Чимин медленно открыл глаза, но тут же зажмурился, потому что резкий свет ударил в них. Голова побаливала, как и тело, которое испытывала ноющие боли, заставляя омегу метаться по кровати.
Он не до конца понимал, где находился, но краешком сознания понимал, что не в борделе. Белого и такого яркого цвета в борделе и быть не могло, что уж говорить об ощущении в руке, будто тебя пронзили маленькой иголкой, оставив её там.
Он стал медленно открывать глаза, уже более привычным взглядом оглядывая белоснежный потолок. Потом взгляд упал чуть дальше. Он заметил, что в этом помещении не все белое. Молочно-бежевые оттенки тоже оставили отпечаток в этой комнате. Шторы у окна мерно покачивались, волосы обдавал прохладный ветерок.
За окном моросит дождик.
Чимин попытался подняться, но ничего не получилось, тело ныло от боли и дискомфорта. Он тихо простонал.
— Чимин?..— Раздалось где-то в углу комнаты.
Чимин тут же повернул голову на звук.
В мягком кресле сидел сонный Бэкхён, потирая один взгляд маленьким кулачком. Его волосы были растрёпаны, а одежда немного помятая. Выглядел он не важно.
— Бэкхён…— тихо просипел Чимин, выдыхая, — где я?
— Ты в нашем стационаре, — Бэкхён подошёл к Чимину, беря его за руку, — прости меня, что не оказался рядом, а должен был, оставил тебя одного. Я как раз поднимался на третий этаж с небольшим пакетом разных вкусностей, но увидел, как по лестнице спускается такой страшный и грозный альфа, обнажая и показывая мне свои клыки. У меня тут же в груди кольнуло и я мигом помчался в комнате, выронив пакет на лестнице. Я забежал, а там ты…еле дышишь. Пришлось звать всех, чтобы помогли, а потом приехал Лу с бригадой врачей и увез тебя сюда. Естественно я за тобой следом на такси.
Чимин слушал обеспокоенную речь друга, а на душе кошки острыми коготками скребут. Не может быть, чтобы что-то страшное случилось с ним. Только сейчас Чимин осознал, что ничего не помнит о той злополучной ночи. Он не может вспомнить ни лица альфы, ни того, что он с ним сделал. Память будто отшибло напрочь, стирая страшные происшествия той ночи бесследно.
— Ты совсем ничего не помнишь? — Бэкхён сжал руку Пака, вопрошающе смотря на него. Но в глазах Чимина лишь туман, такой густой, что потеряться можно. Не было того яркого блеска жизни в глазах, что была до этого.
Чимин отрицательно помотал головой, зажмурившись от резкой боли в голове.
— А ты?
— Нет, Чимин. Дело в том, что когда этот альфа посмотрел на меня, я будто был под каким-то наркотиком, что парализует тело. В глазах помутнело, стирая образ этого мужчины. А потом всё вернулось обратно, но я был в лёгком шоке, а тело пробила дрожь.
— Я тоже совершенно ничего не помню, — Пак устало вздохнул, поворачиваясь к окну. По стеклу бил лёгкие капли дождя, создавая композицию звуков на улице и за пределами этой палаты.
Дверь в палату открылась и зашёл Лухан. Его глаза блестели от тревоги, а лицо было хмурым и задумчивым, что насторожило Пака.
— Ты очнулся Чимин. Как ты?
Доктор подошёл к нему, убирая в сторону белую простынь, которой был укрыт Чимин.
— Всё тело болит, — простонал Пак.
— Понятное дело, на твою долю выпало немало проблем, — доктор поднял больничную футболку Чимина, в которую он был переодет, потому что его одежда была изодрана вклочья.
— Скажите, что со мной произошло? Я ничего не помню.
— Здесь болит? — Доктор начал ощупывать низ живота, а Чимин лишь жмурился, потому что да, больно, нестерпимо, будто ножами внутри резали, — изнасилование, Чимин. Ты подвергся этому и я боюсь, что у тебя могли произойти некоторые изменения в твоём цикле. Я очень обеспокоен твоим здоровьем.
— Что? Что со мной? — У Чимина заблестели глаза от слёз, он выглядел таким жалким и беспомощным, что хотелось прижать к себя, поглаживая успокаивающе.
