POV Тэхён.
♫halsey—nightmare.
Со всей этой суетой я совсем забыл об учёбе, которую, к сожалению, никто не отменял. Пропусков у меня было больше, чем часов посещения, так что я ничуть не удивлюсь, если окажусь в списках на отчисление за этот семестр. По возвращении меня встретил пустой, с плотно закрытыми шторами дом, который я закрыл на три замка прежде чем уйти, а после чего очутился в больнице с черепно-мозговой травмой. Кстати о ней, боль в голове иногда терроризирует меня, но жить можно. Надеюсь, что это скоро пройдёт и мне не придётся возвращаться в больницу с осложнениями. Отец за всё время не позвонил мне ни разу, отмазываясь сверхзанятостью и нехваткой времени. Он говорит, что я большой мальчик и без проблем справлюсь со всем наваливающимся дерьмом на мою голову. Да уж, знал бы он, что я пережил за эту неделю, — не был бы так уверен в моей самостоятельности и самоотверженности. Он говорит, что звонить необязательно, чтобы быть уверенным в том, что со мной всё в порядке и меня не запинали за пачку дешёвых сигарет где-нибудь в заброшенном и грязном амбаре. И я не осуждаю. По крайней мере, пытаюсь. Меньше знает — крепче спит, как говорится, да и объяснять что-то ему мне не очень-то хотелось. Он бы всё равно ни черта не понял. После смерти мамы моему отцу стало совершенно плевать на моё существование, на то, как прошёл мой день или поел ли я сегодня. Как бы прискорбно это не звучало, но это так. После той страшной аварии я потерял не только маму, но и отца тоже. Я люблю его: он подарил мне жизнь и дал крышу над головой, а требовать любви, которой давно нет, бессмысленно, да и не является это моим жизненным приоритетом. Я каждый день безумно и всем сердцем скучаю по нему, но я никогда не скажу ему об этом.***
На часах 8:13, а я уже переступаю порог колледжа, в который мне не очень хотелось возвращаться, особенно с такой разукрашенной физиономией. На моём лице будто потоптались, а это, честно говоря, зрелище не для слабонервных. Но образование мне необходимо, поэтому мне ничего не остаётся, кроме как слиться с толпой и делать вид, что я усердно учусь и люблю свою жизнь. Из-за вечных переездов я не мог поступить в театральный два года, потому теперь, когда я осуществил свою давнюю мечту, не позволю себе всё испортить. Я не позволю своему настроению взять над собой верх. Мама не простит меня, если я всё испорчу. Собираю яйца в кулак, прежде чем зайти в полную людей аудиторию. Опускаю голову вниз, поднимаясь вверх по лестнице, занимая место за последней партой. Я всегда любил сидеть за последними партами: здесь невелик риск быть замеченным, а это то, что мне нужно. Надеваю наушники. Облокотившись на спинку неудобного стула, я исподлобья начинаю рассматривать людей вокруг: они то и дело постоянно перешёптываются и пялятся на меня, будто я чёртов примат из зоологического музея. Выпрямляюсь, игнорируя пристальный взгляд какого-то парня с тёмными волосами, который не сводил с меня глаз ещё с самого моего появления в аудитории. Это начинает не на шутку выводить меня из себя. Я ненавижу, когда на меня так смотрят, тем более если дело касается совершенно незнакомого человека, которому я даже по морде настучать не могу. Он смотрит на меня как зомбированный, не отводя взгляда в сторону ни на секунду. Я уверен, пробежала бы мимо нас голая девка с тремя титьками и волосатым членом по колено — он бы даже на сантиметр не шелохнулся. — Чего уставился? — не выдержав, выкрикнул я. Он резко отводит взгляд, отворачиваясь от меня. Все вокруг стали громко шептаться и странно смотреть на нас, но резко замолчали, когда в аудиторию зашёл преподаватель с огромной кипой бумаг в руках. — Тишина в аудитории! Чего разболтались? Подпрыгиваю на месте, когда он с психом кидает эту кипу бумаг на стол. Он резко поворачивается лицом в сторону аудитории и окидывает всех злобным надзирательским взглядом. — Кого сегодня нет? Он берёт журнал, после бегло пробегаясь глазами по списку. — Ого, сам Ким Тэхён снизошёл до того, чтобы наконец посетить мою пару. Ну надо же, какая неожиданность! Ха-ха, как смешно, возьми в моём рюкзаке конфетку за сообразительность и отстойное чувство юмора. Может, хотя бы это утешит твоё необъятное самолюбие и неумение шутить. От злости сжимаю челюсть, молча пожимая плечами, уставившись в свою пустую тетрадь. Мне нужно это место. Я должен быть здесь, поэтому на этот раз все свои комментарии оставляю при себе. Громкий стук в дверь, и в аудиторию заваливаются два взъерошенных