Контрибуция

После посещения медцентра и звонка матери Эктор стал относиться к пленному с большим доверием, словно убедился, что тот не собирается чудить и его можно иногда аккуратно выгуливать. Не в столице, само собой… а так, возле дома. Тони к тому времени как раз освоился настолько, чтобы вспомнить, что раньше, до плена, ему нравилось ухаживать за собой. Эктор еще в самом начале выделил ему все необходимое — полотенце и одноразовую зубную щетку, а в остальном пленный просто пользовался тем же, что и хозяин. Отвратительный одеколон, спиртовой дезодорант, безвкусная зубная паста с какими-то сухими крупицами… Сам Эктор не любил заморачиваться над такими мелочами и выбирал средства по принципу «подешевле», просто потому что привык к ним еще с детства в академии. Но когда Энтони аккуратно попросил разрешить ему повыбирать что-нибудь на свой вкус, Эктор не отказал. В город поехали, чтобы купить смазку, массажное масло и еще всякое по мелочи, что нельзя было заказать по каталогу. Тони мельком заметил, что с магазинами у аккерийцев тоже все не как у людей — как минимум в некоторые из них вход был по пропускам. — А что там? — спросил он у Эктора. — Ничего интересного, народный магазин. Товары местного производства по льготным ценам, не облагаемые налогом, вход только для местных. Если хочешь, можем зайти, там продается мыло с местной мыловарни — из свиного жира. Его даже я ни разу не покупал. — Не хочу, не надо. Эктор зарулил к вполне приличного вида торговому центру, почти такому же, как в Сулане, только, похоже, единственному в городе. Будний день; народу было немного, кое-где сновали хорошо одетые женщины. На Тони, пока он был в шапке и молчал, никто не обращал внимания. Там хозяин впервые за несколько недель оставил его без присмотра. — Прогуляюсь. Выбирай, что тебе надо. В разумных пределах, естественно. Без Эктора поблизости Тони остро стало не по себе. Ему казалось, что на него смотрят, видят, что он суланец. Хотя на самом деле, никому не было до него дела. Продавец-консультант что-то быстро сказал ему издалека, кажется, спросил, не нужна ли помощь, но когда Тони улыбнулся и покачал головой, тут же отстал. Когда Эктор вернулся, Тони крутил в пальцах тюбик темно-коричневой подводки для глаз. — Куплю, если будешь пользоваться, — шепнул Эктор, чуть приобнимая его за талию. — Я что-то не видел, чтобы аккерийские мужчины красились. — Ты мало видел. Бери. На обратном пути Тони плохо удавалось скрывать беспокойство. В конце концов он не выдержал: — Эктор, что ты купил? — С чего ты взял, что я что-то покупал? — игриво удивился тот. — Потому что ты за этим отходил. Не хотел, чтобы я видел. — Так, сюрприз один… — аккериец подмигнул ему и сосредоточился на дороге. Он вообще не любил болтать за рулем. Тони отвернулся и вперился в окно, за которым проплывала в серых сумерках заснеженная хмарь, и начал тихо психовать. Все «сюрпризы» от Эктора в основном сводились к тому, чтобы трахнуть пленного каким-нибудь новым способом. Секс у них теперь был пореже, зато Эктору стало скучно просто вставить в Энтони член; теперь ему сперва требовался разогрев в виде пошлых разговоров, минета или порно, порой довольно жесткого. В постели, правда, границ приемлемого пока не переходил, но у Тони все еще не было полного доверия к нему в этом деле. Хотя суланец молчал всю оставшуюся дорогу, состояние его прекрасно чувствовалось. Уж что-что, а чужую нервозность Эктор прекрасно умел распознавать, хотя в случае с Энтони не всегда догонял, в чем причина. Тем более, в этот раз он сам велел парню сесть на переднее сидение и теперь не замечать самому, когда тот старательно и напряженно глазеет в окно, было сложно. Дома Тони долго копался в проходе, нарочно медленно расстегивая куртку, и Эктор, которому не хватало места, не выдержал и с силой пихнул его в спину. — Заебал! Что, блядь, плохого в том, что я просто что-то купил?! Тони развернулся и предусмотрительно отступил на пару шагов, дальше радиуса взмаха руки. — Да ничего плохого, — с желчной небрежностью уронил он. — Я на пустом месте накручиваюсь, как обычно. Ты же мне ничего плохого не сделаешь. А если вдруг мне будет плохо или больно, то это от дурости, потому что не слушаюсь или не распробовал еще. — Почему все вечно зациклено на твоей заднице, напомни? — Потому что тебе уже надоело просто меня трахать, приелось — бывает. Потому что в твоего парнишку, которого ты постоянно смотришь, в каждом втором видео пихают пробки всех форм и