Ни о чём не жалеть

Утром о вечере накануне они не говорили. Только Чон теперь постоянно смотрел на Тэхёна вдумчиво, долго, так, что Ким, замечая этот взгляд, смущённо улыбался, но больше ничего не спрашивал, ведь Чон объяснил причину такого внимания: он просто пытается понять его душу, обходя нежелание Кима помочь с этим и рассказать свою историю. Впрочем, Чонгук свои вопросы не забыл — он просто оставил их до лучших времён, которые, если верить Тэхёну, обязательно наступят. А пока надо ждать. Это несложно, Чонгук терпеливый. Но не слишком прозорливый, ведь на самом деле Чон хотел знать причину тоски Тэхёна не только для того, чтобы не стать таким же. Ему нужно быть уверенным, что больше этот человек, люди или обстоятельства не причинят Киму боль. Никто не смеет трогать Тэхёна и делать ему больно — мелькало в голове, но Чон никогда не успевал ухватить эту мысль, чтобы обдумать. Следующий день Чонгук начал с отдыха; он действительно заслужил передышку. А ещё голова немного болела от пива, подружки и разговоров, но он не жаловался, поэтому, когда Тэхён предложил прогуляться вместе, Чонгук согласился, не задумываясь. Он всё равно собирался навестить Трикси только вечером. Теперь дошло до вопроса, чем занимался Ким, пока Чонгук готовился. Обычно он уходил, не настаивая на том, чтобы составить Чону компанию в чём бы то ни было, и Чонгуку казалось, что у него очень важные дела, в которых нет места ему — такому немузыкальному и вообще непохожему на окружение Тэхёна. Но Ким всего лишь гулял. Алиби для матери Чонгука он решил не создавать — вряд ли Джин-Хо станет что-то проверять, — поэтому никто из его знакомых, способных пристать с просьбами поиграть, выступить, прийти на благотворительный вечер и так далее, не знал о его приезде. И, хоть в Пусане было довольно скучно, Тэхён легко мог развлечь себя прогулкой по нескольким любимым местам. Он решил поделиться ими и с Чонгуком. Ким поводил его по Камчхону, отвёл в парк Тхэджондэ, а потом посадил в кафе с «лучшим барбекю в Корее», не замечая, что каждое его слово, каждый шаг и движение и так воспринимаются Чонгуком как самые лучшие. И не только в Корее. В итоге Чон был так увлечён, что совершенно забыл о планируемой тренировке, о которой ему напомнил Тэхён, когда вечером привёл его к конюшне. — Кажется, я и так потратил слишком много твоего времени. А это я тебе ещё не показал один неплохой храм на берегу… — Спасибо, — Чонгук низко поклонился, вспомнив, как в первую встречу Тэхён погладил его по голове. Даже тогда это воспринялось как-то по-особенному, а теперь от мысли, что Тэхён мог бы снова провести по его волосам рукой, почему-то пробежали мурашки. Чонгук поёжился и выпрямился. — Я с удовольствием погулял бы с вами ещё. — Мы сможем вернуться сюда когда-нибудь потом — думаю, я смогу найти ещё пару выходных. А сейчас тебе нужно тренироваться, мой ми… Чонгук. — Мой милый, — договорил за него Чон. — Вы давно не называли меня так. — Ты же просил. Просил. Но сейчас он был совсем не против, чтобы Тэхён сказал ему «мой милый» и посмотрел с той лаской, с которой смотрел на него с первого дня. Только почему теперь ему казалось, что больше этого никогда не будет? — С большим удовольствием я погулял бы, скажем, по Чеджу, — добавил Ким. — А что там? — Потрясающая природа. Я до беспамятства влюблён в это место, — улыбнулся Тэхён, но Чон смотрел так серьёзно, что улыбаться перехотелось. — Ладно, не буду больше отвлекать тебя. — Я бы хотел посмотреть, — заторможено ответил Чонгук, и Ким позволил себе — им обоим — лёгкое прикосновение к чоновой голове. — Займи первое место, и