***
Как и ожидалось, Сюэ Ян подхватил лихорадку и у него начался жар. Его здоровье было таким слабым из-за того, что его физическое состояние остро зависело от колебаний души, то есть если он впадал в панику или его ослеплял страх, или того хуже — подвергался пыткам — его тело машинально делало всё дабы отключить его разум, из-за чего он долго не приходил в чувство. Что было интересней всего: если при ясном уме он залез бы в самый холодный источник и просидел бы там до посинения, он бы не заболел, максимум поднялась бы температура, но без последствий. Его тело было умнее его самого, потому что пока юноша стенал оно не могло себя лечить, так что почти любая болезнь Сюэ Яна сопровождалась полным отсутствием сознания, а пока он спал процессы в его теле делали свое дело. — Сила, на самом деле, никогда ничего не достигала, — тихо сказал Чжи Шу, сменив ему повязку. Шел четвертый день его горячки, поэтому юношу поили специальным отваром, чтобы он обильно потел. — Что ты имеешь в виду? — Молодой тростник гнется, он мягкий, а вырастая высыхает, становится ломким и сухим. И мертвым. Значит, сила и твердость приходят со смертью, — демон посмотрел на лежащую рядом Ямамото. — Покорность, гибкость — вот друзья жизни. Если хочешь жить, ты должен быть живым, а не мертвым. Теперь поняла? — Хм, — фыркнула женщина. — Но ведь именно жизнь приближает их к такому состоянию. — Для всего есть свое время. Ты должен жить пока живой, а не играть в мертвеца, костенея сердцем и душой. Быть мертвым при жизни значит потерять саму возможность к гибкости мыслей, тела и души. Что нужно человеку, этому хрупкому нестойкому созданию? Терпение, скромность, мир в сердце, тишина, внимание легкое, но не ослабленное, немного понимания и внимания к «другому». Демон прикрыл веки. — Ах, да, я забыл, — выдохнул он. — Нужна любовь. Дословно ли я процитировал Лао Цзы? — Ты мог бы сказать это и от своего сердца. — Моё сердце не знает любви, — возразил демон, кивком указывая на юношу. — А вот ему она знакома… но её зов всего лишь ветер в камышах, шепот которого непереводим и загадочен. Сюэ Ян так молод, но словно молодой тростник тянется к солнцу, тянется изо всех сил, ибо столкнулся с проблемой, когда собственные корни тянут вниз. Едва выпрямит спину — и тут же удары судьбы вновь прибивают его к земле, корни словно цепи становиться тяжелее, а юное сердце озлобленней, жёстче, ненавистней. Он станет уверен в себе и осмелится идти вперёд, если вновь обнаружит в неизвестной и даже враждебной для себя жизни что-то близкое, привычное, потому что его агрессивность не что иное как протест против недостатка любви. Откинувшись на подушки Ямамото выдохнула и покачала воздухе перекинутой через колено ногой. Они лежали на большой кровати с балдахином, Сюэ Ян находился как раз между ними, чтобы его с обеих сторон окружало тепло их тел. — Думаю, здесь ты и сам справишься, — поднимаясь на локти, неожиданно сказала она. — А я пойду в город. — Так поздно? — удивился Чжи Шу. — Зачем? Ямамото улыбнулась самим уголком губ. — Искать объятий падших мужчин, — игриво склонив голову, ответила она. — Мои аппетиты будут поскромнее твоих, но в отличии от тебя мне не надобно сдерживаться, а раз ты не даешь мне поиграть с собой, я вынуждена искать того, кто утешит меня. К слову, не мог бы ты выделить мне в этом месяце чуть больше серебра? И предугадывая твой вопрос скажу прямо: пудра и помада сами себя не купят, плюс еще ткани на новые платья, да и бордели с китайскими мальчиками изрядно подорожали, не говоря уже об алкоголе и табаке. Я не так часто отпрашиваюсь в город, стараясь всё время находиться во дворце, поэтому думаю ты не станешь возражать, если я отлучусь на часок… или на недельку, пока Сюэ Ян болеет. Он не нашел что на это сказать, потому что, во-первых, был изрядно вымотан, а во-вторых, просто не желал втягиваться в очередную словесную перебранку. Ямамото ушла, как только поняла, что Чжи Шу не собирается ей отвечать, напоследок пообещав, что к завтрашнему вечеру обязательно даст о себе знать. Оставшись один Чжи Шу тихо выдохнул и повернулся к спящему Сюэ Яну. Зрачки демона несколько расширились. Юноша лежал подле него и спокойно дышал, тело его было влажным и горячим, на губах играл сочный красный оттенок, а на щеках притаился слабый румянец, и всё это из-за болезни. Но все же как можно не увидеть в этом ослабленном, внутренне изможденном человеке нечто прекрасное, когда он выглядит так… завлекающе. Будучи без сознания и подвижности он выглядел покорным, благодаря своей внешности и подчеркнутыми итогами болезни стал похож на красивую куклу, которая молчит не бранится, и уж точно не способна к сопротивлению. Мужчины падки на подобные соблазны, потому что даже в болезни Сюэ Ян выглядел нереально красивым и желанным. Чжи Шу долго всматривался в него, прежде чем решился на кое-что. Он материализовал в своей руке тени и губную помаду с кисточкой, аккуратно повозил ею в коробочке и поднес к губам юноши, сделав движение. На них тут же появился более живой блеск, из-за чего они стали выглядеть куда более привлекательней. Повозив подушечкой безымянного пальца в коробочке с тенями, Чжи Шу аккуратно и очень ловко начертил лепестки у уголков ресниц юноши. Тени были алыми, и на удивление самого демона с таким небольшим вмешательством легкого макияжа Сюэ Ян стал еще прекрасней, черты его лица смягчились и его внешность стала чуть андрогинной, что придало ему фантастического обаяния. Тяжело задышав Сюэ Ян распахнул поблескивающие из-за помады губы и открыл глаза. Чжи Шу, не ожидая этого, был совсем не готов к тому, что, как он предполагал, изможденный юноша с довольно сильной хваткой вцепится в его плечи и перевернет его, сев сверху. Волосы Сюэ Яна рассыпались по его груди, халат сполз с плеч, обнажая светлую кожу, на которой соблазнительно темнели затвердевшие соски. — Любимый… — прошептал он. Глаза и взгляд его, казалось, были пьяны. — Любимый… Он был невозможно красив. Всего лишь легкий макияж, а сколько перемен: ранее будучи просто красивым юношей он неожиданно стал до того эротичным, что стал распространять вокруг себя завлекающие в сети соблазна феромоны, которые были так же горячи, как и его влажное от пота тело. Его глаза сверкали, зрачки были нереально большими, губы сияли, и этот взгляд, который умолял и соблазнял одновременно… Сюэ Ян не мог знать, как это выглядит со стороны, и если он велся на чистых инстинктах, то человеку, которого он подпустит к себе, можно только позавидовать, потому что так как Сюэ Ян мог быть красивым, не был способен ни один мужчина. — Слезай, — тихо сказал Чжи Шу, однако можно было услышать, как его голос чуть надломился. То ли от болезни, то ли от лекарств, но тело Сюэ Яна горело, источая влагу и жар, он тяжело дышал, его волосы щекотали ему кожу. В его душе будто ожила когда-то приносившая радость, а ныне мертвая музыка, когда-то и бывшая радостью, счастьем… любовью. Глаза Сюэ Яна были слепы, но все же распознавали жаркий источник тепла рядом с ним, и всколыхнувшись волнения его души полностью затмили ему разум. Он смотрел сердцем, а не глазами. — Прикоснись ко мне, — шептал он. Его обнаженное тело задрожало. — Коснись меня, потрогай меня… Он не видел Чжи Шу, а потому его обращение явно предназначалось кому-то другому, тому, кого он видел за этой туманной пеленой в своих глазах. Если его сердце и видело какого-то определённого человека, то явно не могло дать ему облик, а посему Сюэ Ян так реагировал лишь потому, что был сильно взволнован. Его инстинкты пробудились пытаясь распознать в Чжи Шу что-то, что было сродни части тела, чье отсутствие так же трагично, как и потерять самого себя. Кукловод впервые стал куклой, на которой проецировались чьи-то желания. — Ся… — чуть нахмурившись, будто никак не мог закончить начатое, тужился вымолвить Сюэ Ян. — Ся… Демон напрягся. «Он пытается выговорить имя?» — подумал он. — …ин… — лицо юноши внезапно расслабилось, будто он почувствовал то, чего так страстно желал. — …нь. Неожиданно Чжи Шу ощутил, как энергии в теле юноши забурлили с такой силой, что открывшись его энергетические каналы начали пропускать наружу бесплотные завихрения, которые были… наркотиком. Это был наркотик его души, созданный ни чем иным как таившейся в ней любовью. Инстинктивно уловив жажду, что была привязана именно к Сяо Син Чэню, душа Сюэ Яна, поддавшись этому зову, но не имея подле себя эфир Син Чэня спроецировала, а точнее фальшиво наложила эти чувства на того, кто был рядом, то есть на Чжи Шу. Обманувшись собственной душой, что утопала в любовном бреду, Сюэ Ян потянулся к этому мужчине, направляя на него эти бесплодные сгустки, которые проникнув под кожу демона добрались уже к его душе и с неожиданной силой проникли в неё, смешивая цвет темной крови с тем, что было в теле Чжи Шу. Демон сразу почувствовал, как его разум начало завлекать этой дурманящей пеленой, но не успел он предпринять какие-то меры, как ладони Сюэ Яна нежно сомкнулись на его щеках. Юноша улыбался. — Люби меня, — шептал он, глаза его были черны как сама ночь. — Люби меня так, как можешь только ты… Чжи Шу замер. Этот наркотик, что порабощал его душу, постепенно не давал ему сопротивляться, до того сильны были эти приливы в теле Сюэ Яна, что способны были не просто источать себя наружу, а проникать собой в другие сосуды и порабощать их. Юноша не видел самого Чжи Шу, он видел что-то другое, что-то, что вызывало