Контрибуция

Когда Эктор свалил, Тони решил, что пока можно отставить на второй план то, что его только что изнасиловали, и подумать о более насущном. Первым делом позвонил матери. Сказал, что вернулся к бывшему хозяину и что воссоединение прошло как-то не особо хорошо (о подробностях умолчал), предупредил, что в дальнейшем могут опять быть проблемы со связью — переезд в другой город, ближе к стратегическим объектам. Попросил не волноваться. Что Эктор вскоре устроит ему «проблемы со связью», сомневаться не приходилось. Вторым делом выглянул из дома, осмотрелся, в каком районе вообще находится. Прилизанная и тихая аккерийская улица, много зелени, коттеджная застройка, ценовая категория — выше среднего. Значит, потенциально, куча военных. Это объясняет тишину и отсутствие людей в дневное время. Сбежать в принципе реально — было бы куда. В свете только что произошедшего, лагерь уже не казался таким плохим вариантом. Все плохое, что с ним там делали, Тони сам навлекал на себя, когда отказывался подчиняться. Тех, кто сразу приноровился и вел себя смирно, обычно не наказывали. К тому же Матиас обещал его забрать, если что. Уж его слову офицера можно верить, надеялся Тони. Так что план «сбежать, чтобы оказаться в лагере, а потом снова у Матиаса» был вполне жизнеспособным. Но было два существенных соображения «против». Во-первых, не было уверенности, что Эктор его так просто отпустит. А без этого Тони после побега окажется не в лагере, а опять у хозяина. Только уже в гораздо худшем положении, чем до того. Во-вторых, за попытку к бегству могли накинуть срок пребывания в рабстве — вплоть до еще одного года. Это в планы Тони совершенно не входило. Он практически дни отсчитывал до своего освобождения и не мог позволить себе рисковать, когда до конца срока остается всего чуть больше трех месяцев. Решив, что о побеге думать пока рано и стоит оставить этот вариант на крайний случай, пленный занялся осмотром дома. На втором этаже располагались спальня, санблок с настоящей большой ванной, комната с раскладным диваном (какая-то заготовка то ли под гостиную, то ли под еще одну спальню, поменьше) и еще одно помещение, закрытое на ключ. Тони вымылся и заодно «оценил ущерб», нанесенный Эктором. Задница болела и даже немного кровила, но ничего особо страшного. У Тони такое уже бывало (в основном в начале его интимных похождений), и он знал, что пройдет само, если несколько дней не трогать. Правда, вряд ли Эктор будет столь великодушен, что предоставит ему несколько дней покоя… Порывшись по ящикам в поисках аптечки, суланец обнаружил, что хозяин успел перевезти и даже разобрать почти все вещи из своего прошлого жилища. В том числе большую двуспальную кровать — покупал ее аккериец на свои деньги, поэтому и решил забрать. А вот вещей Корсы не было совсем. («Если, конечно, это и вправду был его дом»). Тони решил пройтись и поискать теперь отсутствующее — не было ни одежды, ни личных вещей, ни документов или фото. Даже полотенца были куплены пару дней назад — дешевые и явно первые попавшиеся. Как будто Эктор прошелся по дому и выкинул все, что было связано с предыдущим владельцем. Интересно все-таки, что в запертой комнате. Пленный осмотрел дверь и ручку, заглянул в замочную скважину. Ничего, темнота. Потом спустился на кухню. Холодильник был буквально забит продуктами, причем не полуфабрикатами и консервами, а нормальной едой. От мысли, что все могло бы быть совсем по-другому, стало совсем грустно. Эктор ведь явно готовился к его приезду, рассчитывал на нормальную встречу. «Интересно, что было бы, если бы я ему не изменял. Или не признавался», — задумался Тони. На столе бы его в любом случае трахнули — Эктор и правда давно об этом фантазировал. Но как минимум по согласию и не насухую. А потом бы накормили. Как-то так в представлении аккерийца выглядел бы «идеальный семейный вечер». Тони сделал себе салат из свежих овощей; больше пока ничего не хотелось. Потом сварил кофе и стал ждать возвращения хозяина. Идей, куда тот поехал, не было. Вряд ли к друзьям, у него их особо не водилось. («А теперь еще и на одного меньше»). Может, в бар. Или просто «покататься». Эктору нравилось водить машину, он всегда предпочитал личный транспорт общественному и иногда мог под настроение просто сесть за руль и проехать без конкретной цели сотню километров туда-обратно. То ли расслаблялся таким образом, то ли, наоборот, собирался с мыслями. Качество аккерийских дорог и бесплатный бензин для военных способствовали такому времяпрепровождению. В любом случае, рано или поздно хозяин должен вернуться. Вопрос — в каком состоянии.

