Ни о чём не жалеть

Вечер стал ярче из-за Тэна. Одно его появление придало Чонгуку сил и подарило желание жить. Лошади помогали ему так часто, что это уже не удивляло. И даже то, что Тэн дикий и с ним придётся помучиться, не портило момент. Чона не пугал, а привлекал этот вызов: объездить его под себя, сделать своим, тем самым другом, которого Чонгук никогда не мог найти в человеке. Ни в одном, даже в Тэхёне. Потому что Ким не позволял стать ему другом. И потому что всё испортила любовь. Чон доживал день мыслями о конюшне. Утром он пойдёт туда, и теперь не ради какого-то абстрактного коня, а ради Тэна. И, даже если у них ничего не получится, Чонгук уже счастлив. Просто оттого, что он сделал этот непростой шаг, стоивший ему многих нервных клеток, и теперь постарается вернуть в свою жизнь умиротворение, которое ему давали лошади. Перед сном ему написал Чимин. Он всегда писал, чтобы узнать, как у Чонгука дела, и, вдохновлённый встречей с Тэном, Чон даже немного рассказал о своём дне. В качестве благодарности, которую преданный Пак давно заслужил своей настойчивостью. «Я встречался сегодня с парнем из приложения. Его зовут Минхёк, он необычный и, кажется, нравится мне. Пока больше нечего говорить, но я буду рассказывать тебе больше, обещаю». Тут он остановился, перечитал, хотел удалить последние слова — про обещание, — но всё-таки оставил их. Так нужно. «Ещё я был сегодня на конюшне и нашёл Тэна. Он невероятен. Завтра пойду к нему снова». Чон отправил сообщение, ожидая, что Чимин начнёт допрос, но тот сумел сдержаться. Похоже, они оба начинали привыкать друг к другу. «Я очень рад за тебя! Буду с нетерпением ждать подробностей. И с удовольствием познакомился бы с обоими. : D Тэн же лошадь? А то мало ли ты пошёл в разнос… Шучу. Удачи завтра! Пришли его фотографию». Чонгук благодарно улыбнулся интересу Чимина, который сделал акцент именно на лошади, видимо, понимая, что этот пункт был более важным в отчёте Чона, и отложил телефон. Время в кровати часто занимал Тэхён, и Чонгук перестал с этим бороться. Ким, конечно, не станет ни звонить, ни писать — с чего бы ему. Но сердце Чона всё равно замирало каждый раз, когда приходило новое уведомление. С глупой надеждой, которая никак не хотела умирать, он видел групповую рассылку из университета или сообщение от Чимина. Знал, что будет так, и всё равно разочаровывался. Теперь к его немногочисленным контактам мог добавиться Минхёк. Он, в отличие от Чимина, не станет задавать неприятные вопросы, всем своим существованием Ли не настаивал на откровениях. Чонгук даже подумал написать ему, может, извиниться за то, что их свидание кончилось как-то скомкано, но решил, что напишет ему завтра. Когда будет, о чём поговорить. Было в этом что-то забавное: он может рассказать Тэну о Минхёке, а Минхёку о Тэне. Заочно познакомить их, потому что они пришли в его жизнь в одно время. Это что-то значит для его вселенной. Каждое слово и действие что-то значит, даже если кажется, что всё происходит случайно и ни на что не повлияет. Крыло бабочки, повернувшее внимание Чона на новых людей, отрезало его от прошлого. Но иногда Чонгук думал о том, что было бы, вернись Тэхён в его жизнь. Какими были бы их отношения? Он всё ещё влюблён, его чувство не исчезает, а крепнет, несмотря на все попытки поставить точку. Согласился бы Тэхён общаться с ним, зная, что за каждым прикосновением таится влечение не только души, но и тела? Наверно, их встречи стали бы нестерпимо неловкими. Да и кто знает, какой теперь Тэхён. Может, Лондон и другая жизнь изменили и его, и, встретившись с ним снова, Чонгук поймёт, что это не тот человек, который привлекал его когда-то. Чон хотел бы, чтобы так и было. Тогда он избавится от этой бесполезной привязанности и даст шанс тем, кто его заслужил. Когда Чон уснул, ему снился Тэхён. Они на конюшне, Чон рассказывает про лошадей, про характер, повадки, советует, как вести себя в седле. И ему легко. Он чувствует себя облаком, летящем в угоду ветру. Но этот ветер