37 недель

Она одёргивает своё лёгкое летнее платье уже, как минимум, в сотый раз. — Шаннаро, — едва слышное бормотание под нос растворяется в уличном шуме. Сакура переживала и постоянно вылавливала своё отражение в витринах. Не был ли насыщенный красный слишком вызывающим для первого знакомства? Но она почти всегда выбирает одежду этого цвета… Может быть, длина не та? Но юбка заканчивалась всего лишь чуть выше колена… И хорошо ли пахли её новые духи? Не распалась ли незамысловатая прическа?.. «Всё будет хорошо, всё будет хорошо, всё будет…» — несмотря на то, что последние недели, проведённые в компании друзей и родных, заметно расслабили её, сейчас она снова начинала паниковать. Всё утро она объедалась на нервах бананами и кислой капустой — её новыми кулинарным фетишами. Благо, тошнота не была невыносимой ни в последние пару дней, когда работы в госпитале свалилось столько, что она добиралась домой только за полночь, ни сегодня, поэтому она попросила сменить место встречи с парка на милое кафе со вкусными салатами и прочим здоровым питанием. «А вдруг Натсуми не ест овощи? Хотя кто вообще их не любит?! Только бака-Узумаки!» — рассердилась она на саму себя. К слову, к Наруто в гости на этой неделе попасть так и не удалось. Однако хорошей новостью было то, что Какаши согласился пойти вместе с ней, как только её график станет менее загруженным. Оставалось только созвониться с Хинатой и договорится о дне. Но всё после… сейчас у неё была задача намного, намного важнее. То, что она знала о Натсуми ничтожно мало, заставляло её нервничать ещё больше. Кроме нелепых сплетен, усердно добытых Ино, и парочки фактов, что вспомнила Шизуне — почти ничего. Какаши лишь отмахнулся от её вопросов своей коронной в этом месяце фразой: «успокойся, Сакура, всё будет хорошо», раздражающе не отрываясь от потрёпанной оранжевой книжонки. «Бессердечный мужлан», — цыкнула тогда Харуно и мстительно оставила его с неоплаченным счётом за её ананасовый фрэш. И теперь жалела об этом. Стоило его за ухо оттащить к Морино или Яманака и выпытать всё, что ему было известно! Она шла прямо посередине улицы, едва не срываясь на бег. Боялась, что опоздает. Прыгать по крышам не хотелось: пара часов, проведённых в метаниях между ванной, шкафом и зеркалом, пошли бы насмарку. Да и не презентабельно это, а ей не хотелось упасть в грязь лицом. Долгие сборы поспособствовали тому, что навязчивое беспокойство было почти не ощутимым лишь до того самого момента, как она оказалась вне успокаивающих стен своей квартиры. Теперь, прокручивая раз за разом биографию этой девушки в голове, Сакура бледнела от нелепых догадок и предположений. Пока наконец-то не добралась до заведения и не увидела их. «О, они вовремя, или я всё-таки опоздала?» — поражается Харуно, не предполагая, что её бывший сенсей вообще умел быть пунктуальным. Видимо, наличие второй половинки положительно влияло на него. У Сакуры враз пересохло в горле от волнения. Ладони вспотели за долю секунды. Сердце зашлось в лихом ритме. Несмело окинув их взглядом издалека ещё раз, она сцепила руки в замок за спиной и сбавила шаг, чтобы успеть получше рассмотреть, приближаясь. В свете закатных лучей, они выглядели… гармонично. Она сглотнула и с трудом заставила себя не пялиться. Натсуми была ниже неё сантиметров на пять, и в ней сразу угадывалось, откуда она была родом: её кожа — кофе с молоком, а тёмно-русые пряди выгорели под палящим солнцем Суны и приобрели пепельный оттенок. Сакура сразу же справедливо оценила её как очень симпатичную женщину и подумала, что если бы ей не сказали ранее, что той за сорок, она никогда