Там, где поют птицы

23 января 2013 года — Ты когда-нибудь видел, как я дрочил? — спросил Клаус в полный голос, хотя они находились в кинотеатре, и сеанс был в самом разгаре. Но когда это кого волновало, в самом деле? Клаус не видел выражения лица Бена, но очень надеялся, что тот покраснел, насколько ему позволяли его мёртвые сосуды, не перегоняющие кровь. — Нет, Клаус, я никогда не смотрел, как ты дрочишь, — предельно официально ответил Бен. — А как я чпокаюсь с кем-то другим? Сзади зароптали. Клаус сделал вид, что извиняется, сложив ладони в молитвенном жесте, и дальше говорил чуть тише. — Нет, — сказал Бен. — Ты бы меня увидел… И это дерьмовый фильм. Может, мы пойдём? — Нет, это наше первое свидание, мы не можем просто так уйти. И не отвлекайся от разговора… Я мог быть слишком увлечён процессом, и не увидеть тебя. Бен промолчал, делая вид, что фильм его наконец-то увлёк. — То есть никогда? — Никогда. Клаус облизал свои сырные от поп-корна руки. — Что-то мне подсказывает, что ты врёшь. — Ой, ну серьёзно? — спросил Бен. — Если с самого начала знал, зачем спрашивал? — Было интересно, как ты отреагируешь. Ну так что? Сзади тучная женщина замахнулась на Клауса колой. Тот показал ей язык. — Когда нам было одиннадцать, я зашёл к тебе в комнату, как делал это тысячу раз до этого, и увидел, что ты занимаешься чем-то странным. Всё. На этом история меня и твоей дрочки заканчивается. После я никогда не пользовался своим призрачным состоянием, чтобы посмотреть на твои сеансы самоудовлетворения. — А хотел? — Чего? — Ну, посмотреть на сеансы? Бен молчал очень долго. Но Клаус знал ответ, он просто хотел услышать. — Хотел, — выдавил из себя Бен, глядя на экран. — А! Я так и знал. — Я сейчас вызову охрану, — сказал спутник тучной женщины. — Скуза, приятнейшие люди, мы с моим кавалером будем тише. Оба посмотрели на Клауса как на сумасшедшего, потому что кавалера никакого с ним рядом не было, а итальянского они не учили даже на уровне здасте-простите. Когда фильм закончился, они вышли на улицу. День был солнечный и холодный. Лицо Бена при естественном освещении было особенно красивым. — Знаешь, с тобой невозможно смотреть фильмы. — А представь, как мне тяжело, — с наигранным вздохом сказал Клаус. Наркота настолько переебала всё в его мозгу, что сосредоточиться на чём-то было крайне сложно. — Этот был ещё и дерьмовым. Я ничерта не понял. — Зато мне понравился наш разговор, м? — Нравится меня унижать? — Нравится получать свидетельства того, что я тебе нравлюсь. — Боже, Клаус, я же уже сказал тебе всё, что только мог. Да, я люблю тебя. Был влюблён в тебя с детства. Иногда мне кажется, что я не помню времени, когда не был влюблён в тебя. Чего тебе ещё надо? Клаус легкомысленно пожал плечами. — Всего. Чтобы ты повторял это каждый день… — сказал он и жалостливо продолжил: — У меня от наркотиков такая плохая память, ты себе даже не представляешь. — Не прибедняйся. Всё у тебя нормально с памятью. — Ты представлял себе меня после того случая в одиннадцать лет? — Я толком не понял, что ты делал… — Лицо Бена вмиг изменилось. — Чёрт, да, я представлял тебя таким раскрасневшимся и беспокойным, мнущим простыни и закатывающим глаза, с открытым ртом и запрокинутой головой. Эта картина преследовала меня весь проклятый пубертат. Клаус почувствовал чужое возбуждение и завёлся сам. Хотел бы он, чтобы Бен тогда зашёл? Или в любую из других ночей? Чтобы подсматривал после смерти? Чтобы следил за каждым из многочисленных любовников Клауса? Чтобы лицо Клауса во время оргазма намертво въелось Бену на подкорку? — Ну вот, ты всё сказал. Стало легче, не правда ли? — Нет, — ответил Бен и засунул руки в карманы кожаной куртки. — Призраки могут чувствовать возбуждение? — Могут. — Это, должно быть, грустно? — Да. 20 мая 2019 года Клаус знал, что поступает как последний мудак, уходя в свою комнату и оставляя Бена на растерзание семьи. Но и терпеть он больше не мог. Они все не понимали, что возвращение того Бена это фактически убийство Бена-призрака. Наверняка Пятый понимал, но забил на это хер, потому что ему хотелось потешить своё эго и сделать подарочек семье, которая снова была вместе. А он, Клаус, должен был улыбаться и радоваться тому, что его лишили лучшего друга и человека, которого он