Его глаза были подобны галактике.

Вечность. Что может быть приятнее и мучительнее, когда, сливаясь с кем-то, ты теряешь голову? Нет ничего прекраснее, когда ты любишь, а в ответ тебя любят ещё сильнее. И не нужны никакие гарантии и клятвы: ты нутром чувствуешь всю любовь, которая переполняет его и заставляет сердце биться чаще. Что может быть прекраснее человека, которого ты так долго ждал? Этот человек — болеутоляющее. И ему не обязательно что-то говорить или делать, тебе достаточно его присутствия, которого так много, но так катастрофически мало. Что может быть чудеснее человека, способного одной своей улыбкой стереть самые тёмные тучи над твоей головой? Что может быть трагичнее, чем тонуть в человеке, который сам давно тонет? Ты чувствуешь любовь и удовлетворение, и, вроде бы, уже ничего не имеет значения: то, что ранило когда-то, больше не приносит боли, то, что волновало уже до безумия, стало неважным, но эйфория проходит. Рано или поздно всё заканчивается, и ты просыпаешься. Лежишь на его груди и устало смотришь в потолок, вдыхая запах родного тела, которое уже дважды хотело умереть. Ты хочешь верить, что смог всё изменить, что смог доказать ему всю суть своих намерений, что смог достучаться. Убедить в том, что ты любишь, что не предашь и ни за что на свете не оставишь. Ты настойчиво веришь в это, но ты точно уверен, что справишься? Справишься со всей его терзающей болью, от которой будет рвать кожу? Сможешь ли ты смотреть на его страдания и просто быть рядом, несмотря на то, что эта боль для тебя будет больнее удара ножом? Справишься со всеми его истериками и криками? Сможешь быть с ним рядом, когда до безумия будешь зол на него? Сможешь разогнать его демонов, когда до ужаса будешь опасаться собственных? Сможешь защитить его и подставить свою спину? Сможешь отдать свою жизнь за него? Сможешь? Чонгук был слаб. Морально и физически. И ему был необходим человек, чтобы снова почувствовать себя живым, чтобы снова впитать это угнетающее душу чувство — любовь. Он не верил, что будет нужен кому-то после всего, что произошло. Он чувствовал себя жалким, позволяющим водить себя за нос. Он ненавидел себя за то, что не видел лжи в её глазах. Он презирал себя за то, что позволил кому-то усомниться в себе и в собственной жизни. И единственный способ, который навсегда бы откинул любые сомнения, — отдаться ему. Отдаться без колебаний и сомнений. Раствориться в нём и быть его. Быть, чтобы поверить. Быть, чтобы больше никогда не сомневаться. Быть, чтобы любить. И он любил его. Всю ночь любил и не сводил с него взгляда до самого рассвета. Гладил смуглую кожу кончиками пальцев, целуя пухлые губы Тэхёна снова и снова. Он не мог насладиться им, не мог оторваться от него. Ему хотелось большего, хотелось быть для Тэхёна чем-то невообразимым. И он был. Пустая комната пленяла и сводила с ума. Их разделяли каких-то три сантиметра. Последний вздох, и Тэхён падает на кровать. Его дыхание ровное, и ничего не выдавало страха, который парализовывал и сводил с ума. Он знал, что, если в его глазах Чонгук увидит хотя бы долю сомнения, снова потеряет его. Потеряет, не успев приобрести заново. Потеряет раз и навсегда. И он не мог себе этого позволить. Чонгук бросает свою футболку на пол, нависая над ним. Он долгое время не сводил с него взгляда, а затем страстно впился в губы Тэ, заставляя его судорожно выгнуться в спине, запустив пальцы в его волосы. Он целовал мокро, страстно и горячо, оставлял ярко-багровые пятна на его теле, которое вздрагивало каждый раз, когда Чонгук к нему прикасался. Он буквально метил его, дабы показать всем, что Тэхён ему принадлежит. Он выгибался в спине, выкрикивая