на его лице ту самую пьяную улыбку, которая предназначалась только для одного человека, но волей судьбы сейчас это был не он. Одуревшая от множества пережитых страхов и лишений душа Сюэ Яна сходила с ума без своего источника любви, ведь она желала этой близости, которую у неё отняли, она желала вновь сплестись с эфиром цвета глубокой синевы. Начав целовать Чжи Шу он натыкался на слабое сопротивление, поэтому его поцелуи становились еще нежнее, казались еще более умоляющими. Тело Сюэ Яна горело, эфир постепенно высвобождался, глубоко проникая в эфир демона. Глаза Чжи Шу мгновенно заволокло черной пеленой. Они и правда почернели, когда он с утробным рыком перевернул их тела, в этот раз оказавшись на юноше, а не под ним. Халат Сюэ Яна был спущен до талии, ноги его были оголены, и невидящим жаждущим взглядом пробежавшись по его груди, Чжи Шу, ногти которого удлинились, медленно царапал его, из-за чего кожа покрылась тончайшими расширениями, из которых словно натянутая нить показалась кровь. Он жадно слизал её, не имея сил сопротивляться этому экстазу, что обещал ему еще более сильное наслаждение, но его укусы были довольно болезненными, и из-за них Сюэ Ян начал постанывать громче. Этот крик, а так же доступ к эфиру возбудили в демоне такие чувства, что он, сдернув с себя одежду, что-то прошептал, и по его оголенной груди пошли черные трещины, из которых начало сочиться что-то, что извлекаясь пыталось войти в царапины на теле юноши, прямо как темная Ци в водах у горы Луаньцзан. — Хочу… — с немигающими, абсолютно черными глазами, в которых даже не было видно белков, шептал он. — Хочу поглотить тебя, хочу до последней капли. Если Сюэ Ян отдавал свой эфир одурманивая им, то Чжи Шу буквально поглощал его, вытягивая из тела юноши, осушая его на уровне совершенно ином. Это было не просто слияние, когда один эфир переплетается с другим, это было поглощение, сильное и невероятно жадное, когда одна душа желает заключить в себе другую, но просто причинить раны на поверхности тела было мало. Поглощение подразумевало под собой прямую передачу энергии, а чтобы слить воедино души нужно было не менее сильное слияние тел, дать которое могло лишь проникновение одной плоти в другую… Перевернув его на живот Чжи Шу склонился и сильно сомкнул зубы на его шее, доводя юношу до очередного громкого крика. Его член был возбуждён и сочился влагой, но пальцы Чжи Шу пока что блуждали по талии, опускаясь к ягодицам. Он огладил их, спускаясь к бедрам, и сжал ногти, оставляя новые раны. Халат болтался на пояснице и мешал, и демон, подняв издавшего хриплый полустон юношу снял его, протягивая через руки, и вот он уже лежит полностью обнаженный под ним, горячий и готовый. Повернув голову, Сюэ Ян влажными глазами посмотрел на мужчину, чувствуя, как тот сильнее раздвигает ему ноги. Глаза демона по-прежнему были черны, он тяжело дышал, выпуская ртом горячий поток воздуха. Он медлил, будто что-то ценой невероятных усилий сдерживало его, и даже будучи опьяненным той любовью, что взывала к нему из души и тела юноши демон всё равно медлил. Но вот он, словно проходя этот барьер, машинально поставил его в позу, чтобы тот поднялся на четвереньки. Волосы Сюэ Яна разметались по подушкам, лицо его вжалось в нежную ткань на них… Приглушенный стук в дверь сперва был демоном не услышан. Он даже успел опустить руку, почти дотягиваясь к корню жизни юноши, когда стук повторился, и рука резко остановилось. С глаз мгновенно сошла черная пелена, дав увидеть белки. Распластанный перед ним юноша задыхался в желании, но Чжи Шу, брови которого нахмурились, медленно отшатнулся от него, и лицо его приняло до боли зверское выражение. — Что?! — буквально прошипел он, открыв двери и встретившись глазами с человеком, что стоял за ними. — Убирайся нахрен, я тебя не звал. Слуга был ему незнакомым, или же ему так показалось. Мельком бросив взгляд внутрь слуга увидел обнажённого юношу и сделал шаг назад. — Наследник зовет вас. — В такой час? — удивился Чжи Шу и устало потер переносицу. — Который из? — Старший. — Что ему нужно? — Господин предпочёл оставить свои мысли при себе, но он требует вас, и немедленно. — Что значит требует? — Нижайше просит вас почтить его своим визитом, — мгновенно исправился слуга. То, как говорил этот человек, снова показалось ему странным, но все еще отходя от дурмана Чжи Шу закрыл дверь и подойдя к кровати взял с неё свой халат, вновь надевая его. — Какой плохой мальчик, — пробормотал он. — Я чуть было не… Кто тебя научил такому? Разве мои кулаки не предельно ясно дали тебе понять, чтобы ты не баловался подобным… Обнаженное тело всё еще горело на простынях, а потому озаботившись завернуть юношу в одеяло Чжи Шу лишь тогда ушел, плотно закрыв за собой дверь. В западной части дворца его уже ждали, а если точнее, то вопиюще-громкая истерика, подключившая к своим воплям еще и силу. — Проклятие! — полетевшая в стену ваза с глухим звуком разбилась на осколки. — Будь он проклят, все они! — А-Чжао, — старший сын Вэнь Жо Ханя, Вэнь Сюй, пытался усмирить брата. — Успокойся. Если отец увидит… — Он уже видел! — не унимался парень. — Какой позор, какой позор, брат мой! Все эти вылупки из других кланов просто посмеялись надо мной, да еще и этот, что уйдя из соревнования все равно умудрился занять одно из победным мест, а я?! Они выгнали меня из соревнования, хотя там всё принадлежало мне, всё! — Нашему отцу, — поправил его брат и нахмурился. — Не тебе, а нашему отцу, Верховному Заклинателю Вэнь Жо Ханю. Произнесенные грозным тоном слова брата несколько охладили его пыл, но и тут он нашел лазейку, чтобы вывернуться как брошенная на сковороду змея. — Они-то этого не признают, — прежние слезы злости и бессильного гнева продолжали течь с его глаз. — Я лишь хотел умножить славу нашего Ордена… — А умножил лишь свой позор, — с некоторое время послушав весь этот спектакль, наконец-то дал о себе знать Чжи Шу. Он стоял в тени у входа в комнату, а войдя тут же посмотрел на старшего отпрыска семьи. — Дорогой племянник. — Дядя! — воодушевленно воскликнул Вэнь Сюй и тут же почтенно склонился. — Я очень рад видеть вас. — Как и я тебя, — подойдя к старшему сыну, Чжи Шу приобнял его за плечи и мягко коснулся губами виска. — Здравствуй, Вэнь Чжао. — Дядя, — тихо, очень тихо произнес он и тоже сложил руки в жесте приветствия. Он уже чувствовал себя ужасно некомфортно, когда пришел этот человек, а зная, как его любит старший брат и вовсе приуныл. — Дядя, это ужасно! — Действительно, — ухмыльнулся Чжи Шу, бросая взгляд на разбитую посуду в комнате. — Пристало ли мужчине твоего статуса вести себя как отвергнутая женщина? — Но дядя, А-Чжао не так уж и не прав, — подал голос Вэнь Сюй. — Как вы знаете недавно прошел Совет Великих Кланов, и молодые представители Орденов принимали участия в разного рода играх… — Это действительно ужасно, что я так ошибся, — согласился Чжи Шу. — Ведь это я был инициатором того, чтобы не ты, а твой младший брат в этом году представлял наш Орден среди молодых наследников. Я слышал, как опозорился Вэнь Чжао, и что Вэнь Жо Хань остался очень, очень, очень недоволен. Он так медленно повторил это «очень», что с каждым произнесённым словом сердце Вэнь Чжао падало тяжелым камнем на дно души. — С другой стороны, это был честный поединок, — тут же заметил он, — но всё же… если мы говорим о превосходстве, то потерять лицо куда опасней, нежели просто проиграть. — Дядя? Вэнь Сюй склонил голову, не совсем понимая, о чем тот ведет речь. Чжи Шу медленными шагами прошелся по комнате, став позади Вэнь Чжао. Тот вздрогнул, как только руки демона опустились ему на плечи. — Время игр прошло, — тихо сказал он, чувствуя, как начал дрожать парень. Чжи Шу был словно хищник, что в опасной близости притаился у спины жертвы, поэтому получая огромное удовольствие от распространяющегося страха позволил себе слегка изогнуть уголки губ. — Напомни-ка мне, кто попал в последнюю часть четверки победителей, что ты так разозлён. — Лань Ван Цзи! — буквально прошипел Вэнь Чжао. — Второй молодой господин из клана Лань! — Лань? — глаза Чжи Шу сверкнули нехорошим опасным блеском. Он поднял взгляд на старшего племянника, лицо его озарило легкое потрясение. — Клан Лань? Всё еще держа за плечи младшего, глаза Чжи Шу широко распахнулись и буквально начали переливаться, хотя в комнате было не так уж и светло. — Это то, о чем я хотел сказать, — грозная тень легла на глаза Вэнь Сюя. — Как они смеют, дядя, как им хватает стыда так громко о себе заявлять, учитывая тот грех, которым будут запятнаны все потомки Цин Хэн Цзюня, в быту Лань Чжанфэя, — отца Лань Ван Цзи и Лань Си Чэня! Челюсть Чжи Шу пришла в движение, он медленно разомкнул и сомкнул её скривившись в лице и закрыв при этом глаза. Со стороны выглядело так, словно бы что-то в нем с силой вырывалось наружу, и он это сдерживал, не позволяя себе сорваться. После минутной паузы, когда слышно было лишь как порой искрит неяркое пламя свеч, демон низким голосом тихо сказал: — В таком случае мы просто обязаны ответить любезностью на любезность и нанести им обязательный визит, не правда ли? — смотря в глаза старшего племянника, Чжи Шу слегка сузил веки. — В конце концов вот уже сколько лет семья не была в сборе… Ты, мой дорогой племянник, так и вовсе никогда не видел двух молодых господ клана Лань. Вэнь Чжао, достаточно ли они красивы? Парень нервно сглотнул. Он уже тысячу раз пожалел, что вообще