по-настоящему любил. А он потерял так много. После Дэйва только Бен смог хоть как-то залатать эти раны. Была у всего этого и другая сторона, конечно же. Бен заслуживал прожить долгую и счастливую жизнь, а не быть призраком, привязанным к брату-наркоше. Заслуживал поступить в колледж, пойти на работу, жениться или выйти замуж, вырастить детей и умереть спокойной смертью в своей кровати, а не подохнуть от кровопотери в семнадцать — из-за монстра, который отказался возвращаться на своё законное место. Клаус до сих пор просыпался с криком от этой картины. Никто не заслужил такого. Тем более Бен, добрый, прекрасный Бен. От мыслей его отвлекла открывшаяся дверь. — А вдруг я не одет?! — театрально выкрикнул Клаус. Ему, конечно же, было абсолютно безразлично, если бы кто-то увидел его без одежды. Только особо удачливый член их семьи избежал той участи. — Прости, я должен был постучаться… — Это был Бен. — Просто раньше… Просто раньше мы заходили друг к другу в комнаты, не стучась, а потом ты умер, а я сторчался. Так? — Не проблема, мой милый братец, не проблема. Заходи. Клаус похлопал по кровати рядом с собой. — Я даже не знаю, что сказать, — выпалил Бен, присаживаясь. — Это нормально. Всё слишком изменилось. — Не знаю, с чего начать спрашивать. Клаус наконец-то нашёл в себе силы посмотреть Бену в лицо. Тот смущенно отвёл взгляд. С его лица ещё не сошла детская пухлость, и глаза были наивные-наивные — человека, который не умирал страшной смертью. — Вся семья безумно счастлива тебя видеть. — Но не ты… — И я тоже. Просто… Ты же знаешь, какая у меня способность. Для меня ты никогда не был по-настоящему мёртв. — Мы много болтали? Клаус улыбнулся этому детскому «болтали». — Можно и так сказать. — И теперь его нет рядом с тобой? — спросил Бен, заглядывая Клаусу в глаза, вопреки своему стеснению. — Нет, зато есть ты, малыш. Кто бы мог подумать? Он всё понял. Семнадцатилетний пацан, ошарашенный переходом во времени на двенадцать лет, был тоньше и глубже остальных, не заботящихся о чувствах других людей. Клаус вспомнил, почему влюбился в Бена. Тот всегда чувствовал его лучше, чем он сам. И эта версия Бена была точно такой же, только трахать его в некоторых штатах нельзя было. Клаус потер лицо руками. Пошлостью он пытался справиться с пиздецом, но получалось не очень. Конечно, он не собирался даже пальцем касаться семнадцатилетнего Бена. От продолжения неловкой беседы их спас Пятый. Он ворвался в комнату, тоже не постучав, и принялся тараторить: — Вы-то двое мне и нужны. — Мы вообще-то могли быть не одеты, — повторил Клаус. Бен залился краской. — Да мне абсолютно на это плевать, — сказал Пятый. — Слушайте внимательно! Чтобы вернуть Бена, я просчитал все уравнения, в которых его смерть является константой. Потом я вернулся в Комиссию. Поработал над теми уравнениями, которые при выживании Бена выдавали страх и ужас. Устранил всё, что можно и нужно было устранить. Не делайте такие лица, людей там было всего двое, и один из них продавал детское порно. — Это всё очень хорошо, Пятый, но очень скучно, — сказал Клаус, подпирая подбородок рукой. — Это потому что ты не даёшь мне закончить. Я просчитался, окей? После провала Хейзела и Ча-Чи на каждого, кто перемещается во времени, автоматически устанавливается маячок. Снять его может только Комиссия. Я этого не знал, пока не взломал файлы, для которых у меня не было доступа. Бен сидел ни жив ни мёртв. — И что эта вся чушь значит? — спросил Клаус. — Это значит, что на Бене нарисована мишень. — О, превосходно. Брательник, ты так помог. Вот от души просто. Клаус издевательски сделал поклон до пола. Пятый скорчил одну из своих смешных рож, которая наверняка смотрелась бы нормально на взрослом мужике, но не на тринадцатилетнем пиздюке. — Подожди ты, у меня есть вариант. Есть одно место. — Поподробнее, пожалуйста. — Комиссия его не видит. Полная безопасность. Вопроса два. Я боюсь отпускать Бена куда-то в одиночестве. — Я поеду с ним, — не раздумывая, сказал Клаус. — И второе. Там уже кое-кто живёт. — Да кто там может такой жить, чтобы я испугался? — легкомысленно отмахнулся Клаус. — Ну, — Пятый улыбнулся, показывая ямочки. — Если все согласны, я уже купил билеты на автобус и собрал еду в дорогу. Заручиться согласием Бена никто даже не подумал.