Не пренебрегай врагами: они первыми замечают твои ошибки.
Хочется сказать, что остальные лекции прошли спокойно и без происшествий, но это будет наглой ложью. Весьма иронично — у судьбы точно хорошее чувство юмора — тот самый преподаватель, пару дней назад пытавшийся уложить меня в постель, вёл социологию. Уж кто-кто, а прежний Саша и он явно умели выстраивать взаимовыгодные отношения. Очень надеюсь незаметно улизнуть из аудитории, смешавшись с толпой, но сразу по окончании лекции мужчина просит меня остаться. Что ж, какая это будет часть игры и как её пройти с минимумом потерь нервов? Как только мы остаёмся наедине, Дмитрий Юрьевич — мне таки удалось узнать его имя от одногруппников, задающих вопросы, — подходит к двери и закрывает её на ключ. Окей, кажется, всё будет немного сложнее, чем хотелось бы. — Александр, — начинает, растягивая имя по буквам в довольной насмешке. — Могу я поинтересоваться, как продвигается ваш курсовой проект? — обходит стол, подходя ближе. — Не требуется ли вам помощь? — приподнимает бровь, щурясь. — Замечательно продвигается, знаете ли, и нет, спасибо, — складываю руки на груди в защитном жесте. — Хорошо справляюсь и сам. — Что же, — вижу, как ухмылка спадает с его губ на короткое мгновение, но почти тут же возвращается. — Тогда не смею более вас задерживать, и… — идёт по направлению к двери, открывая её. — Надеюсь, ваши родители не сильно расстроятся, увидев в вашей зачётке неаттестацию по социологии, — самодовольно улыбается. — Думаю, они её там не увидят, — поднимаю с пола портфель и иду на выход. — О, ваша самонадеянность меня, в самом деле, поражает. Удачи на поприще знаний, надеюсь, ваш мозг не перестанет функционировать от перенапряжения — им слишком давно не пользовались по назначению. Игнорирую выпад в свою сторону, протискиваясь мимо всё ещё стоящего у двери преподавателя. Тот неуместно сжимает мне плечо, будто намереваясь сказать ещё какую-то колкость, но тут же со вздохом отпускает. Слава богам, это была последняя лекция, и теперь со спокойной душой я могу присоединиться к своим новоприобретённым друзьям, и, надеюсь, хорошо провести хотя бы вечер этого тяжёлого во всех планах дня. — Ну наконец-то! — сразу же утягивает в объятия Дашка. — Чего так долго? Какие-то проблемы? — Думаю, можно и так сказать, — мнусь, думая, стоит ли знать им о похождениях прежнего владельца тела. — У меня с некоторыми преподавателями были… довольно странные отношения. — Оу… странные — не значит просто напряжённые? — интересуется Слава. — К сожалению, не значит. Так всё было бы гораздо проще. До амнезии, нужно отдать мне прошлому должное, — не пренебрегал я довольно… — пытаюсь хоть как-то сгладить углы, — сомнительными способами получать хорошие оценки в зачётку. Вижу, как на лицах друзей одновременно и беззвучно вырисовывается буква «о». — И… как ты это собираешься исправлять? Собираешься же? Иначе бы не рассказал нам, думаю, — обеспокоенно спрашивает девушка. — Собираюсь. Вот как — пока не знаю. Попытаюсь пока просто готовиться по учебникам, возьму какую-нибудь дополнительную литературу, может, репетитора найду. Расхлёбывать, конечно, трудновато будет. Угораздило же… — Репетитор — хорошая идея. Если что, можешь ко мне обращаться, помогу чем смогу, — хватает за плечо и подталкивает к вальяжно стоящему, выделяющимся даже среди других дорогих, белому «Rolls-Royce» Слава. Открывает для меня с Дашкой пассажирскую дверь, пропуская внутрь. Обходит и садится за водительское. — Да справишься, думаю, куда денешься. Довольно хмыкаю: что ж, несмотря на стиль одежды, юноша явно был не из бедных, да и предложенная помощь — очень кстати. Удивительно, действительно удивительно, что рядом с Сашей были такие люди.***