открыл свой рот и выпросил себе участие в этом состязании, и что получил его почти с легкой руки даже не своего отца, а именно Чжи Шу, который буквально настоял на том, что так будет лучше. Для кого, спрашивается, лучше? Отправить на такое состязание самого бесполезного представителя главной ветви семьи, и вот в итоге чем всё закончилось. Вэнь Сюй тоже понимал, что присутствие его брата на подобных мероприятиях просто обязано было вызвать какой-то скандал, и вот пожалуйста, он бьет посуду из-за того, что Лань Ван Цзи, выбыв из состязания вместе с ним, всё равно умудрился занять аж четвертое место! — Дядя, — поражённо протянул Вэнь Сюй, бровь его слегка приподнялась, губы разомкнулись. Легкое шокирующее недоверие читалось на его лице. — Я сейчас всё правильно понял? Вы… — Вот почему вместо участия в этих бесполезных состязаниях ты остался здесь, оттачивать свое искусство и надлежаще внимать моим наставлениям, — не без удовольствия сказал демон. Он уже успел отойти от Вэнь Чжао, на что тот блаженно выдохнул и наконец-то перестал потеть. Подойдя к старшему, Чжи Шу с наслаждением ловил в его взгляде ожидание радостной вести. — Собирайся, — источая мед, слова демона обещали рай. — Ты и я навестим «кое-кого», и именно с этого начнется кампания по порабощению того отребья, что называет себя могущественными Орденами. Как я и сказал, время игр окончено, так что детишкам придется столкнуться с плодами печальной реальности, где сильный пожирает слабого. Вэнь Сюй не находил слов. Он настолько обожал этого человека, стремясь во всем походить на него, что подобное заявление едва ли не вырвало его душу из тела, которая сама бы бросилась в объятия Чжи Шу, ведь он ясно дал понять, что в этом деле желает видеть подле себя именно его, Вэнь Сюя. — Вы поэтому пришли? — улыбнулся он. — Сказать мне это лично? Дядя, я недостоин подобной чести, я… — В смысле «поэтому пришел»? — чуть нахмурившись, спросил Чжи Шу. — Разве не ты звал меня, послав оповестить об этом через слугу? — Звал? — пуще прежнего удивился Вэнь Сюй. — Дядя, как я мог позвать вас в такой поздний час, если мне хорошо известно в чьих покоях вы находились. Я бы никогда не посмел тревожить вас, когда вы с «ним». С лица демона сошли все краски. Он мгновенно побледнел, глаза его затянуло черной пеленой, он даже перестал дышать. Резко обернувшись он быстрым твердым шагом кинулся прочь из комнаты, и только в коридоре наконец сорвался на бег. Буквально разодрав ребро ладони в клочья спешно и нервно, даже не укусив до крови, а именно разорвав на нем мясо демон хлопнул ладонями по каменному полу и он тут же покрылся сеткой из черных иероглифов, что так же скользнули и на стены. Эти метки были способны преодолевать пространство куда быстрее, и мысленно двигаясь вместе с ними Чжи Шу добрался до комнаты Сюэ Яна, этими самыми метками видя, что там происходит. Так и есть: у двери юноши кто-то был и явно пытался войти. Чжи Шу мгновенно распахнул глаза. Он не был глуп, а его настороженность и способность предугадывать была просто потрясающей. Уже довольно давно оставляя юношу в комнате одного он ставил на его двери особую метку, которая не позволяла открыть дверь снаружи. Слуги и другая живность дворца в принципе не обслуживали Сюэ Яна, так как у него была Ямамото, поэтому никто в его комнату вообще не заходил, но если кто и попытался бы, то после пары неудачных попыток попросту ушел бы, возможный недруг просто стал бы ломать дверь, а этот… этот пытался снять метку, что значило, что он распознал её, понял, что это заклинание и прилагал магические силы, чтобы снять его! Очень медленно Чжи Шу закрыл и вновь открыл свои глаза. Хищный оскал надломил его губы, и мужчина, медленно поднявшись, с пару секунд просто молча стоял, прежде чем медленным тихим шагом продолжить свой путь. Приложив ладонь к двери и закрыв глаза кто-то мысленно читал какие-то заклинания, но те, натыкаясь на поставленную демоном метку, словно ударялись о непробиваемую стену. Мужчина цыкнул, недовольно сморщился и тут же напрягся. По его затылку отчего-то пробежал холодок. — Что ты делаешь? — спокойно упираясь телом в стену на него смотрели чуть поблескивающие глаза. Мужчина мгновенно обернулся и сделал шаг назад. Чжи Шу, со скрещёнными руками на груди, чуть склонил голову, будто присматривался. — Я… — было начал мужчина. — Принес юному господину горячее вино с медом, он ведь простыл. — Вино? — бровь Чжи Шу слегка дёрнулась вверх. Его тело выпрямилось, руки опустились вдоль тела. — Все слуги этого дворца знают, что ни он, ни уж тем более я терпеть не можем вина, и даже в лечебных целях никогда его не принимаем. Глаза Чжи Шу продолжали скользить по телу мужчины. Тот явно напрягся сильнее, поднос в его руках дрогнул. — Кто ты? — уголки его губ чуть приподнялись. — Я не видел тебя раньше. — Я из новых слуг, — робко ответило тот. — Недавно прибыл. — Недавно прибыл и уже нашел путь сюда? — голос Чжи Шу звучал мягко, даже ободряюще. — Надо же, какой молодец. Что же, коль уж ты так усерден, что посреди ночи без приказа решил позаботиться о юном адепте, я просто не могу не похвалить тебя. Давай вместе выпьем то вино, что ты принес, оно ведь сладкое из-за меда, да? Я просто обожа-аю сладкое… Произнося он вытянул это слово, опасно близко подойдя к мужчине. Тот мгновенно побледнел лицом, не зная куда деть глаза. — Что такое? — голос Чжи Шу стал тише, почти шепот, голова склонилась к лицу слуги. — Смущаешься распить с господином вино? Он говорил, а губы его были так близко к щеке мужчины, Чжи Шу легким острожным движением поднял руку к виску слуги, подцепив пальцами его волосы, и нежно погрузив их в прядь скользнул вниз. — Ты вкусно пахнешь, — действенно вдыхая запах его волос, прошептал он. Его ладонь уже опустилась на его голову, начав медленное движение вниз. Он гладил его. — Очень вкусно. Мужчина задрожал всем телом и выронив из рук поднос отшатнулся назад, кинувшись бежать. Пролитое на каменном полу вино растеклось багровым пятном, и скользнув по нему взглядом Чжи Шу присел на колени и капнул в него несколько капель своей крови. Попав в вино жидкость мгновенно забурлила, начав пениться, и в мгновение ока превратилась в черную вязкую жижу. — Так-так… — медленно протянул он и поднял взгляд туда, куда убежал слуга. — Похоже у нас проблемы.***
Ближе к рассвету небо начинало понемногу светлеть, и сквозь его темную гладь неспешно просачивались все оттенки синего. Шумные хаотичные шаги оставляли за собой не менее шумные веселые звуки, а создаваемые их люди всё убеждали себя, что они всё еще достаточно тихие. Не раз и не два с домов, где они нарушили чей-то сон, на их головы грозились вылить помои, но лишь дважды всё же не удержались и выплеснули воду. Благо, что чуткая к скрипу створок рука тут же дергалась, раскрывая над головой чудо-зонтик, что спасал их от этого холодного утреннего душа. Это была Ямамото, которая больше всего боялась за то, чтобы этот утренний душ испортил стоящий таких трудов и вложенной в него косметики макияж. Её лицо было обильно смазано белилами и белой рисовой пудрой, что плавно и очень естественно спускалась вниз, к ключицам, поскольку кожа там была открыта, губы и глаза подведены красным, волосы убраны в традиционную для Киото прическу гейши, но все рано объемную, и здесь само собой непривычную. В ней, словно в саду грез, были и цветы, и гребни, и шпильки, различные заколки, тонкие ленты. Особенно выделялось одно украшение с шелковыми посеребрёнными нитями, на которые были насажены маленькие шелковые цветочки, свисающие чуть ниже ушка. — Смотри, если пояс закрепляется спереди, это еще не значит, что она проститутка, — объясняла Ямамото. — То бишь, есть мнение, что так его легче развязывать. Нет, конечно удобней, не спорю, но традиционно блудницы завязывают его простым узлом, а у аристократок этот узел образует сердце. — Но твой пояс всегда сзади, — уточнил один из её спутников с лицом миловидного юноши. — Потому что я никогда не ложусь на спину, — засмеялась женщина. — К тому же, мы всю ночь пили и играли в карты, когда мне было барахтаться с поясом? В публичных домах красота и мода не имели нации, и шли либо в ногу со временем, либо блюли старинные традиции, а потому такой её вид особо никого и не удивил, а даже вызвал зависть. — Я битый час объясняла девушкам, что моя прическа — это лишь свободная вариация на варэсинобу, прическу майко, и поэтому её задняя часть не должна напоминать женские наружные половые органы, как в её традиционном виде. С другой стороны, есть симада, как разновидность женского пучка, и по всем правилам если она сделана правильно, то в профиль, а иногда даже и спереди она напоминает мужской половой орган. И что да, это правда, все прически гейш были созданы так, чтобы вызвать именно такие ассоциации, но туристы вроде них такое поймут не сразу. — Это, кажется, называют «разломленный персик»? — Чего ты смеешься? У вас своих огрызков не хватает, что ли? — Нет-нет, не путай. Надкушенный персик, надкушенный! — Слушай, сам персик в разломе еще можно принять за женский половой орган, но прости, если заглянуть под халат мужчине сзади, то, что ты там увидишь, точно не персик. — Конечно. Это хризантема. — А они в курсе, что хризантемы тоже нужно подстригать, чтобы рассмотреть желанную сердцевину? Все трое мгновенно засмеялись в голос. — Кто пустил слух, что она розовая? — никак не могла успокоиться Ямамото, из-за чего почти