закончив мысль, Кошелева хмыкнула, пожала плечами и снова завернулась в свои мысли, вспоминая на себе взгляд холодных голубых глаз, в которых отражался огонь, ну или она - Кристина так и не поняла. — Поддерживаю, подруга. Не устану повторять, что наши родители подарили нам путевку в интересное приключение длиной в двадцать один день, — Кристина кивнула, слегка расплылась в улыбке, от мыслей о правдивости слов Катерины или же от того русоволосого, что заворожил ее своим пристальным взглядом.***
— Ребята, собираемся все в холле через пять минут. Сейчас я зажгу свечку и жду вас! — улыбаясь крикнула Илона, пригласив всех на ночь откровений. И эта улыбка не была поддельной, за этот день ей показалось, что все дети хоть и разные, но их объединяет что-то светлое и доброе, что-то, что не объяснить словами. — Давайте живее, мелочь, быстро познакомимся и разбредемся спать, а то у кое-кого в восемь ноль ноль водные процедуры, а в восемь тридцать зарядка, так что, вам пять минут, зверята. Тим был полной противоположностью Илоны — он не любил все эти «телячьи нежности», ему нравилось закрыться ото всех, отшутиться и быть таковым. Скорее, даже не нравилось, а было удобно. Тимофей это не тот человек, который будет расстраиваться из-за мелочи, брать что-то нелепое в голову. Шутка — его второе имя, и, наверное именно она помогает ему не грузиться и не впадать в депрессию, хотя есть от чего. — Гринберг, а ты не думал, что с детьми надо как-то по-другому, более ласково, что ли. Зачем ты ведёшь себя как лютый пофигист? Или нет, не так, ты сюда зачем приехал? — Илона смотрит на парня сбоку, замечая каждый желвак, который ходит по оси скулы. Она понимает, что задевает его, и также понимает, что он просто пытается скрыться за какой-то своей придуманной маской, которую снять не так уж и просто. — Не твоё собачье дело, Соломонова. Хочешь быть доброй мамочкой для этих отпрысков? Будь! Меня учить не надо, я буду вести себя так, как считаю нужным, поняла?***
В холле воцарилась атмосфера уюта и умиротворения. Языки пламени маленькой декоративной свечи плавно пошатывались, отбрасывая свою тень на все помещение, как бы приглашая всех, на данное мероприятие. Дети сформировали круг, сели поудобнее, сами прекратили галдёж, то ли от того, что все устали после первого дня, то ли просто из уважения к вожатым — понятно не было, но то, что они проявили себя как настоящая команда, Илона и Тим заметили сразу. Разнолицые головы выглядывали из своих цветных пледов и завороженно смотрели на легкое покачивание пламени от дыхания окружающих, казалось, будто планета на минуту остановилась, а потом начала вращаться вокруг этой уютной свечки. Мысли каждого кружились вместе с планетой: от самых банальных до глубоких. Лишь стук в дверь заставил каждого дёрнуться и вздрогнуть от неожиданности. — Можно к вам присоединиться? — белокурая голова Анисимова показалась из дверного проема, тогда как остальная часть его тела находилась за пределами корпуса, — у меня есть гитара, — далее появляется рука и соответствующий музыкальный инструмент в знак того, что он пришёл не с пустыми руками. — Конечно, заходи, сбацаешь батарейку или что ты там знаешь, Хабиб подвоет и разбежимся. Идеальный вечер, я считаю, — вставил свои пять копеек Гринберг, отчего Соломонова лишь закатила глаза. Однако была рада Анисимову, познакомившись с ним накануне, она поняла, что и человек хороший и как собеседник очень даже ничего. — Ну тогда право первым взять свечу и рассказать о себе предоставляется тебе, — лучезарно улыбается Илона, озаряя теплом и светом холл не меньше свечи, что стояла по центру. — О, это легко! — активизируется парень и, отворив дверь, заходит полностью, а не отдельно по частям как пару минутами ранее. «И почему-то только мне от этого не легко!» — агрессирует у себя в мыслях Кошелева, а на деле сидит в обнимку с Полей и Катей, первая из которых уже пару минут активно пускает слюни и с кем-то ругается во сне. Свечка перемещается в руки к Анисимову так же быстро, как и он через дверной проём, после чего он садится в свою любимую и удобную позу лотоса, поправляет волосы за уши, чтобы случайно их не опалить, когда в порыве рассказа он будет активно жестикулировать руками. — Короче, я Максим Анисимов, родом из Владивостока, но по превратности судьбы живу в грустном и угрюмом Питере. Занимаюсь самодеятельностью, там, всякие организации мероприятий и все такое, сюда попал реально волей случая, проиграл в карты, — по кругу пронёсся смешок, даже каменная Кристина улыбнулась уголком губ, но не от комичности попадания Анисимова в лагерь, не от судьбы, которая вот так вот повернулась к нему (или к ним?), а от того, как он подавал свой рассказ: искренне, от души, как-то по-детски наивно, что ли. Тут-то Кошелева и поняла, что конкретно вляпалась. Во время рассказа Максима сзади подкрались Диана с Сережей, а так как блондин увлечённо следил за движением пламени, держа кружку со свечой в руках, то не сразу заметил прихода друга. — А вот, собственно, и этот шулер, что притащил меня сюда, — парень улыбается и бросает взгляд на Кристину, которая его от него и не отводила. И вновь, как там, на костре, он улыбается, она смущается, но как ни странно никто не замечает такого их повеления, кроме Драгни. Тот уже давно просек всю эту историю, да и с памятью у него все в порядке, хоть был и пьян, но черты девушки въелись в его дурную голову надолго. Смешная ото сна, со спутанным каре на голове, глаза — блюдца. Все это служило вдохновением для него. Сергей пытался искать его во всем, ему нравится питать его в себя, а потом сочинять пару авторских. Такой уж человек, вот и сейчас слушая рассказ друга, он устремлял взгляд на эту маленькую беззащитную девочку, что куталась в плед светло-зеленого цвета и завороженно смотрела на Анисимова, которого он сюда притащил силком. Драгни видел такие взгляды и понимал, что там есть место чему-то глубокому. Сергей тяжело вздыхает, нежно приобнимает Диану, которая, собственно и не против, но осознание того, что ему как-то запала эта коротстриженная брюнетка, не даёт ему покоя. Дослушав речь блондина до конца, Тим, слегка привстав, жестом указал, чтобы горящий предмет был передан ему. Откашлявшись, что скорее всего было просто для привлечения внимания, парень бегло окинул взглядом буквально каждого сидящего в помещении и начал рассказ: — Слушайте и запоминайте, оболтусы, ибо такого вожатого как я - грех не знать! Двадцать три года назад в Ульяновске родился лучший учитель физкультуры, что сродни подарку доброй половине человечества. Ощущаете уже, какие вы счастливчики, что попали именно в мой отряд? — подмигивает какой-то девчонке справа, улавливая смешки окружающих, — так что, любите и жалуйте, но главное — не жалуйтесь, ваш вожатый — Тим Гринберг! Пять лет назад, когда Тимофей только вступил на поле боя в одиннадцатый класс, он не имел ни малейшего понятия, куда ему нужно подаваться после школы. Мама настаивала на юридическом, а Тим реалистично осознавал, что туда на бюджет ему ни под каким предлогом не вломиться. Да и зачем, собственно, туда ломиться, когда юриспруденция не шибко-то и впечатляла парня. Поэтому решено было плыть по течению и смотреть по ситуации, как это и делают большинство школьников. И у Тимофея прекрасно получалось следовать этому правилу, пока на его плечи не свалилась Ира. Ира вошла в его юношескую жизнь легкой тихой поступью, в аккурат перед итоговыми экзаменами. Она перевелась в его школу в последней четверти одиннадцатого класса, такое, конечно, случается довольно редко, но влиятельные родители и их связи сделали своё дело. Тогда-то, Тимофей и узрел в этой статной девушке с длинными волосами русого цвета и глазами-изумрудами свой идеал и предел мечтаний. Только вот брюнет оказался не её типажа и вообще не особо-то и привлекал. После сотни попыток «подбить» к девушке клинья Ирина грубо отрезала ему, что такой как Тимофей ей не нужен, что ей нужен кто-то, кто будет за ней красиво и дорого ухаживать, тем самым копнув слишком глубоко, достав до самых нижних струн души Гринберга. Тогда-то и «родился» саркастичный Тим, который любит позлорадствовать, грубо подшутить и не брать ничьё мнение в расход. Сам по себе, не подпуская никого. Добро под маской сарказма, зла и чёрного юмора. Воодушевленно окончив речь, Тим по логике всех вещей аккуратно передал свечу рядом сидящей Илоне. Та, в свою очередь, одарила всех мягкой, слегка указывающей на усталость улыбкой и принялась вещать: — Думаю, запомнить мое имя не так уж и сложно, но на всякий случай представлюсь. Меня зовут Илона Соломонова, и я обожаю терроризировать своих соседей полуночной игрой на синтезаторе или укулеле. Так что у вас появилась еще одна причина порадоваться: первая — это, конечно, присутствие в нашем отряде такого вожатого как Тим, — демонстративно выделяет этот момент, указывая левой рукой на брюнета, — а вторая, что вы не мои соседи! — тихонько смеется вместе со всеми, а потом все же решает закончить, — Но терроризировать подростков, возможно, даже интереснее, чем соседей. Так что держись, отряд, нас ждет прекрасное совместное времяпрепровождение впереди! Илона к своим двадцати трём годам была крайне довольна жизнью. Окончив школу с золотой медалью и с неплохими баллами по государственным