ласковый, заботливый, ему приятно повиноваться. А то, что Чон испытывает с Минхёком — ненастоящее, искусственное, через силу. Иллюзия свободы. Легко ему только с Тэхёном. Но утром Чон, отбросив нестерпимое желание набрать в поисковике имя Тэхёна и посмотреть, что пишут о его браке, оставляет лишь одну мысль: о Тэне. Всё внимание только ему. Потому что он не принесёт боли. Он просто не способен её причинить. В памяти всплывает фигура Трикси. Так же Чон думал о ней, а потом она заболела, и это лишило его кусочка души. Если он привяжется к Тэну, а потом тот заболеет, история повторится. Но Чонгук верил, что этого не случится, что эта молния ограничится одним ударом. А даже если нет — в этот раз он сильнее, почти закалён. И справится с этим даже без Тэхёна. Это будет новая боль, с которой он будет справляться с новыми людьми. Купив бананов, Чонгук приходит к десяти. Нервничает. Это важнее и серьёзнее свидания с Минхёком. Вдруг Тэн не примет его совсем? Так и останется привязанным только к Лукасу, а к человеку даже не попробует привыкнуть? Чонгук, конечно, сделает всё, что от него зависит, но что, если это просто безнадёжно? Тогда он найдёт другую лошадь? Возьмёт одну из тех, которые идут под наездником молча, которым плевать, кто с ними? Нет уж. Лучше никого, чем такого коня. Эти призраки его не привлекут. В конюшне многолюдно. Профессионалы на своих лошадях, любители и новички на конюшенных. Но Тэн, как и предсказывал Чанмин, стоит в деннике, высунув голову и смотря в сторону стойла Лукаса. Его друга забрали, и Чонгук почти ощущает тоску Тэна. Подойдя к нему, Чон хочет сказать что-нибудь утешающее. Работник конюшни что-то советует, но Чонгук не слушает. Он не думал о том, как подступаться к Тэну, решил, что придёт и поступит так, как велит сердце. Но, видя, что конь пятится от него вглубь денника и отворачивается от предлагаемых бананов, он паникует. Чон пытается припомнить, как к нему привыкала Трикси. Тоже с трудом — она не доверяла никому, особенно ему, потому что Чон постоянно приходил и чего-то хотел от неё. Но она была моложе, с ней занимался опытный инструктор, который приучил её если не к людям, то хотя бы к Чону. Тэн же ненавидит, кажется, всех. И одного желания подружиться тут не хватит. — Лучше выбрать кого-нибудь другого, — предлагает конюх. Не Чанмин, который, вероятно, посоветовал бы что-нибудь по усмирению Тэна, а какой-то неизвестный. — Нет, мне нужен Тэн, — говорит Чон уверенно, и заглядывает к коню, который, стоя у окна, смотрит в его сторону. — Ты нужен, — добавляет он тише, надеясь, что его услышат. Тэн прижимает уши. Чонгук знает, что этот жест означает не только агрессию, но и заинтересованность. Тэн прислушивается. И это вселяет надежду. — Мы просто пройдёмся немного по манежу. Познакомимся. Я не буду делать то, что тебе не понравится, обещаю. Чонгук напряжённо наблюдает за тем, как уши Тэна шевелятся и как он, мотнув головой, всё-таки делает пару шагов к нему. — Вот так, — подбадривает Чон, протягивая ему маленький банан. — Мне сказали, ты любишь. Возьми. У меня много, я принёс их для тебя. Потоптавшись ещё немного, Тэн осторожно протягивает морду к руке Чона, забирает банан и снова трясёт головой. Как же вчерашней девушке удалось на него сесть? Влияние Чанмина или Лукаса? — О, хороший знак! Наверно, пора выводить, — восклицает голос рядом. Глянув на конюха, который, похоже, совершенно не понимает лошадей и не ладит с ними, Чон хмурится. Отослать бы его, чтобы поговорить с Тэном спокойно, без нелепых комментариев, но его не оставят одного с такой лошадью. И плевать, что у него есть знания и опыт, и ему не нужен проводник. Глупая формальность. Давая Тэну ещё один банан, Чонгук поджимает губы. Тэн не хочет знакомиться. Полакомиться — пожалуйста, а вот дать кому-то сесть на себя — другой вопрос, на который Тэн отвечает решительным «нет». Но Чон не надеялся, что будет легко. Он оставит его сегодня и вернётся завтра. Будет приходить каждый день, пока Тэн не поймёт, что Чонгук настроен серьёзно.