и запыхавшихся парня, которые по виду с утра успели побить рекорд по скоростному переодеванию. Присматриваюсь и вижу двух знакомых людей, которые с невозмутимыми лицами продолжали стоять в дверном проходе. — А вот ещё два наших заядлых прогульщика — Мин Юнги и Чон Чонгук! — он пальцем указывает на них, иронично хлопая в ладоши. — Извините, у меня был профузный понос, я не мог отойти от сортира дальше чем на три метра. Юнги тянет Чонгука на себя, проталкивая его в глубь аудитории, занимая место возле окна. Вся аудитория залилась истерическим смехом. Еле сдерживаюсь, чтобы самому не засмеяться во весь голос и со смеху не упасть под парту. — Да уж, весело. А у мистера Чона какое оправдание? — преподаватель, имя которого мне не интересно, скрещивает руки на груди, поправив очки. — А я без хёна из дома не выхожу. Юнги пихает Чонгука за парту, развязно усаживаясь на край стула. Чонгук смеётся, оборачиваясь на задние парты. Улыбаюсь и машу ему в знак приветствия. Он сразу же расплывается в улыбке, когда видит меня. К счастью, пара прошла довольно быстро. Чонгук всё время оборачивался и смотрел на меня, частенько пародируя преподавателя, корча смешные рожицы, заставляя меня широко улыбаться и непроизвольно краснеть. Звонок. Я быстро собираю вещи в рюкзак, наблюдая за Чонгуком, который проделывал то же самое. Он закатил глаза, когда преподаватель жестом руки подозвал их к себе, держа в руках журнал по успеваемости. Оу, кажется кому-то влетит. Проскальзываю мимо них, дотрагиваясь рукой до ягодиц Чонгука, вынуждая его обернуться и ехидно усмехнуться. Не знаю, зачем я сделал это, но жалеть уже поздно, поэтому я ускоряю шаг, пулей вылетая из аудитории. Из-за моего неумения ориентироваться в незнакомых местах я только через десять минут нахожу свой шкафчик. Плечо скоро отвалится из-за тяжести рюкзака, в котором лежит куча книг, которые я хрен пойми для чего вообще взял. Не успеваю открыть шкафчик, чтобы переложить туда книги, как ко мне подходит тот самый парень, староста моей группы, которого я почему-то в аудитории сегодня не видел. Он опускает голову вниз, переступая с ноги на ногу. Громко вздыхаю, вскинув брови. После стольких оскорблений в свою сторону я бы никогда в жизни к себе бы не подошёл. Этого человека жизнь ничему не учит, или ему так нравится быть униженным? — Привет, Тэхён, — он поднимает голову, грустно улыбаясь. — Как ты? — Если ты пришёл сюда, чтобы читать мне нотации об успеваемости и моих неоднократных прогулах, то лучше проваливай. Мне всё равно плевать, можешь даже не надрываться. — Расслабься, просто хотел узнать, как ты; видимо, не очень, учитывая количество ссадин и синяков на твоём лице. Говорит он, исследуя моё лицо. — Какой наблюдательный, ахиреть можно, что ты.. Не успеваю договорить, как кто-то сзади с силой прижимается ко мне, обнимая со спины. Оборачиваюсь через плечо, улыбнувшись. — Угомонись, Чон, нам здесь ещё несколько лет учится. Не хочу, чтобы нас нагнули где-нибудь в душевой из-за неверного представления о сие прелюбодеянии! Юнги громко цокает, вставая между нами тремя. Он начинает разнимать нас, но Чонгук лишь сильнее прижимается ко мне, кладя подбородок на моё плечо. — А ты что вылупился, губошлёп? Юнги-хён оборачивается, уставившись на Чимина, который сразу же опустил голову вниз, прежде чем из-под лобья посмотреть на меня. И что это сейчас было? — Я, ам, я Пак Чимин, мы, мы с тобой ходим на историю музыки, — тараторит он, смотря то на одного, то на другого. — А, ты тот жополиз, который не даёт на лекциях остальным и рта открыть? Точно, то-то я думаю, где я твоё необъятное ебало видел, — он усмехается, скрестив руки на груди. — Ты относишься к тому виду старост, считающим, что лизание морщинистых задниц наших престарелых преподов — это прямая обязанность каждой старосты, но ты так чертовски ошибаешься, если думаешь, что этим ты увеличиваешь свои шансы на автомат. Ну, если, конечно, ты взамен не даёшь им помять свою сладкую задницу, находясь на стадии отходняка от запихивания очередного члена в свой рот. И правда, с таким энтузиазмом, проблем с характеристикой в выпускном классе у тебя точно не будет. — Эм, я просто хотел узнать, как дела у Тэхёна, он, он не появлялся на учёбе долгое время, и, и мне нужно составить ведомость по пропускам за этот месяц. Этот человек очень странно себя ведёт, даже слишком. Он ёрзает на месте только от одного взгляда хёна, который в свою очередь продолжал смотреть на него свысока, всем своим видом