«Альджеди/Algedi»

На исследовательском корабле было довольно холодно, Кёнсу устал прятаться в тёплых костюмах и двухслойных носках. Он завидовал Бэкхёну, который давно приспособился к здешнему климату и спокойно расхаживал по всему периметру корабля в тонкой рубахе и штанах. Потому как самому Кёнсу, судя по всему, такой способности не досталось от рождения. Частый холод не способствовал хорошей умственной деятельности, потому омега часто казался сонным и заторможенным, хоть и старался бодриться. Он часто ругал Капитана за огромные дозы кофеина, что тот потребляет, но стал замечать, что и сам злоупотребляет этим. Чанёль пару раз замечал это, поначалу лишь посмеивался и подшучивал, а вскоре его лицо окрасилось стойким цветом беспокойства. Кёнсу выглядел действительно уставшим, часто витая где-то в своих мыслях, иногда не мог связать между собой и пары предложений. Потому закономерно начал получать в свой адрес вопросы от обеспокоенных коллег. Однако, даже сам Кёнсу не был уверен, что с ним происходит - виной тому зачатки простуды из-за низких температур или частые бессонницы из-за того, что его подсознание словно насмехается над омегой, воображая из ночи в ночь нечто такое, о чём Кёнсу боится даже подумать. После погружения Минсока в искусственный сон, доктор стал чувствовать себя покинутым и одиноким. Рядом по-прежнему был Бэкхён, разговаривал с ним, обедал за одним столом, но мыслями был совершенно в другом месте. Кёнсу чувствовал это, видел по его заторможенной реакции и частому молчанию. До не осуждал его, он прекрасно понимал его чувства и искренне радовался такому раскладу. А еще был несказанно рад за Капитана, потому что очевидно, что и тот чувствовал по отношению к омеге нечто схожее. Вероятнее всего, Бэкхён и Чанёль не понимали, что их частые разговоры в комнате альфы слишком заметны, что короткие взгляды и улыбки видят все члены экипажа, а постоянные рассказы Бэкхёна о том, какой же их Капитан хороший человек, вызывают лишь улыбки. Их никто не осуждал, альфы перестали бросать на омегу заинтересованные взгляды, понимая, что им он не принадлежит, а Кёнсу лишь сочувствующе наблюдал со стороны, зная, что настанет момент, когда Бэкхёну придется покинуть корабль. И Кёнсу искренне боялся этого момента. В голове была полная неразбериха, мысли путались, ударяясь о стенки черепной коробки. Кёнсу с трудом удавалось справляться с головной болью, его бесконечные метания от одной стены к другой выводили из себя. Он устал наблюдать за Минсоком, боясь всей этой ситуации, боясь того, что однажды их план может пойти по совершенно другой дороге, боялся навредить собственному другу. Он практически не разговаривал с Чондэ, потому что чувствовал съедающую вину за всё происходящее, хотя они и находились в одной комнате большую часть суток. Он только был благодарен ему за то, что альфа не задавал вопросов, просто постоянно находясь рядом с беременным омегой. Это немного успокаивало. Кёнсу откинулся на спинку стула, вытягивая руки вверх и с хрустом прогибаясь в пояснице. От долгого сидения за столом начинала болеть спина, немели ноги и щипало глаза. Он уже устал перечитывать одни и те же записи. - Чондэ, - тихонько позвал омега. Альфа тут же отреагировал, поднимая глаза. - Я отойду ненадолго. Не дожидаясь ответа, доктор поднялся со стула и двинулся в сторону выхода, чувствуя легкое головокружение. В коридоре было тихо, только система вентиляции издавала над головой привычное гудение, которое в обычные дни оставалось даже не замеченным, а при головных болях становилось оглушающе болезненным. На главном мостике всё еще горело верхнее освещение, что говорило о том, что там до сих пор ведутся какие-то дела. Обычно, когда официальные часы работы заканчивались, верхнее освещение глушилось, оставался лишь легкий свет от панелей управления и компьютеров. Кёнсу двинулся именно туда, но всё же сбавил шаг, стараясь остаться более или менее незамеченным. Получилось не плохо, учитывая, что двое, находящихся в помещении, его не заметили, или просто были так увлечены друг другом, что не обратили внимание. Чанёль и Бэкхён оставались на своём привычном месте около иллюминатора, Кёнсу заметил, что это стало их общим любимым местом, хоть и смотреть в бескрайние темные дали всё ещё было бессмысленно. Они о чем-то тихо переговаривались, чаще всё же просто отстранённо наблюдая за чернеющими просторами. Кёнсу вдруг поймал себя на мысли, что эти двое прекрасно подходят друг другу - их объединяла одна внеземная раса, схожая судьба, да даже похожий характер. Бэкхён был скромным и тихим, когда был окружен толпой людей, но стоит омегам остаться лишь вдвоём, как он сразу становился крохотным ураганом, заваливал Кёнсу вопросами, бесцеремонно вторгался в его каюту. И Чанёль отличался теми же параметрами - собранность и серьёзность, но детская непосредственность при близких. Это то, что Кёнсу успел заметить за это время. Омега вдруг поймал себя на мысли, что вторгается в чужую личную жизнь, чего никогда не мог себе позволить. Поэтому, бросив напоследок быстрый взгляд на пару, развернулся и ушел, оставив их наедине, в последнее мгновение замечая руку Бэкхёна на предплечье альфы.