размеров. И когда я сказал, что не хочу с игрушками, ты ответил: «Зима долгая, еще сам попросишь», — Тони довольно точно воспроизвел слова и интонацию хозяина. — Только я не просил. И поэтому, чтобы я быстрее сообразил, чего на самом деле хочу, ты сегодня взял смазку с хасшем — «для разнообразия, просто попробовать», с моего согласия, разумеется. Потом отправил меня в этот гребаный отдел косметики, чтобы не мешал тебе дальше выбирать на свой вкус… А, еще купил мне подводку, которая мне нахрен не нужна была... Мне как, сейчас накраситься или для гостей поберечь? Тони и сам уже понимал, что перегнул, особенно с последним, но остановиться не мог. Его несло. Собственный голос, злой, колючий, доносился будто откуда-то извне, приглушенно, как сквозь толщу воды. Сердце прыгало где-то под горлом, и кровь толчками шумела в ушах. Эктор слушал молча, не прерывая, только выражение лица менялось от шока и недоумения к презрению и ярости. Энтони умел выводить из себя. Особенно тем, что устраивал свои провокации всегда в неожиданный момент. Только что, казалось, все было хорошо, почти как надо, и тут же, без объяснения, без повода — такое! С такой злостью, и изощренностью, и главное — целью: сделать побольнее! Когда аккериец шагнул к нему, Тони инстинктивно подался в сторону. Но куда там! В следующую секунду Эктор сгреб его за ворот куртки и впечатал в стену. Спиной и затылком. Больно. — Заебал. Надоели твои бредни, твои истерики, капризы, нытье, огрызания… Как ты вообще со мной трахаешься, если я такой мудак?! Тони нечего было ответить на этот вопрос; он молчал, распахнув глазищи и вцепившись обеими руками в запястье хозяина. Эктор еще встряхнул его пару раз, словно надеясь вытрясти хоть слово, потом отпустил и быстро вышел из дома. Тони плюхнулся на кровать, как был, в куртке, обнял колени. Его трясло. Если бы Эктор сильнее его приложил или ударил, было бы спокойнее. Тони этого и ожидал, когда аккериец подался к нему — не избиения, но удара кулаком или пощечины. А так — пугала неопределенность, понимание, что это еще не все. Эктор мог уйти только в машину, больше снаружи все равно ничего не было, даже улицы, чтобы прогуляться. Но решил он поехать куда-то или просто отсидеться, чтобы немного успокоиться, пленный не знал. Если первое — вернется не раньше, чем через несколько часов, скорее всего, утром. Если второе — то в любой момент. Тони подбивало выглянуть наружу, посмотреть, но он не мог заставить себя пошевелиться. Эктор вернулся минут через двадцать. Стряхнул снег с обуви и изморозь с верхней одежды. Значит, не сидел в машине, а наматывал круги около. Подошел, бросил на кровать рядом с Тони плоскую коробку, завернутую в картон. — К твоему сведению, хасш не продается в магазинах, Энтони. И он запрещен в Аккрее уже лет пятнадцать. Последний раз я его видел на кхадарской границе, сырец. Видел, а не использовал, — буркнул Эктор и ушел за перегородку, варить себе кофе. Тони аккуратно развернул бумагу. В коробке лежал простенький графический планшет, не профессиональный, а так — чтобы было, чем заняться на досуге. Тони увлекался дизайном, немного подрабатывал дома, параллельно с учебой, но больше в качестве хобби. Больше за вечер Эктор ни слова не сказал, а Тони не рисковал лезть. Только уже в кровати, чувствуя, что хозяин тоже не спит, Тони не выдержал, пододвинулся, попробовал прикоснуться. — Эктор, ну прости меня. Я мудак, ладно? Мне очень стыдно, правда. Аккериец его не отталкивал, но и не притрагивался в ответ, даже голову не повернул. Отозвался равнодушно, констатируя: — Тебе не стыдно. Тебе страшно. Поэтому подлизываешься. Боишься, что стану хуже обращаться или и правда сделаю… что ты там наговорил. А что у меня, вообще-то, тоже чувства есть, и что ты меня можешь обидеть — это тебе в голову даже не приходит. Тони не особо раскаивался. Ну да, некрасиво, конечно, получилось… Но как будто Эктор его не обижал! Как будто не был сам виноват в том, что с его живой собственностью происходит! Но обострять еще больше уже не стоило… Тони обнял руку хозяина, потерся щекой о плечо, ткнулся губами. — Ну… давай как ты хочешь, а? Хочешь по-новому или еще как-то — просто скажи или… Эктор без грубости высвободил свою руку. — Мне не надоело просто тебя трахать, — произнес он ровно и отстраненно, явно отвечая не на последнюю реплику, а на сказанное раньше. — Иногда хочется чего-то нового, но в принципе этот процесс не может надоесть. Но конкретно сейчас — не хочу. Отодвинься.