Он подвигал голову хвостатки, будто пытаясь разбудить её. Подтянул к себе голову и прислонился своими стёклами глаз к её. Выглядело это странно, особенно в сочетании с наступившей тишиной. Отчуждённо эйло занимался темношкурым, поднявшись со скамьи и перетащив его на пол, затем склонившись над Тучкой.
— Класс… — Джеспер затушил свои глаза, чтобы тщательнее разглядеть другие. — У неё нет
светового рефлекса. Придётся покопаться в её голове.
Говорил он это с некими нотками радости и восхищения. Себастьян с подозрением косился на пернатого.
— Ты, позволь узнать, вообще знаешь, что делаешь? — поинтересовался человек, не придав своей тавтологии значения.
Ирланду не заметил, что радониец нарушил его запрет, но после взглянул в его сторону и посвистел.
Эйло в ответ дёрнул крыльями, приподнявшись и обернувшись к нему, как хищник, замеченый за поеданием добычи.
— Всего лишь вправлю глаза, — необычным тоном произнёс он, перебирая пальцами по кродоновому воротнику своего пациента. — Делов-то. Тут без этого их достаточно.
После этого лекарь встряхнул головой, на которой звякнули перы. Один из них протянулся к длиннохвосту, латая сквозной порез на щеке, в то время, как сам крылатый держал его приподнятым за голову. Джеспер оставался весь неподвижен, кроме своего «бинта», видно, был очень погружен в свою работу.
— Видишь? Отвлекаешь его, — с чуть заметной тревогой напомнил рину.
Человек огляделся и подошёл к секретарскому столу, достав ручку с листом и написав на нём свои слова. Не придав тому значения, стрелок произнёс её вслух, передавая записку глухому:
— Доверяй, но проверяй, Ланди, тебе это пригодится, если хочешь прожить подольше. Хоть он тебе и друг, но надо убедиться, что лерёк твой в сознании. А то ведёт себя странно, как этот… — недописанное пришлось додумать, — как животное.
Он достал второй лист и довёл свои мысли до конца:
— Меня интересует, — черкая на мятном листе, бормотал он, — как ты справлялся с его этими позывами. Или не было такого раньше?
— Как это не было? — сказал крылатый, отчего он проговорил вместе с рину, и слова того было не разобрать. — Я всегда увлекался лечением нас, но Ланда я никогда не обижу…
Когда мужчина повернулся к нему, то увидел лери, стоящего на четвереньках над длиннохвостом. Лекарь опустил голову, всё делая лишь одними металлическими конечностями. Нежно касаясь ими Тучки, прибирая её растрёпанные волосы и покрывая мелкие ранки кродоновыми пластырями.
Эйло гладил её по голове, оповестив о том, что сейчас начнёт своё дело. Иногда он поднимал антенны, замирая на некоторое время. Синешкурая птаха перестала плакать, она только говорила о том, что чувствует. Это был хороший знак.
Охотник не стал больше отвлекать. Все вопросы лучше задать позже. Ирланду взобрался на скамью и присел на корточки рядом, спокойно подметая хвостом воздух и иногда шёпотом рассказывая, как он помог Ветру и разносил с ним подарки, чего сейчас скрывать. Он стянул воротник с головы, распушив смятую гриву. Повернул голову боком, левым глазом смотря на друга.
Тот приподнял руку, аккуратно, будто боясь чего-то, поворачивая тучкину голову. Свою же он двигал мелкими рывками. Поправил крылья, чтобы они, расстеленные по полу, не так сильно мешались, и стал поглаживать тёмношёрстого по голове, будто успокаивая. На деле же рука прибирала мешающие волосы на виске.
Зрачки вовлечённого в работу существа приняли семигранный вид после того, как лекарь пустил в ход перы. Буквально за долю секунды тупые железки обрели острые тонкие края. Затем пара таких инструментов впилась в голову пернатой и принялась вскрывать черепную коробку, как консервную банку. Одной рукой эйло опирался об паркет из волокна растений, другой держал недвижимую Тучку за лицо, чтобы ничего не мешало. Серебряные капельки медленно стекали к пальцам, но пол не запачкали.
— Можете говорить, вы меня не отвлекаете, — спокойно произнёс Джеспер, не сводя взгляда с пациента. — Только не пугайтесь так сильно… ладно?
Себастьян, подумав немного, встал со скамьи, не выпуская оружия из рук. Пусть даже не впервой было видеть лерские потроха, «окровавленные» переквой, охотнику было интересно, как всё делается в природе. Ведь когда ещё увидишь, как лери, столь доброе к себе подобным существо, так бесцеремонно разделывает сородича и не стыдится чужого серебра на своих руках.
Главное… чтобы с людьми такого они не вздумали делать.
— Можно взглянуть? — он подошёл сбоку, опустив голову, не хотел садиться на корточки, чтобы не терять бдительность.
— Да, смотрите. Она в порядке.
Джеспер услышал рядом топот лап. Не отвлекаясь, он продолжал отделять кусочек черепа, будто перы шли сами по себе, а их хозяин всего лишь наблюдал за ними.
— Ирланду. И ты пришёл, — добавил лекарь по-прежнему будничным, немного радостным тоном. — Ты сможешь поиграть с этой хвостаточкой, если хочешь, только немного позже. А пока она полежит и полечится. Не правда ли, она такой хороший лери?