задыхалась от смеха. — Я, конечно, под увеличительным стеклом не разглядывала, но от хризантемы там только форма, но никак не цвет. Редкий случай, чтобы она, начав свои развлечения вечером, закончила их на рассвете нового дня, однако несмотря на то, что в доме увеселений была довольно праздная атмосфера, Ямамото решила продемонстрировать Чжи Шу хорошие манеры и устроить ему сюрприз, явившись раньше назначенного срока. Попрощавшись с куртизанами, которых она выкупила в качестве собутыльников на всю ночь, Ямамото вынужденно обходила дворцовый комплекс стремясь к восточному входу для слуг и прочей челяди, потому что в отличии от представителей семьи и высших чинов не имела права входить через главные ворота в сам дворец, из-за чего ей пришлось спуститься в подземелье, а идя по нему постепенно выходить наверх, уже в сами внутренности дворца. Бросив свою высокую обувь где-то в середине пути, она, идя босиком, постепенно распускала свою прическу, вытаскивая из неё шпильки и гребни, пряча их в рукав своего кимоно. Оно было довольно открытым и обнажало ей ключицы. Распустив волосы и пропустив в них пальцы, почесав кожу головы, женщина блаженно выдохнула, чувствуя будто освободилась от тяжелого бремени. Неожиданно её глаза уловили очертание человеческого тела, что неподвижно стояло где-то в десяти метрах от неё. Человек стоял к ней спиной и вообще не шевелился. «О, — искренне удивилась она, — так это же наш везде поспевший. Что он стоит как истукан, неужели стражу несёт?» Это был Мэн Яо, и она его узнала. Будучи в хорошем настроении она улыбнулась, решив немножко поиграть, и беззвучно подойдя к нему тихо приблизилась к мужчине. — Привет, — коснувшись его плеча она широко улыбнулась, когда он, испуганно вздрогнув, повернулся на неё. — Ха-ха, испугался? Не бойся, я же не… Неожиданно её голос оборвался, когда она увидела насмерть перепуганное лицо этого человека, что был даже белее, нежели пудра на её лице. Мэн Яо тяжело дышал, и судя по всему не имел сил сказать хотя бы слово. Он смотрел на неё ошарашенными испуганными глазами и не произносил ни звука. — Ты чего?.. — тоже напрягшись, протянула Ямамото, и глаза её стрельнули куда-то за него. То, что она увидела, заставило её губы приоткрыться, а брови сойтись к переносице. В паре шагов от них кто-то лежал, и половина его тела была спрятана в тени. Верхняя половина. — Раз убил кого-то, нечего так дрожать, — удивленно пробормотала Ямамото, обходя его и намереваясь подойти к телу. — Это нормальная практика, если тебе приказали кого-то по-тихому задушить. В конце концов ты же подчиненный Вэнь Жо Ханя…. Но реакция Яо была слишком шокированной, он всё еще не произнес ни звука и молча вжался в стену, будто ранее что-то привело его в такой ужас, от которого он не мог отойти до сих пор. Ямамото была не из трусливых, да и вообще её трудно было удивить, но даже собственной кожей она чувствовала, что здесь что-то не так. Мэн Яо напрямую служил Вэню, а тот сообразил себе такую комнату, в которой происходили вещи, из-за которых человек буквально умолял отправить его на тот свет, так что психика у парня должна была быть очень крепкой. — Так-так, — узнав на его ногах обувь, что обычно носят слуги, Ямамото похлопала труп по животу, медленно продвигаясь к груди. — Он еще не успел остыть, значит убит недавно. Обхватив человека за плечи она с небольшим затруднением вытащила его из тени ближе к свету факелов, и когда голова его наклонилась и упала на бок Ямамото резко отшатнулась, и с тяжелым сорванным выдохом отползла назад. — Твою мать..! — пораженно прошептала она, чувствуя как похолодело всё тело. — Какого черта… Человек был мертв, а в груди его зияла крупная дыра, что обнажила кости и мясо, и судя по её размерам дыра была оставлена ничем иным, как прямым ударом. Ямамото даже сумела разглядеть как белеет кость позвоночника, потому что тот, кто его убил, действовал так, будто что-то вытащил из его тела не допустив сквозной раны. Присмотревшись и даже принюхавшись глаза Ямамото расширились, капля пота скатилась с виска. «Это же Небесный зверь, который почему-то принял человеческую форму… — чувствуя, как всё её тело дрожит, зубы женщины начали нервно стучать. — Что здесь происходит?!» — Это ты убил его? — обернувшись к Яо, спросила она. Тот по-прежнему стоял у стены, не двигаясь и не произнося ни звука. Его сердце, казалось, умерло у него в груди и лишь хриплое дыхание всё еще давало понять, что он жив. В эту ночь он провел не одну пытку, демонстрируя те инструменты, которые создал для Вэнь Жо Ханя и которыми он был очень доволен. По-своему разочаровавшись в Сюэ Яне, который, а это было очевидно, верным ему никогда не станет, а в связи с последними новостями вообще начал представлять реальную угрозу из-за снисходительности к нему Чжи Шу, мужчина переключился на Яо, который за два года службы ни разу не вызвал ни опасения, ни недоверия. Он был верен, силен и, как говорится, абсолютно чист в своем желании служить клану. Мэн Яо лишь сегодня узнал, ибо ему это осторожно поведали, что скоро надо бы озаботиться тем, чтобы Сюэ Ян покинул этот мир навсегда. Не дворец, не Чжи Шу, а именно мир. Вэнь Жо Хань хотел убить его, но не сейчас, позже. Для успевшего присмотреться к парню Яо это не стало шоком, однако поставило мужчину в сложные противоречия. Сюэ Ян был очень ценным кадром, потерю которого нельзя было допустить. Мэн Яо рассчитывал, что в случае чего он заберет парня с собой уже для себя, а тут такое. Понятное дело, он сразу понял, что Вэнь Жо Хань серьезно обеспокоился тем, что Чжи Шу слишком уж расположен к парню, настолько, что стал перечить Вэню во многих касающихся его вещах, даже на состязание лучников не пустил и вообще запретил ему покидать территорию дворца. Как бы там ни было это еще не была ситуация в которую он должен был вмешаться, а посему отпросившись привести еще одного пленника удалился в подземную тюрьму, по пути думая, что же со всем этим делать. Без Чжи Шу Сюэ Ян, можно сказать, покойник, а если его расчёты верны, то как только демон отправиться на войну парня ждет только одно — смерть. Тревожно обдумывая всё это, Мэн Яо подозревал, что такой приказ могут отдать даже ему или заставить продумать план его убийства. В таком случае он просто окажется меж двух огней — неповиновение Вэню сулит ему мучительную смерть, а вот повиновение обеспечит страшную гибель от руки того, кого он боялся каждым нервом своего тела. Пока он раздумывал успел спуститься на нижний уровень, заметив, что охраны то почти и нет. Удивившись этому Мэн Яо медленно затормозил. Он начал что-то слышать, и это что-то доносилась прямо там, впереди, где почему-то совсем не горели факелы. Звук был странный, похожий на приглушенный хруст и как будто слабое чавканье. Взяв со стены факел Мэн Яо начал медленно идти вперед, чувствуя, как волосы на теле по непонятной причине встают дыбом, а затылок немеет. Ему могло показаться, но такого страшного холода в подземелье он еще не ощущал никогда. — Здесь кто-то есть? — тихо сказал он, положив ладонь на рукоять меча. Звуки впереди стали отчётливей. Свет от факела тянулся вперед, пока не осветил темную влажную дорожку и часть обуви на подергивающейся ноге. Глаза Яо расширились. Разумом он не понимал, почему продолжает медленно идти, но когда свет факела скользнул дальше, осветив не только ногу, но и, кажется, кого-то, кто сидел рядом с ней мужчина задержал дыхание. Свет скользнул выше, давая увидеть волосы, завязанные в хвост, и чуть сгорбленную спину. Голова человека была низко опущена к тому, кто лежал возле него, и она двигалась так, будто он что-то… ел. Этот хруст, природу которого Мэн Яо изначально не мог понять неожиданно стал ему ясен, когда голова человека вдруг замерла, а затем он медленно повернул к нему лицо. Факел выпал из рук мужчины, он тяжело отступил назад. Сидя на корточках на него смотрел… Чжи Шу, лицо которого было в крови, а глаза сплошь покрылись чернотой, на которой были видны слабые блики из-за света факела. Он был спокоен, даже как-то инфантилен, но его челюсти, они… что-то жевали, продолжали жевать даже тогда, когда он отстранился, потому что его явно отвлёк этот свет. До того, как факел упал, Мэн Яо успел разглядеть и того, кто лежал неподвижно. Это был мужчина, на лице которого застыло выражение первозданного ужаса, а его грудная клетка в области солнечного сплетения была просто разорвана. Тот звук… это был хруст костей и плоти. Стоя неподвижно, Мэн Яо, душа и сердце которого бились так сильно, что чуть не отправили его к предкам ощутил, как демон медленно поднялся. Найдя в себе силы Мэн Яо повернулся к нему спиной и было хотел пойти назад, когда услышал, что Чжи Шу стал медленно подходить к нему. — Яо, ты где? — крикнул кто-то издали. Это был один из стражи Вэня, которого послали разобраться почему мужчины так долго нет. — Ты чего там застыл, что-то случилось? Мэн Яо который чувствовал за своей спиной неподвижно стоящего и беззвучно наблюдающего за ним Чжи Шу не сразу понял, как сильно дрожат его губы, а голос скорее всего будет звучать неубедительно, если он тотчас же не возьмёт себя в руки, на что уходил остаток его пошедшего трещинами самообладания. — Здесь всё хорошо, — настолько твердо, насколько смог в тот момент, отозвался он. — Просто факел упал и угас, вот я и затормозил немного. — Возвращайся скорее. Господин Вэнь Жо Хань ждет тебя. Нового пленника не надо, привели парочку