Контрибуция

Жизнь с новым хозяином кардинально отличалась от того, к чему Тони привык у Эктора. Утром Матиас уходил на службу (обычно к девяти), а около семи возвращался. Часов до десяти его нельзя было трогать и вообще нежелательно было попадаться ему на глаза. Зато потом он сам был не против поболтать, что-то вместе посмотреть или поделать. Большую часть дня пленный был один. Готовил себе перекусить из того скудного набора продуктов, который хранился на кухне, по необходимости прибирался, остальное время сидел с коммом в своей комнате или на диване в гостиной, смотрел сериалы или читал. Дня через три все съестное в доме закончилось, совсем, о чем Тони и сообщил хозяину вечером. — А-а, — протянул тот, не отрываясь от комма. Тони подумал, что хозяин принял эту информацию к сведению, что завтра заедет за продуктами или закажет, как периодически заказывал на дом еду из ближайшего кафе. Но на следующий день выяснилось, что Матиас вообще не считает, что питание пленного как-то его касается. — Я должен ходить тебе за продуктами?! Ты ничего не перепутал, Тони? Эктор оставил деньги на карточке — сходи и купи себе еду! — Я же не знал, что так можно, — оправдываясь, сказал Тони. — И купи заодно мне сигарет. Вот, возьми еще мою карту. Только не перепутай. Магазин — вниз по улице. Или вверх — другой, чуть подальше. Выйди, осмотрись. Тони сходил в магазин, купил продукты и сигареты. Ничего страшного не случилось. Аккериец по-прежнему много курил, но теперь только табак (а не как на Острове). Зато иногда прямо в комнате, стряхивая пепел в пластиковый контейнер из-под жареных сырных шариков. — Вы курите в доме? — не удержался Тони в самый первый раз. — Ага. Что-то не нравится — можешь свалить спать на улицу. — Понял. — Хочешь тоже? — аккериец протянул ему пачку. — Давайте. Если Матиас говорил что-то вроде «выгоню на улицу» или «можешь встать и съебаться» — это ровным счетом ничего не значило. Он не угрожал и не злился, просто демонстрировал недовольство. Даже извиняться не надо было. Тони затянулся, так пока не решив, хочет он снова начать курить или не стоит. Матиаса Тони не боялся, не чувствовал от него какой-то угрозы. Зато каждый день ловил диссонанс, когда видел того в офицерской форме. Матиас вообще не был похож на аккерийца — светлая кожа, правильные черты лица, улыбочка эта, дружелюбно-насмешливая… Вот Эктор — стопроцентный аккериец — и внешне, и по психологии, а Матиасу больше подошло бы родиться в какой-нибудь более свободной стране. Да даже в Сулане. Примерно через неделю Тони рискнул обратиться к новому хозяину с просьбой разблокировать ему карту связи, чтобы можно было звонить домой, в Сулан. Какой-то агрессии в ответ он не опасался, просто уже заметил, что если Матиаса просить о чем-то, что тот не обязан делать и вообще не считает своей проблемой, то велик шанс нарваться на раздраженное «это не ко мне» и игнор. А с внешними звонками в Аккрее все не так просто, поэтому Тони на всякий случай дождался подходящего момента — вечера перед выходным, когда аккериец был в хорошем настроении и позволил себе несколько бутылок пива. — Эктор разрешал мне звонить матери два раза в месяц. Даже… раз в неделю иногда. Вы не разблокируете мне карту связи, чтобы я мог совершать внешние звонки? Матиас отреагировал весьма благосклонно: — А-а, точно, у тебя же мать в Сулане! Да, давай. Это мне не сложно… Хотя мог бы и сам, кто тут у нас военный связист… О, тут как раз оплачены сорок пять минут разговора с заграницей. Это по тридцать секунд в день… Щедро, щедро. — Это два звонка в месяц по пять минут и еще пятнадцать минут в подарок, значит, три звонка по пять минут. — Я от его скупердяйства сам в шоке. Эта столица людей в оловянных болванчиков каких-то превращает! Еще и комм не берет, когда я звоню. «Срочное, — пишет, — что-то?» Что за хрень? Я, может, хотел узнать, что там в столице! Тебе-то хоть отвечает? — Не особо. Но он предупреждал, что будет занят. — С хрена ли он занят?! Чем? У него что, круглосуточно приемы и светские рауты? — Этого он не сказал. Эктор, с тех пор как уехал, не был расположен к долгим разговорам, и даже переписка между ним и Тони сводилась к дежурному обмену репликами: «как ты?» и «все в порядке». Даже интимных фото не просил, что совсем уж наводило на мысль об окончании отношений. «Может, потому что обиделся. А может, трахается там уже с кем-то» — думал пленный, преимущественно по ночам, когда было особенно скучно и одиноко. «Или этот урод-полковник маячит рядом, не дает спокойно поговорить. Но не может же быть такого, чтобы совсем никакой возможности… Просто не хочет». — Интересно все-таки, кто ему подкинул деньжат на поездку… — задумчиво протянул Матиас, ни к кому конкретно не обращаясь. — А он вам не сказал? — удивился