Контрибуция

Тони и сам понимал, что перегнул, сам спровоцировал. Положить Матиасу ладонь на плечо или коснуться его руки было можно, это ничего; но гладить по спине и спрашивать всякое — уже перебор. Тем более сейчас, когда Матиас расстался со своим партнером-сослуживцем и, следовательно, находится в поиске. В общем, Тони прекрасно понимал, что делает. Теперь поздно было отнекиваться. Матиас развернулся и перехватил руку Тони за запястье. Не грубо, не агрессивно, но крепко и плотно. Не отказ от физического контакта, а его продолжение — но теперь инициатива у аккерийца. Тони как завороженный смотрел ему в глаза — холодные, серые, на светлом, совершенно неаккерийском лице. Матиас не улыбался, серьезно и сосредоточенно глядел на пленного, словно взвешивая и раздумывая, стоит ли заходить с ним дальше или вот на этом моменте все пресечь. На этом — еще было можно. — Я обещал Эктору тебя не обижать, — произнес он вкрадчиво, будто объясняя свои сомнения. — Так не надо… обижать, — пылая щеками, выдохнул Тони. Нет ничего плохого в ласке, в поцелуе, в сексе по согласию — это не значит «обижать», Тони не рассуждал такими категориями. Это Эктор был тем, кто действительно нанес ему обиду — когда насильно приручал, когда замыкал на себе его мысли, заполнял собой все пространство, а потом вдруг исчез, бросил, не выполнив до конца своих обязательств. Тони был зол и расстроен и больше не считал, что что-то должен Эктору. Не после того, что Эктор сделал. — Вот как, значит, да… — слегка сбивчиво проговорил Матиас. Он тоже заметно покраснел и задышал учащенно, выдавая свое возбуждение. — И что, ведутся на это мужики? Конечно, ведутся… Еще как ведутся. Ну, иди сюда. Матиас притянул пленного к себе и принялся целовать — в губы, в шею, в скулы. Скользнул ладонями под одежду Тони, оглаживая спину, бока, но не спускаясь дальше поясницы. Тони весь покрылся мурашками от этих прикосновений, буквально в секунду, и задрожал от смеси предвкушения и смущения. — Уверен? — близко-близко, практически дыша ему в рот, спросил Матиас. Тони не был уверен; как-то слишком спонтанно все получилось. Только что говорили про Эктора, Инари и татуировки, и вот уже все идет к неуклюжему перепиху на диване в гостиной. Но против Тони тоже не был — его уже конкретно так повело. Да и глупо уходить в отказ и заявлять, что «ничего такого не имел в виду», когда фактически сам спровоцировал. Все он имел в виду. — Ну, я… — начал было он. Ему просто хотелось, чтобы Матиас его уговорил, проявил настойчивость, но без грубости. Чтобы взял на себя инициативу, а следовательно — и ответственность. — Понятно, — Матиас резко убрал руки и отстранился от пленного. — Ну, как определишься — приходи. Буду у себя. Он встал и быстро пошел наверх. Тони был до того обескуражен таким поворотом, что даже его не окликнул. Матиас явно его хотел, это было видно — по взгляду, по движениям, по сбившемуся дыханию, по легкой дрожи ладоней, когда Матиас касался Тони под одеждой. Но вот так уйти, потому что партнер не выразил четкого согласия на секс — это было так по-сулански! С Тони такое уже случалось. Его первые попытки завести отношения, лет в пятнадцать-шестнадцать, бывало, оканчивались вот так же, из-за того, что он решал поломаться дольше, чем у суланской молодежи было принято. Поэтому Тони так и прилип к Эктору сразу после знакомства — аккерийцу только в кайф было добиваться партнера, уговаривать, раскручивать на что-нибудь новенькое. «К черту Эктора», — сказал себе Тони, когда мысли снова начали навязчиво крутиться вокруг бывшего любовника. Кто вообще сказал, что это именно аккерийское, а не лично Эктора предпочтения? Почему Тони думал, что и Матиасу будет близок такой же формат ухаживаний, а не простое и четкое суланское «да — да, нет — нет»? «Матиас не такой, как Эктор. Он хотя бы не относится ко мне как к вещи, хотя формально так и есть. Ему правда важно, чтобы я пришел сам».