бы ей их не дала. Какаши лениво придерживал девушку за талию и, наклонившись, что-то говорил ей на ухо, на что та кивала, рассеянно провожая глазами проходящую мимо толпу. Однако в следующее мгновение её взгляд остановился на Сакуре, и она улыбнулась, показывая, что узнала. Харуно, поняв, что её заметили, медленно выдохнула и поспешила навстречу, собираясь с мыслями: «Так, успокойся, дыши давай! Что ты, как маленькая? Сейчас всё будет, как обычно: она или он поздоровается, спросит «как дела?» и всё пройдет как по маслу… Ну же, как репетировали!». — Привет, Сакура, — Какаши коронно махнул рукой. — Здравствуйте, меня зовут Натсуми, а вы Сакура-сан, правильно? — первой представляется девушка, мягко отстраняясь от него и делая небольшой шаг в сторону на более приличное расстояние. — Здравствуйте, нормально, а у вас? — тут же быстро выпалила Харуно и резко захлопнула рот, в ужасе округлив глаза. «А-а-а! Шаннаро!!! Как можно быть такой непроходимой идиоткой?!» — Сакура едва удержалась от того, чтобы не взвыть вголос, и густо залилась краской, сжимая зубы до скрипа от унижения. Она отчаянно желала, чтобы земля под ногами разверзлась и поглотила её с головой в свои недра: «Чёрт, чёрт, чёрт! Мадару мне в дедушки, Ками-сама, за что?!». Натсуми хихикнула, прикрывая губы ладонью, но после этого немедля поклонилась. — Вы, наверно, сильно нервничаете, я понимаю, ничего страшного! Приятно познакомиться. — Д-да, я это… немного, да, прошу прощения, — Сакура торопливо прогибает спину в ответном поклоне, с перепугу не увидев ободряюще-сочувственный взгляд Какаши, — мне тоже очень приятно, Натсуми-сан! — и, выпрямившись, заставляет себя снова принять максимально невозмутимый вид и не отвести глаз. — Надеюсь, что не заставила вас ждать… — Мы только подошли, не волнуйтесь. Сакура кивает и скованно переступает с ноги на ногу, не зная, что говорить дальше, ведь Натсуми больше ничего не добавила. — Что ж, давайте зайдем внутрь? — просто предлагает Хатаке, спасая их от тишины. Она соглашается до смешного спешно и, невольно задерживает дыхание, судорожно затеребив подол юбки, пропуская Натсуми вперёд. Первое впечатление было бесповоротно испорчено. Мученически поджав губы, она постаралась убедить себя в том, что это всё-таки не так важно, как об этом пишут в литературе: «С кем не бывает… она не подумает о тебе плохо! Она же сказала, что ничего страшного…». Они заказывают лимонад и парочку блюд, сев за столик в самом дальнем углу, скрытый резной деревянной ширмой от посторонних глаз, который Сакура приметила ещё когда впервые обедала здесь с Шизуне. Обдумывая, стоит ли сразу начать с извинений, её снова опередили: — Вы талантливый ирьенин, — начала Натсуми, — большая честь познакомиться лично с той, кто спас жизнь Казекаге-самы. — Я… — Сакура смущается ещё больше, — просто делаю всё, что в моих силах. Спасибо большое, за такую высокую оценку моих способностей. — Что вы, не стоит благодарить за такое. — А вы работаете с ядами, верно? Вы тоже медик? — Да и нет. Я действительно специализируюсь на ядах, но я не медик, я — ученый. В основном я занимаюсь исследованиями в главном научном центре страны Ветра и изредка помогаю с проектами в Конохе, — поясняет она, отпивая из стакана. — Это очень интересно, Цунаде-сама всегда говорила, что без уделения должного внимания научной деятельности, медицина бы остановилась на уровне лечения пиявками, — Сакура выдавиливает слабую усмешку, изо всех пытаясь взять себя в руки и сделать разговор непринужденным. — Спасибо. И… давящая пауза. Похоже, что никто не хотел первым поднимать ту тему, из-за которой все