дикарей из гор, их хватит. — Да, — понимая, что Чжи Шу сделал еще один шаг, сказал Яо. — Я скоро приду. Стражник что-то прокричал в ответ и ушел, Мэн Яо же остался стоять на месте. Он услышал приглушенный шорох одежд, словно бы зашелестел рукав, после чего отдающее кровью дыхание коснулось его затылка. — Ты ничего странного не увидел? — тихо и весьма спокойно спросил Чжи Шу. Его голос был немного не похож на себя, так как казался куда ниже обычного, но даже с учетом того, что звучал он довольно легко, всё равно подобно лезвию кромсал наполовину похолодевшее сердце Мэн Яо. — Н-нет, — пытаясь взять себя в руки, ответил Яо. — Я-я здесь совершенно один. — Один? — губы демона надломила слабая улыбка. — И что, совсем никого нет? — Совсем никого. Он чувствовал, как лицо Чжи Шу почти вплотную приблизилось к нему. Демон действительно приблизился к его левому плечу, после чего, чуть принюхавшись, провел дорожку к другому. Кончик его носа коснулся шеи мужчины. — У тебя великолепное зрение, — медленно сказал он, беря прядь его волос и пропуская её через свои пальцы. — Надеюсь, память столь же хороша? А язычок? Достаточно ли он болтлив, чтобы было за что наказать? Он говорил, а его глаза уже в упор смотрели в профиль парня, который дрожал так, что тряслись даже его волосы. Чжи Шу, кажется, это сильно позабавило, из-за чего он, ухмыльнувшись, медленно, с легкой теплой волной высунул язык и коснувшись кончиком скул парня медленно повел его вверх, почти до самого глаза. Запах крови мигом ударил в нос. Внезапно Чжи Шу сбил его с ног, но придержав руками не дал ему больно упасть, и склонившись над все так же неподвижным парнем смотрел тому прямо в отведенные глаза. Этот сияющий в темноте белок так привлек его, что демон не стал отказывать себе в удовольствии лизнуть и его, что Мэн Яо перенёс даже ни разу не дёрнувшись. — Почему ты лежишь? — тихо спросил Чжи Шу. — Упал. — Тебе помогли? — Я сам упал. Лицо демона стало еще заинтересованней. Мэн Яо же чувствовал, как его душу постепенно съедают живьем, съедают этим взглядом и тем страхом, что он обеспечивал. У Чжи Шу была очень опасная привычка гладить свою предполагаемую жертву по голове, и сейчас, когда его ладони практически ласкали едва ли не сдуревшего от ужаса Яо, тот понимал, что это может быть конец. Чжи Шу гладил его по волосам так, словно бы успокаивал… как обычно делал, когда перерезал кому-то горло. — Вэнь Жо Хань ждет тебя, — уныло бросил он, поднимаясь на ноги. Если бы страх Яо был более активен, возможно его бы уже ничего не спасло, а таким своим поведением, можно сказать, выкрутился. Повезло. — Избавься от тела. С большим трудом сохраняя самообладание Мэн Яо не двигал ни одним мускулом тела, пока Чжи Шу не исчез за поворотом, и лишь спустя полчаса с трудом отмерев мужчина наконец-то позволил себе закричать. Это был громкий, полный ужаса и страха крик, который рвался из его горла всё то время, пока он наблюдал за тем что делал демон, и особенно то, что он сделал с, как думал Яо, слугой, поэтому сейчас упираясь спиной в стену он ничего не мог сказать Ямамото, не мог даже толком ответить. Весь его и без того изувеченный людской жестокостью мир перевернулся ещё больше, ведь Чжи Шу с самого начала внушал ему такой страх, что увиденное сейчас вполне могло свети с ума. Мэн Яо и раньше его боялся, но теперь, теперь… — Он… съел его, — только и выговорил парень. — Вскрыл и чавкал, я слышал эти звуки. Как он мог так жестоко убить человека, за что? Ведь ясно же было, что на момент «вскрытия» этот человек был еще жив. Глаз Ямамото нервно дёрнулся. Она резко встала, и, обернувшись, с некой укоризной посмотрела на сподручного главы клана. — Советую держать рот на замке, — подойдя к нему, прошипела она, и вдруг внезапно уперлась коленом ему в промежность. — Скажешь кому-то о том, что видел, и тебе «его» отрежут, понял? — Он приказал мне избавиться от тела… — сорвано прошептал Яо. — Ну так избавляйся, — со сдержанной улыбкой, немного нервно ответила Ямамото и как бы ободряюще похлопала его по щеке. — Ноги в руки и за дело. Боятся нечего, внутренние органы на месте, не хватает только… Тут она приостановилась, понимая, что от переизбытка нервов вот-вот сболтнет лишнего, поэтому круто повернувшись пошла прочь из подземелья. Её зубы сжимались с такой силой, что, казалось, еще глубже войдут в десна. День обещал быть солнечным, а посему, поскольку утро уже наступило, солнечный свет пробивался сквозь резные рамы, пробивался сквозь газовые занавеси. Бамбуковые жалюзи были подняты, открывая прекрасный вид из купальных комнат, которые уже застилал ароматный пар с запахом розы, обволакивающий оправленные в золото колонны. Это был гораздо больший и куда более роскошный бассейн, чем тот, который предназначался для скромного принятия ванны, и, что было очевидно, такая роскошная ванная комната предназначалась только для представителей главной ветви клана. Он был там, наслаждаясь чарующим тихим пением, звучавшим под медленную мелодию циня, которую выводила красивая девушка, с мастерством дергая натянутые струны. Лежа в воде он прислонился к бортику бассейна и положил на него голову, закрыв глаза. Несмотря на то, что вода была горячей, его кожа не покраснела, и её белизна не уступала в своем оттенке с яшмовым дном купальни. Певичка резко прекратила петь, как только двери с грохотом открылись, и внутрь, делая быстрые тяжелые шаги вошла женщина в одежде гейши. Её волосы были полностью распущены, а судя по выражению лица даже не будь на ней макияжа, она, вероятней всего, была бы бледна как смерть. — Пошли вон, — низко приказала она, напрягшись. — Все выметайтесь отсюда. У меня к господину есть разговор. Лениво подняв голову Чжи Шу с малой толикой удивления посмотрел на тяжело дышащую Ямамото и изогнул бровь. Совершенно не обратив на её слова никакого внимания Чжи Шу неспешно потянулся к девушке, что лежала на раскинутых возле бассейна шелках, и лениво, но со вкусом поцеловал её в губы, будто его страх как замучила жажда и он решил утолить её вот таким вот способом. Приняв этот показательный игнор как издевку, на лицо Ямамото легла гневная тень, и сделав движение из её рукава выскользнуло лезвие в золотой оправе. Девушки вскрикнули, а Чжи Шу, даже не посмотрев на неё, не спеша закончил ласкать чужие губы. — Халат, — спокойно сказал он, на что девушка тут же поднялась с шелков, раскрывая одежду для своего господина. Тот поднялся так, что вода скрыла лишь нижнюю половину его тела, и развернувшись он наконец-то вышел из бассейна. Служанка тут же помогла ему одеться, накидывая на него халат и завязывая пояс. Чжи Шу убрал мокрые волосы на сторону и ослабил пояс, потому что ему было очень жарко. Его белая, влажная от воды кожа соблазнительно переливалась, ленивое выражение так и не сходило с его лица. — Как ты смеешь тревожить меня, когда я отдыхаю, — спокойно сказал он, и скользнув пальцами в волосы сделал движение, убрав наверх те, что немного прилипли к его лицу. — Я не ждал тебя так рано, ты мешаешь. — Тогда разрешите доебаться, что ли? — на одном выдохе пораженно сказал она. — Ты что наделал? — А что я сделал? — отпив из чаши холодного байцзю, кадык Чжи Шу дернулся, когда он сглотнул. Из-за пара лицо Ямамото немного потекло, но она даже не обратила на это внимание. Её взгляд был прикован к визуально посвежевшему и как будто даже немного помолодевшему лицу демона, который с завидным спокойствием делал вид, что не понимает, о чем речь. — Ты… — начала было женщина и почему-то сразу замедлилась. — Ты хоть понимаешь какие последствия это может принести? Чжи Шу лишь хмыкнул, поставил чашу обратно на поднос и, устало выдохнув, прямо как и был, в халате, снова спустился в бассейн. Он и правда выглядел очень посвежевшим, легкий румянец просочился на светлую кожу лица, и видя его таким Ямамото не могла не понимать, что послужило источником такой разительной перемены с тем что было, ведь в последнее время демон выглядел несколько изможденным, а его нездоровую бледность уже тяжело было списать лишь на его привычки всегда находиться в тени. Медленно обойдя бассейн и став так, чтобы видеть его профиль, Ямамото тихо прошептала: — Ты убил не какого-то там человека… ты убил Небесного зверя и прекрасно об этом знаешь, — не сводя с него взгляда и даже не мигая, она медленно присела у края воды. Голос её был тихим, тон острожным, а слова аккуратными, словно в любой момент уже с ней что-то могло произойти. — Скажи мне, так ли надобно было убивать его, и не просто убивать, а… извлекать ядро. Да, это и была настоящая причина того, почему в тот момент, когда Мэн Яо его обнаружил, Чжи Шу чавкал и двигал челюстью, а Ямамото испуганно отшатнулась. Он пробил ему солнечное сплетение, после чего, дабы было легче, немного раскрыл нижнее отделение грудной клетки и стал есть, но не плоть — он съел ядро Небесного зверя, принявшего человеческую форму. — Есть идеи, почему Небесный зверь так хотел узнать, есть ли в этом дворце исчадия ада? — спокойно спросил Чжи Шу так и не посмотрев на неё. — И почему первее меня он попытался отравить… Сюэ Яна. — Что? — лицо Ямамото удивлённо вытянулось. — Отравить Сюэ Яна? — Он принес ему вино, — чуть склонив голову, объяснил демон, — в котором была довольно необычная отрава, что попадая в тело человека не несет ему вреда, однако… если в теле присутствует темная Ци, отрава, попав в кровь, застывает в венах подобно магме и человек умирает