37 недель

Сакура проходит в просторную светлую комнату, бесшумно ступая по татами, и не может отделаться от волнения и какого-то странного смущения. Чертовски не вовремя и совсем некстати боевой настрой, с которым она подходила к дому Нара, вдруг поджал хвост и забился куда-то в дальний угол. И как бы ни уговаривала себя Сакура, прежняя уверенность, что предстоящий разговор — плёвое дело, не возвращалась. Заготовленные аргументы казались недостаточно весомыми, проблема преувеличенной, а идея в целом недостаточно продуманной. На нервы действовала даже неброская роскошь обстановки, хотя странно, что она вообще обратила внимание на интерьер. Впору было обвинить себя в трусости и попытке отвлечься на что угодно, лишь бы оттянуть встречу с мужчиной, который сейчас поднимается с дзабутона к ней навстречу. — Спасибо, Шикамару, — наскребя остатков решительности, потому что тупо притвориться мёртвой поздно и не вариант, вежливо кивает она хозяину дома. — Не за что, — ободряюще приподнимает уголки губ Нара. — Я буду в кабинете, если вам что-то понадобится. — Спасибо, — ответно улыбается Гаара и переводит взгляд на неё. — Добрый вечер, Сакура. — Привет, — выдыхает она. — Садись, я заварил нам чаю, если ты не против. За спиной тихо закрывается сёдзи, отрезая путь назад, но возможность побега — лишь плод её воображения, потому что такой не существует. Назвался кунаем — полезай в подсумок. Не она ли сама решила со всем разобраться? Вот и нечего теперь трястись и наматывать сопли на кулак. Да и чего ей страшиться? Уж не правды так точно. — Вы уже собрались? — После благодарности, последовав за приглашающим жестом, Сакура опускается за низкий столик. Собственный голос предательски звучит на пол-октавы выше, почти выдавая её, но она заставляет себя сфокусироваться на хорошем. Например, на том, что она научилась брать себя в руки очень быстро. Годы, проведённые на высокой должности, не прошли для неё даром. Мало, что ли, взбучек и разборов полётов она устраивала в прошлом? Даже тому же Какаши. — Выдвигаемся через пару часов. Прости, что не смог встретиться раньше, — вздыхает Гаара, разливая чай по чашкам. Сакура хватается за свою, как за спасительную соломинку, ведь это позволяет ей потянуть немного времени. Даром что чай оказывается совсем не таким, как она любит. Слишком сладким, как его предпочитают пить в пустыне. — Ничего… — бормочет она, неожиданно думая, что только Какаши знает о том, какой она любит, и этот глупый, ничего не значащий сам по себе факт придаёт ей сил. — Спасибо, что нашёл время, мне нужно было поговорить с тобой. — Конечно, я слушаю. Будь Гаара в кресле, он непременно бы откинулся на спинку, но сейчас он напротив опирается локтями на стол и сцепляет ладони в замок. Весьма представительно и в духе Каге, как не может не отметить про себя Сакура. Они смотрят друг другу в глаза недолго, пока Сакура собирается с духом. И, несомненно, каждый читает на лице другого всю предстоящую беседу, как протокол писаря на собраниях. Тянуть действительно не имеет смысла. — Зачем ты подставил Какаши? — прямо спрашивает она, на что Гаара щурится. Немного хитро, словно его уличили раньше времени, но это не доставило ему значительных неудобств. У Сакуры по позвоночнику пробегает холодок, но к испугу он не имеет никакого отношения. Просто ей обидно оказаться правой. Несмотря на то, что она проанализировала произошедшее верно, положа руку на сердце, в этот раз ей хотелось ошибиться. А всё потому что Гаара нравился ей, как старый друг точно, и, возможно, слегка в ином роде тоже. И в этом нет ничего зазорного, а удивительного — так тем более. Они знакомы много лет, но в последние месяцы можно сказать, что она узнала его заново. Гаара оказался… интересным. По-своему харизматичным и, вне сомнений, неглупым. Его словно окружала аура понимания и надёжности, но не без подвоха. Какого именно, Сакура начинает догадываться, пока Гаара молчит, поэтому она продолжает: — Нет, я, конечно, благодарна, что ты рассказал о слежке, — ей кажется важным обозначить это, потому что, как бы там ни было, неосведомлённость в произошедшем задела её чуть ли не больше всего. — Но ведь ты о ней знал и раньше, а… — Да, знал, — спокойно прерывает её Гаара. — Тогда почему?.. — хмурится Сакура: ей сразу хочется повторить это уже на повышенных тонах. — Я обратил внимание на наблюдение, когда мы пересекли границу Страны Ветра, — всё же это моя территория, — не меняя тона, говорит он, что заставляет её вдруг почувствовать себя то ли школьницей, то ли душевнобольной: сейчас его вкрадчивость раздражает. Наверное, из-за гормонов, а