собрались. Сакура взяла палочки, но так и не решилась попробовать свою еду. Вместо этого лишь уставилась в свою тарелку. В такой обстановке ей мало того, что кусок в горло не влезет, но и такими темпами скоро станет дурно. «Соберись, размазня!» — прикрикнул внутренний голос так, что она поёжилась. — Я рад, что мы наконец-то встретились все втроем, — осторожно говорит Какаши, откидываясь на стуле. Сакура благодарно моргает и очень кстати вспоминает слова шишо. Вдыхает в лёгкие побольше воздуха и окончательно набирается смелости: — Натсуми-сан, вы, естественно, уже знаете всю историю со слов Какаши, но я бы хотела лично принести вам глубочайшие и самые искренние извинения, на которые способна. Я бы никогда не простила себе, если бы случившееся каким-либо образом повлияло на ваши отношения, и я тоже очень счастлива, что вы отнеслись с пониманием, и у меня появилась возможность сказать вам об этом. Если у вас есть вопросы, я буду рада ответить на любой из них, — она кладёт палочки обратно, быстро прячет руки под стол, скрывая их дрожь, и кланяется. Натсуми молчит, но что-то в во взгляде её карих глаз неуловимо меняется. Она пристально изучает Сакуру, будто только сейчас увидела её по-настоящему, и заинтересованно наклоняет голову, задумчиво скользя взглядом по её лицу. Харуно, не зная, как истолковать это, терпеливо ждёт. — Сакура-сан, — её голос сперва трудно расслышать, — я принимаю ваши извинения. Какаши наблюдавший за девушками, едва заметно улыбается. А Сакура не верит своим ушам: неужели всё так просто?! — Но у меня действительно есть к вам пара вопросов, — продолжает она. — Да, я понимаю, прошу, задавайте, я буду честна с вами на любую тему. — Отлично. Тогда я бы хотела узнать, почему вы решились на беременность именно сейчас? Вопрос был неожиданным. Конечно, Сакура не сомневалась, что Натсуми не откажется от «допроса», но отчего-то предполагала, что прийдется вначале заверять, что у неё нет чувств к Какаши. Подробности же всех неудач её личной жизни незнакомому человеку знать было не обязательно. — И почему всё-таки таким образом? У вас, должно быть, довольно много поклонников… — Эм… По правде говоря, я так и не встретила мужчину, который меня смог бы заинтересовать в романтическом плане, — она убивает сразу двух зайцев, на всякий случай. — И я не буду объясняться банальностями про тикающие часики, но, как медик, я прекрасно знаю статистику. После тридцати риск иметь ребенка с отклонениями, генетическими болезнями, как синдром Дауна и прочими страшными осложнениями — значительно возрастает. Это безусловно было одним из основных факторов, повлиявших на моё решение. — Хм… Вы правы, я тоже знакома с этими малоутешительными цифрами. Хорошо, что в Конохе не пренебрегают такой информацией. — Только в последние лет десять. Знаете, есть такое понятие, как военная аменорея. У куноичи в военной обстановке наблюдался сбой в работе репродуктивной системы. Проще говоря, женщины не беременели, и поэтому сфера гинекологии была мало развита. Я рада, что в мирное время появилась возможность делать то, что сделала я. — Ваши родные поддержали вас? — Да. Мне очень повезло с друзьями и семьей, — Сакура тепло кивает Какаши. — О, я наслышана. Если не ошибаюсь, Седьмой Хокаге не только ваш сокомандник, но и лучший друг? Он тоже отреагировал хорошо на то, что ваш общий… бывший сенсей теперь станет отцом вашего ребенка? — Наруто? Э-э… да, как ни странно… — теряется Харуно. — На самом деле, думаю, что вполне ожидаемо. Насколько я знаю, вы оба очень дороги ему. — Да, в конце концов, мы дружим с детства, и работа в команде… и некоторые