— Мы пока это исследуем с группой профессиональных врачей, но ты довольно серьёзно поврежден там, где находится кольцо мышц. Тебе надо пройти полную реабилитацию, чтобы восстановиться и прийти в себя. О твоём психическом состоянии заботятся психологи и психотерапевты. Боюсь, что путь в бордель тебе закрыт. Неизвестно, что еще может случиться там с тобой. Если хочешь, я могу взять тебя к себе?
—
Лухан, — доктор обернулся, а вместе с ним и Чимин с Бэкхёном. У всех были удивлённые лица. На пороге в палату стоял Юнги, а за ним лучший друг с потрёпанным лицом. Рядом с Чоном стоял и ещё один широкоплечий мужчина - Сокджин.
— Господин Мин, как вы…
— Это не имеет значения. Рассказывай, – Юнги строго посмотрел сначала на доктора, а потом перевёл взгляд на шокированное лицо Чимина, что чуть приоткрыл губы.
В груди Юнги сразу что-то кольнуло, опять отдаваясь тупой болью. Честно, он не знал, как оказался здесь. Инстинкты сами несли его по направлению в этот стационар, потому что позвонили с борделя, извещая, что серьёзно пострадал один сотрудник.
Сначала Юнги хотел небрежно бросить трубку, но когда огласили имя, то Юнги не выдержал.
Его все еще шатало, а проснувшийся Хосок спрашивал, что происходит. Джин с Джуном тоже подорвались, но услышав его грозное рычание про какого-то Пак Чимина, поняли всё без слов.
— Тогда давайте поговорим за дверью, — вздохнул Лухан, уводя Юнги из палаты.
Чимин с Бэкхёном переглянулись.
Чимина больше всего заботило то, что этот альфа мигом примчался сюда, хотя мог быть уверен, что ни с какой другой пострадавшей омегой или бетой он так не поступит.
За дверью слышались приглушённые голоса, но Чимин не хотел вникать в них, потому что голова гудела от переполнявших ее мыслей об этом альфе, что в первую встречу сильно напугал его, подчиняя его своими чарами.
Через несколько минут дверь открылась и в палату зашёл тот самый альфа, сверкая своими черными глазами с лисьим прищуром.
— Пак Чимин, — строго сказал он, подходя к кровати, — во время твоей реабилитации с тобой будет находиться вот эта омега, — он показал пальцем на широкоплечего мужчину, что тепло улыбнулся Паку, — его зовут Джин. Он будет присматривать за тобой. А после твоего выздоровления ты отправишься ко мне домой. Возражения не принимаются, полный комплект вещей тебе привезёт швейцар. В бордель больше ни ногой, а твой дом перекроют, так как там тебе находится опасно.
Альфа говорил уверенно, строго, чётко, вгоняя омегу в лёгкую краску и замешательство.
Он спит? Скажите, что да.
Альфа отошёл от кровати, сжимая кулаки до побелевших костяшек, и тут же пулей вылетел из палаты, словно кипятком ошпаренный.
— Бэкхён, ты можешь идти, спасибо, что позвонил, — широкоплечий, высокий и добрый мужчина с очаровательным красивым лицом тепло улыбнулся Бёну, на что тот тоже кивнул, выпуская руку Пака из своей хватки.
— Господин Ким, обещайте мне, что будете докладывать о его здоровье.
— Не беспокойся, Бэкхён, все будет в полном порядке, — Джин как-то загадочно улыбнулся, провожая омегу взглядом.
Когда дверь за омегой закрылась, Джин подошёл к кровати Чимина, по пути хватая стул.
— Ну что же,раз уж так получилось, то давай знакомиться, как нормальные люди, — он мило улыбнулся, сверкая ровным рядом зубов, — Ким Сокджин.
Его голос успокаивал и завораживал, а сам мужчина распускал ауру дружелюбия и теплоты.
- П-пак Чимин…
***
— Тэхён, ты уже два часа отсюда не выходишь, — Чонгук уже переодетый после тренировки. Его волосы немного влажные и причудливо взъерошены. На плече перекинутое махровое полотенце.
Тэхён сидел за очередным тренажёром. Его мышцы бугрились, когда он плавно опускал штангу, прерывисто дыша. По его телу каплями струился пот, отчего Тэхен будто блестел в свете электрических ламп в зале.
— Чонгук…— проговорил он, ставя штангу на место, поднимаясь с чёрной тренажерной кушетки, — Что-то произошло?
Чонгук кинул ему бутылку с водой, которую Тэхен ловко поймал одной рукой.