его имя, мёртвой хваткой вцепившись в белую простынь. Он до безумия хотел его. И то, что рвалось наружу, заставляя ширинку в штанах рваться по швам, — тоже. Поцелуи сменялись громкими причмокиваниями, которыми Чонгук одарял набухший член Тэхёна, который не переставал стонать и просить большего. Он хотел большего. Больше нет никаких сомнений. Он хотел всего его. Целиком. Без остатка. Поэтому его ноги послушно раздвинулись в стороны, когда Чонгук снова навис над ним. Проведя кончиками пальцев вверх по скуле Тэхёна, он уверенно приоткрыл его рот, запуская туда один, затем второй палец. Тэхён сосал. Пошло, грязно, причмокивая и всасывая пальцы до самого основания. Оторвавшись, Чонгук медленно опускает руки вниз, проводя мокрыми пальцами по внешней стороне бёдер Тэ, подводя пальцы к анальному отверстию. Предварительно смазав их собственной слюной, он медленными вращательными движениями начал вводить их в него, не сводя взгляда с Тэхёна, который до крови кусал свои губы и вцеплялся в простыни. — Посмотри на меня, — шепчет Чонгук, не останавливаясь. Он насаживал Тэхёна на свои пальцы, не прекращая ни на секунду. Ему едва хватает сил, чтобы открыть глаза и посмотреть в глаза человеку, нависшему над ним. И когда их глаза встретились, Чонгук медленно вытащил пальцы, подставив свой член к разработанному отверстию Тэхёна. Он раздвигает ноги шире, проводя головкой полового члена по анальному отверстию. Тэхён скулит и просит большего. Просит больше не мучить его. Чонгук вцепляется в губы Тэ, резким движением входя в него. Тело Тэ в момент пронзила адская боль; он заскулил, стиснув зубы. Чонгук не останавливался, продолжая медленно вводить свой член. Движения были рваными, неуверенными и надрывистыми. Он никогда и ни с кем прежде этого не делал, но поучительные порно-сайты дали определённые рекомендации, дабы не опозориться перед своим партнёром и не налажать в самый ответственный момент в своей жизни. Пара несмелых толчков, и боль сменяется диким удовольствием, пленяющим голову. Тэхён даже подумать не мог, что будет настолько приятно. Настолько, что каждый толчок будет приятней предыдущего. Он насаживался на его член, двигаясь бёдрами в такт, прикрывая глаза от удовольствия. Чонгук вдавливал тело Тэ в мягкий матрац, заставляя кричать от убийственного удовольствия, из-за которого сносило крышу. Он кричал, ногтями царапая тонкую кожу на спине Чона, прогибаясь под резкими и уже более уверенными движениями. Чонгук вколачивал в него свой член, пальцами правой руки надрачивая член Тэхёна сначала лишь у головки, затем и до самого основания. Тэ открыл рот, хватая его руку, умоляя не останавливаться. Пара резких и настойчивых толчков, и Чонгук громко кончает, выгибаясь в спине. Тэхён сильно сжимает покрывало, следом кончая себе на живот. Тело покрывают мурашки. И капли пота, скатившиеся со лба, щекочут шею. Уставшие, они оба лежат на спине, смотря в потолок, пытаясь восстановить дыхание. В комнате ужасно душно, за окном идёт сильный ливень. Они лежат посреди комнаты, и только стучащие по стеклу капли и тусклый свет лампы, который едва освещал комнату, напоминали о том, что всё реально и это вовсе не приснилось им. Время остановилось. В комнате повисло молчание. Чонгук медленно поворачивает голову в сторону, проводя кончиками пальцев по лицу неподвижно лежащего Тэхёна. — Я люблю тебя, — хриплым голосом шепчет Чонгук, прерывая оглушающую тишину. Сердце Тэхёна в тот день дрогнуло ни один раз. Он прикусывает губу, прежде чем ответить взаимностью. Я люблю тебя. Три слова. Десять букв. Как мало, но достаточно, чтобы спасти чью-то жизнь. И они спасли. Спасли жизни друг друга. Но надолго ли?