в страшных, но быстрых мучениях. Я выяснил это, когда смешал вино с каплей своей крови. Судя по всему, он хотел разузнать всё быстро и пришел сюда лишь недавно, и пришел не один. Во дворце есть еще один Небесный зверь, но пока он не дал о себе знать. — С какого хрена ты убил его?! — не выдержав, взорвалась бранью Ямамото. — Ты мог бы сделать вид, что не знаешь об его истинной сущности! Ты знаешь, что такое перейти дорогу Небесам? С какой бы целью он сюда ни явился, теперь, когда он мертв, сюда могут прийти другие! Рука Чжи Шу резко вынырнула из воды и с легким стуком поставила ножны оружия на одну из ступеней бассейна, явив глазам женщины зажатый в ладони меч в огранке черных металлов и белого золота. Он блестел от воды, она мелкими каплями стекала с его поверхности. — Ты знаешь, что это? — держа в руке Чэн Мэй, спросил демон. — Полагаю, что нет. Я убил того зверя потому что захотел, и потому что здесь обладатель золотого Небесного ядра был очень легкой добычей. Съев его я почувствовал себя гораздо лучше… Он не стал говорить, что по большей части его вывело из себя то, что опоздай он немного — и Сюэ Ян был бы мертв, отравленный тем злосчастным вином. Это его настолько разозлило, что он предпочел не считаться с рисками и прикончить небесную тварь собственными руками. Появление Небесного зверя в Безночном городе означало то, что охота на Сюэ Яна не закончена, а лишь набирает больший оборот, а то, что в Поднебесную были посланы именно Небесные звери показывало то, настолько сильно боги спешат убить его, пока сумрак закрыт. Они так и не разгадали тайну копий, однако предположили, что, если убивая фальшивку на её месте почти сразу появляется парочка новых, значит убив оригинал такого не произойдет. И они просто стали «мягко» убивать всех, внимательно следя за тем, что происходит. Если фальшивка снова появлялась, то локацию с её нахождением снимали как неудачный «участок охоты». Они убивали их очень быстро, в основном травя, и вот теперь проникли в самое сердце клана Вэнь… Повернув к ней лицо Чжи Шу увидел, что Ямамото с опаской смотрит на этот меч, поэтому демон, повернув его, медленно вытащил меч из ножен, тем самым обнажив оружие. Лезвие блестело, узоры и переплетения выглядели изящно, а вот острые, частично отсоединённые от самого лезвия концы и такая же острая рукоять выглядели устрашающе. По всей видимости продолжая выказывать сопротивление меч видоизменялся, из-за чего лезвие обретало агрессивную демоническую форму. — То, что здесь написано, — Чжи Шу повернул меч другой стороной, — является не именем меча, поскольку высечено в области под рукоятью, в точности там, где рукоять плавно переходит в лезвие. Иероглифы написаны кайшу, в стиле Ян. — Ты хотел сказать в стиле Ян Чжэньцина, поэта и чиновника династии Тан? — Его авторский почерк — это стиль Ян, в честь себя любимого, так понятно? Массивные, ясные, широкие линии складываются в отчетливые выразительные иероглифы в работах написанных уставом, буквально тяготеющие к квадратной композиции. В беседе с другим известным каллиграфом Чжан Сюем, оба пришли к определению свойств кисти: она должна быть подобна «изогнутой золотой шпильке» — то есть, быть гибкой и упругой одновременно. — Что ты пытаешься сказать? На лице Чжи Шу отразились эмоции задумчивости. — Я пытаюсь сказать, что высечь на мече письмена в стиле Ян, который сам по себе требует небывалой гибкости, не то чтобы очень сложно — это нереально. Нет такого мастера, который вывел бы эти линии на лезвии так, чтобы глядя на них ты не смог бы различить — на лезвии эти письмена или же на бумаге. Это работа даже не королевского качества, а божественного, и вывод очевиден — этот меч создан не человеком, и даже не серединным миром, но не об этом. Видишь эти иероглифы? Ямамото посмотрела на них, а прочитав не нашлась что сказать. — Пишется как Роковая Звезда, — медленно сказал Чжи Шу, — но произносится как… Король Ночи. Это титулованный меч, на котором высечено и его имя, и титул его владельца, но при этом это очень молодой меч, ему нет и десяти лет. В сплав для лезвия подмешан один очень редкий элемент, а именно — внутренности ядра антрацитовых комет, то бишь небесных тел, которые находятся в движении на момент извлечения разгоряченного ядра, что позволяет сохранить всё сияние их энергии, которая практически неисчерпаема, что позволяет созданному оружию жить веками и не терять своей силы. Исходя из этого нет никаких сомнений в том, что этот меч был создан для… молодого бога. Сверкающее лезвие меча, казалось, заиграло ярче, когда демон начал плавно его качать, порой ловя отражение своих глаз на его поверхности. — Учитывая, как этот меч попал ко мне, полагаю, что его хозяин мертв. Нет, я уверен в этом, потому что такие сильные мечи всегда возвращаются к своим владельцам чего бы им это не стоило, а раз уж какой-то оборотень сумел его припрятать, да еще и сразиться на нем… значит этот Король Ночи мёртв. Повернувшись к ней так, что буквально уронил голову на плечо, глаза Чжи Шу стали гораздо темнее, в них словно зажегся тот самый черный огонь, который ранее был предвестником смерти Небесного зверя. Ямамото ничего не говорила, поскольку понимала, что всё, начиная с убийства небесной твари и заканчивая представлением этого меча, было чем-то таким, на что демон имел свои планы. — Ты хочешь задействовать этот меч в будущей облаве? — осторожно спросила она. Демон вяло покачал головой. — На твоём месте я бы спрятала его подальше, — низко сказала Ямамото. — Кто знает, быть может эти небесные твари пришли сюда именно за ним? — Хочешь сказать эта тварь была осведомлена о том, что в ночь попытки отравить Сюэ Яна этот меч был в той же комнате, где находился юноша? — усмехнулся Чжи Шу. — Если уж ты не почувствовала его энергию, а твое выражение лица ясно бы дало мне это понять, то тварь и подавно. — Тело лучше… нет, его нужно оставить, — внезапно серьезно сказала она. — Впустим в плоть отражающую духовный свет приманку, чтобы напустить вида, будто он жив, а двигать его будем с помощью нитей. — Зачем? — Ты дурак или притворяешься?! — не выдержала Ямамото, и подбежав ближе к нему буквально проехалась на согнувшихся в коленях ногах по яшмовому полу, приближаясь к мужчине. — Чего бы он ни добивался и какой бы приказ ни исполнял, а его исчезновение будет очень тревожным сигналом для тех, кто его сюда послал, потому что этот лазутчик раскрыт, понимаешь? Его не нужно было убивать! Создай мы иллюзию того, что ни о чем не подозреваем, он бы продолжил свои дела, и мы бы поняли истину его замыслов. Вдруг это надвигающаяся кара Небес за то, что этот дворец делает с некроэнергией, и небесные звери посланы, чтобы тихо избавляться от тех заклинателей, что лучше всех синхронизируются с ней и практикуют её, а Сюэ Ян — твой лучший ученик, вот они и начали с него! Юношу нужно защитить любой ценой, ведь сейчас он единственный кто вполне себе в здравии вот уже два года практикует её! Он ценный элемент которого нельзя потерять, пока… С каменным, немного задумчивым лицом Чжи Шу поднял руку с распрямлённой ладонью, чем остановил поток её слов, и нахмурился. Напоминание о том, что небесная тварь чуть не убила Сюэ Яна вновь начало бередить его душу опасными и очень темными волнениями, затаенная злоба буквально лилась через его затравленный взгляд. Гнев так быстро заполонил его, что это было похоже на всепоглощающую ненависть к самой смерти, которая может наложить свою когтистую лапу на то, к чему привязаны его темные чувства. Он убил его, потому что в момент обнаружения твари тьма вылилась из берегов и мгновенно затопила его душу и разум, Чжи Шу действительно сорвался даже не думая о последствиях, и всё из-за того, что он чуть не потерял Сюэ Яна.***
Он оберегал его слишком ревностно, а порой излишне затравленно, и это не могло остаться незамеченным теми, кого тревожили волнения совсем другой природы. Вэнь Жо Хань, что уже давно присматривался к брату, мрачнел изо дня в день. Отношения демона и Сюэ Яна с самого начала нельзя было назвать чем-то, что не привлекало бы внимания, а всё из-за слишком большой благосклонности первого, который оказывал её буквально во всем, чего юноша хотел. И при этом, как недавно выяснилось, юноша даже не был его любовником! Связь, которая происходила между ними, не касалась плоти в том объёме, чтобы успокоить волнения Жо Ханя, что показало бы, что мальчик всего лишь игрушка. Нет, он не был игрушкой, он был чем-то более серьезным, что оказывало на поведение Чжи Шу свое влияние. Что бы он с ним ни делал и какие планы бы ни имел, а отрицать его особую одержимость юношей было бессмысленно. Вэнь Жо Хань тоже был мужчиной, а потому прекрасно понимал, что означает такое бережное отношение, которое не позволяет покушаться на плоть. Чжи Шу оберегал Сюэ Яна, и это было самым тревожным знаком, ведь ранее не отказывающий себе в земных удовольствиях демон изменил своё поведение. Потребность оберегать больше, чем желать, было верным признаком особой сердечной или духовной привязанности… — Но ведь он мужчина, — размышлял Вэнь Жо Хань. — Как Чжи Шу мог так привязаться к мужчине, если спит лишь с женщинами, да и… любил лишь одну женщину. Имея с Чжи Шу общее прошлое Вэнь Жо Хань был посвящён в некоторые его тайные подробности, которые особо неприятным образом связывали клан Вэнь и клан Лань, между которыми была заметна некая скрытая вражда, где первые мало того, что позволяли себе