Winged story \ Крылатая история (Новый год 2021)

Пернатый летел над кронами, тщательно высматривая каждый уголок в зелёной листве, чтобы, не позволь Карамел, что-то не пропустить. Целью эйло, одетого в хорошенький, чуть ли не человеческий деловой костюм поверх своей серой шкуры, было здание, похожее на улей. В каждой соте то и дело, мелькали жильцы этого необычного сооружения, такие же крылатые, как и сам посыльный, собравший хвост для снижения высоты. Он хорошо знал, как летать, и очень ловко справлялся с этим. Лери нырнул в воздушную яму, чтобы не встретиться с казалось бы, бесконтрольным потоком «птиц», снующих впереди. У самих сот было уже чуть просторнее. Зрачки так и разбегались от обилия площадок, но самая нужная была на самом верху, где располагалась похожая на другие ячейка, только гораздо больше и роскошнее, не как остальные салатовые коробочки, ютившиеся рядом друг с другом. Вот только… Площадки возле домика не было. Бедный эйло кружился возле неё, как растерянная птица, не зная, куда поставить ноги. Был здесь лишь хиний вход — по верёвочной лестнице снизу вверх. Пришлось аккуратно приземлиться на одну из её жердей, чтобы своими тёмно-серыми руками и ногами добираться до адресата. Почтальон ещё раз сверился с написанным на конверте, достав тот из небольшой длинной сумки, закреплённой ремешками на ноге. — Так и быть, Джеспер Йо́хансен, — хмыкнул лери, глянув на одну из марок. — Но в следующий раз чтоб мне тут без фокусов! Вроде живёт нормально, а даже, хе, на простой поручень поскупился. Уважать надо наш труд. Эх… Убрав письмо на место, он отправился дальше наверх. Но не успел крылатый преодолеть и пару жердей, как снизу его окликнул явно хиний голос. Сердитый хиний голос. — Ну-ка, кто тут лазает? Голос есть? Подь-ка сюды! — задрал вверх острую морду тёмно-зелёный хищник. Был он совсем не похож на типичного обитателя Ры́жи — раноби́йца. Точно был приезжим. Иностранца выделяла жёсткая короткая грива, долговязый силуэт и вытянутая тонкая морда. Этот хин издали походил на большую цаплю. Уже по голосу, не заглядывая вниз, прилетевший узнал в незнакомце ма́рро — представителя расы болотных хинов, родина которых находилась далеко на западе. Необычная была встреча. Крылатый немного побаивался, смотря на ходящий ходуном хвост «зелёной цапли» и её нетерпеливое повизгивание. Марро ожидал ответа. — Благодарю за предложенную помощь, но мой адресат читать умеет. Если вы знаете сэра Йохансена, — эйло задумался о том, что иногда по привычке употреблял некоторые земные слова, — передайте этому индивиду, чтобы позаботился о том, как ему будут доставлять письма. Крылатый двинулся дальше. Только он достал письмо, чтобы постучать в дверь и вручить его адресату лично, кто-то снизу нагло дёрнул за хвост. От неожиданности лери чуть не свалился. И хорошо — хин бы не выдержал на себе такого тяжёлого, хоть и худощавого тела. Марро на секунду прижался к лестнице, осознав, что перестарался. — Кто там е…?! — глянул вниз почтальон своими небесно-голубыми очками-глазами, а затем поджал хвост. — Ах, это вы... Марро, вспомнив, зачем поднялся на такую вышину, рявкнул снова: — Говорил я, кажется, что надо тебя проверить. Документы посмотреть там. Вроде ты лери приличный, знающий, а ведёшь себя как промах. — Но внимания, пожалуйста! — возразил пернатый. — Я работаю там же, где и вы. Да, правда, я появился совсем не там, откуда лери берутся. Но это, — и показал на себя, — мой личный выбор. А промах — это звучит даже оскорбительно! — Без разницы. Я про то, что здесь такой разодетой ксо́лы никогда не видел, и не знаю, кто ты такой. Ты так бесишься, как год не работал, честное слово. — Так я ведь недавно работаю. А вы до этой должности ещё не доросли. И я не про физические… способности… — крылатый внезапно осознал, что вероятно наговорил лишнего. Хин же, воспользовавшись моментом, пустил руку к ножной сумке, уже открывая её раздел с бумагами. По пальцам больно ударила металлическая кайма на кипельно-белых перьях, которые резко дёрнулись, как только эйло заметил неладное. — Своим ручным птахам будешь в карманы заглядывать, — он переставил ногу с сумкой повыше. — Я — личность, в конце-концов. — А я тоже личность. Я смотритель почтовых эйло, и по моему полотну, кажется, это видно, — марро завернул длинную шею назад, ткнув мордой в грязно-голубые узоры, красовавшиеся на рыжей ткани, свисающей по бокам. — Что ж, позволю вам просмотреть документы, — лери поправил воротник пиджака, а затем вновь повернулся ко входу, — но только после исполнения моих обязанностей. — Ты понимаешь, что ему никогда, иво́, не слали ни единого письма? Я просто обязан проверить, что там написано. Тем более, этот лери под моим присмотром! А в словах хищного прослеживалась доля правды, особенно в сочетании с этим многообещающим «иво». — Боюсь, вас гложет любопытство, мой друг, — немного успокоившись, ответил пернатый. — Читать чужие письма это вопиюще дурное поведение. — Ну-ка дай сюда! Хватит трели разводить! — накинулся