может, потому что её обида теперь жжётся в разы сильней. Вот почему было не сказать ей этого раньше?! Разве так поступают друзья? — По… — А промолчал изначально, потому что думал, что тебе об этом известно, — Гаара слегка пожимает плечами, мол, это же очевидно. И Сакура тут же проглатывает это своё второе «почему», потому что да, объяснение звучит очень логично. Прям до зубовного скрежета. Если это так, то выходит, что она себе невесть что напридумывала и сейчас ведёт себя как истеричка? Или нет? Это стоит обдумать. Она немного отклоняется, упираясь ладонями в пол, словно хочет издалека взглянуть на ситуацию. По-новому и учитывая всё. Пара секунд тянется как пара часов, о чём она не жалеет, потому что понимает, что эта свежая информация толком ничего не меняет. Не на дне же рождения он об этом узнал? Значит, в любом случае не сообщил сразу. И значит, тему закрывать рано и совсем не лишним будет спросить: — А когда ты понял, что нет? — Хм… — Гаара на мгновение отводит глаза в сторону. — Когда я предположил вслух, что опека Какаши немного экстремальна, ты не удивилась, поэтому позже. Уже в Суне, в больнице. — Давно, — веско замечает она. — И ты всё равно предпочёл умолчать об этом. — Не думаю, что в том состоянии, в котором ты находилась, это знание пошло бы тебе на пользу. — А вчера, значит, оно вдруг оказалось во благо? — Сакура насмешливо щурится, начиная чувствовать неуместное веселье. — Я предпочитаю строить отношения на доверии… — Похвально, — порывисто бросает она и тут же замолкает. Её штормит, и сарказм так же некстати, как и злое веселье. Она жалеет сразу же, глядя на то, как выражение его лица приобретает резкость. В потяжелевшей атмосфере комнаты становится трудно дышать. — Сакура, на моё решение повлияло много факторов, — медленно выговаривает он. — Но решающим послужил один момент: ты была нашей гостьей, а продолжать следить за тобой тайно, в то время как я взял на себя полную ответственность за твою безопасность, оскорбительно по отношению ко мне и к моей семье. Я также считаю не менее странным ставить твои собственные соображения о безопасности под сомнение. За все те годы, что мы с тобой знакомы, ты продемонстрировала себя как куноичи исключительного ума и здравомыслия. Я посчитал правильным поставить тебя в известность, пусть и с опозданием. Сакура чувствует, как кровь приливает к щекам, и она с силой незаметно сжимает кулаки, в который раз возвращая себе только что так восхваленную трезвость ума. — При Какаши? — Я не приглашал его в наш приватный разговор, — Гаара тонко усмехается, — будь он там или не будь его, я бы всё равно тебе сказал. Сакура замирает, упёршись в него растерянным взглядом, но не может зацепиться за что-либо на его сдержанном лице. Досадливо поджимает губы. В ней нет лишней чакры, чтобы сенсорно проверить, врёт ли он, — старый трюк Цунаде — и даже положив руку ему на пульс, она не смогла бы быть уверенной. Шиноби они или кто? — Так ты хотела поговорить об этом? — его голос вновь звучит мягко и словно немного обвиняюще, и Сакура устало прикрывает глаза. — Да нет, наверное, — выдыхает она, так и не убеждённая в правдивости его слов, но уже осознавшая, что зашла в тупик. Гаара неопределённо кивает. — Я бы хотел вернуться к нашему вчерашнему разговору. У тебя было время подумать о моём предложении? Она не знает, что сказать. Ей не хочется, чтобы он узнал о том, как сильно на самом деле сомнения поглотили её и насколько изматывающими оказались последние сутки. Отчасти потому, что она хочет, чтобы её ответ был воспринят серьёзно, как окончательный. Хотя таким он стал всего с минуту назад. Своей интуиции Сакура предпочитала доверять. — Да, я подумала, — несмотря ни на что, она собирает в себе всю возможную твёрдость и непоколебимость. — К сожалению, я не могу принять его. Реакцию Гаары она наблюдает с некой опаской, но он, как и прежде, не выглядит удивлённым. — Хорошо, — тем не менее уголок его губ слегка дёргается вниз, — но я не буду врать, что я не надеялся на то, что ты согласишься. И что меня это не расстраивает. Ты прекрасный специалист, благодаря которому медицина в Суне шагнула бы на совершенно иной уровень. — серьёзно говорит он и после секундной паузы тише добавляет: — И ты… прекрасная девушка, Сакура. Гаара недоговаривает или скорее не развивает своё последнее признание, но и без этого Сакура ясно осознаёт, что это не просто комплимент. Давит из себя улыбку, ярко ощущая где-то глубоко в сердце маленькую трещинку, накрывает его сцепленные руки своей ладонью и даёт ему свой второй ответ: — Спасибо, я очень ценю нашу дружбу, Гаара.