Красная нить

— Что будем делать, умник? Он смотрит в окно. Дом давно заброшен, он почти уверен, что это дом с плохой репутацией и сюда давно никто не приходил, но окна целы и обстановка — почти такая, какой он её запомнил. — Нужна одежда, — говорит он Грифону. — И деньги. Много денег. — Зачем тебе много денег? — Чтобы заплатить за работу. Птица фыркает и вылетает в приоткрытую дверь. Он срывает с окна пыльную штору и оборачивается в нее на манер тоги. На улице жарко — почти лето, — но дом за годы набрал в себя холода, и от промерзших стен зябко. Он находит осколок зеркала и долго себя рассматривает. Ему всегда говорили, что он — копия отца, но сейчас от этой схожести и следа не осталось. Черты лица куда мягче, руки и ноги тонкие, слабые, разукрашенные разводами чернил. Ему никогда не победить в одиночку. И идти, собственно, не к кому больше. Как бы ему ни хотелось, он не сможет прийти к Данте честно. Что он скажет? Данте, я выбрался из Преисподней, но не помню как. А потом шел на свет Ямато — это я помню. А потом оказался дома: как — не помню. Я вообще помню все кусками, потому что Ямато разделил меня надвое — и память тоже разделилась. Так что я — не совсем я, а вторая моя половина замышляет что-то грандиозное и ужасное в погоне за силой. Силой, которой у него самого остались только крохи — точнее, капли, черные капли на коже. Они стекают вниз, обращаясь в большую черную кошку. Тень слизывает пыль с его щеки и трется лбом о подбородок. На ощупь она теплая. Он обнимает демона и смотрит на свои руки. Правая непривычно пуста. Есть мнение, что тот, для кого связь важнее, носит её на левой руке — со стороны сердца. Наверное, это правда. Интересно, что подумал Данте, когда нить исчезла? Обрадовался или нет? В любом случае он теперь свободен. Может… идти… куда… Он взвыл, перепугав Тень. Эхо пустых стен разносит его крик по дому. Нет, он не сможет сказать правду. Грифон вернется с деньгами, и он пойдет к Данте как клиент. Заплатит ему — пусть поймает вторую часть его личности, а дальше, дальше посмотрим… Рядом со сломанным книжным шкафом разбросаны книги. Одна из них хорошо знакома — на обложке золотое тиснение с буквой V. Штучный экземпляр стихов Уильяма Блейка, бездарно запоротый тем, кто делал обложку — глупец спутал буквы V и W. Только из-за этого её когда-то и купили. V. Хорошее имя, как раз то, что от него осталось — первая буква имени. — В меня стреляли! — заявляет Грифон. — И я в них зафигарил молнией! В V летят вещи. Тяжелая спортивная сумка, набитая пачками денег (несколько испачканы кровью), и ворох вещей. — Где ты взял их? — Шмотки? Там был какой-то манекен. Обуви нет, но, думаю, ты сможешь купить себе что-нибудь… — Спасибо. Ему остается только предполагать, у какого магазина мог стоять манекен с такой одеждой, но выбирать не приходится. Штаны хороши, жилет вызывает множество вопросов, но не больше, чем его тело, покрытое татуировками. Сойдет. V поднимает с пола трость. Ямато, разделяя их, не избежал этой же участи. В этом есть какая-то ирония. — Оу, тебя ничем не испортишь, — ехидничает птица. — Идем, как тебя? — V. Зови меня V.