Остаток дня проходит замечательно и ровно так, как я всегда себе это представлял в самых сокровенных мечтах. Мы дерёмся за последний кусочек пиццы, устраиваем войну на подушках, и вместе со Славой разочарованно стонем, когда в очередной раз проигрываем Дашке в приставку — она оказалась очень сильным противником. Впервые за чёрт знает сколько времени чувствую себя живым. Слава подвозит меня до дома и обнимает на прощание, с усмешкой советуя к завтрашнему дню погуглить, как вообще правильно играть в футбол, чтобы не опозориться перед Гришей. Недовольно ворчу в ответ и захожу домой. Как будто футбол это так сложно — пинаешь себе мячик по траве, вот и делов-то. Решаю оставшееся до ночи время провести с родителями. Устраиваемся на мягком диване за огромным экраном телевизора, где показывают какую-то из частей «Звёздных войн». На журнальном столике стоит внушительных размеров миска с попкорном, который нам чудом удалось спасти от возгорания в микроволновке — за разговорами пропустили настойчивый писк прибора. — Так и как прошёл твой первый учебный день? Пообщался с друзьями? — интересуется мама. — Довольно хорошо прошёл, за исключением наискучнейшей философии, — слегка закатываю глаза и вижу её понимающую улыбку. — Пообщался, можно даже сказать, заново познакомился. Оказалось, их чуть больше, чем никого, это радует. — Очень хорошо, мы рады, что и за пределами этого дома есть люди, готовые помочь тебе и поддержать, — улыбается отец. — Как дела с преподавателями? — и, ох, хотел бы подольше распинаться про последнее, но тогда у меня точно не получится наладить с ними отношения. — Думаю, как и у всех других студентов, вполне нормально, — ну да, так нормально, что тебя сегодня чуть не заперли в кабинете одного из них с определённой целью. — Надо будет с ними обсудить новые сроки сдачи из-за потери памяти, но в остальном все хорошо, — ага, хорошо, конечно, — Как ваша работа? — вздыхаю и быстро перевожу тему, потому что ещё немного и взорвусь. — В порядке, да. Мы почти нагнали упущенное за отпуск время, всё постепенно возвращается в норму, — отвечает мама. — Мне очень жаль, что вам пришлось так много времени провести со мной в бессознательном состоянии, правда. Не стоило, — обречённо выдыхаю. Я правда чувствую вину за это, а если ещё и учесть тот факт, что они проводили время даже не со своим сыном... — Всё нормально, дорогой, — ободряюще гладит по спине женщина. — Ты всё-таки наш сын, так что это меньшее, что мы могли сделать. «Да уж, ваш», — мысленно горько усмехаюсь. — Ладно, я пойду спать, пожалуй. Это был довольно насыщенный день, очень устал. Хороших вам снов, — встаю с дивана, прощаясь с родителями, и иду в свою комнату, где наконец-то не придётся следить за каждым своим словом, боясь сболтнуть лишнего.***
Еле открываю глаза, выключая, кажется, пятый или шестой по счёту звонок будильника, и встаю с кровати. И если я и не выспался, то вовсе не потому, что до поздней ночи сидел в гугле и изучал различные техники в футболе: мне абсолютно плевать, что там будет про меня думать какой-то парень из футбольной команды. Он всё равно питает негативные чувства к моей персоне, так смысл что-то менять? Вчера было довольно сложно пережить целый день в узком начищенном костюме, потому нахожу розовую (розовую? разве Саша не косил под супергетеро и не старался выглядеть брутальнее?) толстовку и более-менее свободные чёрные брюки. Иду в ванную, быстро привожу себя в порядок, замечая, что волосы начали отрастать. Но это лицо в обрамлении более длинных волос даже больше мне нравилось, поэтому решаю на неопределённое время отсрочить визит к парикмахеру. Зачёсываю их назад, оставляя две прядки у лба, хватаю уже собранный портфель и спешу к ждущим меня в машине у подъезда друзьям. Чувствую себя каким-то героем американского сериала, у которого много друзей и есть своя милая компания. Кто-то один, любитель побыть за рулём, обязательно собирает других по дороге и подвозит к учебному заведению. По пути, конечно же, заезжают в «Старбакс», и на подъезде к универу, по классике жанра, проливают кофе на кого-нибудь из компании… Да, что-то слишком увлёкся. Натягиваю приветственную улыбку: я правда рад их видеть, но спать хочется больше, чем тащить свою многострадальную пятую точку на лекции. — Доброе утро! — поворачивается ко мне с переднего сиденья Дашка, как только я сажусь, хлопая