— Что планируешь делать дальше?
— Ждать, — просто сказал Тэхен, небрежно кидая бутылку с остатками воды куда-то себе под ноги, уходя к другому тренажёру.
— Ждать чего? — Чонгук искренне недоумевал. Этот безумец просто сводит его с ума, но расчетливая личность старшего давала о себе знать.
— Ждать…подходящего момента, — через раз проговорил Тэхён, натягивая на себя две рукоятки, отчего несколько блоков с весом поднялись вверх, — а потом нанести удар, — он остановился, — я пока сделал то, чего я так давно желал. Сейчас этот мальчишка в стационаре. Чанёль все тщательно спланировал, обведя вокруг своего пальца весь персонал борделя, что нихера не помнят ничего, а о камерах позаботился Чан.
— Ты же знаешь, что это вечно продолжаться не может? Псы Агуста найдут нас, сложат нам ласты и убьют, как поршивых шавок. Мне кажется, что мы не на того напали.
— А ты боишься, Чонгук? — Внезапно Тэхён оказался рядом с обомлевшим Чоном, — боишься, что я смогу зайти так далеко. Боишься, что Агуст самолично убьет всех нас, вонзая свои клыки нам в глотки. Я чувствую этот страх и эту нерешительность в тебе, чувствую, что ты еще не готов. Тогда зачем ты здесь? Почему тогда, пятнадцать лет назад ты клялся передо мной?
Чонгук сглотнул, не смея произнести и слова. События пятнадцатилетней давности обрушились на него, словно две башни-близнецы одиннадцатого сентября¹.
Тэхен улыбнулся.
— Я пошутил, — он развернулся, шагая в сторону гантель, — к тому же, Агуст будет настолько занят мальчишкой, что не заметит, как его авторитет будет рушиться по кусочкам.
Чонгук окинул взглядом Тэхена, напоследок грозно рыча и выходя из зала, хлопая дверью, что стёкла затерялись.
По залу раздался душераздирающий, угрожающий смех альфы, в котором отчётливо слышались ноты рычания и полного удовлетворения.
***
— Ты ненормальный, Юнги, — прыснул Хосок, садясь на свой новый мотоцикл, держа шлем в одной руке, — предложить такое, да я лучше бы дьяволу отдался.
Юнги был хмурым, его брови свелись к переносице, а лицо перекосило.
Как такое может быть? Почему он приехал в этот чертовый стационар, чтобы увидеть мальчишку, чтобы сказать ему эти слова, что вертелись на языке с того самого момента, как он впервые увидел его.
Он будто кожей чувствовал эту связь между ними, но до последнего отталкивал эту мысль.
Такого не может быть.
Повторял он себе каждый раз, метаясь из стороны в сторону, не находя себе места. В конце концов это должна быть ужасная ошибка природы, никакой связи нет и не будет, потому что этого не хочет он, Юнги, что никогда не верил в сказки и радужный исход с блёстками и розовыми очками.
— Хосок, езжай уже, глаза мои тебя уже устали видеть, — Джун вышел из-за спины Юнги, сверкая грозным взглядом, — я сам обо всём позабочусь. А тебе советую езжать к своему дружку, что скучает по твоему члену.
— Блин, Джун, не смешно, — пробурчал себе под нос альфа, но тут же поменялся в лице, сделав его хитрым, — но твой совет я восприму. Не убей только его. Он нам еще нужен.
Хосок махнул рукой с надетой перчаткой, надевая шлем и давя на газ, тут же с ревом покидая место стоянки.
— Юнги, советую сейчас пойти и сесть в машину. За руль сажусь я и возражений я не приму, — Джун взял за предплечье Юнги, но тот резко отдёрнул руку, рыча от негодования, — мне некогда играться, Мин.
Юнги окинул его свирепым взглядом и поспешил уйти от этого места подальше, чтобы не видеть сейчас никого.
Чувства его предали, отдавшись во власть этому дьяволу, прикрытого под шкурой ангела — Чимину. Что внутренний зверь нашел в этом мальчишке Юнги не знал, но знал одно: ему не сбежать от этих чувств, что поглощают его по кусочкам, что рушат в нём личность холодного альфы без чувств.
Он шёл, сопровождаемым взглядом Джуна, что тяжело вздохнул, запустив руку в серебристые волосы.
— Ему просто надо одуматься, — вслух проговорил Намджун, открывая дверь машины.
Просто одуматься.