громкие и далеко не лестные высказывания, но еще и бахвалились показательным пренебрежением и большим множеством подлостей. Так, например, к ним перекочевал Бездонный омут, и не потому что та река впадала в водные владения при Гу Су, а потому что любой адепт или заклинатель клана Вэнь был проинформирован, что если дело принимает серьезный оборот, лучшим решением будет «подтолкнуть» именно клан Лань к его решению. Сам глава клана Вэнь не особо следил за тем насколько в последние годы адепты переходили всякие границы, и что клан Лань никогда не предъявлял им претензий, и что именно ученики из клана Вэнь показательно никогда не обучались в Гу Су, отзываясь про Облачные Глубины не самым лестным образом. — Еще немного, и дабы подкинуть в эту топку неприязни лучших дров придется пустить слушок, что же они такого нам сделали, что мы практически плюем им в лицо, — устало выдохнул Вэнь Жо Хань, наблюдая за тем, как неподвижно сидя в кресле Чжи Шу молча смотрит куда-то в окно. — Показательная неприязнь лишь повод для нелестных слухов уже в наш адрес, — спокойно сказал он. — Что мы настолько возгордились, что у этих плевков нет иной причины кроме как одного из опаснейших грехов — гордыни. — Это неплохое качество, — возразил Вэнь Жо Хань. — Но оно часто губит тех, кто ею одержим. Измерив шагами каменный пол, мужчина задумчиво смотрел на демона. — Через два дня, — как бы отвечая на его о мысли, отозвался Чжи Шу. — Через два дня я и мой старший племянник отправимся навестить Облачные Глубины. — Сколько голов ты намерен привезти оттуда? Веки демона чуть дрогнули. — Одну привезу точно. Ей пора вернуться домой. — И уже очень давно, — вздохнул Вэнь Жо Хань, увидев, что Чжи Шу, уголки губ которого слегка искривились встал, будто ему неприятно было слушать. — Брат, прости, я не хотел бередить старые раны… По напряженному выражению лица мужчины можно было понять, как сильно в нем клокочет гнев. — Если бы не тот скандал… — полуобернувшись на Вэня, низко прошипел демон. Лицо его приняло еще более угрожающий вид. — И если бы не известие о точном местоположении, долетевшее до нас уже после её смерти… — Чжи Шу, отец все равно никогда не позволил бы вам быть вместе… — было начал Жо Хань, когда затравленно сверкнув глаза демона заволокло тьмой, и он выбросил из ладони какой-то черный сгусток, что попав в стену тут же оставил в ней глубокую выемку. Увидев это взгляд мужчины стал серьезней. — Твой отец бы не позволил, — Чжи Шу скрестил свой взгляд с другим, но тот все равно не дрогнул под таким напором, — а мой уже давно как мертв. Мы с ней были из одной семьи, но ведь я настолько старше, что это уже не могло стать препятствием, а что в итоге? А что было в итоге Вэнь Жо Хань знал очень хорошо, почему и нехотя отвел глаза, стерпев этот гневный выпад в свою сторону. Он знал насколько Чжи Шу был близок с тем человеком, как знал и то, в какое неистовство он впал, когда долетели слухи в отношении того, что с ней сделали и как она умерла. — Лишь богам смерти известно, как я её любил, — прошептал Чжи Шу. — А знаешь почему? Она им рассказала, потому что самоубийцы не попадают в рай. Они гниют в Бестиарии Второго Владыки! Он тяжело дышал и из последних сил сдерживал себя, словно бы в одночасье боль прошлого накатила на него волной убийственной боли. — Как бы ты ни отрицал, а тот факт, что вы были братом и сестрой никогда не позволил бы вам быть вместе, — спокойно, но очень осторожно сказал Вэнь Жо Хань, внимательно наблюдая за реакцией Чжи Шу. Он знал, что этим разговором ходит по очень тонкому льду, и тот уже начал трещать. — Скажи мне, — опасно сощурился Чжи Шу, — быть со мной или быть с тем ублюдком, что в этой ситуации было бы менее унизительным, а? Или что мне, как вашему общему брату, было невыносимым узнать, что женщину, которая была мне сестрой, которая была для меня всем взяли силой, заперли в убогом домишке, заставив родить клану наследников! Моя кровь, моя душа и моя невинность были обруганы ублюдком Лань Чжанфэем, и столько лет я вынужден был ждать, чтобы воплотить свое право выпотрошить эту тварь и его выродков, чтобы этот клан сгнил в корчах! Он резко сорвался с места и буквально вцепился в мужчину, дыша ему прямо в лицо. — Ты сказал, что мы должны спокойно сидеть на месте, потому что их преступление идеальная причина для того, чтобы безнаказанно уничтожать кланы, начав именно с клана Лань. И я сидел, Жо Хань, сидел, зная, что один урод и два его выродка дышат, в то время как она уже нет! Неужели ты правда думал, что лишь из-за того, что эти дети всё же помесь крови между сестрой и ублюдком Чжанфэем я их не трону? Хмыкнув, Чжи Шу отпустил его и отвернулся, а вот Вэнь Жо Хань напрягся. Он действительно долгое время думал, что сдерживаемой силой, что не позволяла демону сорваться с цепи своей ненависти был именно тот факт, что эти дети, как ни крути, а всё же её, пусть с доформальностью, что их отец — скрывшийся от глаз всего мира Лань Чжанфэй, брат Лань Ци Жэня, отец Лань Ван Цзи и Лань Си Чэня, настоящий глава клана Лань — Цин Хэн Цзюнь… Тому как сильно Чжи Шу любил эту женщину Вэнь Жо Хань был свидетелем, как и тому, что его сестра не отталкивала демона, была очень расположена к нему. Она была первым ребенком в четвертом поколении их семьи, старшей сестрой Вэнь Жо Ханя, и именно её дети должны были унаследовать главную ветвь клана, став его наследниками… и именно с ней Чжи Шу и хотел дать это потомство. Физически он был её очень дальним родственником, и это уже не была бы смешанная кровь. Тот факт, что дети у неё всё же были, да и к тому же сыновья само по себе было угрозой власти, особенно учитывая, что с момента её самоубийства клан Вэнь не делал ничего, дабы отомстить. Лань Чжанфэй применил немало силы и влияния, дабы узаконить их союз несмотря на риск межклановой войны, и если бы в клане Вэнь изначально ведали о том, куда на самом деле исчезла старшая наследница семьи… клан Лань мог бы прекратить свое существование навсегда, и Лань Чжанфэй знал об этом и всё равно сделал то, что сделал. — Скажи мне, зачем ты держишь возле себя этого юношу, какова его истинная цель нахождения рядом с тобой? — внезапно спросил Вэнь Жо Хань, из-за чего меж его нахмуренных бровей появилась едва заметная складочка. Ответ на этот вопрос интересовал его даже больше, чем Чжи Шу долгие годы мучился тем, почему его сестра ни разу не дала о себе знать во время заточения, позволив себе родить этих детей. Вэнь Жо Хань нахмурился. Она и Сюэ Ян не были похожи ничем, ни внешностью, ни характером, и факт того, что спустя столько лет демон так сильно отреагировал именно на него очень сильно настораживал. Почему это происходило, почему именно Сюэ Ян? Если бы он просто сделал бы его своим и пустил в расход, такое внезапное эмоциональное оживление еще можно было понять, но ведь демон практически не трогал его, порой оберегая слишком открыто… Чжи Шу, что стоял к нему спиной полуобернулся, лицо его как никогда воплощало собой маску истинной хищности. — Я его хочу, — коротко, но вместе с тем до невозможного содержательно ответил он, а всё потому, что в его глазах вспыхнуло то, от чего невольно вздрогнул даже Вэнь Жо Хань. — Хочу его всего, его душу и тело, вплоть до костей и крови. Хочу поглотить его всего без остатка, добраться до его ядра, эфира, и соединить это с собой. Хочу его так, что схожу с ума от этого. Одно его существование в этом мире возбуждает во мне всё, и я не могу не желать его столь страстно. Он словно стихия, с которой хочется заняться любовью, он словно огонь, в котором хочешь сгореть. Он роковая звезда любой жизни в которую войдет, и настолько сильным великолепием, пожалуй, не владеет никто. Он был создан невообразимой красотой и силой, он был создан, чтобы сиять в этом мире. «Может он хочет переродиться в нем?» — слушая его слова, размышлял Вэнь Жо Хань. Как для демона Чжи Шу считался достаточно молодым… считался бы, если бы не был полукровкой. Цикл его жизни медленно, но верно приближался к пятому столетию, и не было гарантий, что он будет жить вечно. Занять чужое тело было лучшим вариантом, но чтобы это сделать душу в этом теле нужно было выпить досуха, дабы не осталось ничего, даже крошечной капли. Только тогда другая сущность могла претендовать на полноправное владение своим новым телом… «В таком случае я могу понять почему он его не трогает, ведь не пристало портить тело, которое готовишь на замену своей нынешней плоти», — продолжая размышлять, думал он, но тут же следующие слова Чжи Шу вынудили его глаза расшириться. — Я намерен пожаловать ему титул, и в скором времени это сделаю. Слабое удивление вперемешку с настороженностью скользнуло в глазах Вэнь Жо Ханя. Это заявление шло вразрез с ходом его мыслей. — Титул? — нахмурился он. — Какой еще титул? — Тот, который высечен на личном оружии. Мужчина потерял дар речи. В обычаях наследников их клана ношение титула на именном оружии означало едва ли не брачный союз, когда наследник семьи вручал подобный титул своему избранному человеку. С другой стороны, это могло быть и усыновление на законном уровне, где человек становился частью семьи со всеми правами и привилегиями. — Ты не посмеешь… — низко прошептал Вэнь Жо Хань. — Дать какому-то щенку именной титул, с твоим-то положением! Ты хоть соображаешь кто ты и кто он?! Это позор всему нашему роду, и не потому что Сюэ Ян мужчина, а потому что ты — это ты! Чжи Шу довольно спокойно