обстоятельства очень сдружили нас. — Вы имеете ввиду инцидент с третьим членом вашей команды? Помнится, пятнадцать лет назад его имя было на слуху в каждой стране… «Чёрт, конечно же она знает о Саске». — Да, было. Но теперь он на важной миссии во благо Конохе, мы общаемся по переписке, — невольно морщится она. — Вот как? Здорово, что у вас получается поддерживать дружбу даже на расстоянии. Это указывает на то, что ваши близкие так же важны для вас, как и вы для них, Сакура-сан. — Надеюсь, что это так. — Хм… а как обстоят у вас дела с финансами? Сакура опешила. — Натсуми, подобного рода вопросы, как минимум, неприличны, — делает замечание Какаши. — Ничего, всё в поря… — Почему же, Какаши? — перебивает девушка, насмешливо вскидывая бровь. — Мне показалось, что Сакура-сан дала добро на вопросы любого рода. — Да, и я… — Так что, Сакура-сан? Вы ведь не из тех, кто считает: «даст Ками зайку — даст и лужайку»? — Что? — закипает Харуно. — Конечно нет! У меня есть работа, свой дом. Это сумасшествие — планировать ребенка, не имея финансовой стабильности и независимости, — и её тон выходит намного возмущённей, чем следовало. — Ах, не обижайтесь, прошу, я просто хотела услышать это от вас лично, — усмехаясь, она извиняющимся жестом кладёт руку себе на грудь. Харуно закусывает щёку изнутри и смотрит вниз на свои сжатые кулаки на коленях: «Какого дьявола? Я не заслужила такое мнение обо мне. То, что Какаши оказался замешан во всём этом, вообще-то не моя вина. Мне и даром ничего от него не надо, если она намекала на это. Будто я хотела, чтобы всё так получилось!». Подобное общение не может быть приятным, ей начало казаться, что Натсуми нарочно испытывала её терпение. — Уверен, что в этом не было необходимости. Сакура не такой человек. Она со всей серьёзностью и ответственностью подходит к любому делу. И вряд ли это было не так, когда она решалась на такой шаг, как искуственное оплодотворение. Сакура вздрагивает, ошеломлённо поднимая на него глаза, и их взгляды встречаются. Всего на секунду. Однако и этого хватает ей, чтобы выразить всю ту волну смешанных эмоций, захлестнувшую её от таких, казалось бы, простых слов в её защиту, произнесённых от всей души. — В таком случае, прошу прощения, Сакура-сан, — девушка пожимает плечами, покосившись на Хатаке, — мне стоило поговорить с Какаши на эту тему до нашей встречи. «Почему-то мне кажется, что она всё равно спросила бы…» Неожиданно Натсуми взмахивает рукой и опрокидывает стакан с лимонадом на стол. Жидкость стремительно растекается по столу и с него вниз, на пол. — Ксо! Я такая неуклюжая! — Натсуми поспешно отодвигается вместе со стулом. — Сейчас, я возьму ещё салфеток на баре, — Хатаке поднимается. — Спасибо, дорогой! — бросает она через плечо, хаотично вытирая с расстояния последними липкую лужицу. Скорее размазывая, чем убирая. «Шаннаро, что б тебя! Не оставляй нас наедине на первой встрече! Мог бы позвать официанта!» — Сакура угрюмо провожает взглядом спину Какаши и обращает внимание на собеседницу, которая прекратила суматоху, как только тот скрылся за ширмой и, как ни в чём не бывало, закинула ногу на ногу, хитро прищурившись и абсолютно игнорируя капающий со стола лимонад. — Почему мой вопрос задел вас? — Не задел, — упрямо возражает Харуно, но не сдерживает нервного смешка от абсурдности такой выходки, — просто, я ожидала не совсем это. — Вы думали, что я буду ревновать, а не постараюсь получше узнать и понять вас? — немного ехидно помогает ей девушка. — Что-то вроде этого. И простите, конечно, но наш разговор мало походит на милое знакомство, — честно признается Сакура. — Случайно