— Ты что, Ветерок? Ты мне? — не понимая, упомянутый настороженно поднял гриву и присел, собрав большие пальцы ног вместе. Это было заметное напряжение. Пусть даже перед другом.
Взглянув в глаз фермера, Себастьян жестом посоветовал ему не подходить так близко к крылатому и приложил руку к шее спереди, чтобы тот отошёл. Показательно он взвесил арбалет в руках и направил его в затылок почтальону, который этого не замечал, ведь его интересовало кое-что другое. Пожалуй, лечение хвостатки его слишком сильно увлекало.
Он не заметил даже скруглившихся хиньих зрачков, боязно смотрящих то на него, то на оружие.
К перам на подмогу пришла ещё пара таких же «скальпелей», и они вчетвером поддели окаймлённый белой «резиной» фрагмент, отделив его от черепа. Приподнятый кусочек они просто сдвинули в сторону. Уже без крови, а лишь с её следами, ведь края уже все поросли кродоном. А внутри головы открывалась просто прекрасная для лекарских глаз картина. Перед этим сложно было устоять, так и хотелось запустить туда щипчики с иголочками и наладить всё это.
Йохансен не скрывал своей девятигранной «улыбки», он знал, что этого ни за что не утаит, ничего с этим не поделает. «Лекарь» находил в этом своё утешение, чинить лери ему нравилось намного больше, чем злиться на тех, кто причиняет им вред. Пора было отдохнуть от всего этого. Отдохнуть и насладиться любимым делом, хоть и было в какой-то степени стыдно за происходящее.
— Вы только гляньте. Какая красота!
Эйло своим восхищённым взглядом обвёл всех вокруг и даже чуть не посмотрел человеку в глаза. Переложив крылья, он задел одним из них гарпун и сжался, получив длинную царапину.
— Аккуратнее! Не вредите! — сказал он, не оборачиваясь, и на миг распустил хвост, которым чуть не проехался по острию снова.
Он был сам не свой, даже
не замечал этого. Лекарь пригнулся, став ближе к длиннохвосту, и чуть ли не лежал на нём, но к ране не спешил приступать, словно вскрыл череп чисто из любопытства.
Охотник отступил на шаг: — Скажи, а обязательно так близко к ней находиться? Просто выглядишь, будто хочешь не вылечить её, а мозги съесть.
— Нормально! Я сделаю! — почтальон дёрнул антеннами, ответив резко, как на «отвали».
И когда его дёрнули за приподнятое крыло, пернатый ничего не заметил.
Поняв этот знак, мужчина жестом отвёл рину ещё дальше, за секретарский стол, под которым малый хин спрятался, на всякий случай. Всё же за граждан он был в ответе, ведь не только должен был добывать «птиц», но и защищать от них людей и хинов. Может, не сколько в ответе за них, сколько за свою должность, которой тут же лишат за такое легкомыслие.
— Если что, не молчи, — сказал он. — И не кидайся! Иначе действую по протоколу.
— Хорошо. Да. Я занят! Не двигайся, лерёк, лежи спокойно. Рядом я, — ответил лекарь, чеканя каждую фразу.
— Ты хоть замечаешь, что у тебя крыша едет от всех этих операций? — стрелок всё же приготовился и навёл прицел в уязвимую шею.
Но первым «атаковал» эйло, встретившись взглядом с человеком. Радонийца на миг ослепил яркий лаймовый свет в полумраке комнаты, что и вправду могло ненадолго сбить с толку. Вот от чего, должно быть, пошло дурное поверье о чужом глазе. Люди так сильно боялись лери, что не хотели даже на миг оставлять их без внимания.
— Не бойся меня… — произнёс сизошкурый, не отводя замерший взгляд, полный жути. — Я ведь… так счастлив. Я не опасен.
Даже забыл об этом! Лекарь забыл об этом правиле, притом, что ещё днём вёл себя скромнее некуда.
Шея была прямо напротив острия.
Чуть присев, Себастьян постучал по изнанке стола, затем помахав немного ладонью, чтоб Ирланду знал, к чему быть готовым.
Вторая рука взялась за арбалет, и в этот миг свет глаз озарял уже не стрелка, а внутренности черепа хвостатки.
Послышался облегчённый вздох: — Ложная тревога… пока.
На мозг там, в человеческом понимании, не было и намёка. Он бы всё равно не уместился, ведь львиную долю головы занимали одни только глаза. Прямо как у совы!
Мужчина под светом лерских глаз разглядел гранёный цилиндр в голове Тучки, вокруг которого всё застилала белая резина. Ею был покрыт ещё какой-то жилистый орган позади глаз. Лекарь потянул за одну из антенн пернатой, и на этой связке жил проявилась серая полоса, она напряглась, как мышца. То же самое Джеспер проделал с другими перами, точнее, с тем, что от них осталось, и наблюдал за результатом.
— Прекрасно. Мне нравится, — произнёс довольный «лекарь», не было дрожи в голосе, как если бы сказал «человек». Тот, который знал, что его пытались пристрелить прямо сейчас.
К цилиндру потянулись игольные щипчики, те самые, без которых Джеспер ни за что бы не подогнал под Ричарда тот человеческий костюм. Инструменты ловко нырнули куда-то вглубь, забираясь между глазом и кродоном, а затем выудили оборванный нерв-проводок. Теперь другие щипцы, переняв эстафету, просунулись в борозду на стороне цилиндра и вправили туда эту проволоку. То же самое крылатый проделал с остальными нервами, сорванными со своих мест.