выслушал его гневную речь, но по лицу его было видно, что это окончательное и непоколебимое решение. — В том, что я дам ему законные положение и статус нет ничего такого, что хоть как-либо сдвинет твою ветвь с властвующего положения, — спокойно сказал Чжи Шу, и отведя глаза расслабленно хмыкнул. — Как ни крути, детей-то у меня все равно не будет… с ним. — Зато у него без тебя вполне, — прошипел Вэнь Жо Хань. — А получив титул он так или иначе войдет в ранг наследников власти, а если даст потомство, пусть даже с наложницей… С укоризной посмотрев на демона, мужчина зло сжал зубы. — Этот парень сводит тебя с ума, вот и вся причина того, что ты делаешь. Ты одержим им, ненормально одержим с того самого дня как увидел его! — Одержим, и что с того? — бровь Чжи Шу слабо дернулась, словно бы он был удивлен. — Он всего лишь сирота, а я даже не человек. И он мне нравится. К тому же, — Чжи Шу как-то странно посмотрел на него, — не слишком ли ты озадачен тем, что я могу дать потомство, или те, кто будут рядом со мной? Не чересчур ли ты переживаешь по этому поводу, глава клана Вэнь? Их взгляды снова встретились. Чжи Шу, который смотрел на него так, как первозданная тьма смотрит в душу слегка наклонил голову, медленно, как заклинатель змей, будто между ними шел разговор на уровне одного лишь взгляда, словно бы лишь смотря в глаза он мог прочитать его мысли. Мужчину это напрягло и разозлило одновременно, и не давая этому продолжатся он затравленно произнёс: — Если сделаешь это, будешь гнить в тюрьме, а твой Сюэ Ян в земле. Хорошо услышал? Только через мой труп он получит именной титул от представителя нашей семьи. Удивление от услышанного настолько сильно отразились на лице демона, что Чжи Шу приоткрыл губы, а глаза его едва ли не впервые за всю жизнь начали… смеяться. Взгляд демона стал до того по-доброму ошарашенным услышанным, что он чуть ли не улыбаясь куда более легкой походкой подошел к мужчине, и став так, чтобы между их лицами было ничтожно малое количество пространства не мигая и всё с таким же веселым взглядом буквально пронзил глаза Вэнь Жо Ханя, отразившись на их поверхности. — Я – теневой глава этого клана, — так ни разу и не моргнув, со смешинками в голосе сказал он. — Я выше и важнее любого, кто здесь находится. Я – основа той империи, которую ты хочешь выстроить, и именно я пачкал свои руки дабы похоронить многочисленные тайны твоих темных дел. Хочешь козырнуть своим положением главы Ордена? Что ж, давай проверим, так ли мне необходимо преступать через твой труп, чтобы быть с Сюэ Яном. И скажу сразу – я переступлю, потому что одну невинность я уже потерял, вторую терять не намерен. Ты хорошо услышал мои слова? С явной издевкой произнеся последнее Чжи Шу слегка наклонил голову, привычно втянул носом воздух, словно принюхивался, что делал он очень тихо, и его глаза немного помутились, как случалось всякий раз, когда он или слишком увлекался, или забывался в собственной порочной похоти. У него было хищное обоняние, поэтому даже страх он прежде всего ощущал именно через запах, а не энергию. Опомнившись лишь тогда, когда его лицо оказалось ниже уровня ключиц мужчины, Чжи Шу слабо дёрнул бровями, словно бы остался не впечатлён, и даже не посмотрев в глаза Вэнь Жо Ханя выпрямился и спокойно ушел, покинув комнату мужчины. Тот, прожигая взглядом дверной проем, был вне себя от бешенства. — Похоже, у нас появился вредитель, — тихо, так тихо произнес он, словно бы размышлял с самим собой, Вэнь Жо Хань тут же затравленно прошипел: — Сюэ Ян… должен умереть.***
Два дня… Этого было больше чем достаточно, учитывая какая неожиданная удача в этой напасти ему подвернулась. Шаги Чжи Шу были медленными, дыхание спокойным, а вот глаза несколько задумчивыми. Разговор с Вэнем ему очень, очень не понравился, и не потому, что ему попытались указать на якобы положенное в иерархии семьи место, а потому что забыли о том, что это самое место хоть и в тени, но на самой вершине. Такая неожиданная реакция на возможность вручения Сюэ Яну именного титула засела у демона в голове. Мысленно он возвращался к эмоциям на лице брата и понимал, что та скрытая настороженность была вовсе не итогом неожиданности такого заявления, а… страха. Вэнь Жо Хань боялся любой возможности обретения Чжи Шу своей семейной ветви, но почему? Он ведь прекрасно знал, что на пост главы клана демон никогда и не претендовал, так почему же… Продолжая думать об этом Чжи Шу снял несколько печатей с двери комнаты юноши и тихо вошел внутрь. Тот лежал на кровати, лицо его было всё так же бледно. Тот ритуал его значительно ослабил, вот только Сюэ Ян совсем не приходил в себя, будто лишь во сне понемногу набираясь сил. Склонившись над ним Чжи Шу начал всматриваться в это воистину прекрасное лицо молодого мужчины, и мягко погладил его поверхность своей холодной ладонью. Сюэ Ян слабо зашевелился, но так и не открыл глаза. Не отрывая от него взгляда, Чжи Шу приоткрыл его губы и приблизил к ним свои. Из тела Сюэ Яна начал сочиться тонкий поток чего-то темного и бесплотного, что медленной дымчатой струйкой пробивалось меж его губ. Лишь тогда глаза Чжи Шу и закрылись, когда он, слегка нахмурившись, начал вытягивать этот поток, после чего, сбив дыхание, отстранился, приходя в себя. Он поднял ладонь, свел вместе два пальца и погрузил их себе в рот. Ядро, что он поглотил, было расщеплено, а посему он извлек изнутри себя лишь половину его свечения и вытащил наружу, после чего снова приоткрыл губы Сюэ Яна и поместил часть ядра уже в него, из-за чего то скользнуло по пищеводу юноши как пилюля, оказавшись внутри тела. Эфир Небесного зверя обладал могущественной силой, таил в себе много светлой энергии, а потому попав в тело человека тут же начал свою внутреннюю алхимию. Щеки Сюэ Яна порозовели, губы налились цветом, из-под глаз сошли темные круги. Кажется, он даже улыбнулся во сне, немножко, но этого с лихвой хватило, чтобы один демон, не мигая, залюбовался его красотой… По истечению двух дней Чжи Шу, Вэнь Сюй и еще двадцать доверенных заклинателей и адептов были готовы отправиться в путь. Дабы прощание не было столь показательным, Вэнь Сюй отправился прямиком из дворца первым, Чжи Шу же, выйдя на равнину подальше от города и скрестив руки на груди смотрел на немного обиженного Сюэ Яна, что отвернувшись в сторону избегал его взгляда. — Хочешь сказать, что если бы не тот ритуал и моя лихорадка, ты бы взял меня с собой? — пробормотал он. Чжи Шу не стал лгать. — Нет, не взял бы, — спокойно ответил он. — Но не из-за этого. Не хочу, чтобы ты видел меня в битве. К этому зрелищу ты еще не готов. Сюэ Ян обратил на него мгновенно изменившийся зачарованный взгляд, и не то смущённо, не то хитро поджав губы в сдерживаемой улыбке подошёл к демону и быстро обнял его, словно бы боялся, что Чжи Шу в последний момент отстраниться. — Хорошо себя веди, — наставлял мужчина, поглаживая его по голове. Они смотрели друг на друга, глаза их тепло поблескивали. — Ни за что, — широко улыбнулся Сюэ Ян, выглядя при этом донельзя очаровательным стервецом. — Поэтому ты должен поскорее вернуться и как следует наказать меня. — О, — удивился демон. — Ты намерен так напакостить, чтобы поставить меня в неловкое положение? — Если бы я преследовал цель поставить тебя в положение, то из неловкого там была бы только поза. Чжи Шу с веселым удивлением во взгляде чуть склонил голову, словно бы вот-вот расхохотался бы в голос, но неожиданно чье-то тело ловко втиснулось между ними, обнимая за шею обоих. — Ну что, мои рахат-лукумы, — свесив свои руки вдоль их плеч, Ямамото всунула свою голову между их тел. — Миг разлуки до того непосильная ноша, что глаз друг от друга не способны отвести? Сюэ Ян стрельнул на неё боковым взглядом и брови его поползли вверх. На лице женщины были круглые очки, стекла которых были идеально черными. Обычно очки носили только ученые мужи, но форма и цвет этих вообще не оставлял вариантов где и зачем их можно было бы носить. — Ты остаешься, — выпутавшись из её руки, внезапно сказал Чжи Шу. — Что? — искренне удивилась Ямамото. — Как же так, я ведь даже приоделась для такого редкого случая посветить своей воинственной красотой. — Знаю я, чем ты светишь, — нехотя отозвался Чжи Шу. — Но я передумал, и ты остаешься. Присмотришь тут за всем. — Зря только потратилась… — недовольно буркнула женщина. — Люди перед смертью должны увидеть прекрасное, а не ужасное! — Ужасное? — Там будешь ты, вот почему я хотела как-то уравновесить, что ли. Тот кошмар, который им предстоит испытать, должен перекрыть вид чего-то прекрасного, например меня. — Впервые вижу человека который так грубо льстит самому себе, — вяло отозвался Чжи Шу и посмотрел на Сюэ Яна. Тот улыбался ему. — Жди с нетерпением, Сюэ Ян. Сказав это уже в полуобороте он окончательно развернулся, и став на Янхуа взмыл в воздух, покидая равнину. Двое, что смотрели ему вслед, пока он не исчез, прикрыли лица рукавом своих одежд, защищаясь от вышедшего из-за туч солнца, словно бы поднявшись в небо Чжи Шу тут же разогнал их. — Ну, пожалуй, и мы пойдем, — дернув Сюэ Яна за кончик волос, улыбнулась Ямамото. — Прямо сейчас? — Понимаю, что ты еще томно не надышался вслед этому мерзавцу, но поскольку мистер «в-гневе-страшен-но-все-равно-пиздат» отчалил покорять новые вершины, мы с тобой наконец-то можем выдохнуть и отправиться покорять свои. — В смысле? — В смысле шуруй давай, а то еще не приведи небо причалит обратно.