POV Чонгук.
♫5 seconds of summer — wrapped around your finger.
Вы хотя бы на секунду представляете, каково это — разочароваться в человеке, которого любили всем сердцем? Нет? Я расскажу? Это то же самое, что разбиться об землю и выжить. Подниматься на ноги и снова падать. Падать, ломаться и снова подниматься. Это бесконечный круговорот боли. Ей нет конца. Разочарование — это самое ужасное, что может случиться, верно? Разочароваться в ком-то — мой самый большой страх, и я настиг его. Хотя нет, я никогда не боялся разочароваться в ком-то, я всегда боялся разочароваться в человеке, которого люблю больше всего на свете. И я попался. Попался в сети собственного страха. Я позволил всему этому с собой случиться и чуть не погиб из-за этого. Я потерял себя среди боли. И не знаю, смогу ли снова найти выход. Смогу ли я снова подняться на ноги и не бояться падения? Смогу ли я снова кому-то доверять? Смогу ли? Эти вопросы крутятся в моей голове и сводят с ума. Я не знаю, что мне делать и как дальше жить зная, что всё это время меня водили за нос. И плевать, если бы это делал кто-то чужой, я бы справился с этим. Но я не могу справиться с мыслью, что Юн никогда на самом деле не любила меня. Она обвела меня вокруг пальца, и я ненавижу себя за то, что не видел лжи в её глазах. Как я мог так в ней ошибаться? Я был так слеп из-за чувств к ней, что не видел очевидного: звонков с неизвестного номера посреди ночи, паролей на каждой социальной сети, постоянных тайн, которыми она никогда не хотела со мной делиться, и свежих цветов на её могиле после похорон, которые из нас никто не приносил. Как я мог игнорировать всё это? Как я мог быть таким тупым? После пережитого я смертельно боюсь боли. Боюсь, что любимый человек снова причинит мне боль, ведь моё сердце вряд ли снова выдержит это. Оно не справится с ударной дозой и просто не разобьётся. Разобьётся на мелкие части, и больше никто не сможет собрать его в единое целое. Потому что больше некому, да и нет смысла. Нет смысла собирать что-то, что уже никогда не будет прежним. Тэхён. Сейчас этот человек для меня является всем. Кроме него, больше ничего не имеет значения. Только он. И я, правда, всем своим сердцем люблю его. И я вряд ли смогу прожить теперь без него хотя бы один день. Я хотел покончить с собой, потому что больше не видел выхода. Юн обманула меня, втоптала в грязь своей ложью, причинив мне адскую боль. Ради неё я отрекался абсолютно от всего, что у меня было. Я убивался каждый день из-за неё, разбивая ноги в кровь. Я гнался, каждый Божий день гнался за её любовью, которой не было. Почему она так поступила со мной? Зачем было топтать мою душу таким мерзким способом? Что я сделал такого по отношению к ней, чтобы заслужить всё это? Я никогда этого не пойму и не узнаю правды. И от осознания этого мне становится ещё паршивее. А в тот день на меня словно ведро грязи вылили, я ещё никогда не чувствовал себя более жалким, чем тогда. Боль раздирала мою душу и распространялась по всему телу, заставляя чувствовать ничтожность и жалость по отношению к самому себе. Этого не передать. Лучше ненавидеть весь мир, чем самого себя. Единственное, что мне было под силу, — прервать эту боль. Я больше не знал, что мне делать. В тот момент я ненавидел всех и хотел, чтобы эта боль наконец закончилась. Она пускала корни в самые потаённые уголки моего разума и уничтожала меня. Поэтому инстинктивно ноги сами поплелись на тот мост, под которым год назад на железнодорожной насыпи я нашёл тело Юн. Я простоял на мосту целых три часа, борясь с самим собой. Страхи тянули меня вниз, и с каждой прожитой секундой я ненавидел своё никчёмное существование ещё больше. Ненавидел себя за то, что был слишком слабым, чтобы сделать решающий шаг и прервать жизнь, которая давно перестала быть моей. Я выбирал между жизнью и смертью и чуть было не сорвался вниз, но Тэхён пришёл вовремя. Своими словами он выдрал меня из лап собственных иллюзий и смог привести моё сознание в чувства. Он отрезвил меня ими и помог выбраться. После всего этого он не отказался от меня, а лишь доказал искренность своих слов и намерений. И я верю ему.***