⭐⭐⭐

- Так красиво, - выдохнул в очередной раз омега. Чанёль перевёл взгляд на стоящего рядом эридианца и усмехнулся. Ему нравилось вот так проводить время, всматриваясь вдаль, это успокаивало и позволяло привести в порядок все мысли, но, к сожалению, ничего красивого в чернеющем холоде он не видел. Однако, взгляд омеги был направлен не в тёмные дали галактики, его глаза с нечитаемыми для альфы чувствами смотрели на него в ответ. Чанёль ненавидел этот взгляд, потому что уже сейчас не мог препятствовать ему. Рука сама потянулась вверх, кончиками пальцев касаясь светлой кожи, украшенной алыми разводами. Щека Бэкхёна была такой мягкой на ощупь, что Чанёль практически задохнулся от восторга, когда подушечка большого пальца скользнула вдоль расчерченной алой линии. Голубые глаза омеги сомкнулись, словно позволяя ощущениям проникать в самую глубину его сердца. Чанёль не мог оторвать взгляда от влажных губ омеги, такими мягкими они казались. Капитан был практически уверен, что, коснись он их своими губами, он почувствует вкус сладкой ваты или клубники. Бэкхён не двигался, только сквозь не сомкнутые губы можно было расслышать еле уловимое дыхание, немного томное и тяжёлое, а его грудная клетка чуть взволнованно вздымалась. Омега или сомневался, или сгорал от предвкушения, но Чанёль боялся делать этот шаг. Кончики его пальцев ещё раз скользнули вдоль щеки, незамысловатой дорожкой проходясь в опасной близости от губ, чтобы в следующую секунду отстраниться, оставляя после себя лёгкое покалывание. Он не мог оторвать взгляд от лица омеги, рассматривая и пытаясь запомнить каждую точёную черту его лица - настолько идеальным он казался для Чанёля. Бэкхён почувствовал, что прежние прикосновения исчезли и стало чуть холоднее, потому что Капитан отодвинулся, словно боясь быть поверженным и пленённым. Однако, Бэкхён уже собрал в кулак всю свою смелость и упорство, потому отступать не собирался, хотя и не был уверен до конца, понравится ли альфе такой расклад. Омега осторожно приоткрыл глаза и был крайне удивлён тому, что Чанёль не отвернулся, а продолжал смотреть на него, хоть и в глубине его глаз отражалась крайняя степень сожаления. Он хотел продолжить, но, скорее всего, боялся своих чувств, чувств омеги и неизбежного расставания - так для себя решил Бэкхён. Но было поздно, сам омега уже решил: пусть его нахождение на корабле лишь временное обстоятельство, он готов полностью отдать себя на растерзание чувствам, чтобы потом жалеть или не жалеть о том, что совершил. Потому омега делает уверенный шаг вперёд, оказываясь в опасной близости от Чанёля, сокращая расстояние между ними до ничтожно малого, и цепляется длинными пальцами за плотную ткань чужой одежды. Чанёль словно каменеет, потому что не уверен, что правильно расценивает действия омеги, он, кажется, не может поверить в то, что Бэкхён действительно способен пойти на такое. Хотя уже через минуту все сомнения испаряются - Бэкхён прижимается крепко, хватается пальцами цепко и томно льнёт своими губами к чужим. Чанёль не верит в прикосновение всего мгновение, а уже спустя это мгновение с упоением сминает чужие губы своими, обхватывая шею омеги, поглаживая большими пальцами острую линию его скул и щёки. Ладони Бэкхёна плавно скользят по телу, перемещаясь по плотной ткани, и