ли? — Вы меня раскусили. Каюсь, я не просто так поднимала самые неприятные для вас темы. Мне хотелось посмотреть на ваши реакции и составить собственное мнение о вас. Я не привыкла верить всему, что мне рассказывают. «Выходит, что я оказалась права?..» — Если оправдание бестактности — лишь ваше любопытство, то это оскорбительно, Натсуми-сан, — она уже без волнения смотрит прямо ей в лицо. — Оправдание? Отнюдь. Именно это моё качество поспособствовало тому, что я достигла определённых профессиональных высот, а также тому, что я неплохо разбираюсь в людях, — Натсуми хмыкает. — О вас, поверьте, ходит немало легенд как в Конохе, так и за её пределами. Однако, вы не разочаровали меня. Я ценю откровенность больше всего, а вы отвечали прямо, несмотря на щекотливость вопросов. — Я польщена, — сухо цедит Харуно. — А теперь я хочу попросить у вас прощение по-настоящему. — Не стоит. — Сакура-сан, я всё же надеюсь, что вы простите меня. Возможно, мне стоило начать наше знакомство иначе, но для меня важно было понять, что за женщина носит под сердцем ребенка моего партнёра. Давайте начнём всё сначала? Сакура не уверена, что после всего сказанного ей этого хочется и не спешит говорить сгоряча первое, что вертелось на языке. Ей нужно было обдумать произошедшее. Желательно наедине с самой собой. Но в то же время стоило разбавить создавшуюся напряженную атмосферу между ними. Ради общего блага. Ради блага её малыша. Поэтому, помедлив, она кивает. Натсуми оказалось совсем не такой, как про неё рассказывали. Она совершенно не подходила ни под одну теорию, выдуманную Сакурой или Яманака, любившей приукрасить. Взрослая женщина с сильным характером. Острая на язык и ум. Прямая до бесцеремонности, и в то же время по-своему здравомыслящая и уравновешенная. — А вы? У вас есть дети? — Сакуре хочется увести разговор от того, что она стала чьим-то подопытным кроликом, и ей почему-то кажется, что спросить об этом будет уместным. — К сожалению, нет. Мы с моим бывшим мужем развелись именно по этой причине. «Господи, кто-нибудь, вырвите мне язык!..» — Я… мне жаль, я не знала… — Ничего, я предпочитаю об этом не распространяться, вы не могли знать, — она болезненно вздыхает. — Но я очень люблю детей. У меня есть два чудесных племянника, они всегда гостят у меня на каникулах. Сакура удивляется тому, как Натсуми теперь легко делится деталями из своей жизни: «И всё же! Может, всё ещё поправимо… Вот она! Ниточка связывающая нас!». — Дети — это самое важное, что у нас есть. После войны, около десяти лет назад, я решила помогать детям с психоневрологическими расстройствами, — не без гордости поддерживает Харуно. — О, я слышала об этом. Это очень достойное дело, Сакура-сан! И я читала в медицинском журнале про успех вашего отделения, — она заметно воодушевляется, с неподдельным восхищением сверкнув глазами. Сакура облегченно растягивает губы в улыбке и приглаживает волосы: «Наконец-то, шаннаро… Неужели эта нервотрепка закончилась?». Какаши возвращается с салфетками, садится и с интересом обводит взглядом девушек и всё ещё мокрый стол, чувствуя, что общее настроение значительно улучшилось. — Может мне вообще не стоило приходить, чтобы вы обе расслабились с самого начала? — Так ты всё нарочно, как и Нат!.. — восклицает Сакура, но вовремя замолкает. Он охает, получив тычок в рёбра от Натсуми и виновато потирает затылок. — Что ещё значит это ваше «как и Нат»? — подмигивает девушка. Сакура смеётся впервые за весь вечер, и внезапно ей в голову приходит одна замечательная идея. Кое-что, что могло бы помочь им сблизиться. Ведь все заслуживают второй шанс, не так ли?