День под названием "вечеринка".

      Ричард с остальными лузерами подходит к Пустоши, разговаривая с ними о чем-то оживленно, и даже если посмотреть на Тозиера со стороны можно будет подумать что все что было пол-часа назад для него кажется теперь сплошным кошмаром, но это не так. Да, он улыбается, смеется над шутками, но не будем исключать факт того, что он просто хочет скрыть свои настоящие эмоции и переживания. Все таки, по отношению к таким вещам он научился скрытности.       Тозиер еле перешагивает с ноги на ногу, чуть пошатываясь из стороны в сторону и им медленно овладевает слабость. Лузеры видят это, так что иногда дают опору парню, чтобы тот мог не упасть на землю, предварительно рассекая себе лоб. Бэн ещё не подъехал, но обещал скоро к ним подоспеть. Беверли разговаривала с Ричардом, а Урис и Денбро с друг-другом, иногда встревая в диалог друзей.       Придя на место, Ричи садится на каменистый берег неподалеку от Бев, Билла и Стэна, глядя куда-то вдаль деревьев, и все, кроме Беверли (ладно, в душе Стэн тоже немножко сомневался что с Ричем все хорошо), верят что сейчас Ричарду гораздо лучше, сейчас его беспокойство отошло на другой план. Почему кроме Беверли? Она тоже знала Ричарда довольно долгое время и могла понять когда ему на самом деле было хорошо, а когда плохо, она чувствовала это, но самым странным ей казалось то, что она чувствовала что Ричи на самом деле плохо каждый день, каждый раз, даже когда он улыбался во все свои 32 зуба, когда шутил и искренне смеялся (даже смех он подстраивал на идеалити). И действительно, Ричи каждый день что-то да и беспокоило. В 14 лет - боязнь того, что Эдс перестанет быть его другом, боязнь того, что он перегнет палку со своими гейскими шутками и Эдди действительно начнет его бояться, вдруг он в один день поймет, что все то, что Тозиер говорил - это не шутки? Ричи же не знает настоящую ориентацию Каспбрака. В 16 лет - боязнь того, что Ричарда настигнет его собственная мать, что его найдут и он должен будет переехать к ней в какие-то ебеня, подальше от друзей и Эдди, а ещё... Эта чертова мафия. Они ведь могут убить его друзей, так? Они ведь не шутили? Мафия же не шутит, да...? Ох, и не стоит забывать про натянутые отношения Эдди и Ричи. Это все давило на Тозиера каждый день, он часто об этом думал, поэтому был несчастен, но скрывал свое несчастье за маской веселого парня и довольно умело.       Беверли беспокойно посмотрела на Тозиера пока Стэн и Билл беззаботно о чем-то шептались сзади и подошла к нему, присев рядом с ним на берег и смотря на небо. Рич же никак не отреагировал и все так же смотрел куда-то вдаль. — Ричи? — обратилась Беверли к очкарику, на что тот лишь промычал. — Не хочешь поговорить? — О чем? — Ричи резко перевел свой взгляд на Марш, легонько улыбаясь. — Обо... всём этом. Что тебя беспокоит.       И Ричард сразу переменился в лице: уголки губ спустились вниз, брови сместились к переносице, а глаза стали беспокойными, в них читался некий страх. Беверли перевела свой взгляд на него и она даже на секунду пожалела что спросила об этом, но в ту же секунду отвела мысли, ссылаясь на то, что она хочет лишь сделать только лучше. Может Тозиеру станет намного легче если он выскажется ей о том, что накопилось в нем, и ей было все равно о чем именно будет идти речь, главное - успокоить своего друга и помочь ему хоть как-то. Ричард не смел даже ничего говорить, будто намекая Бев что она зря это сказала и он ничего не расскажет, а девушка как будто поняла это. — ...Ладно. — девушка выдохнула, а после недолгой паузы начала — То, о чем ты не хочешь говорить... Всё правда плохо?       Ричи не спешил отвечать. Он усмирил свой взгляд снова куда-то на деревья, будто что-то высматривая, то, чего на самом деле будто не было. — О да. — И насколько же? — сразу же выдала Беверли. — На всё сто процентов, крошка. — Ричи осмотрелся и убедившись что Стэн и Билли довольно далеко от них, он снова повернулся к Марш. — Я могу сказать тебе при том условии если ты будешь держать рот на замке. Особенно при Эдди. И если поклянешься.       Конечно, Беверли было безумно интересно что так усердно скрывает ото всех Ричи, но если Тозиер наотрез отказывался говорить об этом, то она просто бы молчаливо покивала головой, если его это так беспокоит, если это действительно совершенно секретно. Но сейчас... Ричард сам предлагает рассказать всё. Беверли подумала пару секунд, мечась взглядом по земле, а затем с серьезным выражением лица посмотрела на балабола. — Если тебе не будет больно от того факта что я об этом знаю. Если ты сам непротив. — Мне без разницы, а я, как вижу, желание у тебя есть, хоть и малое. — Ага... — Беверли улыбнулась, глядя на Тозиера. — Так, мы можем сделать клятву на крови... — Мне бы хватило и простой, но раз ты так рвешься, то и я непротив этого. — Тозиер усмехнулся. — Я хочу на крови. — А ты мазохистка.       Беверли снова засияла своей очаровательной улыбкой и своими "улыбающимися" глазами, смотря на парня напротив неё. Она взяла кусочек стекла, лежащий неподалеку от подростков и полоснула им свою ладонь, скорчившись от боли, а затем то же самое проделала с ладонью Ричи. Капли крови выделялись на свежих ранах, а руку начинало щипать от боли, но никто из них даже не зашипел когда стекло только коснулось кожи, поэтому они терпеливо пронесли всё это. Девушка первая протянула руку, а затем взяла ладонь Тозиера в свою. — Ну, давай.       Тозиер демонстративно и негромко прокашлялся, чтобы его не услышали другие, а затем начал молвить торжественным тоном: — Беверли Марш, клянетесь ли вы... — О господи, ей богу, как на церемониях. — Ладно-ладно, кхм, клянешься ты никогда и никому не рассказывать ту тайну, которую так усердно хранит Ричард Тозиер ото всех и вся, которую не в коем случае, особенно Эдварду Каспбраку, нельзя говорить, молвить, рассказывать, мегафонить и тому подобное? — Мегафонить? Что? Так, ладно, Я клянусь никому не рассказывать тайну, которую так усердно хранит Ричард Тозиер ото всех и вся, в особенности Эдварду Каспбраку, парню 16 лет, который живет в штате Мэн, Дерри, мамань которого Соня Каспбрак, а отец Фрэнк (царство ему небесное) Каспбрак, умерший когда сыну его было всего 2 года. — Ну ты и заливаешь. Хорошо, я верю тебе, рыжая бестия. А теперь слушай... — Ричард опустил руку Беверли.