Искалеченная любовь

Тринадцать проснулась в пустой тихой квартире. Было бы неправдой, если бы она сказала, что не ожидала этого и, тем более, враньем, если бы сказала, что не слышала, как Хаус уходил. Старику с тростью оставалось только надеяться на бесшумность. Однако она не подала вида, что проснулась. Зачем? Ради неловкого разговора и такого же прощания? Ей ночью хватило трудностей, больше не хотелось. Да и просыпаться одной гораздо привычнее. Сейчас между ними была лишь непонятная связь, а если бы он остался до утра в ее кровати, то поговорить все-таки пришлось бы. Наверное… они оба вели себя как дети: бежали от разговора, желая только развлекаться. Может, и неправильно, но кто их осудит? Реми потянулась и присела на кровати. В квартире все еще было холодно, пусто, но одну перемену было сложно не заметить — пахло Хаусом. Его одеколоном и его кожей. Горький, терпкий запах. Чем-то напоминал кофе, смешанный с абсентом, но не то. Реми поглубже вдохнула и опустила ноги на ледяной пол. Она должна была бы это почувствовать, но из-за нескончаемого потока мыслей ее сознание слабо осознавало действительность. Пройдясь по комнате, Реми остановилась в гостиной. Взгляд зацепился за скомканный плед на диване и недопитую чашку чая. Будь там виски, Хаус бы до капли вылизал. Она улыбнулась своим мыслям. Может, опоздать сегодня? Или вовсе не прийти. Хаус не станет ее ругать, а она сможет привести себя в порядок перед… чем? Как же чертовски много вопросов. Эта Валери перевернула все с ног на голову в голове. Реми хотела думать, что все дело именно в ней, хоть и понимала: это далеко не так. Кэмерон ее предупреждала. И Кадди тоже предупреждала, правда по-своему, но только глупый бы не понял ее намеков. Еще тогда, когда Хаус из тридцати должен был выбрать троих. Она знала, что Хаус выбрал ее, но была уверена, что благодаря ее способностям. Кадди же, кажется, ревновала. Еще какое-то время назад это казалось такой глупостью. А сейчас Реми думала, что это она — глупая. Замутить с боссом. Да не просто с боссом, а с самим Хаусом. Во что это выльется? В счастливое и светлое будущее с тремя детишками? Ну, дети, конечно, не их, а друзей семьи. Будут сидеть в чьем-то саду и готовить не очень вкусное барбекю и… Реми рассмеялась. Вздор. Она о таком даже и не мечтала, потому что знала, что все будет иначе. Все закончится… Полнейшим Армагеддоном. Провалом, болью, ненавистью, страданиями, приправленными чувством вины. Если она не умрет раньше, конечно. Вдох-выдох. Тринадцать вспомнила, что сама говорила — не надо анализировать. Сегодня — все нормально, а то, что будет дальше они узнают завтра. Мысли немного успокоились, и она почувствовала, как в сердце наступало спокойствие. Отголосками и едва уловимое, но это хоть что-то. Внезапно она поняла, насколько в квартире холодно. Поежившись, она спохватилась и, взяв из шкафа полотенце, быстрым шагом направилась в душ. Горячие капли обжигали замерзшую спину и заледеневшие ступни так, что пришлось сделать воду похолоднее. Реми подставила лицо струям воды, прикрыв глаза. Картинки прошедшей ночи неожиданно вспыхнули в воображении, распаляя. Рука неосознанно легла на грудь, вторая начала скользить по животу в низ, ноги немного разъехались. Реми приоткрыла рот, сжав грудь чуть сильнее, но скоро одернула себя. Так она точно опоздает. В любом случае, если она сильно захочет, всегда можно попросить Хауса закрыть какую-нибудь кладовую. Стоп! Хватит! Тринадцать не на шутку на себя разозлилась. Да разве ж они подростки какие? Закончив с душем, она вышла в комнату. Мурашки холода пробежались по всему телу. Надо скорее собираться. Уже через двадцать минут Тринадцать была в автобусе по пути на работу. На улице стоял относительно теплый осенний день, даже солнце ласково светило, будто прощаясь перед зимней спячкой. Реми смотрела в окно и, наконец, смогла себе позволить ни о чем не думать. В голове была пустота. В кабинете не было никого из команды Хауса, зато была Кэмерон, которая как у себя дома, наливала кофе. Реми немного удивилась и уже хотела также тихо выйти, но следом за ней тут же вошел Хаус. Перед тем, как Кэмерон обернулась на шум стука трости, тот успел тихо шлепнуть Тринадцать по заднице. Она аж подскочила от неожиданности. — Доктор Хадли, все в порядке? — с ласковой улыбкой спросила Кэмерон, видя ее