***

К вечеру Эктор так и не появился. Тони нашел плед и лег на диване в маленькой комнате на втором этаже. Полночи не спал, нервничал, ожидая, что Эктор притащится пьяный и злой. Заснул, только когда уже начало светать. Но Эктор так и не пришел, ни под утро, ни днем. Вот это уже было странно, не похоже на него. В обед Тони решился позвонить Матиасу, хотя ужасно не хотел этого делать. Просто слышать его не хотел; все еще считал, что тот перед ним в чем-то виноват. — Привет, Тони. Все нормально? — Матиас звучал добродушно и как ни в чем не бывало. — Привет, не особо. Эктор вчера уехал и до сих пор не вернулся. Не знаешь, где он может быть? — Без понятия. Что-то случилось? — Ну… он вроде как изнасиловал меня. А потом свалил. — В смысле — изнасиловал? — переспросил аккериец после паузы. Он просто не понял, что Тони только что ему сказал. Или не поверил. Тони вспомнил специфику термина «изнасилование» в аккерийском языке и объяснил: — В смысле — принудил к сексу без моего согласия. — А, ясно. Я подумал, он тебя поранил или что-то вроде того… Не волнуйся. Он, наверное, остался ночевать в части. Кстати, а где вы?.. О, знаю, неплохое местечко. Тихое, спокойное… самоубийства и аресты только частенько. Ладно, звони, если вдруг что. Объяснение Матиаса звучало логично. В самом деле: то, что у Эктора теперь есть дом, не означает, что он не может ночевать на месте службы, как он привык. Значит, работает; пока не хочет видеть Тони. Может, потому что боится снова сорваться… Пленный немного успокоился. Но через полчаса Матиас перезвонил. — Еще раз привет. Слушай, я тут навел справки. Он на новое место не заступил. Все еще официально числится в отпуске, с декабря. Ты ему звонить пробовал? — Эм, нет. Ты же услышал, что он сделал перед тем, как ушел? — Ну, котенок, я тоже не могу: мне он вчера в морду дал и сказал, что больше не хочет слышать… А, ладно. Сейчас дерну Техи. Элисио Техи после нескольких попыток дозвонился до друга и сообщил, что тот «хрен пойми где, слова еле вяжет, но никакая помощь не требуется, просто загулял». Матиаса это объяснение устроило. — Не волнуйся, вернется, никуда не денется. Наверное, дома у какого-то знакомого. В Аккрее не так много мест, где можно забухать — тут не Остров… Тони ничего другого не оставалось, кроме как заняться повседневными делами и попробовать не накручивать себя еще сильнее. Поел, почистил ванну (на самом деле, она была не грязная, но можно же лучше), еще раз позвонил матери. И вдруг понял, что не выдержит без связи. Это даже хуже, чем если Эктор его изобьет или снова изнасилует. Пускай Матиасу и похрен по большому счету; но он хоть как-то включился в ситуацию, хоть что-то сделал. А если бы Эктор перед уходом забрал или сломал его комм, Тони бы даже Матиасу не смог маякнуть, где он и что вообще происходит. И мать не знала бы, почему он вдруг перестал выходить на связь, здоров ли, не оказался ли снова в лагере… А не сделал этого Эктор только потому, что на эмоциях забыл. Но когда протрезвеет и успокоится, то непременно отберет комм — либо в качестве наказания, либо из-за своей паранойи по поводу прослушки. И Тони решил рискнуть. У него было немного наличных при себе; так что он нашел адрес ближайшего салона связи, сбегал туда и обзавелся одноразовой картой связи. В Аккрее было два вида карт: постоянные (с привязкой к документам) и «одноразовые», с ложной привязкой. Стоили они недорого, продавались практически свободно. При необходимости отследить их было не сильно сложнее, чем постоянные карты. Но чтобы периодически звонить матери, пока хозяин будет на службе — сойдет. Тони помнил, чем закончилась его прошлая попытка спрятать что-то от Эктора (таблетки), но в этот раз другое дело. Во-первых, новый дом намного больше. Значит, и мест, где можно устроить тайник, больше. Во-вторых, Эктор не сможет пасти пленного круглосуточно, как раньше: рано или поздно ему придется вернуться к своим служебным обязанностям, а значит, часов по десять-двенадцать его не будет дома. Во время своей вылазки Тони умудрился не наткнуться на соседей и не привлечь ничье внимание. Он еще когда жил у Матиаса убедился: аккерийцы-гражданские на самом деле крайне мало озабочены тем, что происходит вокруг. Продавцы в магазинах, прохожие на улице, наверное, догадывались, что он суланец, но не проявляли по этому поводу ни интереса, ни агрессии. Скорее сторонились, но если он обращался к ним по-аккерийски — например, с каким-то вопросом, то без проблем отвечали. Словом, Тони теперь не боялся ни выходить из дома, ни взаимодействовать с простыми обывателями; опасения у него вызывали только представители силовых структур. Причем больше всего — один конкретный представитель.