Кончиками пальцев он постучал по стёклышкам Тучки, и та будто очнулась, а смятый зрачок расправился и резво забегал по глазу. Второй был более-менее в порядке, и лезть за ним Джеспер не стал.
«Хорошо, дружок. Я хорошо себя чувствую», — поблагодарила его хвостатка, чем вызвала ещё большую радость.
— Умница, ты дала мне поработать. Я тебе помог. Вправил твои глазки. Тут осталось совсем немного, подожди ещё.
Ирланду тоже, как ни странно, застиг восторг от того, как мастерски справился с этим его друг. Но и тревога не покидала, ведь грива щетинилась, как шерсть на спине напуганной кошки.
— Да, Ветер, ты большой молодец, — тихо сказал он, выглянув из-за стола. — Только про нас не забывай.
— Я зан… Я стараюсь себя контролировать, — проговорил Джеспер, отведя взгляд куда-то вбок. — Но сейчас лучше. Но хорошо. Сделать… Ничего не говорить, а то бред несу.
— Да уж, лучше подичай нормально чуток, — поддакнул Себастьян. — Если тебя отпустит.
Лекарь не спешил заделывать череп, ведь с ним он пока не закончил. Уже более тупыми щипцами он взялся за жилистый орган и стал нещадно сминать его, сдавливать. Послышался звук, будто глухо хрустнул сустав, и вместе с этим несколько переключателей щёлкнули одновременно.
Глаза Тучки захлопнулись и снова раскрылись.
— Всего ничего осталось. Осталось собрать воедино. Готово, — вполголоса произнёс сизошкурый.
Лери наконец вернул голове прежний вид, убрав часть кости на место и плотно покрыв кродоном следы своих скальпелей. Затем он приподнялся, вернув хвостатку на скамью.
Та не двигалась телом и лишь с интересом осматривала всё вокруг. При взгляде на охотника она переменилась в настроении и остановила на нём взгляд.
«Обезвредь это существо, ведь оно ранило меня», — скромно пропела Тучка.
А её помощник, как и подобает лери, безусловно внял её словам, так же переключившись на то самое «существо» с арбалетом наготове.
Неужели она просто-напросто
приказала убить его?
«Обезвредить… То есть, обезоружить, — размышлял Джеспер, пройдя к соседней стене и отведя взгляд. — И, кажется, я слышал ещё какое-то задание для меня. Почему я не могу на нём сосредоточиться? Оно явно не от Тучки…».
— Ты в порядке? — спросил охотник, ожидая ответа от лери, погруженного в свои мысли и бесцельно бродящего по комнате.
Ирланду положил голову на мягкую тряпочку на столе, наблюдая за Ветром. Тучка по-прежнему лежала и так же всё осматривала. Когда рину встретился с ней взглядом, то приподнял и опустил гриву, как бы приветствуя. В ответ тёмношкурый приподнял антенну, чем обрадовал маленького хина.
«Смышлёная ксола. Рад, что я в порядке», — Ирланду тихо заурчал, как морская свинка, а затем поднял голову, заметив, что Ветер заговорил.
— В полном порядке, будьте уверены, — ответил Йохансен на вопрос Себастьяна, когда остановился возле него. — И она тоже, кстати говоря. Просто от ран ей надо оправиться. Можете убрать ваше оружие? Просто Тучу пугаете.
— А можешь просто сказать ей, кто здесь хозяин? М? Я не желаю рисковать на ровном месте и положу арбалет только тогда, когда эта барышня окажется в подвале, в ячейке для лери, — человек вскинул арбалет, пригрозив остриём, чтобы намёк был понятен. — И то я ещё подумаю.
Джеспер кивнул в ответ, поглядывая на длиннохвоста: — Ей это не повредит.
«В подвале её не заметят, и если главы общин только к нам с Ричардом будут относиться снисходительно, то у Тучки будет шанс здесь выжить», — он аккуратно подобрал бескрылую «птицу» на руки.
— Как там Ричард-то… — вздохнул он и направился к выходу в коридор. Охотник помог, придерживая дверь, затем и подвальную.
— Ничего с ним не сделают, — сказал мужчина. — Я знаю этого консьержа, он лает-не-кусает. Запугает немного просто. Надо бы рассказать ему, что всё мы решили, но сначала Тучка.
Ирланду тихонько шёл следом, еле-слышно попискивая.
— Не волнуйся, дружок, твоего лери мы пока не тронем, — обратился радониец к рину и показал, как убрал арбалет за плечо. — Это как общины решат.
— Это мне? — остановился Джеспер, но уже понял, что обращение было не к нему.
Он объяснился, но вместе с этим высказался и охотник, в итоге получилась белиберда. Выяснив наскоро, что к чему, все спокойно пошли дальше.
Оказавшись в довольно просторном помещении, лекарь увидел здесь около десятка металлических заграждений над одним прямоугольным колодцем по центру подвала. И, судя по тушам лери, лежащим рядом с ними, не все эти ячейки пустовали.
Здесь находились те безмолвные «трудяги», на которых держался весь город — водохлёбы, бывшие в разной степени сытости. Кто-то уже всё усвоил, кто-то ещё находился в процессе этого, со скуки водя пальцами по загородке и по самому себе, кто-то только-только набрал в себя жидкости и ещё не начал парить. Но их всех объединял этот подвал, в котором им не посчастливилось оказаться. В котором они должны провести всю свою рабскую жизнь, даже не осознав этого.
