Контрибуция

Ресторанчик был небольшой, обстановка — уютная, хоть и непривычная для Тони: отсутствие окон, приглушенное освещение, деревянные панели на стенах и диванчики, обитые красным потертым бархатом. И не жарко. Посетителей было немного; несколько парочек и одна компания человек в пять-шесть, что-то отмечавшая. — Все смотрят, — Тони говорил по-аккерийски, но тихо, чтобы посторонние не расслышали его акцент. — И что? Смотрят, потому что ты красавчик. Еще и под руку с офицером. У нас такое любят. Улыбайся, солнце. Тони раньше не задумывался о том, как много в Аккрее значит статус офицера. До этого он не видел аккерийских военных во взаимодействии с их соотечественниками-гражданскими. Форма притягивала внимание и очевидным образом улучшала сервис. Сели за выбранный Эктором столик, друг напротив друга. Официант принес меню. — Эктор! — тихонько позвал Тони, как только официант отошел. — Какого хрена? Меня точно за женщину принимают в этом наряде! — С чего ты взял? — У меня меню без цен. — Ты удивишься: у меня тоже, — аккериец протянул Тони свое меню. — Офицер может не платить в заведениях общепита. — Серьезно? А почему мы каждый день этим не пользуемся? — Потому что по правилам приличия все равно надо заплатить. — А-а-а. Так не интересно. — Последнюю страницу не открывай. — Почему? — Тони тут же открыл указанную страницу и пожалел об этом. Национальная кухня. — Ох ты ж блядь… Как рыбий жир и сахар могут быть в одной строчке? Зачем? Почему? — Сказал же: не открывай. Для тебя первые две страницы, с салатиками. И не ругайся. Тони взял себе теплый салат и рыбу, потом завис на напитках. С одной стороны — большой выбор всяких чаев с разными заварками из трав и ягод, некоторые было бы интересно попробовать. Но с другой — еще интереснее оказалась вкладочка с перечнем алкогольных напитков, спрятанная в бумажном кармашке на одной из страниц меню. — Эктор, а приличному аккерийскому юноше можно прибухнуть? — Если спутник не против. Но я за рулем, так что… — Возьмем вина? — Ага. «Все-таки классно с ним», — подумал Тони. Вспомнился Остров. Тогда они почти каждый день куда-то ходили вместе (в основном по инициативе Тони, но все же), пили, развлекались, было очень легко общаться. — Расскажи про аккерийскую национальную кухню. Буду хоть знать, что тебе готовить. Тони жестом попросил официанта оставить меню и теперь ради интереса изучал последнюю страницу. Названия блюд он не знал, а в половине не мог прочитать даже описания. Чаще всего встречались слова «сырой», «жир», «маринованный» и «тьянка». — Ну, я такое почти не ем, — поспешил сообщить Эктор, хотя Тони и так это прекрасно знал. — Это традиционная еда, характерная в основном для горного пояса, мы тут, в равнинной части, питаемся по-другому. А такое — только по каким-то особым поводам или чтобы впечатлить приезжих… Мы не так зациклены на еде, как вы, у нас нет высокой кухни… Я был в ресторанах в столице, там в основном иностранные повара. Если говорить об обычной еде, которую в Аккрее едят чаще всего, то это что-то… ну, обычное. Мясо или рыба с гарниром, без изысков. Многие вообще не готовят, питаются готовым или полуфабрикатами всякими. Так проще и дешевле. Но мне очень нравится, как готовишь ты. — Угу. Спасибо. — А тебе нравится? — Эктор указал на заказанное суланцем блюдо. — Ага, вкусно, — кивнул Тони. Салат был вполне съедобный, только заправлен топленым сливочным маслом вместо привычного растительного. Запеченная рыба тоже была под густым слоем жирного сливочного соуса. Но в аккерийском ресторане странно было бы ожидать другого. Тони за несколько недель так и не нашел ни в каталоге, ни в магазине в городе ни кунжутное, ни хотя бы тыквенное масло. А, между прочим, очень хотел. От этой мысли он вдруг усмехнулся. — Слушай… забавно. Я на полном серьезе рассуждаю сейчас, какой соус лучше подходит к какому блюду, а несколько месяцев назад думал в основном о том, чтобы хоть что-нибудь съесть. То есть, вообще любую еду. Там давали только бульон, вообще без всего, просто вода с пленкой жира сверху. И пюре вечером. Я первые два дня не ел