***
— Я разберусь, — заверил девушку Хосок, притормозив у особняка Тэхена, где сегодня планировались шумные посиделки. У Су Ен не было никакого настроения развлекаться, потому что она все еще чувствовала себя ужасно после того разговора с Юнги в кабинете, а после этого не видела парня до сих пор. Прошло уже три дня, а он до сих пор не явился домой и даже не удосужился включить телефон и сообщить, что он в порядке. Вначале Ен злилась и правда верила, что вампир мог отсыпаться где-то или даже загулять, но сейчас… в последнее время ее не покидает пугающее чувство того, что он не в порядке. Она почему-то уверена, что он не смог бы так просто вырезать Ен из своей повседневности. А как же его вечные мурлыкания ей в основание шеи, пока ладони бережно обнимают плечи…? А как же прикрытые веки и глубокие вдохи в такие моменты, как же поцелуи нежные на прощание…? Су Ен чувствовала, что ей ужасно не хватает таких мелочей, которым она никогда не дарила особого значения. Они чаще всего ее расстраивали очень, потому что… да, она для Юнги пахла очень вкусно. И в какой-то момент его комплименты по этому поводу перестали быть романтичными, потому что Су Ен не могла узнать наверняка, обнимает ли он ее так каждый раз, когда она собирается возле зеркала, потому что его к ней тянет чувствами или виной всему красная нить. А узнать она не могла истины, сколько бы ни думала об этом… не могла, потому что он никогда не говорил… ей о чувствах. Ни разу. А что, если он никогда не испытывал к ней ничего такого, чем ее сердце к нему наполнено? И что, если он коим-то образом нашел ответ для этой головоломки и освободился? Потому бесследно исчез, потому телефон свой выключил…? Ен не дурочка, пусть и наивная очень. Она в такие сказки ни за что не поверит. Потому что будь так, Хосок бы с ней не остался. Юнги бросить мог дом и даже свою коллекцию автомобилей, но друга не оставил бы ни за что. Ен не дурочка, нет, и поэтому сердце ее не находит совсем покоя, пока разум теории строит совершенно разные… не судите строго, она ведь ничего не знает. Ей остается лишь фантазировать и размышлять, собирая по крупицам картинку, что ни на мгновение не становится четче. — Я найду его, приведу к тебе и помогу избить, — заявляет Хосок серьезно. — Не переживай, я притащу его силой, если понадобится, но верну домой. Если бы Ен была в настроении, она бы улыбнулась своему другу… но все, на что она способна — благодарно кивнуть и продолжить смотреть взволнованно. — Ничего ведь не могло с ним случиться? Скажи мне, Хосок. Ничего же страшного, да? Чон и сам бы хотел на этот вопрос получить ответ. Что касается Чон Хосока, он и сейчас не переживал за Шугу, потому что не первый день его знает. Этот парень сильный. Этот парень быстрый. Этот парень умен и расчетлив. Такой как Мин никогда не угодит в ловушку, но даже если в нее попадет случайно — выберется живее тех, кто ее устроил. Нет, Хосок за друга совсем не переживал, потому что за годы, что он его знает, Мин прошел через многое. Каждый чертов день проходил через ад, чтобы просто выжить. Вечно кому-то доказывал, что достоин существовать, боролся за каждый вздох. Чон не верит, что Юн мог попасть в передрягу, но нервозность Су Ен все усугубляется и передается даже на него, заставляя думать о том, а что если…? А что, если…? — Не существует вампира сильнее, Су Ен, — отмахиваясь от собственных мыслей, вздыхает брюнет. — У Мин Шуги только одна слабость, и она прямо здесь — в безопасности. Так что с этим придурком все хорошо, я уверен. — Если ты так говоришь… У Хосока ведь для таких слов обязательно есть основания… они же есть? — Хорошо проведи время! — подталкивая Су к тому, что ей пора, лучезарно улыбается вампир и надеется хоть на немного заразить ее своей радостью. Не будет же она в таком унылом состоянии зависать с друзьями? — И не переживай. Я позвоню, когда найду его. — Спасибо, Хосок… — Ен очень-очень этому парню была благодарна. За все… он всегда был рядом с Шугой, всегда рядом с ней… он всегда для