марро, схватившись за перья когтистой лапкой. В ответ лери инстинктивно встрепенулся, пытаясь сбросить обидчика. Он стиснул зубы от боли, но старался оттолкнуть смотрителя, а не просто улететь. В итоге оба доигрались до того, что дверца наверху открылась, а из-за неё выглянуло довольно человеческое лицо, если не считать «фирменных» эйловских больших глаз-очков, на которых держались ещё какие-то дополнительные стёкла. — И что это у нас тут… — своими внимательно-семигранными зрачками житель этого домика оглядел тех двоих, что устроили на лестнице шумиху, — такое? У почтальона же в глазах были напуганные пятигранники. — Подавись ты этим письмом, кочка болотная! — он сунул конверт в пасть гривастого и оттолкнулся от лестницы, сделав несколько взмахов, прежде, чем оторваться от неё. — Спасибо за испорченное крыло! Так и не разглядев посыльного как следует, выглянувший эйло проводил взглядом его крылатый силуэт, и тут же встретился с хмурым смотрителем, прижавшим свои колоски к голове. Джеспер хотел было спросить его насчёт случившегося, но заметил яркий конверт у того в зубах, и просто не мог удержаться, чтобы тут же не выхватить его. — Ого! Это мне?! — с интересом воскликнул лери и тут же скрылся из виду марро, захлопнув дверцу перед его носом, да так громко, что тот рефлекторно прижал шею. — Надо глянуть, немедленно! — глухо донеслось из-за люка. Больше всего смотритель не любил именно такие случаи. Он обожал свою работу и тех безголосых крылатых, коих спокойно и с удовольствием обучал почтовому делу. Но исполнять капризы заевшейся «ксолы», живущей не в маленькой сотообразной комнатушке, а в целом доме на самой верхушке дерева — это было что-то с чем-то. И что-то с чем-то как обжигающая лава с леденящим морозом. Напитки похожей консистенции Йохансен любил пить на ужин. На обед ему приносили другие, не менее впечатляющие коктейли, для прочей живности здесь представляющие из себя гремучую смесь токсичных веществ. К счастью для себя смотритель был свободен от готовки этих блюд, а заодно и от других домашних поручений. Большую часть такой работы выполняли верные «друзья» важной птицы, легко купившей их за сладкое угощение в добавок к приятным словам. И один из крылатых прислуг проскочил в дом прямо перед носом хищника, прежде чем тот, огрызнувшись, как сторожевой пёс, зашёл следом. Он первым делом оглядел комнату, обилием ярких тканей по стенам смахивающую на ложе султана. Затем просто повернул голову набок. В тот момент, когда левый глаз взглядом упирался в стену, правый сразу же встретился с улыбкой разноцветного эйло, которая больше выглядела оскалом, нежели радостным жестом. С изменённой анатомией Джесперу было трудно подражать человеческим эмоциям. Всё равно, что радость показывала бы птица, ведь она физически не может подмигнуть или нахмуриться, что ей, по сути, и не нужно было, как лери мимические мышцы. Марро знал, что человеческий цвет кожи и махровый коралловый халат, сшитый из прочного мха — всего лишь внешняя косметическая оболочка, за которой крылся простой серый лери. Ну, может и не совсем серый. Джеспер жадно водил зрачками по строкам на бумаге, запрокинув тонкую ногу на спинку человеческого дивана. На свету блеснула ярко-жёлтая подошва узкого кеда, которым казалась вся ступня. «Подвороты» на штанинах имели такой же солнечный цвет, а естественная одежда — нежный кофейный оттенок с неаккуратными оранжевыми пятнами, разбросанными по тем местам, где хозяин войлочной шкурки решил почесаться. Линял он похлеще пушного зверя, и хорошо, что весь счёс подметали другие электронные существа. Осознав, что действовать уже поздно, хин, стоявший у входа, издал урчащий звук, звук сожаления об упущенной возможности или же просто недовольное хинье ворчание. Не отрывая взгляд от письма, свободной рукой крылатый искал на столе свой коктейль, но одёрнулся на этот звук, подмечая для себя, что слишком зачитался. Не заметил даже, как вошли в комнату двое его знакомых: такой же стеклоглазый эйло и серо-зелёный марро. — Не волнуйся, Кро́ля, это не тебе. В следующий раз повезёт, — спокойным и радостным тоном сказал Джеспер в ответ настою гривастого. — Главное — не унывать… — Юрлкролико́врких, Йохансен, — «Кроля» подскочил к дивану. — Разве ваш кара́т не в силах запомнить одно новое слово?! Одно! — Эй-эй-эй, — на спине под халатом машинально дёрнулись крылья, и разноцветный, как попугай, эйло приподнялся и сел, встряхнув золотистой чёлкой, тоже крашеной. — Слышишь? Кажется, Ориду что-то не нравится, — наигранно тревожно произнёс он. И положил руку себе на грудь, стараясь давить на совесть хина ещё усерднее: — О нет, как ты смеешь кричать на лери, на это невинное существо? Как это возмутительно! Не так ли?.. — последнее он сказал уже совсем другим тоном, в котором слышалась некоторая издёвка. — Всё равно. Я вам не Кроля. Можете хотя бы так меня не называть? Выждав небольшую паузу, во время которой Юрлкроликоврких по-куриному сел на ноги, думая о чём-то и тайно пытаясь заглянуть в письмо, Йохансен