вообще, просто не мог в себя его запихнуть, не понимал, что это вообще, из чего. Потом начал есть, что дают. А через неделю и потом каждый день вспоминал те две порции, от которых отказался, и фантазировал: вот бы сейчас их как-то получить, в прошлое там перенестись или что-то в этом роде… Тони опять улыбнулся, и Эктор сдержал почти сорвавшееся, привычное: «ну не начинай, солнце, не порть настроение — себе в том числе». Расстроенным суланец не выглядел. Эктор подлил ему еще вина. — Ну, сейчас ведь все хорошо? — Ага. Немного поболтали на нейтральные темы, а потом Эктор накрыл рукой руку Тони. В этом вроде бы не было ничего такого (Эктор все время его трогал, и на людях тоже); однако женщина за соседним столиком заметила это и улыбнулась. Спустя несколько минут Тони с удивлением обнаружил, что на них с Эктором поглядывают, как-то по-особенному. Суланец быстро убрал руку. Он сам не знал, отчего смутился. — Чего они все пялятся? — Все хорошо, малыш. Просто поцелуй меня, — Эктор привстал и наклонился вперед над столом, навстречу Энтони, предлагая тому сделать то же самое. Поцеловались, просто соприкоснувшись губами. Женщина захлопала в ладоши, продолжая умильно улыбаться. Ее сдержанно поддержали другие посетители. — Теперь сядь сюда, рядом со мной, — шепотом скомандовал Эктор и пригласительно указал на место сбоку от себя. Тони, краснея до ушей, послушался. — Ну и какого хрена? — прошипел он, усаживаясь почти вплотную к хозяину. — У вас же не целуются на людях! — Верно. Но есть один нюанс. Я — добропорядочный аккерийский офицер, а ты — приличный аккерийский юноша, помнишь? И раз ты даешь себя трогать за руку, а потом мы целуемся в губы в общественном месте — значит, у нас для этого есть социально одобряемый повод, — Эктор снова чмокнул его в губы и одновременно зашарил рукой по коленям (чего остальные посетители уже не могли видеть, так как обзор закрывала скатерть). — И какой же у нас повод? — Сам догадайся. — Нет, ты точно ненормальный… В этот момент появился официант, неся блюдо с чем-то, что Тони сперва с испугу принял за торт. При ближайшем рассмотрении это оказались трубочки с белым и розовым кремом, ягодами, цукатами и орешками. — А вот за это можно не платить, — шепнул Эктор, кивком поблагодарив официанта. — Подарок от заведения. Это наше традиционное угощение на свадьбы, помолвки, рождение детей и все такое. — Там рыбьего жира нет? — Нет; не настолько традиционное. Попробуй. — Вкусно. Только очень сладко. Можем попросить с собой упаковать? Заказали еще еды и вина на вынос, чтобы не готовить вечером; потом Эктор расплатился (причем счет так никто не принес — видимо, офицеру, желающему оплатить обед в ресторане, его цену полагалось определить самому). В машине у Тони было хорошее настроение, пока еще не отъехали от ресторана, он попросил разрешения позвонить матери. До условленной даты следующего звонка было еще три дня, но раз уж выехали из дома — почему бы нет? Эктор разрешил. Тони задал матери пару дежурных вопросов, остальное время проболтал без остановки, излагая события прошедших дней. Едва он закончил разговор, аккериец притянул его к себе и поцеловал в губы. Тони ответил на поцелуй и хотел было отстраниться, но уже через пару секунд понял, что Эктор настроен… основательнее. — Иди сюда… Да не бойся, поцеловать-то можно еще разок? Ты такой красивый у меня, просто удержаться невозможно… Давай на заднее сидение переберемся, а, малыш? Эктор говорил и говорил, и одновременно настойчиво лез к пленному, пытался прижать к себе и запустить руки под одежду. Тони от него уворачивался и вообще всячески отдалялся; настроя на перепих в автомобиле у него не было совершенно. — Да погоди… зачем в машине, неудобно же… Черт! На парковке! Ты нормальный вообще, там же люди ходят! Сопротивление, как обычно, аккерийца только раззадорило. Это опять было насилие не всерьез, продолжение игры в только что помолвленную парочку. Тони пищал, что он не такой и это неприлично, а Эктор бессвязно обещал, что вот после — сразу в город, официально оформлять отношения, что все будет как положено, только вот