них обоих делает так много, как может, и даже то, что сделать не в силах, пытается сделать тоже. Лишь бы только все были спокойны, расслаблены и, желательно, счастливы. Ен знает — Хосок не обязан поддаваться ее паранойе, но он с пониманием и без раздражения отнесся к тому, что она за три дня ни на секунду себе не нашла места. Хосок… такой невероятно добрый и понимающий… И в который раз Су Ен думает о том, что он слишком для этого мира хорош. На парня блондинка смотрит с нежностью и бесконечной признательностью за то, что он в ее жизни есть и за то, что он именно такой… вот такой прекрасный. — Ты лучший друг, которого только можно пожелать. Правда. От Шуги такого не услышишь. Хосок расплывается в счастливой улыбке и думает о том, какая Ен все-таки милая. Она разве не знает, что нельзя такие слова говорить без последствий? Ему сейчас нужно мысли сосредоточить, а не в голове своей перебирать все моменты с Юнги, и просто из интереса искать хотя бы один, когда тот бы сказал хотя бы приблизительно что-то похожее. Этот придурок… — Тэхену только не говори, — подмигивая подруге, советует Чон. — Тэхен не считается! — тут же кричит Су Ен. Господи, а почему это она вдруг кричит? И почему больно шлепнула Хо по плечу только что? — Он же мой соулмейт, он лучший по умолчанию. — Хорошо-хорошо, — продолжая тихо себе хихикать и деланно соглашаясь, кивает Хосок. — Как скажешь. Кроме владельца спонтанной вечеринки и собственно Су Ен, высаженной из автомобиля прямо у двери дома Тэхена, в гости к третьекурснику пожаловали также Пак Мин Ен и ее парень. Намджун еще утром написал, что он пас, уж слишком много работы в последнее время на него навалилось. Какие-то проверки, которые уже в печенках сидят и выдохнуть не дают уже второй месяц. Господин Ким Сокджин же до сих пор в Сеул не вернулся с тех самых пор, как поехал в родной город все подготавливать для открытия еще одного ресторана. Несмотря на то, что компания ребят не была полностью собрана, что заставляло Ен грустить по старым и добрым, скучным вечер выдаться не обещал. Наверное, глупо полагать, что может быть скучно в присутствии Мин Ен. — Ты прикалываешься? Как у тебя может быть пустой холодильник? — переводя взгляд на Тэ, недоумевает Су Ен, а тот лишь пожимает плечами. — Вы не заходите больше, а я приловчился есть вне дома. Слишком много мороки с готовкой на одного. Теперь поводов еще больше скучать по старым и добрым… Ен об этом не думала так-то. Была счастлива со своим милым вампиром, всегда рядом с заботливым, солнечным Хо, и, хоть по друзьям и скучала очень, никогда не думала, что им без нее может быть сложнее, чем ей без них… А сейчас Су Ен думает — что она настоящая дура. А еще совсем эгоистка, потому что… Намджун занят своей работой, что часто бывает. Джин дома, с семьей, весь делами тоже завален, Мин Ен с Гуком проводит все свое время, а Тэхен… Ким Тэхен остался совсем один. И ни разу ведь не пожаловался. И ни разу не дал повода об этом подумать… а Су Ен, оказывается, друг просто ужасный. Потому что она понять это все должна была сама и очень давно. — Прости, — обвивая руки вокруг парня, Су Ен просит так искренне, что голос ее заставляет Тэ переживать. — Эй… — он часто моргает, не двигаясь. — Ты чего? — Я приготовлю тебе много-много еды, и ты должен будешь съесть все, договорились? И еще ты должен чаще приходить ко мне. А я буду стараться к тебе выбираться чаще. Хочу, чтобы было как раньше. — Как раньше не будет, козявочка, — уголками губ улыбается Ким. — Вряд ли твой парень обрадуется, если я заявлюсь к вам ночью, чтобы испечь что-нибудь. — Юнги любит кексы, — тут же заявляет Ен. — Что, правда? — Не знаю, но у него просто нет выбора! Так уютно смеяться над глупостью, так привычно звонить вечно опаздывающей Ен и диктовать целый список того, что они с Гуком с собой принести просто обязаны. До безумного хорошо половину дня провести с подругой на кухне, заставляя парней неуклюжничать со всякими мелочами, с которыми, по версии Мин Ен «справится даже