решил переключиться на нейтральную тему, дабы самому не попасть в неловкое положение. То, что было в конверте, он уже прочёл, и это сбавляло зрачки до волнующихся шестигранников. — Как там наши почтово-воздушные силы поживают?.. — ненавязчиво спросил крылатый. — Обычно. Но ещё два новых жёлтых крыла не помешали бы, — съехидничал марро. — Эх, Кро… — лери косо взглянул на своего знакомого, снова усиленно прижавшего всё, что есть на голове. — Ы́рло, так-то будет лаконичней. Ну, и покороче. Я знал, что вы отменный шутник. Джеспер, встав с дивана и тряхнув кольцами из разноцветной лозы, которые были пробиты через рукава шкурки, без особых усилий поднял хищника и посадил на своё место. — Присаживайтесь, не стесняйтесь. Жаль, вы не можете ощутить божественный вкус янтарно-тигрового вулкана, — цветастый перевёл взгляд на свой столик, погрузив письмо в карман, и вместо него доставая пульт с двумя антенками. — Кстати, где он? Смотрящий в окно, серый, как и сотни других его собратьев, эйло молча оглянулся, прижав крылья и распущенные веером металлические выросты на затылке. Опустил все перы, кроме самых длинных, которыми засёк радиосигналы от маленького устройства в руках того, кто лишь этим способом мог разговаривать с лери на их родном языке — языке теле́ндоров. Шкафчик мини-бар находился всего в паре шагов от дивана и никогда не пустовал. Назад вернулся эйло уже с высоким бокалом, напиток в котором действительно напоминал видом лаву. Джеспер когда-то узнал от «Кроли», насколько легко обучались электронные существа. Этим и пользовался. Пожалуй, слишком часто. Тот же лери, что был официантом, по щелчку пальцев стал вычёсывать разноцветную шкурку сородича, когда тот сбросил халат и разлёгся на ковре, расстелив крылья, размах которых был чуть ли не с два его роста. Лежать в такой нехарактерной позе не позволил бы себе ни один эйло. То ли дело этот беспёрый, срезавший свои «ненужные железки» сразу после того, как диета из брусков была окончена. Крылья казались чем-то живым, естественным, так что от них избавляться Йохансен не решился, хоть и не пользовался ни разу по назначению. Юрлкроликоврких знал, что окажется в проигрыше: этому «слишком умному» пернатому он точно был не указ. И то, что сказал бы смотритель Ориду — вовсе было не доказательством. Он даже не ругал за порчу оборудования, когда сам Йохансен от легкомысленного отношения к пульту чуть не разбил его вдребезги. После этого случая другие жители почты стали жаловаться, что голос «говорилки» сильно дребезжал и хрустел. То ли дело — любимая «зверушка» главы компании, которой для достижения райской жизни нужно было всего лишь существовать. Этим статусом Джеспер тоже не брезговал, использование статуса было его вторым именем, если не первым, ведь оно лишь упомянутое уже отодвигало перед желтокрылым все двери. Но в том-то дело, что сейчас эти «двери» вели куда-то в неизвестную туманную пустоту. — Ладно, — вздохнул марро, — начнём с простого. Вы научились запоминать карты городов, как я рассказывал? Эйло в ответ сложил крылья и поднялся, опираясь на их суставы. Затем куда-то направился, прихватив свой напиток по пути. Юрлкроликоврких только что заметил, как основательно на этот раз электронное существо подровняло свои пеньки, напоминающие теперь большие металлические чешуйки. — Не волнуйся почём зря. — Джеспер с наслаждением отхлебнул из стакана. — Я уже запомнил всё до последней улочки. Вот, даже рисовал по памяти. Порыскав на подвесном стеллаже, он бросил на столик кипу бумаг, оказавшихся одной цельной картой, склеенной из них. Дальше объяснять не пришлось: было похоже на детский рисунок большой заросшей деревни, и понять такое мог только его создатель, перепутавший дороги и рисовавший на одном месте дважды. Только по надписям и можно было сориентироваться. — Да-а… Не густо, — хин повертел головой, смотря обеими глазами на эту поделку и пытаясь догадаться, какой из них его обманывал. Он пытался. Он хотел по-доброму научить заевшуюся в своём состоянии «ксолу», как быть настоящим лери. Как это здорово уметь пользоваться своим точным зрением и отменной памятью. Уметь летать, в конце-концов, если не использовать свои родные инструменты, идеальные почти для любого случая. — Эй, — пернатый сел на угол дивана, придвинувшись к своему знакомому, — не глянешь? У меня, кажется, что-то между стёкол попало. Показалось? Гривастый лишь положил лапку на морду, что было равнозначно пожатию плечами. — Ай, ладно, сам проверю. Джеспер снял плетёные верёвки с боковых гребней, оставшихся от широких защитных пластин, на них и держались его настоящие очки. Затемнённые стёклышки, окаймлённые чем-то мягким и резинистым, похожим на материал крыльев и подошв. Их лери носил на своих родных глазах неспроста, и не просто так их бережно протирал карманным платочком. Без этих очков мир был бы совсем не таким, каким хотел его видеть крылатый. Ну, и стоила такая вещица хорошего труда некоего мастера, тоже лери, который придумал «зрение» наоборот и понемногу