***

Вернулся Эктор ближе к ночи, в общей сложности его не было около полутора суток. Тони еще не спал, но уже приготовился ко сну. Услышав шаги на лестнице, он быстро сунул комм под диван и замер в напряжении. Очень надеялся, что аккериец сразу пойдет к себе, не станет заходить к нему. Тот сначала зашел в спальню, но не найдя там пленного, зарулил во вторую комнату. — Ты тут? — спросил в полумрак. Пошарил по стене в поисках выключателя, не нашел. Тони ничего не ответил, но Эктор и так понял, что он не спит. — Что, соскучился? Всех на уши поставил… По голосу слышно — все еще пьян. Не так, чтобы совсем никакой, но сильнее, чем позволял себе до этого, даже на Острове. «И кого это — всех? — подумал Тони. — А, наверное, Техи…» Эктор завалился на диван, чуть не придавив собой пленного. Пахло от него… ну, как от человека, который полтора дня пил в каком-то притоне и спал там же. — Опять насиловать будешь? — обреченно выдохнул Тони. Его всего трясло от страха и отвращения. — Ты — моя собственность, я с тобой могу делать все, что захочу, — издевательски напомнил Эктор. — Так вперед! — зло и отчаянно выпалил пленный. — Ты же сильнее, старше… полковник к тому же. Тебе теперь все можно. Давай. Ты меня, правда, уже немного порвал вчера, но ничего — по больному лучше воспитательный эффект… Эктор закрыл ему рот ладонью. Тони захлебнулся вдохом и вцепился обеими руками в его предплечье. Испугался, что задохнется. Однако аккериец, вопреки ожиданиям, все не переходил к активным действиям. Не тискал и не хватал, просто лежал рядом. — Все, успокойся, — шепнул очень вкрадчиво, в самое ухо. — Хватит. Потом, подождав минуту, убрал руку от лица Тони. Больше не хотелось причинять ему боль. Эктор все еще был обижен, и устал, и вообще чувствовал себя плохо, но такой злости, как вчера днем, уже не было. Не виноват парень в том, что таким родился, что так воспитали. Эктор сам себе напридумывал лишнего, когда решил, что с этой пустой суланской куколкой может получиться что-то большее, чем бурный и краткосрочный роман. Корса, как обычно, оказался прав. — Прости меня, — всхлипнув, попросил Тони. Будто только что считал его состояние, мысли. — За что? — За то, что изменил. — Какая разница? Ты же меня все равно не любишь.