смыкаются за спиной Чанёля, притягивая его ещё ближе. Альфа только чувствует лёгкие вибрации на своих губах от мягких постанываний омеги. Бэкхён чувствует лёгкую дрожь в коленях, но даже она не способна остановить его. Живот скручивает от волнения, возбуждения и такой волны облегчения, что, кажется, ещё чуть-чуть и он упадёт бездыханным, но руки Чанёля удерживают его от падения. Альфа теряет счёт времени. Кажется, они стоят так целую вечность, наслаждаясь вкусом губ друг друга, на самом же деле не проходит и пары минут, когда омега с томным выдохом отстраняется. Чанёль не может оторвать взгляда от его влажных губ и трогательно дрожащих ресниц. Бэкхён понимает, что всё это время стоял на носочках, потому что ноги немного затекают и дрожат, однако, на губах его играет лёгкая улыбка. Чанёль, естественно, видит её, потому не может не улыбнуться сам. Бэкхён совершенно не скрывает своих эмоций - он счастлив, немного напуган и сбит с толку, потому что не понимает, что делать дальше. Капитан действительно хочет разрядить обстановку, но ему так нравится наблюдать за смятением на лице омеги, что он даёт себе немного времени, чтобы просто понаблюдать. Бэкхён поднимает взгляд лишь спустя долгие пару десятков секунд, смотрит прямо Чанёлю в глаза и открыто улыбается. Чанёль не может игнорировать это, потому снова прижимается губами к чужим губам, на этот раз быстро и мимолётно, сцеловывая трогательное смущение. - Уже поздно, - коротко изрекает альфа, бросая взгляд на цифровые часы на панели. - Ты прав, - кивает омега, отстраняясь. - Тебе нужно отдохнуть. - Тебе тоже. Бэкхён ещё несколько секунд нерешительно топчется на месте, а потом всё же разворачивается, чтобы уйти, но его запястье в следующую секунду сковывает чужая ладонь. Чанёль оказывается рядом мгновенно, оплетая второй рукой талию омеги, и снова томно касается чужих губ. Бэкхён тут же отвечает, расслабляясь в чужих объятиях. Однако, поцелуй не длится дольше двадцати секунд. На этот раз Чанёль отстраняется первым, выпуская омегу из объятий. - Спокойной ночи, - коротко изрекает он. - Спокойной, - вторит Бэкхён и мгновенно разворачивается, направляясь в темноту коридора. Ноги ещё немного дрожат, но сейчас омегу больше беспокоит собственное бешено колотящееся сердце. Он чувствует прикосновение Чанёля на своей талии даже когда лежит в постели в собственной каюте. Губы отчего-то горят, хотя поцелуй не был таким уж долгим. "Возможно, от желания" - думает Бэкхён и лишь глушит в себе мечтательную улыбку. Чанёль же не может поверить, что это происходит на самом деле. Сегодня Бэкхён сам проявил инициативу, сам открыл доступ к своему сердцу, сам позволил прикоснуться к себе. Теперь Чанёль ломает голову над тем, как ему поступить дальше - позволить ситуации пуститься на самотёк или всеми силами бороться за возможность быть с Бэкхёном. Он не знает. Но решает пока не думать об этом. У них есть ещё немного времени подумать, решить, как для них обоих будет лучше. А пока немного расслабиться и просто отдаться чувствам, потому что, как бы Чанёль не боролся с самим собой, Бэкхён действительно нравился ему с первого мгновения, с первого взгляда на него, с первого его слова. И теперь, когда он имеет официальное разрешение на чувства к нему, альфа не будет подавлять свои собственные.