изготавливал ценные стёкла. Он, живущий в какой-то из соседних стран, вполне обеспечивал себя самостоятельно, не подозревая, что Орид заказал эти очки не для дела, а из простого желания одного из своих серых лери. Может и не совсем серого, но в документах записанного, как такового — найденного уже диким, неразумным и не умеющим говорить. — Я думал, человеческие особи вникают даже легче. Оказывается, всё совсем не так… — сказал марро. — Эх, Кроля, ты мой Кроля, — потрепал того по гриве эйло. — Как ни жаль мне, ну, и вероятно, тебе, — взглянул Джеспер на того краем глаза, в котором ходил спокойный восьмигранник, — но я ухожу с этого птичьего двора. И, возможно, навсегда. Колоски медленно вынырнули из гривы понурого хина, он сам вскочил и прижался головой к эйло, обняв его длинной шеей. Йохансен совсем не ожидал такого от Ырло, который особо не нянчился с подопечными. Здесь явно было что-то не чисто. — Ну и с чего же это?! — радостно воскликнул хищник. — И вообще, — он покосился на письмо, где помимо марок были и надписи, понятные хиньему глазу, — какому чудаку взбрело послать письмо простой ксоле, как ты? Джеспер молча вручил конверт смотрителю в лапки, дабы тот сам понял, что оказался чудаком. Курьёза в виде автора послания, который надеялся на читательские способности простого почтальона, не было, как и ошибки адресом. Это было простое приглашение. Зато от кого! — О, старина Орид наконец-то передумал и разглядел во мне хоть что-то отличное от других пташек, — пернатый ударил пальцами по бумаге с текстом, высказав свою догадку. — Надеюсь, что так. Не буду оставлять тебя наедине со своим любопытством, мой друг, я ждал, когда меня наконец-то переселят в новый нормальный дом. Подальше отсюда. — Замечательно, — предвкушая свою жизнь без этого разукрашенного попугая, на радостях произнёс Юрлкроликоврких. Можно было и не скрывать приподнятого настроения, ведь эйло принял бы это за подтверждение своих слов. — Ты знаешь, — ответил Джеспер, снова накидывая халат на крылья, — я так рад тому, что не увижу тебя… Тьфу-ты, то есть, ты не увидишь меня. Не будет больше разногласий насчёт дрессировок, ай, нет, тренировок. — Не волнуйтесь, я вас правильно понял, — хин повернул опущенный длинный хвост в другую сторону. — Ну, так, — эйло протёр глаза от пыли, — собирайся. Я тут подумал: какая удача, что ты зашёл с птицей. У меня появилась идейка… Вот! Вместо конверта у марро в лапках оказался «пульт от лери». Хин сам не заметил, как ловко Йохансен это провернул. Реакция электронного существа, эх, бесподобная вещь. — Подбери мне кого-нибудь понадёжнее. Пусть пригонит кабину сюда. И побыстрее, — кивнул пернатый. — Орид ждать не любит. Ты понял? Смотритель уже надеялся, что теперь никак не будет замешан в жизни этой, как он про себя называл, пародии на лери. Он сам, как любой нормальный хин, включая даже Орида, обходился бегом в пределах городской черты. Полёты в кабинках использовались чаще всего для доставки грузов или срочных перелётов. А уж тем более, сам эйло мог обеспечить себе этот перелёт в любой момент. Каждый, кроме этого домашнего любимчика. Чтобы чем-то занять себя в ожидании, Джеспер облокотился на косяк открытого просторного окна, оглядев гроздьями висящие снизу домики-соты зесамских почтальонов. Как общественные птицы или пчёлы, они то вылетали, то возвращались обратно. А хищник, спустившись на лестницу, пытался выманить кого-нибудь из этого клубка крыльев, выжимая последние соки из сломанного пульта. Сверху слышался монолог, от которого марро, будь он человеком, закатил бы глаза: — Несчастные птахи, бедняжкам эти телендоры промыли мозги… А ведь свободны от земли! Но привязаны к работе. Нет, да они просто зависимы от работы! Но что я поделаю? Одна из белокрылых телендорских «птиц» приземлилась на лестницу, показав перами несколько жестов. По ним смотритель тут же понял, что этот лери был свободен для поручения и даже был рад его выполнить. — Кабинку принеси, мой хороший. Она у Кри́на. Знаешь его? — взглянул хин в яркие глаза-стёклышки. Электронное существо подняло вверх антенны и вдобавок к ним ещё пару «ножей». — Вот и молодец. Лети, дружок, только, если можешь, поскорее. Крылатый сорвался с насеста так, что лестница из прочных лоз задрожала. Марро уже хотел крикнуть Йохансену, чтобы тот спустился на площадку для транспорта, но задумался и подождал ещё с полминуты. И ожидания не были напрасны. — Только не сделает ли со мной Орид то же самое?.. — тихо донеслось из дома, как будто сказавшего заставили через силу озвучить свои мысли. И теперь даже Юрлкроликовркиху стало как-то не по себе. Он представил… Вот Джеспер, говорящий, умеющий писать и читать, мыслящий подобно человеку, той самой земной стайной зверушке. И вот, он одичавший, такой же беспечный и наивный, как тысячи других. И ничего ему уже не было бы нужно, никаких подношений. Работа, еда... и игры с собратьями. Тогда бы от Джеспера почти ничего бы не осталось. Но зато он бы не так сильно раздражал — подумал марро.