замешательство. Хаус за это время уже успел дойти до стола. И тоже пристально и вопросительно смотрел на Тринадцать. Будь она школьницей, тут же залилась бы краской. — Все чудесно. Просто не ожидала тебя здесь увидеть. А потом еще и Хаус появился не после обеда, — она стрельнула в него недовольным взглядом. — Просто немного удивлена. — Надеюсь, приятно, — мягко усмехнулась Кэмерон и отвернулась к стойке, чтобы добавить в кофе сахар. — Кофе будете? Хаус многозначительно посмотрел на Реми, как бы говоря, что та хорошо справилась. Она недовольно поджала губы и отвела взгляд. Тринадцать должна была понимать, что спокойная работа вместе — это ненадолго. Хаус без проказ как без трости (или викодина). Кстати, в последнее время, она не замечала, чтобы он что-то принимал. — Нет, Кэмерон, спасибо. Я уже два по дороге сюда выпить успела, — с улыбкой ответила Реми и уселась напротив Хауса. Не рядом — от греха подальше. — Кэмерон, неужели ты пришла в мое отделение ради самого лучшего на свете кофе? — устало спросил Хаус. — Что у тебя, выкладывай уже. Эллисон обернулась и протянула ему несколько папок. — Я не приму твоих пациентов… я уже нашел двух по пути сюда. Кэмерон сложила руки на груди и наклонила голову в бок. — А у Тринадцать прокатило, — обиженно заявил Хаус. — Давай в двух словах, ладно? — Форман уволился. Тринадцать заметно напряглась и выпрямилась на стуле, нахмурив брови, а Хаус, кажется, и бровью не повел. — Это новое заболевание какое-то? Ваши новые книжки о чем только не напишут. — Он не выглядел удивленно или обеспокоенно, словно уже это знал. — Что-нибудь еще? — Ну, вам нужно искать нового сотрудника. — Хочешь предложить свою кандидатуру? — приподняв бровь, спросил Хаус. — Даже если доплату предложите, не соглашусь, — гордо ответила Эллисон. Тринадцать уже начало казаться, что это похоже на цирк. Кэмерон в любом случае пришла сюда с какой-то целью, а не позлорадствовать. Она, конечно, училась у Хауса и чего-то у него точно нахваталась, но точно не этого. Ей было что-то нужно, а говорить она не хотела. Хаус же не особо ее анализировал, просто играл, чтобы она сама попалась и ей стало стыдно за то, что она пыталась провести самого великого диагноста и все такое. Реми немного расслабилась и села на стуле чуть посвободнее, продолжая наблюдать. И думать. Отчего ушел Форман? Он же не мог поставить его обиду на нее выше своей карьеры. В этом и был весь Форман: даже в отношениях он очень хотел оставаться на голову выше. Реми ему это позволяла какое-то время. Было интересно побыть слабой и под защитой и прочие «женские» радости, но вскоре Тринадцать поняла, что это не ее судьба. Ей просто не по пути с человеком, рядом с которым она должна делать вид, что она слабее. Расстались и забыли. Неужели, Форман все-таки действительно ушел из-за нее? Хаус пощелкал пальцами перед лицом Тринадцать. Она очнулась от рассуждений и подняла взгляд. На нее заинтересовано смотрели Кэмерон и Хаус. Реми вопросительно подняла бровь. — Так что скажешь? — спросил Хаус, прищурившись. Она все прослушала и даже не знала, зачем к ней обращались. Попытавшись сделать максимально серьезный вид и придать лицу выражение задумчивости, она пожала плечами. Это все, что она могла выдать, не зная о чем шла речь и какой ответ от нее ждали. Кэмерон мягко улыбнулась, а Хаус опустил голову, спрятав насмешку. Тринадцать тут же поняла, что ее раскусили. — Как думаешь, на каком моменте она отключилась? — спросил Хаус. — Где-то в самом начале. — Ничего подобного! Я слышала… что Форман уволился. А потом было что-то про то, что Кэмерон не хочет возвращаться в команду. — Хочет, — ответил Хаус, — но она сама пока не поняла. Твоему экс-парню предложили новую работу, вот он и свалил. — А-а-а… — Реми не то чтобы этот вопрос сильно волновал, просто интересно было. — А Кэмерон зачем пришла? — Моя девочка, — усмехнулся Грег и повернулся вновь к Кэмерон. — Утолишь наше любопытство? — Не сейчас, работать надо. — Конечно, — вслед уходящей Эллисон хмыкнул Хаус. Он расслабленно откинулся на стуле и перевел взгляд на Тринадцать. Та продолжала изучать взглядом пустоту, полностью погруженная в свои мысли. Интересно, о чем она думала? Может, о нем? Стыдно было признаться, но это тешило его самолюбие и вызывало теплоту где-то в районе сердца. Он забыл, что значило любить, но зато прекрасно