***

Тони к нему, конечно же, пришел, предварительно промариновавшись в своих мыслях до глубокого вечера. Смутно парень чувствовал, что совершает ошибку, но желание близости (и эмоциональной, и физической) было сильнее. Второй раз Матиас спрашивать не стал. С порога сгреб в объятия и увлек на кровать. В спальне было темно и прохладно, вовсю работал кондиционер. Тони, скинув халат, нырнул под тонкое покрывало. Больше не было ни нерешительности, ни неловкости. Матиас снова целовал его, глубоко, влажно, прихватывая губами и зубами кожу. Руки уже беззастенчиво оглаживали живот и бедра пленного, постепенно подбираясь к самому главному. Тони уже успел настроиться (и даже разок передернуть), пока был в ванне, так что сам переместил ладони Матиаса на свою задницу. Тот хорошенько потискал половинки, потом скользнул пальцами в ложбинку. — Подготовился? — Угу. Тони обычно сам смазывался и растягивал себя перед новым партнером, особенно если перед этим не трахался несколько месяцев. — Ну-ка, дай сюда руку… Матиас взял его за запястье и опустил вниз, к своему паху. Тони в первый раз коснулся его там и не сдержался: — Ой! Член Матиаса, уже полностью возбужденный, оказался неожиданно внушительных размеров. Не очень длинный (пожалуй, покороче, чем у Эктора), но просто огромный в диаметре. Тони такие даже не видел вживую, только в порнухе. — «Ой!» — передразнил его Матиас. К такой реакции он был привычен. — Нужна еще смазка? — Да! Пожалуйста. — Возьми вон там, на тумбочке. Тони слегка тряхануло. У всех его предыдущих партнеров мужское достоинство было поскромнее, и все игрушки, которые он пробовал с Эктором, были скорее для начинающих, чем для профессионалов порно-индустрии. — Слушай, я не знаю… — растерянно начал было Тони, но не продолжил фразу. Он не собирался прекращать, отказываться от секса, просто немного забеспокоился. — Чего ты не знаешь? — фыркнул аккериец. — Как парни сексом занимаются? Или как мой член поместится в твоей попке? — Второе… — Нормально, не бойся. Сначала пойдет со скрипом, а дальше — со свистом. Скоро ты только на таком и сможешь кайфовать. Я тебе обещаю. Это прозвучало бы жутко грубо и цинично, если бы Тони уже не был как следует возбужден. В постели пошлые и грязные фразы только сильнее его заводили. — М-м, надеюсь, все-таки нет, — хихикнул он и принялся наглаживать столь впечатливший его орган. — Все, давай переворачивайся, пока я так не кончил. Тони перекатился на живот, выпятив зад, а Матиас приподнял его за бока — на колени, лицом вниз. Такая открытая и призывно-развратная поза. Тони она нравилась. Вид Матиасу открывался просто потрясающий, что он тут же не постеснялся прокомментировать: — М-м-м, ты тут прямо мальчик… Розовый такой, гладкий… А я ведь честно не собирался сначала тебя трахать. Тони хотел по привычке съязвить, что-то из серии «ну теперь-то, может, соберешься?», но не стал, только томно помурлыкал в ответ. Принять член Матиаса сходу ему, пожалуй, будет тяжеловато. К счастью, аккериец и сам это понял. Влил в Тони еще смазки и с влажным звуком погрузил в него два пальца и чуть развел их в стороны. Два пальца скользнули легко, но следом Матиас тут же ввел еще два, только уже другой руки, и надавил на края его входа изнутри. Тони вскрикнул. С его дырочкой никогда так не обращались, даже Эктор! — Что, не разрабатывали так еще? — усмехнулся Матиас. — Нет! — Ну, значит, сейчас у тебя будет масса новых ощущений… Не бойся. Никто еще не умер. Он резко вытащил из Тони пальцы и приставил свой огромный член. Тони задышал громко и принялся интенсивнее дрочить себе, готовясь его принять. Но даже для скользкой и как следует разработанной дырочки член оказался слишком толстым, он давил на нее, так толком и не проскальзывая внутрь, но причиняя дискомфорт. Удовольствия не было никакого, только давящее и распирающее чувство, почти до рези. Тони жалобно заскулил. — Тш-ш… все хорошо, — очень мягко успокоил Матиас. — Ты его примешь. Давай, вспоминай, как это делается, помоги мне чуть-чуть. Тони глубоко вдохнул, стараясь максимально расслабиться, потом резко выдохнул и качнулся чуть вперед и затем назад, как бы насаживаясь на член. И вдруг тот оказался внутри, целиком, весь. Тони вскрикнул, но это не был один короткий звук, как обычно, он не мог перестать вскрикивать с каждым вздохом. Его трясло, колени почти не держали, он содрогался в такт пульсации органа, заполнявшего, казалось, все его тело. Даже в самый первый раз с мужчиной он не чувствовал такого растяжения и такой наполненности! А Матиас еще даже не двигался! «Должно стать легче, когда он начнет двигаться, просто обязано!» — подумал Тони и проскулил: — П-пожалуйста! — Все-все, потерпи, — пропыхтел Матиас, — это только в самом начале так, сейчас привыкнешь. Он начал двигаться плавными сильными толчками, и действительно стало легче — каким-то немыслимым образом стало легче! — но Тони не переставал дрожать и громко стонать, у него не получилось бы сдержать эти стоны, даже если бы он попытался. К счастью, Матиас не трахал его ни долго, ни резко, а умудрился кончить, даже не особо разгоняясь — иначе бы повредил своего нежного любовника. Уже перед самым финалом Матиас опустил руку под живот Тони, сжал его пальцы поверх, ускоряя его и помогая выплеснуться вовремя. Когда уже обмякший член выскользнул из его тела, Тони почувствовал, будто из него в буквальном смысле выдернули стержень, он обмяк и распластался на животе. Анус все еще пульсировал, ныл от необычайного растяжения и не сжимался. — ... т-твою мать, — простонал Тони страшное ругательство, которому в жизни не позволял вырваться из своего рта. — Ага, и ее тоже, — блаженно отозвался аккериец. Он приподнялся на локте и погладил парня по мокрой спине. — Ну что, не умер, правда?.. Н-да, простыни менять надо, жаль, что мне сейчас так лень… Ты как: к себе пойдешь или еще останешься? Мне в принципе, все равно, то есть сам решай, как тебе удобнее. — Матиас! — практически взвыл Тони. Ну как можно быть таким деревянным, как?! — Ты меня только что трахнул в зад своим гигантским членом, так что: да, я остаюсь спать здесь. Это, блядь, по-человечески! — Да все, понял-понял! Как скажешь! Гигантский так гигантский, — заржал тот.