***

В «огромном», не больше дачного дома, зале стояла тишина. Иногда приятно шелестели на ветру древесные ветви, а из открытых верхних окон, в которые они просовывались, дуло прохладой. Было в порядке вещей таким способом оживлять обстановку, чтобы ветер сам выметал пыль с архивов, стеллажами расположенными по стенам. А по другим сторонам зала на нижних окнах свисали бархатные полотна разных оттенков, с разными знаками на них. Некоторые узоры были единичными, другие — тянулись по краю, окаймляя ткань. Одно такое полотно идеально совпадало с накидкой хина, что ходил вдоль комнаты, ожидая, когда к нему явится один знакомый стеклоглазый. Предстояло обсудить кое-что важное. Ранобиец поборол волнение, расслабив ушки, и выдохнул. — Он лери. Где-то глубоко в душе… — он взглянул на снующих по ветвям маленьких блестящих животных, напоминающих ящериц. Орид как будто говорил с ними. — Ведь ничего плохого не случится, если он просто узнает, кто такой на самом деле?.. Как раз в этот момент послышался аккуратный сдвиг двери. Хин был у окна и повернул голову на «оленьей» шее, смотря на вошедшего левым глазом. — Хэ-хэй, привет, Орид-Оридульчик, классно выглядишь! Особенно сегодня, — заметив того в напряжении, решил подбодрить разукрашенный эйло. Как и прежде, Джеспер был в том же коралловом халате, подвязанном на его худощавой талии. Большую часть времени цветастый посвящал пребыванию дома или неспешным прогулкам по мостикам города, как правило, недолгим. Но от всего этого лери не потерял своей утончённой фигуры, на удивление для себя, и даже не стал хилей своих работящих собратьев. Всё каким-то чудом оставалось на месте, не дряхлело, не расплывалось, как у ленивых людей, чем крылатый был доволен. Поэтому совсем перестал заботиться о физической активности. Руководитель почтовых дел уже привык к этому, но не к громким звукам. Никто их не любил. — Не кричи ты так, — ранобиец сразу зажмурился, поспешно отвернув голову, — резко. — А, ну, договорились, не буду. Кхм… Орид молча развернулся и подошёл к Джесперу на несколько шагов. Хин прижал руки, спрятав их в воротник накидки, а значит, настрой у него был куда серьёзнее, чем эйло себе представлял. — Ну, так о чём вы хотели сказать? Я здесь, — распростёр руки Йохансен, в одной из которых держал свой второй ужин. — Вот, думаю что-то. Марьёчи такой большой. И разве может в нём не найтись ещё одного хорошенького местечка для ме… — Тебе известно, кем становится лериот на третьем месяце развития? — строго произнёс хищник. Внезапное волнение подступило к электронному существу. В голове щёлкало, и это явно был не добрый знак. А ещё Орид всё это видел! — Наверное, крылья вырастают? — легко, пытаясь игнорировать свои шестигранники, предположил эйло, отпив вкуснейший колоритный коктейль, на этот раз цвета голубого арктического льда. Хин даже с вытянутой на всю шеей был на голову ниже пернатого, однако казался не только солиднее, но ещё и проворнее. Выждав момент, гривастый повернул пасть и выхватил стакан, не успел Джеспер его опустить. Не пролив содержимое, Орид взял ёмкость в свои когтистые лапки. — На третьем месяце, хеньхне́ мой нежный, завершается лероморфизм. Ты взрослый, Джеспер! Полтора года, как взрослый! — он потряс стаканом так, что яркая жидкость чуть не капнула на пол. Крылатый понял, что от него было нужно, и тоже решил доказать свою правоту: — Уточню по-нашему — не полтора, а четыре с половиной. И, дружище, я старше тебя вдвое! Мой десятилетний стаж врачевательства тебе ни о чём не говорит? А? — Здесь, в твоей настоящей жизни, он маловажен. Не столь значителен, как тебе кажется. — А для тебя всегда было не столь значительно то, что я не работаю даже по профессии! Йохансен предпринял попытки вернуть свой ужин, но завропод, слегка оскалившись как дикое животное, резко шагнул назад и присел, изогнув гибкие ноги сильнее. Заодно ударил хвостом, как веником, по полу, показывая, что хоть и недоволен, но хочет найти компромисс. — Я хочу предложить тебе не менее интересную и комфортную работу. Подумай! — Орид приподнял из раскидистой гривы свои ушки-колоски грязно-мятного цвета. Пернатый ответил на это, но после того, как обошёл хина, спокойно направившись к окну, тоже выражая этим свой неспокойный настрой: — То есть, ты всё же хочешь, чтобы я что-то делал? — Я? — ранобиец повернул голову, смотря правым глазом. — Да, хочу… Чтобы ты каждый день любовался природой и красотой города. Чтобы общался с себе подобными. Он направился следом, подняв хвост, дабы не истаскивать кисточку на нём. Чуть не разбившийся стакан остался прямо на полу. — Ты просто не знаешь, как это будет интересно и весело для тебя. Даже не заметишь, что работаешь! Для всего твоего существа это будет как одно сплошное развлечение! — То есть, хочешь сделать из меня… — лери начал спокойным тоном, — послушного робота?! Такого же, как они все?! — затем, озлобленный, показал в окно, где среди веток сновали они. Орид лишь закрыл глаза на громких тонах, а его грива, медленно переходящая в светло-рыжую шёрстку, невозмутимо стояла приподнятой, исключая прижатые оборотом места. Он размышлял над тем, не спутал ли Кендара биологический вид Джеспера, ведь испытывать гнев мог лишь один вид эйло, который и близко не относился к скромным, покладистым механикам. Но с другой стороны эйловский птенец был ещё так молод, и многое человеческое могло просто не выветриться из его сознания. Как и Юрлкроликоврких, ранобиец знал, что для каждого вида лери нужен был отдельный подход. Теперь его стоило немного поменять под более… людской? — Я этого не говорил, — спокойно произнёс хищник. Его кисточки то ныряли обратно в перьеобразную шёрстку, то выглядывали, ведь собеседник продолжил кричать, будто бы не слышал: — Ни с того ни с сего! Спасибо, Орид, я очень счастлив! — Тихо, послушай… — …Что превратишь меня