экзаменам, блондинка поняла, что в её городке ловить кроме рыбы в озере абсолютно нечего, и решила взять курс на столицу. Без особой сложности поступила в педагогический на бюджет, не без помощи родителей сняла однушку на окраине и устроилась учителем на платформе онлайн-курсов для школьников. Поначалу было очень одиноко, отчего девушка зарывалась в зубрёжку правил фонетики и пыталась осилить латынь. Однако со временем всё встало на свои места: зубрёжки стало меньше, а друзей — больше. Появились совместные прогулки по Москве, посиделки друг у друга дома, покупка с рук старенького синтезатора, поездки заграницу, — одним словом, всё то, что неустанно радовало Соломонову. И лишь на вопросы мамы о наиболее привлекательных персонах противоположного пола Илона отвечала сухо, чаще всего цитируя Хайяма: «Ты лучше голодай, чем что попало ешь. И лучше будь один, чем вместе с кем попало».***
Уютные посиделки шли своим чередом, зажженный огонек плавно кочевал из рук в руки, задерживаясь ненадолго у каждого. Время уже давно перевалило за полночь, а ребята все ещё рассказывали о себе, шутили и смеялись. Каждому было важно узнать друг о друге, что-то такое, чего, возможно, даже не узнает никто. Поэтому, как только свечка переходила кому-то в руки, все затихали и с упоением слушали рассказ. Вот и сейчас свечка переходит по всем правилам круга девчонке с необычным розовым цветом волос, скомканных ото сна, в котором она пребывала по меньшей мере около часа или больше. — Поля. Анапа. Умею кашлять и чихать одновременно, звуки, конечно, адские, но да ладно. Люблю твиттер, свою жизнь и свой зелёный велик. — коротко и просто раскладывает по полочкам самое важное, а с другого конца прилетает напев Гринберга, под аккомпанемент Драгни, выхватившего из рук Анисимова гитару, чтобы исполнить шуточный мотив: — Опа, Анапа! Скажу я с трапа! — комната снова заливается смехом и все снова счастливы. Жар от свечи пригревает нежную кожу короткостриженной брюнетки, а свет от огня бросает уютную тень на очертания лица девушки. Она набирает побольше воздуха в лёгкие и ... нет, нет не задувает её, просто настраивается на небольшой рассказ, что звучит из ее уст как сказка на ночь. — Кристина Кошелева. С особой любовью отношусь к искусству во всех его проявлениях, кайфую от живописи и не удержусь, если вы покажетесь мне привлекательными, чтобы занести небольшой набросок в свой скетчбук... — Драгни перебивает, чтобы задать вопрос, который интересует его в данную секунду. — А музыка? К ней ты как относишься? — Кошелева усмехается, после чего глядя на своего собеседника, отвечает: — Музыка — это к Катрин, петь и извиваться под примитивные мотивы это про неё, а я просто слушаю. Катю и примитивные мотивы, — смеётся, толкая в бок свою боевую подругу, заодно передавая пламя, что нещадно топило воск свечи. — Кош, как обычно, все про меня сдала, собственно, мне особо добавить то и нечего. Просто скажу, что за хорошим настроением - это ко мне, — подмигивает всем присутствующим, отдельно выделяя парней, им она загадочно улыбается, пытаясь привлечь внимание. Екатерина, как упоминалось ранее, легко находила общий язык с противоположным полом и не только, она очень общительная и довольно интересная личность, за свою не столь длинную жизнь уже успела посетить все кружки своего района в Питере, начиная с уроков кройки и шитья, заканчивая вокальной группой, где она продержалась дольше других, наверное, больше всего приглянулось. Освоив неплохие навыки пения, она выступала на школьных концертах, ну и давала пару сольных во дворе, для своих подруг, под нелепое лязгание гитарных струн. — Думаю, что я лучше спою, пусть будет визитной карточкой. Хабиб, если кто не знает. Как же, местный авторитет, как сказали бы в местах не столь отдаленных «третья ходка у него уже». — Хэб, давай изгиб гитары, аккорды знаешь? В две гитары будет неплохо. Я надеюсь, слова же все знают? После пары минут настройки гитары, подбора аккордов и прочих музыкальных подробностей, мелодия окутала небольшое помещение, создавая тёплую, уютную, лагерную обстановку. Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно, Струна осколком эха пронзит тугую высь «А у этого в шапке неплохой голос, простой такой, дворовый, что ли, и он явно превосходит Хабиба в данный момент, ну и пусть, может спустится с небес на землю. Как странно думать про голос одного, а смотреть на другого, что тоже довольно неплох в этом деле. Убирает одной рукой, как расческой волосы назад, чем вызывает у меня бурю эмоций, заставляя невольно прикусить нижнюю губу от непонятных и непознанный мною чувств» Как здорово, что все мы здесь, сегодня собрались