«Дружку» оставалось лишь внушать себе, что всё это сделали не люди, чтобы в приступе гнева не накинуться на охотника.
— Вот он, твой «Ричард», познакомься, — включив свет в помещении и хихикнув, мужчина подошёл к самой толстой и пёстрой «турбинке» и опёрся рукой об её бок.
Бескрылый поднял и опустил хвост, переставив конечности. Охотник провёл по нему ладонью и взял его за руку, пожав её. Жест приветствия успокоил лери, который, видимо, побаивался чужого существа.
— Такая работа ему бы понравилась. Делать особо ничего не надо — нажирайся да лежи себе. На нём ещё и сидеть приятно, только свалиться легко с него, — он ещё немного погладил шкуру, нахваливая эйло, как домашнюю скотину. — Ну что ты стоишь, Джеспер, подыщи свободное место, я зафиксирую.
Названный, не зная, что и сказать, прошёл мимо к пустой ячейке, где уложил Тучку на пол. Та уже освоилась и вела себя живее, даже попробовала встать, оказавшись на полу, однако Себастьян это заметил и подступил к обоим.
— Ну-ка, Джеспи, ты просто так Тучу не оставляй, — он сложил руки на груди. — Умеешь
барьер закреплять? Или не работал с турбинками?
— Вы сами тут давайте. А то я что-нибудь наделаю, — крылатый отошёл подальше.
Он мельком взглянул в сторону того насытившегося «Ричарда», об которого спокойно тёрся мордой ласковый хин. Наверное, из всех горожан он был самым неравнодушным к этим существам. Подвальная прохлада заставила рину забраться на мягкую тёплую «бочку» и усесться на ней верхом. Лекарь немного улыбнулся этому.
А затем перевёл взгляд обратно, на Тучку. Человек подтащил её к металлической загородке и перевесил голову вместе с антеннами в водоём, затем начал закручивать вентиль сверху, чтобы согнувшаяся вокруг шеи дуга, похожая на «веко» объектива фотоаппарата, не позволила эйло выбраться. На ладони он плотно замотал какую-то ленту из сумки, чтобы лери точно не смог сбежать, используя свой коварный «металлический» ход.
Джеспер не мог на это смотреть. Вялым шагом он подошёл к водохлёбу, на котором сидел рину, и опустился с ним вплотную. Поглаживая белые треугольнички, он успокаивался, пока не услышал слова в свой адрес:
— Ну всё! Готова твоя птичка.
Йохансен остановился, но обратил внимание на радонийца тогда, когда тот сам оказался рядом. Пока стрелок не увидел понурого эйло с вялыми крыльями, прислонившегося к пёстрой раздувшейся шкурке собрата.
— Натура никак покоя не даёт?
— Угу, — ответил Джеспер еле видным кивком.
— Да не волнуйся, — по серебристым волосам прошлась тёплая рука, — тебя-то ещё можно реабилитировать. Не то что того тупого барана Троллейбусорога. Идём же!
Сизошкурый просидел ещё немного, чего-то подождал, бормоча себе последние сказанные человеком слова.
— Да, пожалуй, мне нужно идти, — без эмоций высказал пернатый.
«Я ранен и не могу идти», — ответила Тучка куда-то в эфир.
Она завозилась на месте, поняв, во что влипла теперь. Хорошо оправившись от ран, длиннохвост уже проявлял характер: топорщил остаток хвоста, вертелся вокруг барьера, стараясь вытащить голову, и в итоге он замер в какой-то непонятной позе. Эйло расслабился и сложил хвост, с другой стороны заграждения послышались умеренные глотки.
«Хорошо. Отдохни. Я смотрю за тобой», — выдал телендорский врач несколько успокаивающих фраз, хотя самому и было ещё тяжелее на душе.
Он поплёлся к лестнице вслед за охотником, и не только потому, что тот звал за собой, но ещё и, что звал за собой… кто-то ещё. Совсем еле слышное пение доносилось до антенн, и Йохансен уж думал, что это галлюцинации, пока песня совсем не заорала в приёмник о том, что надо лететь в указанном направлении.
Обломать себе антенны?
Почтальон уж точно такого не сможет сделать сам. Он не замечал даже Ирланду, который шёл за ним следом и звонко цокал тупыми коготками по ступенькам.
— Ветерок, Ветер, — пропищал он, ткнув мордой в хвост сизого птаха, — а Туман, он в порядке? Ты его не навещал?
Лекарь оглянулся, придерживая руками свои «раздирающиеся» от сигналов антенны, и кивнул. Хотел ещё что-то добавить, сказать, но то ли сообразил, что для друга он немой лери, то ли внезапный топот бегущих «страусовых» ног перебил его.
Вскоре мимо входа в подвал пронёсся силуэт изящного хищника, который на лестнице почему-то осёкся и смахнул обратно вниз. Ихх заглянул в дверной проём, качнув головой от тяжести своего арбалета.
— Идите обратно! Закрывайте всё! — отозвался громким эхом голос Макары. — Сейчас всех предупрежу, чтобы тоже шли сюда.
Джеспер замер на месте, рину понял всё лишь через некоторое время и вытянул шею, не слушая, но следя за жестами.
