Мутация, ничего не меняет

      Их идиллия продлилась не долго, где-то около 30 минут или меньше. Пятый ни в какую не хотел разворачиваться назад, а Шмидт охваченный чувством долга требовал от него сотрудничества. Впрочем, это не было их единственной проблемой. В этой перебранке, Шмидт умудрился приплести историю с его раной на груди, а там понеслось: Винсент не желал слушать об этом, хотя определенно понимал, что Майк прав, но это не мешало ему гнуть палку в свою сторону. Выживший уже порядком устал, но понимание того, что без Винсента он не дойдет даже до станции, очень сильно било по рассудку. Кому же у него открытая рана, которая служит, чуть ли не маяком мутантам в радиусе 3, а то и 5 километрам. Ситуация как нельзя плачевнее, а Винсент продолжает подливать масло в огонь. А все мысли Шмидта были заняты лишь одной мыслью, которая билась как в припадке у него в висках: трио! Трио, мать вашу! — А ты можешь выражать свои мысли конкретнее?! Я, наверное бы, умер от того, что изводил себя попусту! — Ты просто не хочешь смотреть правде в глаза, — голос мутанта, низкий, так что пробирает до костей, но спокойный и ненавязчивый, заставляющий думать о чем-то хорошем. — Да ты что! Вот не поверишь, но твою фразу я, чуть ли не раком ставил, когда пытался добраться до истины. Ты издеваешься?! Причем здесь правда? Давай я тебе на пальцах изложу, что здесь не так. Во-первых, ты произнес заумную фразу, с хрен пойми каким подтекстом, во-вторых, после этих слов ты съебался куда глаза глядят, не сказав ничего. Понимаешь? Ни-че-го! Ты просто взял и ушел, ах, да не забыв при этом подраться со мной. А, в-третьих, угадай сколько тебя не было?! Неделю, понимаешь? Ебаную неделю! Я целую неделю пялился в окно, думая о том, где же шляется Винсент, скоро ли он придет, а, все ли с ним хорошо. Ты вообще собирался возвращаться или этот жест был из разряда: бля, я не хочу чтобы ты сдох?! Ты мудак, ты знаешь об этом?! — Хорошо, раз ты настаиваешь, я отвечу: я сказал тебе, что ты должен выбрать, либо я, либо она, но ты не стал выбирать ничего. Раскинь мозгами, я не собираюсь жить с человеком, которого ты подобрал на улице, она бы и так сдохла. ГЗшники за ней даже не ходили и ты прекрасно об этом осведомлен. То что произошло в ее деревне — бред. Они шли не за ней, а за ее сестрой, которая сестрой-то ей не была. Она была такой же как ты, просто подобрала девочку. Вот только разница между вами есть: она попала в руки ГЗшникам, вот только подохла по дороге. Я дошёл до того лагеря, а затем пошел дальше и вау, я наткнулся на аварию, где ее сестричка в голубом платьешке, сидит в одной из машин. Только вот труп немного объеден, но это ничего. Смысл я надеюсь ты понял? Ты ходишь с ней, нянчишься с ней, по одной простой причине — ты думаешь, что она такая же как ты. Вот только она обычная, понимаешь?! Она простая. Ты окружает себя проблемами, и ладно бы, если бы ты не понимал это, но ты понимаешь. Ты осознаешь, что она большая ошибка в твоей жизни. Убери эти розовые очки с глаз, они тебе не идут. И хочу заметить причину того почему я сбежал, ты и сам знаешь. Я просто не хотел навредить сильнее. В тот день я был сам не свой: меня мутило, и даже тихие звуки зажигали во мне такой сильный приступ агрессии, что хотелось выть от раздирающий боли. А затем появился ты, со своим грёбаным фонариком, со своими звуками, со своими движениями. И меня одолела не то чтобы ярость, меня одолело желание. Не знаю чего, но определенно чего-то не моего. Я не знал этого чувства. Впрочем, теперь ты понимаешь мои причины. Решать тебе. — Ты прекрасно знаешь мой ответ. — А ты мой, — его голос звучал с укаризной, но одновременно с этим с заботой. Такую заботу проявляют к тем, кто определенно не безразличен. К тому же все слова ранее сказанные веяли ревностью. Сильной и непреодолимой ревностью. — И что теперь? Ты прекрасно знаешь, что я не отступлю, один не выживу, а без тебя не пойду. — Что ж посыл я уловил, но учти долго девчонка не проживет. — Мы это ещё посмотрим, — он хотел было идти сам, но боль в ноге пресекла это решение.