ребенок». — Целых две женщины на кухне — это уже слишком, — сдается в итоге Тэхен, откладывая нож и бросая попытку нарезать морковь тонкой соломкой. Мин Ен все не так, ей вообще все не нравится! Да и какая разница, как нарезана будет морковь? До желудка она все равно доберется кашей! — У меня передоз, серьезно. Мне нужно подышать. Гук, конечно же, не оставил друга в идее немного проветриться, и, чмокнув Мин Ен в щеку, что очень мило, поспешил покинуть дом вслед за Тэхеном. — Подумаешь… от него пользы все равно совсем никакой, — недовольно фыркнула Пак, с раздражением оглядывая покромсанную непонятно как морковь. Здесь, с друзьями, Су Ен забывает о своих тревогах и даже не замечает в какой именно момент расслабляется полностью и отпускает все переживания, чувствуя своей душой тепло. Безграничное море тепла и нежности, ощущать которые она может лишь рядом с сердцу близкими… заставить ее вот так улыбаться могут только ее друзья. Когда подруги остаются совсем одни, разговоры их перетекают в совершенно другое русло. Понемногу совсем, ненавязчиво. И вот Мин Ен уже говорит однокурснице, что ее парень вампир. Девушка замолкает и замирает, задерживает дыхание, ожидая одной из десятка продуманных заранее реакций, но не встречая ни одной из них. Ен, конечно, немного удивляется, но, по мнению Пак… незначительно слишком. Нет, в глазах ее нет недоверия, нет насмешки и даже страха нет тоже. Мин Ен, откладывая нож, хмурится. Су Ен же больше воздуха набирает в легкие и говорит о том, что ее парень… вампир тоже. — Что?! Серьёзно?! Подожди… и ты все это время молчала? Ты должна была мне сказать, что твой парень вампир! Как ты могла скрывать это от меня?! — Это… я боялась подвергнуть тебя опасности, — осторожно проговаривает Ен, но вину свою, конечно же, чувствует… было бы странно, будь по-другому. Она никогда еще от Мин Ен не держала секретов, а сейчас… Ен ведь о том, что Чонгук вампир узнала совсем недавно. Но она так скоро набралась смелости все Су Ен рассказать… Су же тайну свою в себе прятала очень долго и решилась о ней поведать только теперь, когда выяснилась, что Мин Ен о существовании вампиров знает и знает даже, что они ее не страшат. Брюнетке подругу хочется стукнуть. Ей хочется Ен придушить за хранение таких важных секретов. Так трудно поверить в то, что все это время только она не знала совсем ни о чем! — Тэхен знает? — интересуется, прищуриваясь. — Никто не знает, — Су качает головой. — Я никому не говорила. — Хосок, наверное, в курсе, они же друзья… Су Ен осторожно закусывает губу и смотрит на подругу странным образом виновато. — Раз уж об этом пошла речь… Хосок тоже вампир. — Что?! Окей, Су Ен готова оглохнуть, она знает, что сама виновата в этом. Но, наверное, хватит уже секретничать. Да же? — Хочешь новость ещё более шокирующую? — интересуется блондинка, закусив ненадолго губу и от взгляда подруги, которым та ее одарила, еле сдерживает смех. — Твой двоюродный брат… он тоже вампир. Причем вроде как достаточно взрослый, как я поняла. Вот теперь Мин Ен выглядит поистине шокированной. — Чимин? — часто-часто моргая. — Пак Чимин?! Да я же знаю его полжизни! Ты чего? Быть не может! — И сильно он изменился за это время? — выгибает бровь третьекурсница, а ее подруга задерживает дыхание, пытаясь припомнить подробности своего подросткового возраста. И, судя по тому, как расширяются еще больше ее глазки — не находит в своих воспоминаниях ничего, что могло бы опровергнуть заявление Су. — Нет же, да? — Господи… Подожди, то есть… то есть, когда мы… он уже…? Господи! Я спала с вампиром! — Дурочка, ты же только что заявила, что Чонгук вампир, — Ен хихикает над шокированным выражением лица подруги, а та тут же от нее отмахивается, глядя таким многозначительно возмущенным! — Чонгук не считается! — слишком твердо, для нее так непривычно решительно. — Он… это намного больше, чем секс, понимаешь? Он… — ей слов не хватает, видимо, а глаза вмиг блестеть начинают так ярко, что Ен могла бы ослепнуть в то же мгновение, если