— Что, воздушная тревога? — решил уточнить Себастьян, поставив ногу на ступень выше. — Там один или несколько? Какого вида?
— Дохера! Там дохера грёбаных птиц, не смейте отсюда уходить! — рявкнул раздражённый ихх, а затем ветром пронёсся вниз по лестнице, пока чуть не врезался в своего коллегу.
— Обратно! Давайте, живее, я вас за шею не поведу, — завропод поднял ногу и потоптался длинными костлявыми пальцами на человеческом ботинке.
Мужчина не стал долго думать и развернулся, чем-то похожим оповестив всех остальных.
Без лишних слов Джеспер спустился обратно, подобрав с собой ничего не понимающего рину.
— Ладно. Вы — здесь, — метался Макара, — я сейчас! — и устремился наверх, громко задвинув дверь после себя.
Другой охотник немного постоял на месте, даже застыл, всё обдумывая. Произошедшее просто промелькнуло в сознании, будто ничего не было. Будто никто не оповестил об опасности сверху.
— Он прав? Эй, Джеспер, — пернатого потрясли за плечо, и тот, тоже шокированный новостью, чуть не выронил маленького хина из рук.
— А? — опомнился он.
— Слышишь их? Ну давай, услышь, — мужчина взялся за антенны телендора, натянув их, как поводья.
Уже раздражённо лекарь выдернул свои «рожки» из чужих рук: — У меня и так всё в ушах трезвонит! Хватит!
Рину, наверное, поняв настроение друга, сам выскочил на пол. Джеспер перехватил свои речевые органы, встрепенулся и подошёл к ближайшему водохлёбу, уткнувшись лицом в его мясистый бок.
Себастьян понял, что немного перестарался, но не хотел вмешиваться и прошёл мимо. Он подобрал себе одну из средних, более лёгких «турбинок», перевернув её на спину и сев на мягкое брюхо, чтобы не мешали остатки крыльев. Почувствовав на себе холодную руку, забирающуюся в карман штанов, охотник отсел немного подальше.
И упёр руку в подбородок, скучающим взглядом смотря на других бескрылых эйло, окружавших его. Раз Макара сказал не выходить, может, и не стоит, реакция хинов позволяла им выходить на те задания, в которых люди бы справились на самый низший результат. Да и избежать опасности быстроногий лёгкий зверь сможет гораздо лучше. За это их в шутку называли велосипедами, но только между самими людьми.
Ирланду бесцельно бродил из угла в угол, затем решил проведать всех и каждого, погладив каждую «турбинку». Это будет им хоть каким-то разнообразием, кроме смотрителя, который обычно должен был проверять всех эйло и ухаживать за ними, чем занимался и сам рину в молодости на подработке. Он взял с полки гребешок-чесалку и решил помочь с линькой живым генераторам. Возле Тучки он только вздохнул, смотря на спокойную хвостатку, лежавшую на боку. Заведя руку за спину, она ощупывала свои шрамы.
Через некоторое время уставший рину подошёл и просунул морду под её ладонь, а эйло, не ожидая этого, отдёрнула руку.
— Эй! — Себастьян помахал рукой, делая замечание.
— Она меня знает, — успокоил маленький хин. — Почти ручная.
Лекарь взглянул на обоих: — Он знает, что делает. На ферме, если бы что-то случилось, ему бы никто не помог. Он знает лери, как никто другой, и с Тучкой сразу подружился. Даже у меня с нею разногласий было больше.
Ланд, вернувшись к лери, легко куснул тучкин короткий пернатый хвостик и отскочил. Птаха поджала руки, как в полёте. Правда, крыльев не хватало, да и свободы тоже.
— Вот, гляньте. Тучка помнит, как она там играла с ним.
Ирланду взгрустнул, смотря на это всё.
Единственное, что он мог сделать — сесть рядом и прижаться к чёрно-белой шкурке. Пожалеть «маленькую пташку», ведь она просто хотела играть, иногда и работать. Но уж точно не лежать в подвале с обрезанными крыльями.
Джеспер бы тоже этого не хотел, но и улетать почему-то не торопился. Он двигал своими антеннами, словно настраивал телевизор, пытался получше словить тот загадочный сигнал…
«Собирайтесь поскорее, — вдруг чётко прозвучало, как объявление по радио, — вас ждёт интересное задание — разобрать эту кучу хлама до основания, а на такое уйдёт много сил. Ответьте, ранены ли вы. Если да, то лучше останьтесь на своих местах, отдохните. А те, кто цел и полон энергии, летите к стае и вставайте на свои места. Подробная информация о местах и заданиях — в радиусе ста взмахов от меня…»
«Подробная информация… м-м-м… что же там такое. Наверное, снова надо кого-то вылечить, а, может, нужно помочь тем, кто остался на земле и не смог полететь. Они ждут меня!» — ликовала дикая сущность.
— Не хочу я идти туда! — воскликнул лери, да так, что Себастьян, и даже Ирланду, вздрогнули, и ударил кулаком в водохлёба.
Тот взбудоражился, упёр все конечности в землю и с усилием продвинулся вперёд. Какая жалкая была попытка убежать. Какое беспомощное это существо. Он качал хвостом вниз и вверх, ощупывал вокруг себя всё ногами и руками. Напугался, бедняга, и всё из-за чужих эмоций.
— …Что я наделал… — вздохнул лекарь про себя, не замечая, что за ним уже пристально наблюдал радониец.