На часах восемь вечера, и на улице довольно быстро стемнело. Тёмные тучи покрыли небо, и фонари едва освещают безлюдную улицу. Я стою на балконе, выкуривая одну сигарету за другой. Прохладный ветер щекочет мою кожу, вынуждая меня от блаженства закрыть глаза, всем корпусом облокотившись на пластиковое окно. В такие моменты в мою голову бредут разные мысли, контролировать которые я просто не в состоянии. Я слишком слаб перед собственными мыслями, ведь это единственная вещь, от которой никуда не спрячешься. Как не старайся, от самого себя тебе никогда не удастся убежать. Когда я закрываю глаза, в голове сразу возникает образ Тэхёна: его кривая улыбка и карие глаза, в которых я тону сразу же, как только украдкой взгляну в них. Он такой привлекательный. Каждый изгиб его тела дурманит мой разум и сводит с ума. Мне хочется целовать каждый дюйм его хрупкого тела и гладить его смуглую кожу там, где мне только вздумается. После той ночи я настоял на том, чтобы он остался у меня. Я не хотел отпускать его от себя даже на секунду. Он отнекивался, ведь прошлое не особо дружеское "времяпрепровождение" с голыми торсами не очень понравилось моей матери, которая никогда не умела стучаться. Но я уговорил его, ведь нет ничего эффективнее щекотки, которой он до смерти боится. Тэхён сейчас крепко спит на диване в гостиной, пока я сижу здесь и думаю обо всём, что случилось между нами. Мне было прекрасно. За всё время я ни разу не чувствовал столько любви, сколько за прошлую ночь. Я чувствовал, как по моему телу молниеносно разносилась любовь и дикое желание никогда больше не расставаться с ним. Я любил его до самого рассвета, заставляя выгибаться в спине и кричать моё имя. И я клянусь, что нет ничего в этом мире, что сильнее будоражило бы сознание, чем податливое тело любимого, который молил о большем. Медленно поворачиваю голову, когда слышу босые шаги за спиной. Прищуриваюсь и вижу, как ко мне идёт моё лохматое чудо, завёрнутое в одеяло. Улыбаюсь, выкидывая недокуренную сигарету в приоткрытое окно. — Почему ты сидишь здесь один? — зевает Тэ, приобнимая меня со спины. — Ты снова курил, да? — он морщит нос, рассеивая руками табачный дым, который застыл в воздухе. Он не любит, когда я курю. Просто люто ненавидит. Это я понял, когда он в буквальном смысле вырвал сигарету из моего рта, после чего смял её и выкинул в мусоропровод. Ему неприятен запах сигарет, поэтому я виновато опускаю голову, шире открывая окно. — Прости... — дую губы, оборачиваясь. — Я просто хотел побыть один, а хороший табак скрашивает безмятежное одиночество, — протягиваю я, парируя руками в воздухе. — Можно я ворвусь в вашу компанию? — Добро пожаловать. Улыбаюсь, распахнув руки в стороны. Он кривит улыбку, утыкаясь своим носиком в моё плечо. Боже, как же сильно мне нравится его милая родинка на кончике носа. Готов целовать её целую вечность и говорить о том, как сильно я люблю её. — Я могу спросить? — шепчет Тэхён, обвивая руками моё тело. Киваю, прижимая его ближе, запуская пальцы в его шелковистые волосы. От него пахнет яблочным шампунем и ванильным гелем для душа. Ещё никогда прежде от простого человеческого запаха мне не становилось так чертовски хорошо. Это так странно, но так здорово. Тэхён открывает во мне что-то