мы подумаем над этим, — подмигнул он, решив, что дополнительная мотивация никому не помешает. — Хорошей тренировки. И ушёл. А Чонгук долго-долго смотрел ему вслед, пытаясь понять, почему так ноет в груди и почему шевелиться так тяжело. До конца небольшого отпуска они почти не общались. Чонгук несколько раз порывался прийти к Тэхёну, набраться алкоголя и смелости и поговорить, но он не понимал, что хочет сказать, поэтому всё свободное время отдавал Трикси, все лишние мысли заменял подготовкой. Лишь один случай отпечатался в душе Чона. Узнав, что его сопровождает известный скрипач, другие ребята уговорили Тэхёна немного поиграть им. И тот, конечно, согласился, хоть и выглядел при этом бесконечно уставшим. Чонгук чуть не задохнулся от ревности, когда увидел, как они смотрят на Тэхёна. Ему казалось, что в их глазах какие-то страшные желания, которые никто не смеет испытывать к нему — ведь Ким приехал с Чонгуком, а не с ними! Но потом он успокаивал себя тем, что многие люди смотрят на талант с жадностью, восхищением, даже в какой-то мере вожделением. А талант Тэхёна был достоин этих эмоций. Больше всего Чонгук тогда жалел, что Тэхён так и не поиграл для него. Он же предлагал, но в тот вечер не вышло, а потом не было времени, настроения и чего-то ещё, что они потеряли в вечер после соревнований. Не было той свободы, с которой они приехали в Пусан. В финале Чонгук выступил неплохо, но нашлись те, кто выступил лучше, поэтому ему пришлось довольствоваться лишь третьим местом. Впрочем, он был рад и ему, зная, что пьедестал на таких крупных соревнованиях непременно поможет ему в дальнейшем. Но фраза Тэхёна про первое место не давала покоя. Третье — совсем не первое. Правда, до каникул Чону всё равно нечего делать на Чеджу. Джин-Хо и так недовольна, что он пропустил целую неделю школы, и ей совсем не важно, что за эти семь дней он прочитал и узнал в разы больше, чем ему дали бы на уроках. После возвращения их общение вернулось в старые рамки. Дружба, о которой они говорили, отошла на второй план. Теперь они с Тэхёном виделись только на занятиях скрипкой, и Чонгук боялся, что, если он предложит отложить Оскара подальше, используя время для общения (Ким ведь так и не брал за уроки деньги, хоть родители и предлагали; Тэхён заявил, что это дикость, «как будто берёшь деньги с родственника»), Ким откажется от занятий совсем. И тогда поводов для встреч у них не останется. В то воскресенье — спустя три месяца после их встречи — Чонгук решил докопаться до истины. Во что бы то ни стало. Ему это было необходимо. Он устал плохо спать и думать о Тэхёне неприлично много, не понимая, почему так происходит. Поскольку своих размышлений ему не хватало, от бессилия Чон решил обратиться к литературе. Авторы часто пишут про персонажей, которые мучаются от чего-нибудь — чего угодно. Кто-то страдает из-за чувства вины, кто-то тоскует по чему-то утерянному, а кто-то, теряя покой раз и навсегда, отдаёт своё сердце тому, кто совсем этого не заслуживает, то есть… Чонгук испуганно замер, смотря перед собой огромными от ужаса глазами. То есть?.. он не позволял разуму договорить страшное слово, которое подходило его ситуации больше всего, а вместе с тем — больше всего не нравилось. — Ты влюбился? — сказал вдруг Тэхён с лёгкой улыбкой, и отчаянный взгляд Чона переместился на него. — Я знаю, о чём думают люди, когда вот так застывают. Так бывает, когда они понимают, что наконец едины с музыкой. — Я… — выдохнул Чонгук тихо, не понимая, кивать ему или мотать головой, ведь Тэхён прав только отчасти: влюбился — да, но совсем, чёрт подери, не в музыку.