сначала Тони нужно обязательно встать раком. Тони перехватил инициативу, запустив руку Эктору в брюки. Заговорил — низко, горячо — касаясь губами щеки партнера и одновременно работая рукой: — Нет, подполковник, так не делается! Сегодня особенный день, и я не хочу, чтобы меня имели на заднем сидении автомобиля, как какую-то шлюху. Все должно быть правильно… Отвези меня к себе домой и там возьми, как хочешь. Все, что угодно, все, что тебе захочется со мной сделать — я все приму... Эктору пары минут хватило до разрядки. Тони вытер руку салфеткой из ресторана. До дома доехали спокойно, зато от машины до спальни аккериец дотащил любовника практически на руках, только разуться дал самому. — Ну, покажись, дай мне посмотреть, какой ты красивый, — просил Эктор, снимая с него одежду. Тони позволял себя раздевать и старательно изображал смущение. Когда Эктор перевернул его на живот, Тони податливо раздвинул ноги и на всякий случай напомнил о смазке. (До этого ему уже несколько раз приходилось напоминать партнеру о необходимости использовать лубрикант, и на прямую просьбу тот всегда реагировал). — Расслабься, малыш, все хорошо, — заверил Эктор и приласкал его сзади. Смазку, однако, не взял. — Эктор, ты чего? — Тони перевернулся опять на спину, подобрал под себя ноги. — Я так не могу, ты же знаешь… Давай, я подготовлюсь как следует и поехали, хорошо? — Главное, чтобы ты вот тут был готов, — хозяин обхватил его полувозбужденный член, поводил вверх-вниз. Но Тони уже занервничал и подставляться снова не спешил. — Сам ведь пообещал: «все, что тебе захочется», «все приму»… Разве хорошо отказываться от своих слов, Энтони? — Эктор, не надо. Зачем? Мне… мне правда не нравится так! — Ты то же самое говорил про минет, игрушки, стимулирующую смазку, помнишь? «Не надо», «не хочу», «та большая, эта холодная», «ой, а вдруг не понравится, а вдруг будет больно»… И что? Хоть что-то действительно было так больно и страшно, как ты себе придумал? Хоть что-то я продолжал делать, когда тебе действительно не нравилось? Энтони? Пленный нехотя покачал головой. — Ну, видишь, — Эктор ободряюще улыбнулся, поцеловал его и продолжил ласкать, уговаривая. — Ложись, поворачивайся. Да, можно на бок, согни ногу, вот так, хорошо. Давай так: я не буду трахать тебя насухую, только войду… разок, аккуратно. Потом смажем, как тебе нравится, хорошо? Расслабься и доверься мне. Как будто в первый раз. Эктор увлажнил головку слюной и начал осторожно проталкиваться внутрь, не прекращая поглаживать любовника по бедру и приговаривать: — Вот так, хорошо, не зажимайся… Ну, тихо-тихо, я же чувствую, что нормально входит, просто чуточку плотнее, чем обычно. Во-о-т, умница… Эктор вошел до конца и двинулся пару раз, но суланцу все еще было слишком непривычно; он тихонько охнул, уже явно от неудовольствия. Эктор, прямо в процессе, как и обещал, добавил гель-смазку и продолжил драть уже как обычно и без разговоров. Тони в этот раз не успел кончить вместе с любовником (то ли потому, что не смог правильно настроиться с самого начала, то ли по другой какой-то причине). Эктор с готовностью помог ему минетом — мальчишка заслужил. Эктор, конечно же, не считал секс объектом бартера. Во всяком случае, нормальный секс (как с Энтони). Но какой-то внутренний счетчик — «я должен тебе это, потому что ты позволил мне сделать то» — у него в голове явно стоял. Тони давно это заметил; как и то, что после секса с элементами недобровольности Эктора тянет на бесячие вопросы из серии: «тебе понравилось, если в целом?» и «ты не дуешься на меня, малыш?». «Нет; это хорошо, конечно, что спрашивает и интересуется, только какого хрена потом-то?» — рассуждал про себя суланец. — Ты же не взял еду из машины? — прозвучало скорее указанием, что нужно делать, нежели действительно вопросом. — Нет. Был занят тем, что брал тебя. Сходить сейчас? — Эктор с неохотой, но послушно начал натягивать одежду. — Давай. Я бы съел сейчас эту сладкую кремовую трубочку и запил бы сухим белым вином… Хотя это даже звучит как то, за что лишают суланского гражданства… Но ты же никому не расскажешь?