Что мы делаем по ночам

Как ни странно, но после возвращения матери, у меня появилось больше свободы, меня не трогали, не били, не уничтожали, и все мои страхи "что будет, если она узнает" жили исключительно в моей голове. Возможно, причина этому - постоянное мамино отсутствие, ее все время не было дома, она приезжала только посреди ночи, и, такое ощущение, что только ради возможности бухнуть в гостиной. Я не узнавала свою мать, и мне очень хотелось верить в её мнимые проблемы с бизнесом. Я даже расслабилась немного, она больше не писала мне в личные, я же жалела, что нельзя самостоятельно удалить этот долбаный профиль. Из-за некой свободы, я стала чаще проводить время на улице, я гуляла по городу, по паркам. В этом меня никто не контролировал, мать будто утратила ко мне интерес. У меня даже появились возможности и силы для самоанализа, я могла начать жить, как полноценная девушка, но инстинкт самосохранения будто орал мне: «Агата, еще рано». Пару раз я навестила свою сестру, отца, мы поболтали немного, и я поняла, что Дашке действительно лучше. Мы не затрагивали тему наркотиков напрямую, почему вообще так вышло, ей же нет и пятнадцати, откуда она их брала и так далее. Я сама видела в этом вину нашей матери, и я не удивлюсь, если наркотики она нашла у нее. Не знаю, мне эта мысль не кажется какой-то кощунственной. Отец предложил остаться и мне, правда, как-то вяло, наверное, боялся, что я соглашусь, но я, естественно, отказалась и в который раз вернулась домой. Моя мать была дома, странно, ведь еще только день. Она сидела в гостиной и повторяла свой ночной ритуал по употреблению алкоголя. — Агата. Я подхожу, вижу её стеклянный взгляд, лицо без всякого выражения и отчего-то думаю, что маме плохо. Не физически, а морально. И это почему-то не делает меня счастливой. — Где мои таблетки? Голова, ебать, лопается. — Я не знаю, мам. Я их не видела. — Не видела, значит, проваливай отсюда. Стоит, блядь, треплется. Ноги в руки и проваливай! — Мам, почему ты опять орешь на меня? — А ты другой тон и не понимаешь! С вами ведь только так нужно, как с собаками. Только тогда вы затыкаетесь и понимаете. К сожалению. — Мам, давай я найду их. — Так хули ты ждешь?! Стоишь, блядь, пиздишь мне тут. — Я разговариваю. — Нет, блядь. Ты пиздишь. — Мам, не матерись пожалуйста. Ты всегда материшься. — Ебать. Сходи за забор и сдохни там. Мозги мне только не делай. — Не пойду. — Я тебя сейчас из дома выкину, тварь неблагодарная. — Не надо меня выкидывать. — Тогда пошла отсюда! Я выхожу из комнаты, из дома и еду в аптеку, маме за таблетками. Те наверняка сожрала Дашка. Я не понимаю, что происходит у меня в голове, мне кажется, я схожу с ума. Вечером моя мама снова свалила, не знаю, когда она приехала, наверное, я уже спала. Следующие несколько дней я тщательно готовилась к самому худшему, например, к собственному побегу. Сняла деньги, но не все, так как знала, что мои карты у мамы на особом контроле; купила еще один телефон, перенесла туда всё, а со старого всё удалила, даже VPN, чтобы мама ничего не заподозрила. Не знаю, возможно это и совпадение, но в эти же дни ко мне подошла моя мать и потребовала мой паспорт со словами: «Дашкин тоже мне привезешь». Это было фиаско, побегу не суждено было быть, потому что я не представляю, как можно бегать без документов. Я не знаю, что мне делать. А когда не знаешь и тупишь, то просто продолжаешь жить, как раньше, тупо делать всё на автомате. Наступил вечер, я сходила в ванную, помыла голову. Черт меня дернул залезть в контакт (с нового телефона), я нашла бывшую одноклассницу и сначала не поняла, в чем дело. Фотка на аватарке с черной ленточкой, сплошным текстом "соболезнуем" и "в наших сердцах навсегда". Сначала я думаю, что это рак или менингит, я не понимаю, отчего еще можно умереть в таком возрасте так быстро, потом я загружаю тот сайт и захожу во входящие. Три новых. «Зря» «И всё же это были не твои фото. Жаль» «Я же предупреждала тебя, что не надо со мной играть. Не подумала о последствиях?» Она совсем что ли? Я осоловело листаю бесконечные открытки с голубями и молитвами, слова скорби и поддержки. Я не могу найти причину смерти, но нахожу группу памяти. Там тоже самое, но в геометрической прогрессии. Руки сами тянутся написать и спросить, что произошло, но мозг сигнализирует мне об опасности, о том, что это слишком палевно. Я закрываю всё. Я не верю, что это сделала моя мать. Я в этом не виновата.