Тони. — Не-а… Так, стоять! — аккериец вскинулся, отставил в сторону бутылку. — А ты, что, знаешь? — Эм… нет. Я просто удивился, что он и вам тоже не сказал. Тони решил съехать с темы, не болтать лишнего. В конце концов, он и правда ничего точно не знает, а если Эктор и Матиасу ничего не сказал, то должны быть причины. Но аккериец уже завелся; от пива он становился шумнее и развязнее, чем обычно. — Ну-ка не звезди! Я сейчас расслышал, каким тоном ты это сказал! Ты знаешь, точно! — Да не знаю я! Правда! — выпалил Тони и сделал попытку уйти. Матиас удержал, сначала за предплечье, потом опрокинул пленного на диван и заломил руку, не сильно, но весьма ощутимо. — Колись, давай. Кто оплатил Эктору поездку в столицу? — Он только сказал, что его «пригласили», но не сказал, кто конкретно! Честно! Отпустите, пожалуйста, мне больно! — Сказал же: не звезди! С Эктором будешь так пищать… Даже близко больно не делаю. Ты в курсе, что когда аккерийский офицер спрашивает, положено отвечать? Если секрет какой, то отбрехаешься потом, что я заставил сказать. Ну, кто? — Имени не знаю! Какой-то полковник. Мерзкий. Все. — Хм, мерзкий полковник, значит… — протяжно повторил Матиас и отпустил пленного. — Ну не Корса же… Ты видел его? По фото узнаешь? Сейчас, погоди… Аккериец полез в комм, несколько минут искал то, что нужно, затем показал Тони групповой снимок, явно с какого-то официального мероприятия, вероятно, награждения. — Узнаешь кого-нибудь? — Вот этот, — Тони указал на мужчину, который приходил к Эктору. Матиас простонал обреченное «бляяядь». — Все-таки Корса… Ну да, кто еще… Вот я идиот! С самого начала было все мутно с этой поездкой: почему так внезапно, почему в мае, почему без тебя, что за покровитель с деньгами… Но я не думал, что он опять свяжется с Корсой… Так, теперь рассказывай все по порядку. Да не дергайся! Что, правда решил, что я тебе руку буду выкручивать? Просто за друга волнуюсь. А ты — разве нет? Тони рассказал то немногое, что знал, вперемешку со своими домыслами и впечатлениями. На последние Матиас согласно кивал. Предвзятое мнение Тони о полковнике он всецело разделял и еще имел, чем дополнить. — Этот Корса — действительно неприятный тип. Я лично с ним дел особо не имел, но знаю людей, которым повезло меньше… К Эктору он прицепился лет тринадцать назад, тот тогда первый раз приехал в столицу и рассчитывал найти себе покровителя… ну, как и все молодые офицеры, у нас так принято. Корса начал проявлять интерес, но дальше предварительных переговоров у них не зашло… Эктор его отшил. Этот урод почувствовал себя уязвленным и начал пакостить по-подлому, слухи всякие распускать, политотдел привлекать — у него там связи… В общем, усыновителя Эктор так и не нашел и до двадцати пяти в лейтенантах сидел. Выхватил звание капитана, только когда вызвался на кхадарскую границу, сам. Туда вообще никто не хотел! Но дальше вроде бы нормально все пошло — в столицу каждый год катался, повышения регулярные... Знаю, что Корса периодически всплывает, раз в несколько лет, но у Эктора «все под контролем», как он говорит… Не представляю, зачем он с ним сейчас поехал, за его деньги. Ну не в этом году поехал бы, а в следующем, зато на свои. Или занял бы еще, если так приспичило. Хрень какую-то твой Эктор творит, короче говоря. — Может это быть из-за меня, как вы думаете? Эктор предлагал мне с ним остаться после плена, я отказался. — Вокруг тебя мир не вращается, поверь мне… Мир Эктора — во всяком случае. У него на эту жизнь есть план, всегда был, с академии еще, и он его придерживается. Хочется надеяться, он знает, что делает… А почему ты отказался? Прошла любовь — осыпался яблоневый цвет? — Просто… домой хочу. Учиться, работать на родине. — А-а-а! Ну, тоже понятно. Будь у меня гражданство Сулана, я бы тут не сидел. Ой, черт, опять на статью сболтнул!.. Никому не рассказывай. Если расскажешь, тебе все равно никто не поверит — слово аккерийского офицера против слова раба. — Да я не собирался… — заверил его Тони. И мысленно сделал пометку, что «уносить» аккерийца начинает с литра пива. (Хотя, мог бы вспомнить: это и на Острове так было. Матиас быстро пьянел с пары крепких коктейлей и так же быстро потом трезвел, но поскольку пил он практически без перерывов, то все время бывал слегка навеселе). «Значит, подходить к нему с просьбами лучше после двух-трех бутылок, не больше». — Кстати, аккерийцу очень легко получить суланское гражданство. Достаточно любым способом попасть в Сулан и попросить политическое убежище. — Ага, в курсе… Гражданство получить легко, но как война — вы же отхватываете и потом всех беженцев выдаете… Ну а что у нас военным положено за бегство с родины — думаю, знаешь. Ты, кстати, с Эктором эту тему не поднимал, я надеюсь? Ну и не поднимай — оба счастливее будете.