понимал, что нуждался в ней. Вот в такой — холодной, отстраненной, но в правильный момент чуткой. Вчера он увидел то, что не ожидал увидеть никогда: ее слабость. Кажется, Хаус думал, что единственная слабость Реми — это ее болезнь, словно она вообще стальная женщина. Конечно, это было не так. Просто научилась скрывать свои страхи точно так же, как это сделал он. Удивительно, насколько люди могут раскрываться за один вечер. Он склонил голову. Его слова всегда были на грани, всегда могли все испортить, но Тринадцать стойко их выдерживала и в следующую минуту улыбалась так, словно ничего не было. Она первая за долгое время, с кем хотелось думать над тем, что говоришь, чтобы ненароком не задеть. Кто бы мог подумать… если Хаус еще ненадолго останется один с этими мыслями, то случайно решит, что он влюбился. Любовь! Немыслимо, невозможно, непостижимо. — Знаешь, — заговорил он. — А я всегда боялся, что после того как приглашу шлюху, она меня обворует. Тринадцать недоумевающе уставилась на босса. — Ну… ты вчера была так честна со мной, что я решил ответить тебе тем же. — И поведали про проституток? Не пытайтесь все испортить… — она немного стушевалась, после чего продолжила, — когда вы еще даже не поняли, что портить. — Я все прекрасно понимаю! Тринадцать одарила его таким взглядом, от которого в комнате стало словно холоднее. Он поджал губы и отвел взгляд. И куда делась его былая бравада? И что она имела в виду, говоря, что он не знал, что портить? Может, она имела в виду, что портить нечего? И ладно, и пусть! И почему от этой мысли нога начала ныть? Грегори потер глаза. — Ладно, я тоже ни черта не понимаю. Предлагаю разбираться с этим после работы, а пока лечить пациентов. — Которых нет? — Я всегда могу отправить тебя помогать Кэмерон в скорой. Тринадцать усмехнулась и кивнула. Действительно, он мог бы. Да вот только вряд ли станет. Она подняла голову и увидела, как к прозрачным дверям кабинета стремительным шагом направлялась Кадди. Кажется, она чем-то была недовольна. Реми блаженно улыбнулась и заговорила: — Три… — Что ты.? — Два, — продолжила она, не обращая внимания на недоумение Хауса. — Один. Дверь шумно распахнулась. — Хаус! — Понятно, — прикрыв глаза, простонал Грег и повернулся к новоприбывшей. — Привет, Кадди. Как день? — Один твой работник уволился, второй заболел, а пациентов у тебя нет. И знаешь, что меня злит? Хаус пожал плечами и с театральным вопросом уставился на нее. — Что ты в этом не виноват, — Кадди устало упала на стул и посмотрела на собравшихся. — Кэмерон по моему поручению передала тебе ситуацию с Форманом, а Тауб позвонил буквально полчаса назад. Между приступами рвоты еле смог что-либо сказать. — По-любому, это карма за измену, — резюмировал Грег. — Или просроченные лобстеры в ресторане в качестве извинения перед женой, — добавила Тринадцать. На нее уставились два взгляда: Кадди — озадаченный, Хауса — одобряющий. Словно он говорил «хорошая девочка». Почему-то Реми это даже не злило, ей было приятно, словно ее учитель, наконец, ее похвалил. Мысль была такой странной, что Тринадцать даже непроизвольно поежилась. Все так странно. И хотелось бы сказать, что неправильно, но ей нравилось. — Даже не знаю, что с вами делать. Может, обоих отправить в клинику — часы отрабатывать? — А может, домой? — нагло поинтересовался Хаус. — Не дождешься. Ты хоть представляешь, сколько ты мне часов должен? — Да не больше парочки… — Сотен, да. — У меня все часы отработаны, — пожала плечами Тринадцать. — Мне можно домой? Кадди поджала губы и хотела бы что-то возразить, но Реми была права — у нее все отработано. — Тоже нет, найди себе дело. Можешь досаждать Хаусу, например. А если он заставит тебя отрабатывать, а сам уедет куда-нибудь, смело доноси мне, и мы вместе придумаем ему наказание. — Я вообще-то могу ее уволить за такое! — запротестовал Хаус. — А я тебя, — парировала Кадди и поспешно встала. — Не сидите без дела, клиника полна больных. — Ты не можешь меня уволить. Лиза лишь закатила глаза и вышла из кабинета. — Вы тоже не можете меня уволить, — задумчиво сказала Тринадцать. — Это еще почему? Тот факт, что ты спишь с начальником, не освобождает тебя от… — Я и не про это. Если вы меня уволите, я скажу Уилсону, что между нами ничего не было, а вы снова взялись за викодин. Уже слышу эти нравоучения… — Чертовка.