новое, что-то, что даже Юн была не в состоянии обнаружить. Вдыхаю приятный запах, улыбаясь ему в макушку. — Конечно. — Почему тем вечером ты сказал, что больше никому из нас не нужен? — Не воспринимай мои слова всерьёз, Тэхён, тогда я мало что соображал. Этого я и боялся больше всего — вопросов. Их так много, а ответов на них у меня нет. То есть почти нет. Мне было больно — это единственная причина моего поведения в тот вечер. Боль парализовала меня и не давала дышать, и пусть пережить можно всё, но тогда я считал, что суицид — мой последний выход. Я не говорю, что вся боль после той ночи иссякла, нет. Она по-прежнему есть, но ради Тэхёна я игнорирую её. Конечно, я хочу, чтобы её не было, но она есть и, к сожалению, никуда не делась. — Это не ответ, Чонгук. — Хорошо... — опускаю голову, вздыхая. — В тот день произошло слишком много всего, понимаешь? Во-первых, я узнал, что Юнги-хён влюблён в парня, и я знаю, что это прозвучит эгоистично и по-детски глупо, но я не привык делить его с кем-то другим, будь то девушка или парень. Во-вторых, я ужасно обошёлся с тобой, а после я узнал о предательстве Юн, и... — закусываю губу, — ...всё это навалилось на меня и в конечном итоге едва не сломило... — Мне очень жаль. Мне не нужно смотреть ему в глаза, чтобы понять, что он плачет. Он плачет. Быстро вытирает слёзы рукой, отпуская меня. Боже, как же я ненавижу смотреть на то, как любимый человек страдает из-за меня. Я всеми силами старался исправить то, что натворил. Когда плакала Юн, у меня весь мир внутри содрогался, всё рушилось, и всё остальное просто блекло на этом фоне. Я ненавидел себя даже тогда, когда на её лице появлялась грустная улыбка, но сейчас, когда Тэхён отворачивается от меня, пытаясь скрыть свою боль от меня, мне становится ещё больнее. Я не хочу, чтобы он скрывал её от меня. Я хочу видеть все переполняющие его чувства, какими бы они ни были. Тэхён отходит в сторону, уставившись в окно. Свет фонаря освещает лишь небольшую часть его лица, и, когда я вижу, что по его щеке скатилась слеза, я подхожу сзади, обнимая его со спины. Он дрожит и громко всхлипывает, зарываясь лицом в свои ладони. — Тэхён, прошу тебя, не плачь... — прижимаюсь к нему ближе, кладя подбородок на его плечо. — Мне больно видеть слёзы на твоём лице... — Я едва не потерял тебя. Он словно маленький котёнок, спрятавшийся в свои лапки от жестокости этого чёрствого мира. Мне невыносимо смотреть на это. Невыносимо смотреть на то, как любимому человеку больно. И понимать, что ты являешься причиной всей его боли. — Ты никогда не потеряешь меня, потому что этого больше не повторится. Сглатываю я, пытаясь сказанное внушить самому себе. В последние месяцы моя жизнь кардинально изменилась. Появление Тэхёна перевернуло мою жизнь вверх тормашками. До встречи с ним я жил одним лишь днём. Днём, когда я потерял Юн. Я винил себя в её смерти и ни раз хотел уйти вслед за ней, но каждый раз что-то держало меня. Что-то не давало сделать мне решающий шаг. И теперь я понимаю почему. Судьба готовила меня к приходу в мою жизнь нового человека, чьё появление заглушит всю мою боль. Чьё появление изменит всё. Я никогда не верил в судьбу и был уверен в том, что в судьбу верят суеверные хлюпики, которые не способны принять ту жестокую реальность, которую им преподнёс этот мир. Но после всего, что случилось со мной за эти пару месяцев, я понимаю, что Тэ появился в моей жизни вовсе не случайно. Что его появление было давно запланировано и запрограммировано небесами. Он был послан, чтобы спасти меня. И он спас. Его предназначение было таковым, и он справился. Справился со всем, что уготовила ему жизнь. Он вынес всё, и я считаю его очень сильным человеком. Он был