в жалкую безвольную птаху! — завершил Джеспер. Он ещё с полминуты наблюдал за глазом хина: как в нём задумчиво перетекал зрачок, растягиваясь по всей серой радужке, а затем собираясь в комочек с волнистыми краями. Орид медленно закрыл веки, словно решил вздремнуть, а затем, встряхнув головой, с которой осыпалось несколько гладких пёрышек, резко раскрыл глаза. И молчал, мол, слушаю все ваши жалобы дальше. Крылатый, потрепав рукой пояс халата, начал первым, чувствуя, что немного погорячился: — Ты что-то хотел сказать? Нисколько не меняя своего размеренного тона, хищник по-доброму ответил: — Послушай, Джеспер. Ты можешь оставаться кем захочешь. Он шагнул вперёд, вытянув шею и проведя краем морды по холодной лерской ладони. — Но, пожалуйста, займись пользой, наконец, ведь на тебя долей уходит столько, сколько я отдаю за содержание всех других. А их, ни много ни мало, семьсот четыре покладистых пары крылышек. Исключая твои. Ты говорящий и умелый на грамотность, ради этого я тебя и купил. Но должен же ты принести мне какую-то пользу, кроме декоративной. А? — Кем хочу? — зрачки оставались по-прежнему восьмигранными. — М-м, дай-ка угадаю. Допустим, мне нужна простая человеческая работа, где я буду не на одно лицо и характер со своими коллегами. — Вопросов нет, — ранобиец поднял свои слуховые колоски до конца. — Будь моим почтовым эйло. У вас же есть на Земле почтальоны? Вот, ты им и будешь, только лери. Даже костюм тебе сделаем, как у нашего нового посыльного. Заодно и посмотришь другие города, сможешь выполнять особые поручения, где пригодятся твои таланты. Вот я просто не представляю, как это интересно. Я тебе даже завидую. И нет, Йохансену не послышалось: Орид, причём, на минуту, руководитель компании, престижное лицо, если не морда, мило запищал. Как резиновая игрушка. Частый был жест у гривастых, с ним крылатый встречался не раз, и этот звук всё же не смог растопить его корыстное металлическое сердце. — Но! — строго, подражая недавнему тону своего хозяина, возразил Джеспер. — Я не пояснил, и вряд ли ты сам понял, в каком это смысле — человеческая. То есть, — он стал перечислять на пальцах, — без всяких полётов, однообразной конвейерной работы, где ценится настоящий ручной труд, а не какие-то отростки из затылка, — и завёл руки за голову, показав пальцами недостающие инструменты. — Ну, и чистые, порядочные, человеческие условия труда, отпуска и выходные по расписанию. Всё понял? Хин, к которому слегка наклонился эйло в ожидании ответа, стоял с поднятыми ушками. Те внезапно утонули в гриве, а хвост опустился на пол, подёргиваясь и шурша пёрышками. — Я понял, Джеспер, я всё понял. На блике от света показалась пыль, электронное существо протёрло глаза и хлопнуло ладонями, потерев их друг об друга: — Ну наконец-то! А то я думал, от тебя вообще ничего не допросишься… — Я понял, — повернулся хищник, быстро направившись к лери, — что ты, моя пернатая радость, хочешь всю жизнь гулять подметаючи, поджав свой хвост, и думать, что произошла какая-то ошибка, раз ты оказался в этом теле. Джеспер попятился, испугавшись такого жеста, и через несколько шагов почувствовал крыльями стену и осел на них. От разницы в росте данная ситуация казалась ему очень глупой. Это миниатюрное, не выше ребёнка, существо можно было легко сдвинуть в сторону одной левой. Только если в эту левую тотчас не впились бы острые зубы. — Может, сменим тему на более бесконфликтную… — пробормотал эйло, который ослабел от необъяснимо накатившей тревоги, а концы его крыльев тащились по полу, показавшись из-под халата. — Сперва закончим эту! — заметив это, Орид отшагнул назад, перестав скалиться. — Так вот, я скажу, что телендорская природа никогда, ни разу в жизни не ошибалась, разве лишь территориально. Любой человек, прибывший к нам, может стать лери, и любой бы им стал, если бы все хины этого хотели. В ответ пристальному взгляду текущих зрачков завропода открылись тревожные квадраты в сине-зелёных эйловских глазах. Что ж, для рядового лери Джеспер пока был достаточно храбр. — Хочешь работать как человек? — гривастый резко повернулся обратно, зашагав к центру зала. — Хм… Есть одно местечко, где тебя, возможно, примут, как дома. — П-правда? Вы сейчас правду говорите? — пернатый «отлип» от стены. — Хах, просто поглядите на него, — хин мёл хвостом. — Глазки-то как сугловатились. Ты даже не ксола, а маленькая напуганная шищя. Ха! Орид будто заранее просчитал, что с этого места он мог достать ногой до еле заметной щели в полу и потянуть скрытый рычаг. Мигом парадоксовый паркет преобразовался в многочисленные ножки невысокого стола, на котором укладывалась карта всей восточной стороны родных хиньих земель и части того жуткого материка, откуда брались дикие лери, или даже люди, если таковых находили, как тогда самого Джеспера. Земли, выделенные серым, почти чёрным цветом, имели угловатые очертания. Будто тёмные когти, вцепившиеся в Центральный океан. Часть Южного материка, как ни в чём не бывало, имела скромный зелёно-жёлтый окрас, как на обычной карте. Стакан со вторым ужином находился как раз на этом столе, поднявшемся с такой аккуратностью, что тот даже не задрожал. Джеспер поднял палец, желая что-то высказать, но не успел. Завропод подцепил лапой что-то из-под стола и поднял к рукам указку, похожую на стилус электронной ручки. — Ты знаешь, как мало здесь настоящих людей, а я знаю место, где у них целый город. Ну как? Я даже тут тебе угодил! — Орид присматривался, тыкая в карту указкой, что меняло её масштаб. И в этом были замешаны не чудеса техники, а вполне благоприятные для этой задумки законы физики с грамотно продуманной механикой. Правда, качество карты падало всё больше и больше с каждым приближением, в отличие от надписей, которые исчезали и появлялись заново вместе с новыми. С каждым движением другого края