Он отворил дверцу сбоку от барьера, увидев эйловскую голову, погруженную в воду. На поверхность шли пузыри пара, и казалось, что вода здесь просто кипит.
Сизошкурый опустил туда руку, подобрав голову, а «турбинка», сама всё поняв, подняла её над водой.
— Прости, что отыгрался на тебе. Я не хотел, правда… — водохлёб оглянулся на голос, встряхнув волосы от влаги.
«Обезвредь то, что ударило меня. Готово?» — внезапно ощутил эти слова лекарь.
Через мгновение он вспомнил, как промигали глаза сородича, немного размытые от паровой завесы. Так, получалось, не одни плавильщики так могут?
Бескрылый огляделся в своей пустой металлической комнатке, не дождавшись ответа. Конечности он потихоньку сложил обратно к туше, а рукой потянулся к месту удара, пригладив его. Затем снова обернулся к Джесперу:
«Вылечи и освободи меня всех. Я долго нахожусь здесь. Долго. Долго…» — ещё много раз промигали его глаза, прежде, чем стали светить равномерно.
Сизошкурый ничего не ответил ему, побаиваясь, что скажет что-нибудь не так. Не покидало чувство, что такое умение тоже не дастся с нуля мгновенно.
«Понимаешь?» — спросил водохлёб после молчания с другой стороны.
«Да», — ответил лерский врач.
Он понял, что сделал всё правильно, увидев, как глаза напротив мелькнули девятигранниками. А собеседник, начавший этот диалог, встряхнул перами, чтобы распутать прикованные к ним провода, и снова погрузил лицо под воду.
Закрыв дверцу, эйло вернулся к пёстрой туше, начав поглаживать её. Возможно, такие извинения водохлёб поймёт. Он снова качнул хвостом и довольно расслабился.
— Фух, он не заметил, что это был я, — слегка улыбнулся лекарь, вспоминая, как ему прилетело после того вмешательства.
Не прошло и минуты, как пернатого вновь увлекла звенящая в приёмнике песня вожака, состоящая из целого оркестра трелей. Её величие завораживало, но в то же время заставляло позабыть обо всём на свете.
С каждым словом Джеспер ощущал, что нет никаких людей и хинов, нет лесов. По крайней мере, это чуждое. Есть лери, разнообразные лери, но крылатые из них гораздо роднее.
«Иди же сюда и ты, дружок! Скорее, а то другие ты уже справятся со всеми заданиями», — звучало громче всех среди потока чем-то разных, но в целом схожих призывов.
— Кто же… остановит всё это? — напуганный лекарь вжал антенны в мягкую тушу водохлёба, сев к нему спиной.
И увидел стрелка, который то ли хотел навести на него гарпун, то ли передумал. Он тоже немного боялся, по его
глазам это было видно.
— Слышишь всё-таки? — спросил тихо он. — Ну, кто там? Расскажи, не бойся. Они не узнают.
Ничего не ответив, эйло дрожащими руками потянулся к антеннам, чем-то завидуя этим «турбинкам», которые, хоть и были глухи с точки зрения лери, однако это и спасало их от зова
вожака. Хотя без крыльев они, как раненые, тоже не сходили бы с ума, а спокойно наблюдали за событиями, слушая, как по радио.
Йохансен чувствовал себя просто ребёнком, которому не дают поиграть с друзьями. Так хотелось вырваться из этого душного подвала и подняться в небо, к остальным. Но почему-то всё-таки делать это запрещается. Кем же?
— Обломай их… — прошептал лери, а затем выпалил: — Обломай мне антенны. Я стерплю!
Он согнулся в комок, выставив беспокойные дрожащие «рожки».
— Не забывайся, Джеспер, — услышал он голос и звяканье металла, немного напоминающее собственные перы.
— Отпусти его, он вернётся, — обернулся Себастьян к рину, заметившему всё это. — Ему просто нужно побыть самим собой на какое-то время.
— Поверю тебе… на этот раз, — охотник сложил арбалет обратно.
Пора было оставить Джеспера одного.
***
Хин чуть ли не взлетел по лестнице, быстро достигнув конца коридора. У двери пришлось затормозить, чтобы сдвинуть её. Охотник так торопился, что слишком резко её дёрнул, и вот громко взвизгнул от боли в зубах, чем взбудоражил тех, кто находился в комнате.
— Какого лешего ты так орёшь?! — возмутился секретарь, стоя с поднятой гривой.
Он пошатнулся. Устоять на живой «подушке» было довольно сложно, хоть она и не шевелилась, а только подняла голову.
Ричард лежал на спине, расстелив крылья, и уже привык, что на его брюхе кто-то топтался своими лапами. С какой-то стороны он был рад тому, что на время потерял речь, иначе бы скандала было не избежать. Но тогда его бы, наверное, не использовали в качестве пуфика.
Похоже, завроподы сейчас сделали бы всё за посыльного, а конкретно, поругались: — А ты здесь чего просиживаешь? Не видел в окне?! Окно!
Ихх показал лапой за спину «аффлинёныша», чтобы не утруждаться и не размахивать головой, тяжёлой от оружия. Клювастый в это время повернул свою боком, в этом же состоянии подойдя к окну и сунув длинную морду за штору.
Послышался визг, и грива обоих хищников встала дыбом. Даже у стрелка это было заметно под его костюмом, а лери вновь резко поднял голову, смотря пятигранниками на улицу.