показывая, что ему неприятно его присутствие. Что же такого ранее произошло между ними? — Вместо того, чтобы стоять и титьки мять, лучше бы к логопеду сходил. У тебя явные проблемы с дикцией, губастый, — громко фыркает он. — Всё, катись отсюда и не доставай нас своей хернёй. Он нагло отталкивает Чимина в сторону, встав напротив нас, как ни в чём не бывало. Будто это обычное дело для него: он облокотился плечом об соседние шкафчики, усмехаясь. Чимин молча стоит за спиной хёна, разворачивается и уходит, опустив голову вниз. Не знаю, что происходит, но это всё выглядело довольно дико. Молчу, продолжая стоять в крепких объятьях Чонгука, который за всё время ни на секунду не отпускал меня от себя и не произнёс и слова. Он слегка отстраняется от меня, когда Пак скрывается за углом, слившись с мимо проходящей толпой, которая совсем не обращала на нас внимания. Будто это для них обыденное деяние, которое они ежедневно наблюдают. — Зачем ты так с ним? — Он знает, — сухо отвечает он, прокашливаясь. — Так, может вы перестанете наконец висеть друг на друге, как две гориллы в зоопарке, и перенесете себя в кафетерий, где я смогу спокойно поесть, не смотря на ваши гейские нежности, от которых меня, вероятно, стошнит, если я ещё хотя бы секунду буду смотреть на вас. Мы оба смеёмся и идём в след за бубнящим Юнги. Чон искоса смотрит на меня, затем заталкивает в кладовую, прижимая меня спиной к стене. Он хватает меня за лицо, вцепляясь в мои губы. Боже, а я уже забыл насколько его язык горячий и приятный. Он целует страстно, мокро и развязно, опуская руки всё ниже. Останавливаю его, схватив за руку, когда понимаю что он намерен сделать. — Чёрт, ты такой красивый, — шепчет он, тяжело дыша. — Я не могу надышаться рядом с тобой. — Я чувствую, — краснею, рукой дотронувшись до его разгоряченного паха, который так нагло упирался мне в ногу. — Пойдёшь на свидание со мной? — Свечи, розы и французское вино? Шепчу я, медленно касаясь его губ. Он улыбается сквозь поцелуй, запуская пальцы в мои волосы. — Ты будешь показывать мне созвездия, говорить о звёздах и целовать мои руки, как в сопливых романтических фильмах? — Не руки. Он опускается ниже, оставляя на моей шее лёгкие поцелуи, опускаясь всё ниже, оттягивая ткань футболки в сторону. Непроизвольно начинаю стонать, когда он языком проводит по моей ключице, прикусывая кожу вокруг. — О-остановись, — выдыхаю я, отталкивая его от себя. Я хочу его, хочу сделать с ним нечто столь отвратительное, что меня тошнит при одной мысли об этом. Но я не готов. Морально не готов к акту с "проникновением". Физически мой член готов пробить дыру в потолке от возбуждения, а вот с моралью у меня явные проблемы. Её слишком много. Я не могу даже в мыслях представить какого это, когда в тебя пихают что-то по величине схожее с бананом или с баклажаном, к примеру. От одной мысли об этом сзади начинает что-то неприятно покалывать. Откидываю эти мысли прочь, вздрагивая. — Прости.. Он отстраняется от меня, пытаясь восстановить дыхание. Смотрю на него пару секунд, прежде чем с силой прижать к себе. Не хочу, чтобы он думал, что я отношусь к нему как-то иначе или что наши чувства отличаются, потому что это вовсе не так. Я чувствую к нему нечто столь прекрасное, что не могу нормально устоять на ногах. Ноги предательски подкашиваются, когда я вижу его. Этот человек пробуждает во мне ничто иное, как любовь. Любовь, которую я прежде никогда и ни к кому не испытал, но я точно уверен, что это именно она. Любовь. Обнимаю его, уткнувшись в его плечо. Боже, от него так вкусно пахнет, от одного запаха я едва не теряю голову. Чонгук такой приятный, от него веет таким душевным теплом, что хочется раствориться в нём и никогда не покидать его объятий. Ни на секунду не отпускать его. Ни на шаг не отходить от него. Быть рядом всегда и при любых обстоятельствах. Быть несмотря ни на что. Рядом с ним я чувствую себя живым. Я впервые чувствую, что что-то значу, что я не пустое место. И я благодарен ему за это. Чёрт, я так ему благодарен. — Всё в порядке, — прижимаюсь ближе, поглаживая его по спине. — Я заеду за тобой в восемь, — он быстро целует меня в нос, улыбаясь. — Знаешь, я очень рад, что именно ты появился в моей жизни, Тэхён. Мне кажется, никто другой бы не смог дотронуться до моего сердца. Говорит он, прежде чем покинуть кладовую, оставив меня одного с улыбкой до самых ушей. Неужели всё это происходит со мной? Даже если это сон и всё это просто приснилось мне, я не хочу просыпаться.