указки по столу видимый рельеф уходил всё дальше от рыжского города и всё больше переходил на тёмную сторону, в обоих смыслах этого выражения. Виднелись типичные земли хвостатых хищников — джунгли с множеством скоплений хиньих жилищ и отдельных домов, которые тоже имели место среди географических названий на карте. Были в зелёной зоне и полностью необитаемые обширные места, располагающиеся в самых обыкновенных лесах, пригодных для жилья. Йохансену это всегда казалось странным, ведь рельеф на Южном не изобиловал горами и пустынями. Жить здесь можно было в принципе везде, но хины не расселялись слишком далеко. Они в большинстве были избирательным и расчётливыми. Это было у них в крови, и Джеспер знал это. Завершив поиски, Орид наклонился над картой боком головы: — Вот, — Радо́ния. Небольшой восточный городок. Народ там весьма самобытный, очень своенравный, людское население три к одному. И там, хочу тебя обрадовать, иво, не живёт ни одного лери. — Это тот поселок возле речки? — показал эйло на самый краешек карты, где на материковой части значилось Ре́ндо-и́ндо. — Вы, должно быть, оговорились. Ранобиец слегка хихикнул и перетащил руку цветастого к совсем другой отметке, на маленький островок, который был похож на лайнер с теми самыми жуткими выростами-когтями, которые имел и его «старший брат». Городок был небольшим светленьким пятном на этом острове, да зелёным пятном неподалёку, чуть побольше, а всё остальное пространство наверняка занимали те места, о которых Джеспер больше всего боялся думать. Но теперь ему предстояло туда отправиться. Наверное. Или Орид решил так запугать свою домашнюю изнеженную «ксолу». Чтобы просто насладиться её напуганными зрачками? Чем являлся рядовой лери для хина? Не более, чем домашней зверушкой. Йохансен слышал, что лери было нечего бояться на восточной стороне мира, но органические создания там были не жильцы. Это были неприступные для хинов телендорские земли, бесконечный завод, существующий сам по себе. Джеспер думал, что скорее всего, это были отголоски прошлых цивилизаций, если не они сама, засевшие где-то глубоко под землёй ради какой-то своей цели. Но это были чисто философские бесконечные размышления безо всяких оснований. Кто был такой этот разукрашенный лери, чтобы рассуждать о весьма сложной и самобытной природе, если даже в себе он не мог разобраться? Хин выпрямился, наблюдая за тем, как его подопечный рассматривал это угловатое пятнышко под названием Радония. — Время не ограничено, — заявил ранобиец. — Отработаешь долги — можешь поднакопить долей на собственные траты и жить себе поживать. И покупать себе краски-шмаски, радужные коктейли каждый день и всё, что только душеньке угодно, — на этом он повертел головой, как бы по-птичьи оглядываясь. Неловкое молчание застыло в воздухе. Эйло и думать не хотел, чтобы отправиться в то место, но прямым текстом сказать «нет» было бы уж чересчур. Ориду так же было трудно сказать правду, но он старался говорить именно по делу, без намёков. Как самый обычный хин. — Ну разве я многого прошу? — сказал хищник таким тоном, словно хотел выдать «ну, пожалуйста». В это время крылатый, как бы брезгливо, отошёл от карты, обходя стол. На словах он стал активно жестикулировать. — Но вы… Видели это? Как там вообще жить можно? Наверняка кто-то по ошибке занёс поселение на это место. Я бы никогда, будучи даже лери, не поселился в этой дыре! И неужели это единственный во всём мире город, где живёт столько людей?! — Эх… Ты никогда не станешь тем, в кого ты превратился. В душе, я имею ввиду. Видно, тебя недостаточно кормили морально. Махнув хвостом, Орид пошёл к стеллажам и ловко запрыгнул на один из них, перебираясь по широким полкам, как по ступенькам. Эйло казалось это негигиеничным занятием, даже несмотря на то, что в помещениях хины надевали что-то похожее на босоножки. — Придётся мне заняться этим. Что ж… — завропод перебрал книги, похожие на пустующие фоторамки, пока его коготь не остановился на одной квадратной табличке. — А, вот она. Достав нужную вещь, ранобиец тут же прижал её к себе, и, спокойно соскочив с трёхметровой высоты, почти из-под потолка «большого» зала, размером с большую комнату, подошёл к эйло: — Себя обмануть легко. А инстинкты, Джеспер, их не обманешь. Гляди! — Орид вручил ему табличку, разукрашенную в сине-голубых тонах. С изображением того глаза, окружённого угловатыми фигурами, который юный механик считал простым рисунком на пластинке, ничем больше этого. Но пернатого снова охватили непонятные чувства. Как ощущение чего-то сокровенного для себя, такого приятного и такого… чужого. Этот глаз, смотрящий в лерскую душу, это были не люди. Это даже не хины. Это было что-то неизвестное и далёкое, но при этом Йохансен чувствовал: совершенно понятное и простое. Это был он сам! — Что ты видишь? — спросил хин, тихонько, будто стараясь не отвлекать существо от чего-то важного. Лери уже надоело всё это. Крылатый дрожащими руками отвернул от своих глаз лепестковый квадрат и шлёпнул табличкой об стол, держа на ней руку. — Ничего! — он выдохнул по человеческой привычке, больше от эмоций. — Ничего кроме тупого квадрата, которым ты хочешь взять меня под контроль. Ты думал, я одна из тех безмозглых куриц, которые продались за это? — Я предполагал такую реакцию. Как ты ещё юн, ну просто загляденье, — ранобиец наклонил голову. — И хватит так дёргаться каждый раз. Ты как голубь: постоянно вертишь головой! И это уже раздражает не на шутку, — лери шагнул вперёд, посмев щёлкнуть пальцем по хиньей морде, и собеседник взвизгнул. Снова послышался звук скользящей двери, и в помещение вошёл ещё один гривастый. Юрлкроликоврких стряхивал с лапок серую труху, попутно убирая гребешок в сумку на поясе. — Извини, что задержался, Орид, — поднял ушки марро, — я подумал, что вы сами тут хорошо всё обсудите, и решил