— Бежать-прятаться, — спокойно сказал секретарь и рванулся к двери.
Но другой зубастый остановил собрата, ухватив того пастью за шею и поворчав. Остриё гарпуна чуть не задело другого ихха. Охотник, расслабив челюсти, быстро забил пальцами рук друг об друга, его зрачки сузились в дугу, как у осьминога.
— Турбинку не забудь! — он присмотрелся к тушке в деловом костюме, что не могло его не удивить, но сейчас было не до этого. — Помоги мне довести её вниз… — хотя удержаться, не сказав следующего, было сложно. — Ну, или докатить.
Спустя секунду оба хищника извилисто и тоненько запищали. С последним протяжным высвистом секретаря хины быстро прекратили смеяться так же внезапно, как и начали.
Хищник одним большим прыжком подскочил к пернатому и подобрал его крыло. Ричард уже перевернулся на живот, поэтому опахала были ближе всего. По сравнению с лекарскими «соколиными» крыльями эти были небольшие «куриные». Хватало их лишь для того, чтобы поднять в воздух своё худое тело. Даже прикрыть своё сытое было ими трудно.
— Давай, поднимайся, бочонок, пошли! — клювастый ударил ногой в открывшийся ему бок существа.
По туловищу водохлёба прошла небольшая волна, и тот, переждав её, послушно поднялся на ноги, отряхивая костюм от пыли. Ихх подтолкнул его мордой, чтобы Мелон пошевеливался, а другой ожидал у двери, пока турбинка не соберёт свои вещи. Как ни странно, даже они у неё были. Не в состоянии надеть себе на ногу сумку, лери просто нёс её в руке, и направился к выходу, но о чём-то задумался.
«Нет, я не могу допустить такого варварского отношения к себе. Даже на материке хины не такие. Дикари! — он обернулся к окну, затем взглянул на преспокойные длинные морды, переливающиеся зрачками в глазах. — И вздумали тут использовать меня, как подушку, да ещё и в такой неловкой ситуации! Я должен идти и прямо сейчас поговорить с главами. Ну, или… да, подождать, пока они вернутся, в другом месте. Это разумнее».
Мелон размял крылья и хвост, медленно двигая ими. Объяснился жестами, что затекли они после долгого лежания. Были бы на месте все мышцы, он бы втянул и брюхо, но туловищем мог разве что лишь нагнуться. Это он и сделал, прежде, чем рвануться к окну, захлопав крыльями.
— Эй! Что за?!.. — секретарь повернул голову боком. — Бежит!
Ихх в прыжке рванулся к пернатому, но догонять было уже поздно: посыльный с громким стуком сдвинул стекло и шумно выпорхнул на улицу.
— Тупой лери!
Но Мелон, по виду, больше вывалился, чем действительно полетел, как надеялся. Несколько взмахов продержали его над улицей, но даже до соседней крыши их не хватило. Загребая под небольшой хвост и грузное брюхо воздух, лери камнем упал вниз. Судя по глухому стуку, приземлился он совсем не на ноги.
Хоть этаж был всего лишь второй.
— Если б я увидел летающую бочку, я б удивился… — договорил клювастый, фыркнув напоследок, и отдёрнул морду от обжигающего холодка. — Ничего здесь удивительного.
— Бегу! Ты — в подвал, там укрытие. Я сам его поймаю и приведу, — подбодрил стрелок, и в доме послышалось копошение быстрых лап.
Ричард, слыша всё это, ещё меньше хотел возвращаться в здание.
«Ну где же тот, кто меня выслушает? Куда делись все нормальные люди?» — он поднялся на ноги, подобрав отсыревшую сумку и оглядев свой пиджак, перепачканный тёмной водой и мокрым снегом. Да ещё и рядом среди луж блестели серебристые пятна чьей-то лерской крови.
«Надеюсь, я ничего себе не отбил», — изогнув шею, крылатый осмотрел всего себя. На туше не было ни единой царапины, а штанина уже давно затянулась. Перекву здесь пролил кто-то другой несчастный.
Но о красоте эйло думать сейчас совсем не желал. Размяв крылья снова, водохлёб подпрыгнул и сделал несколько взмахов, чтобы взобраться на козырёк и спастись от хищных «зверей». Опахала подняли всего на пару метров, и тело потянуло вниз.
«Будь здесь невысокий забор какой-нибудь, я бы перелез», — Мелон разбежался и снова подпрыгнул, хлопая крыльями, как голубь. Он сам представил, что чем-то похож на эту тоже прожорливую и пугливую птицу, но такие мысли решил отбросить.
Удалось зацепиться за край козырька и вжаться в него брюхом. Эйло забросил свою сумку подальше, чтобы облегчить себе труд, и стал карабкаться, затаскивая своё тело на скрипящий от тяжести простой козырёк.
«Ну почему природа не наделила всех одними и теми же крыльями?! — Ричард смахнул немного снега, налипшего на глаза. — Я б поменялся ими с Джеспером»
В конце концов он забрался на металлическую пластину, погнутую упавшими на неё когда-то льдинами. И он уже не замечал, как до безобразия перепачкался в снегу, что рубашка почти вылезла из брюк, и трещал ремень от всех нагрузок. Крылья небрежно свисали по сторонам козырька, и посыльный даже не думал их прибирать к себе, затаив на них обиду. Ещё недавно новый костюм мог теперь смело отправляться в стирку, да, скорее, в помойку.