бы уже не погибла от того, насколько нежной оказалась слабая улыбка подруги. — он… мне кажется, что это навсегда, Су Ен. Это странно, но щеки Пак розовеют. Совсем не сильно, едва заметно, но все же… этот легкий румянец придает ее лицу жизни и такой неописуемой красоты, что невозможно не испытать восторга по этому поводу. Совсем не удивительно, что прямо в это мгновение Су Ен считает, что нет никого прекраснее ее подруги. Ни одного человека в этом огромном и сложном мире. — Я рада, — с нежностью улыбается брюнетке девушка, испытывая огромную радость за счастье подруги. — Рада видеть тебя вот такой, рядом с любимым человеком. Ты прекрасна, Мин Ен, правда. Девушка улыбается чуточку шире и прячет взгляд, возвращаясь к готовке, которая некоторое время длится в тишине, которую нарушает Мин Ен, еще раз все обдумавшая. — Я не злюсь, — говорит она очень спонтанно и у Су Ен вызывает кучу вопросов в поднятом взгляде. — Не злюсь, что ты не сказала мне о Юнги, Хосоке, Чимине… и о Чонгуке тоже, — поясняет она спокойно и добавляет еще более удивляющее: — Гук рассказал мне все. О том, как стал вампиром, и о том, как парни оберегали его… Я подозревала твоего парня, конечно, но Хосок…! Гук сказал, что в тот день, когда ты вела себя странно в кафе, ты злилась, потому что узнала правду о нем и испугалась за меня. Он так же сказал, что позже ты потребовала, чтобы он все рассказал мне. Я знаю, почему ты не сказала мне, я понимаю. От Мин Ен слышать эти слова так странно… она скорее из тех, кто от злости и обиды мог бы растрощить весь дом, а не из тех, кто проявит смиренное понимание. — Это не было моим секретом. Я не сказала только поэтому. Если бы это касалось только меня… — «я бы все тебе рассказала». — Знаю. Поэтому я не злюсь. И поэтому я благодарна. Я правда благодарна, что ты дала Чонгуку возможность самому рассказать мне об этом. Это для меня очень важно. Ен понимает… лучше кого-либо понимает.***
Неожиданное: «Извините!» заставляет Су Ен остановиться по пути на занятие и обернуться, встречаясь взглядом с довольно симпатичным молодым человеком, тут же дарящим ей свою смущенную улыбку. — Извините, не подскажите, где мне найти триста четырнадцатую аудиторию? Кажется, я брожу кругами. — Это на третьем этаже. Нужно подняться по главной лестнице, повернуть налево, пройти в самый конец коридора и снова повернуть. Предпоследняя дверь с правой стороны и будет нужной Вам аудиторией. — Подняться на третий, повернуть направо… — пытается повторить брюнет, но мысли его, видимо, путаются, из-за чего выражение лица становится таким неловким и виноватым даже, что Ен вдруг становится чуточку весело. — Налево, повернуть нужно налево, — поправляет она, тепло улыбаясь незнакомцу, который, она уверена, все равно потеряется, даже если она повторит ему проложенный к аудитории путь. — А знаете, мне почти по пути. Пойдемте вместе? Так Вы не потеряетесь, а я не буду думать целый день о том, нашли ли Вы нужную аудиторию. — Да это неудобно…! — Пойдемте быстрее, мне нельзя опаздывать. Незнакомец с топографическим кретинизмом улыбается Ен облегченно и благодарит ее примерно десяток раз, пока они поднимаются на нужный этаж и пока идут по коридору, а потом… потом в глазах Ен плывет темный пустой коридор.***
Голова раскалывается, глаза режет от света, что кажется слишком ярким, шея ужасно болит от неудобного положения, в котором провела много времени, а конечности по какой-то причине затекли и не поддаются на попытку девушки ими пошевелить — мешают веревки, которыми руки и ноги Су Ен крепко привязаны к стулу. Попытка пошевелиться кроме дискомфорта приносит боль, от которой девушка тихо шипит, пытаясь рассмотреть сквозь пелену перед глазами хоть что-нибудь. Смущающийся от незнания корпуса потеряшка в глазах двоится, когда вырастает перед Су Ен, недолго всматриваясь в ее лицо, а потом и он исчезает, и Ен остается наедине с раздражающим ее светом и резким запахом железа, от которого блондинку тут же начинает тошнить. — Босс, она проснулась.