дверью. — Выглядишь довольно устало, кошмары мучили? — а вот она, наоборот, как и всегда светится счастьем. Мне кажется, девушка не с нашей планеты, точно. Нельзя быть настолько жизнерадостным человеком утром во вторник, когда впереди тяжёлая учебная неделя. Или так думаю только я, потому что Слава тоже выглядит довольно хорошо. — Нет, просто я полночи убил на то, чтобы узнать всё о футболе, — бросаю недовольный взгляд в сторону парня, и тот начинает смеяться. — У твоего Славы очень хорошие советы, знаешь. Обязательно прислушивайся к ним всякий раз… — Ну, знаешь, я всё-таки тебя не заставлял, — перебивает, поуспокоившись, тот, но смех даже так проскальзывает в его ответе. — Ты мог бы просто опозориться, вот и всё. — Кладёт ладонь на руль и выезжает с парковки. — Что ты ему посоветовал? — со смехом спрашивает девушка. — Погуглить какие-нибудь секретные техники ведения игры, чтобы блеснуть перед его заклятым врагом знаниями, — улыбается. Хочется стереть с него эту самодовольную улыбку, потому что какого чёрта?***
После двух не особо интересных пар по математике иду на физкультуру, где придётся столкнуться лицом к лицу с заклятым-врагом-номер-один-который-меня-ненавидит-а-мне-нравятся-его-глаза, и ничто уже не спасёт мою бедную голову, которой пришлось пережить так много за последнее время. Мимолётно проскальзывает воспоминание о предостережении Гриши — не попасть снова под машину, и сейчас эта мысль не кажется такой уж плохой. Потерять вновь память, но не сталкиваться с парнем, который одним только взглядом прожигает во мне дыру? Да, неплохо. Отличный план. Не успеваю толком его обдумать, как вытаскивает из мыслей довольно грубый толчок в спину. — Придурок, не стой на проходе, людям мешаешь. Которые, в отличие от тебя, пришли заниматься, а не пялиться в стенку, — знакомый голос. Оборачиваюсь, сразу же сталкиваясь с хищным прищуром голубых глаз напротив. Конечно, кто бы ещё это мог быть, как не мой оппонент (слово-то какое, словно мы не просто что-то не поделившие между собой студенты; мне нравится эта нарочитая серьёзность). Который, к слову, выглядит и сегодня очаровательно — полурастёгнутая тёмно-зелёного, почти болотного цвета рубашка и свободные белые брюки в сочетании с изящно сидящими на длинных пальцах кольцами делают его неотразимым. И, думаю, мне пора перестать так тщательно разглядывать своего врага. — Извини, совсем не заметил какого-то нахала, который вместо вежливой просьбы толкает всех подряд, — отвечаю ему в подобающей манере. Хочешь быть грубым? Думаю, этому я прекрасно научился и сам, годами наблюдая за поведением любящих унижать меня людей. — О, вот как мы заговорили, — вскидывает брови вверх, и, чёрт, почему он даже в гневе кажется мне таким привлекательным? — Теперь нужно быть ве-жли-вым, да? — специально растягивает слово по слогам, неизвестно какого эффекта добиваясь. Подходит ближе, не разрывая зрительный контакт, и почти прижимает меня к дверцам шкафчиков, одной рукой облокачиваясь на них, другой удерживая меня за плечо. И чёрт бы побрал мой повышенный совсем не из-за страха пульс. — Либо у тебя правда амнезия, — усмехается, — во что я очень слабо верю, либо, — проводит ладонью к груди, вызывая вихрь мурашек по всему телу (и я абсолютно точно не могу это контролировать), — ты затеял какую-то свою очередную игру, — отстраняется, — только, кажется, забыл учесть, что я не поведусь на это так же легко, как твои недалёкие друзья. Поэтому, — приближает максимально близко своё лицо к моему, и я улавливаю тонкие нотки его приятного, точно дорогого парфюма — что-то древесно-ванильное, — учитывай, что никаких поблажек на поле тебе не будет, принцесса, потерявшая память, — отходит так же быстро и неожиданно, как подошёл, и начинает переодеваться, больше не обращая на меня никакого внимания. Делаю глубокий вдох (ох, и его запах, все еще витающий в воздухе, впечатывается в память), — наконец-то выплываю из кратковременного забытья, вспоминая, что, вообще-то, организму требуется кислород. И что сейчас, блять, произошло?...