помочь Кьё-кьё почистить шкурку. — О, а ты вовремя, Ырло, — спокойно сказал хин, кивнув в сторону смотрителя. — Давай сюда, ещё фейхоа достань и тряпку, а то эта ксола как-то сильно разбушевалась. — Фейхоа? Ты решил меня отравить? — не понимал пернатый. — Без проблем, — ответил Юрлкроликоврких другому хину. — Я и ртутоно́са нагруженного усмирял без труда, а этот, хех, мелкий мастерок всего лишь. Но вместо тропической ягоды болотно-зелёный хин достал и повертел в лапках какую-то пластинку с рукоятью, похожую на кухонную лопатку. Этот предмет не внушал доверия, поэтому крылья Джеспера сами собой дёрнулись, когда к нему медленно направился смотритель. — Ладно, всё. Я остыл. Но не надо меня ловить, как дикое животное! — эйло обходил вокруг стола, стараясь быть напротив Ырло. — Орид! — и резко обернулся к рыжешёрстому, умоляя его остановиться. — Ах да, точно. Спасибо, Джеспер, — ранобиец подцепил ремешки своей накидки и снял её, накинув ткань на голову «птахи». Видимо, крылатый хотел сказать что-то ещё, но от неожиданности встрепенулся и замер. Затем он вяло пытался снять накидку со своих чувствительных глаз. — Лови его, быстрее! — подбежал марро. — Может… Ох… — еле выговаривал Йохансен. — Может договоримся?.. Да-вай договоримся, Ор-рид… До… Не став и слушать пернатого, Орид взял фейхоа, который передал ему смотритель и просто положил «лопатку» на место, где у человека располагалось бы сердце. Судя по всему, у лери за рёбрами находился не менее важный орган. Эйло тотчас ослаб и свалился, как отключенный робот. В таком состоянии он обычно отдыхал, засыпая на своей кроватке, но теперь ему предстояло увидеть её очень не скоро. Ранобиец присел перед спящим существом, стащив накидку с его головы. Взгляду предстали звёздочки в больших эйловских глазах, радужка которых стала темнее, а зрачок сомкнулся, и были видны лишь тёмные жилки, сходящиеся в центре. По одному из стёклышек хин провёл тыльной стороной лапки, чтобы не поцарапать его когтями. — Ты очень способный и хороший, Джеспер, как все лери. Жаль, что лишь так ты сможешь в этом убедиться. Маленькая, напуганная шищя…

СЛОВАРИК

      Рыжь — страна, расположенная в центральной части Южного материка. Преимущественное население — ранобийцы. Представителей страны зовут рыжаками.       Раноби́ец — раса хинов, отличающаяся продвинутостью в технологиях и культуре. Физически ранобийцы утончённые и хрупкие, имеют рыжую шёрстку и ярко-зелёную гриву. Обитают в центральной и небольшой области восточной части Южного, предпочитают джунгли реликтовых древ.       Ма́рро — раса хинов, обитающая в западной части Южного, предпочитает болотистые места с высокими деревьями и холмами. Марро имеют жёсткую гриву, длинноногие выносливые хины, имеют шкуру тёмно-зелёных тонов. Отличаются спокойным характером.       Промах — лери, прошедший превращение не в своей родной среде (не на Восточном материке). Иногда промахами называют людей, появившихся на Южном материке, а не на Восточном.       Ксо́ла — обширная группа кейхоху, относящаяся к типу пастеглоточных. Отличительной особенностью являются крылья. Существа похожи на земных птиц, но клюва не имеют, вместо них плоская пасть.       Серый лери — этим словосочетанием называют простых домашних лери, не обладающих особыми знаниями и живущих своими природными радостями. Это такие лери-нормизы, если так сказать. Человеческие лери — их полная противоположность. Обычно серые лери это существа, доставленные из своей естественной среды обитания (Восточного материка) и обученные только базовым знаниям. Зачастую они не стремятся выходить за рамки своих естественных интересов и всю жизнь занимаются одним и тем же.       Иво́ — краткое слово, сокращение к утверждению "да, так оно и было". Выражает то, что сказанное — чистая правда.       Кара́т — сердце лери, напоминает ромб с ребристой нижней поверхностью. Карат является своеобразным "процессором" его организма. В этом органе заложены инстинкты, память, в нём проходят мыслительные процессы. С возрастом карат растёт, покрываясь новыми слоями, особенно активно он растёт при быстром поглощении знаний. В каратах старых диких лери можно насчитать от 700 до 3500 слоёв. Самое большое количество слоёв было зарегистрировано у книжных лери (их тренируют читать, чтобы передавать знания среди поколений хинов) — около 10 000 слоёв.       Гулять подметаючи — распространённое выражение, означающее ленивый бессмысленный образ жизни. Произошло от походки хина - когда хвост опущен на землю и «метёт» её. Уважающие себя хины так не ходят, стараясь придерживать кисточку над землёй, иначе она быстро запачкается и станет облезлой и страшной. Хины, которых не заботит их внешний вид, таскают хвост опущенным.       Фейхо́а — прибор, который при касании карата передаёт сигнал непосредственно ему. В фейхоа можно загрузить лишь одну команду, она будет активироваться, замечая карат вблизи. Представляет собой металлическую пластинку с ручкой. Для передачи команды необходимо приложить пластинку к груди лери.       Шищи́ (одна — шищя) — отряд маленьких каплевидных кейхоху, которыми питаются хины. У ранобийцев шищи составляют восемьдесят процентов всего рациона.       Эмоции лери по количеству граней в зрачках: 9 — радость, удовлетворение; 8 — спокойное состояние; 7 — внимательность, лёгкое возбуждение; 6 — лёгкий испуг, переживание, нетерпение; 5 — недовольство, злость, тревога; 4 — обычно такое количество граней возникает при серьёзных ранениях или от очень сильной скуки, иногда на короткое время при резком испуге; 3 — смертельный ужас, мучения. Но это не универсальное определение. Эмоции зависят от данной ситуации, и иногда сложно только по одним глазам понять, что чувствует лери в данный момент. Но количество граней от пяти до трёх в подавляющем большинстве случаев означают отрицательные эмоции.