Скрипнула дверь где-то внизу, и коготки зацокали у входа.
— Смотался, комок… — послышалось бормотание одного из радонийцев.
Хищный стрелок быстро лёгким шагом вышел на улицу и осмотрел всё вокруг, резко поворачивая голову, иногда сутулясь и опуская её на уровень рук, чтобы проверить готовность арбалета. Сверху он был больше похож на земного динозавра. Когда он устремил взгляд наверх, Ричард прижал к себе голову.
— Оставь! Пойдём прятаться быстрее, — сказал другой голос где-то из дверей. — Сейчас никого на улице не будет.
«Он что-то говорил про окно», — вспомнил напуганный эйло.
Тогда он думал лишь о себе и не смотрел в небо, скрытое высокими стенами домов. Не до этого было.
Крылатый подобрал опахала к бокам, подняв голову, и сразу услышал в ней щелчки. Он не верил даже своим собственным точным глазам, это оказалось намного более пугающе, чем те двое хищников. Было хотя бы известно, куда они намеревались приспособить Ричарда. А от того чёрно-белого мелькающего пятна, надвигающегося на город, можно было ожидать чего угодно.
Его краешек переходил в полукруг, пока вся текущая масса с драными краями не заволокла всё небо над крышами, затемнив собою улицу. Действительно стало темно, почти, как ночью. Мелон сжался в маленький (по его мнению) комочек, прикрыв себя опахалом, и сквозь щели между перьев глядел наверх. Он был готов молиться хоть Виндовере, чтоб
это его не тронуло.
«А может всё-таки в подвале лучше?»
— Понимаешь, я б поискал его с радостью, но... — ответил стрелок на пути обратно, всё время оглядываясь на зловещую тучу. — Но это уже слишком. Если меня уволят — я не виноват!
Уже и он собрался уходить. Ричард стал поспешно спускаться с козырька, не замечая тех скрипов, которые раздавались с каждым его движением. Опоры пошатывались. Эйло боялся, но распахнул крылья, и вместо взмаха… провалился с грохотом. Пронзительные хиньи визги разнеслись по округе, секретарь даже без предупреждения пустился наутёк.
Ричард забил крыльями, чтобы хоть как-то смягчить падение, но желудок сделал всю работу за него. На эластичной шкуре даже царапинки не осталось, в остальном эйло был весь взлохмаченный и грязный. В таком же виде он показался на глаза гривастым.
— Тьфу ты, блин! — охотник взметнул хвостом, оглядываясь на сломанную упавшим козырьком дверь.
Крылатый, поднимаясь, потирал брюхо, которым сильно задел опору. Некогда новенький костюм был полностью уничтожен и превратился в рваньё, только не собственное тело. Как назло, оно всё ещё держало в себе всё выпитое лери.
«Лучше б мне желудок проткнуло этой железякой!» — ненадолго позабыв о небе, но обозлившись на себя, водохлёб сорвал оставшиеся лохмотья и выбросил в ближайшую лужу.
Немного мокрого тающего снега осталось на разноцветной тушке, выбивавшейся своей гаммой на фоне спокойных тонов, но это были мелочи. Встретившись взглядом с удивлённым завроподом, Ричард даже немного обрадовался. Сложил крылья и подобрал свою помятую отсыревшую сумку, не сводя глаз с наблюдателя. В любом случае здесь была проблема посерьёзнее одной недобитой «турбинки».
— Да не сделаем мы тебе ничего! — радониец показал кончиком морды на вход в коридор, что ещё оставался с дверьми. — Пошёл в подвал, поживей, жизнь себе спасёшь!
«По крайней мере пока ничего не сделаем. Видно будет», — ихх безмолвно оскалился.
Мелон, не тратя времени на выслушивание хина, принялся торопливо разгребать завал, который он и сделал. Водохлёб подобрал металлическую пластину и отбросил в сторону, дёргая хвостом на каждом усилии. По весу железка была, как фанерная, но в спине что-то напрягалось, приводя хвост в движение.
А дальше эйло попробовал пролезть над смятой дверью, и, как тюлень, проехал по ней на животе. Он поднялся и быстрее, чем сам хищник, пересёк прихожую.
«Да в такой ситуации я всё, что угодно сделаю. Лишь бы подальше от этого…» — взявшись за ручку, посыльный навалился на вторую дверь всем весом.
СЛОВАРИК
Световой рефлекс — рефлекс лери, который можно сравнить с автоматической яркостью на телефоне. Но с глазами лери всё устроено наоборот: чем темнее вокруг, тем ярче горят глаза. Лери могут видеть в кромешной темноте, улавливая собственный свет.
Барьер — конструкция для удержания турбинки, чтобы та вырабатывала ток для нужд города. Представляет из себя перегородку, в которой есть проём для головы водохлёба. Перегородка стоит перед открытым резервуаром с водой. Она закрывается, когда лери просунет в неё голову. Дальше его разрядные перы (для передачи электричества) подключаются к проводам, чтобы добывать энергию из эйло. Остаётся только ждать, пока турбинка не накопит свой потолок энергии (примерно 7-10 полных желудков), тогда можно включить разрядку. Следует быть осторожным, чтобы не разрядить водохлёба до потери сознания. Нужно обязательно оставить ему немного тока.