сильным за нас двоих, и я благодарен ему за то, что моё разбитое вдребезги сердце по-прежнему бьётся. — Не повторяй моей ошибки, Чонгук.. — О чём ты? — Я однажды не сдержал обещание, а после нашёл тебя, стоящим на мосту с распахнутыми руками и готовым в любую секунду сорваться в пропасть. Не повторяй моих ошибок, Чонгук, я умоляю тебя, — скулит он, вытирая слёзы с лица. — Я обещаю. Повисла пауза. Поглощающая тишина оглушала, и лишь ровное дыхание Тэ приводило меня в чувства. Он стоял молча, продолжая смотреть пустым взглядом в окно. И через секунду происходит что-то совсем непонятное. Тэхён медленно поворачивается ко мне лицом, опустив голову. Он стоит так без движения пару секунд, после чего медленно поднимает голову, взяв моё лицо в свои ладони. — Я хочу сходить на её могилу.. Меня будто бы скинули с балкона вниз головой. Да лучше бы меня и в самом деле скинули с балкона, чем сказали такое! Я не хочу ходить на её могилу, не хочу даже близко приближаться к этому кладбищу. Я днями напролёт был там. Я выкуривал по две пачки сигарет, сидя у её могилы. Я убирался там ежедневно и каждую неделю приносил охапку белых роз. Её любимых роз. Я плакал, сидя на холодной земле часами, пока Юнги-хён силой не уводил меня оттуда. Я благодарен ему хотя бы за то, что он избавил меня от переохлаждения и двухсторонней пневмонии как минимум. Как бы мне не было плохо и какая бы погода не была за окнами, я всё равно возвращался туда, ведь это было единственное место, где я мог бы побыть с ней. Я говорил с ней, пел ей, рассказывал обо всём, что случалось со мной за день. И больнее всего было после сказанного в ответ слышать тишину. Это тишина причиняла мне боль. Я не хотел уходить, но и оставаться там я тоже больше не мог. Мне было невыносимо ждать ответа, который не придёт. Поэтому я ушёл, и с тех пор я больше туда никогда не возвращался, лишь изредка прося Юнги-хёна завести на могилу её любимые белые розы, которые я был не в силах принести сам. — Я не хочу туда возвращаться, и тебе там делать нечего. Твёрдо говорю я, убирая его руки. Он смотрит на меня умоляющим взглядом, тыльной стороной ладони вытирая мокрые дорожки от слёз, и моё сердце просто не выдерживает. Оно внутри меня делает миллион кульбитов и переворотов, когда он смотрит мне прямо в глаза, выпрашивая разрешения. Я чувствую себя непоколебимой мамкой, которая отказывается покупать своему ребёнку дорогую игрушку из детского мира. Тэ слегка наклоняет голову в сторону, выпячивая нижнюю губу. Чёрт, вот же манипулятор! Я опускаю руки, когда он по-детски начинает хныкать, выпячивая нижнюю губу ещё сильнее. Ещё сантиметр, и она точно будет свисать до колен, серьёзно. Закатываю глаза, набирая в лёгкие как можно больше воздуха, чтобы не взорваться. — Я хочу поговорить с ней. — Тэхён, нет. — Пожалуйста.. — Нет, — настаиваю я, качая головой. — Прошу тебя.. Он издевается? Да как можно вообще устоять перед этими глазами? Я опускаю голову, уставившись в пол. Я отказываюсь смотреть в его глаза ещё хотя бы секунду, потому что я уже готов согласиться. И он это прекрасно понимает. — Я не хочу туда идти, понимаешь? Мне больно видеть это место, — бубню я, не поднимая головы. — Тебе необязательно идти туда вместе со мной, Чонгук. Я могу сходить туда и один. — Ни за что, — отрицательно качаю головой, облизнув сухие губы. — Всё будет в порядке. Поднимаю голову, исподлобья смотря на него. Он как-то многообещающе кивает, выдавливая улыбку. Ну вот, он снова за своё. Сдаюсь, громко вздыхая. — Ты обещаешь, что не будешь гадить на её могилу и подтираться цветами? Мы оба начинаем громко смеяться. Тэхён качает головой, вплотную прижимаясь к моему телу, обхватывая руками мою шею. — Клянусь.