Плеер, шерсть и магия крови

Парень, столь щедро поделившийся с ней кровью, забыл на площадке мяч. Странно, что никто его не забрал — мяч был хороший, дорогой, приятно лежал в руках. Но, рассудила Фенрис, раз он никому не нужен, то почему бы ей и не поразвлечься немного? Когда-то она очень любила баскетбол — настолько, что отзвуки этой любви остались с ней даже после смерти. Заодно тело больше не знало никаких ограничений, с которыми ей тогда приходилось мириться, сцепив зубы. А теперь Фенрис была сильна, как олимпийский спортсмен-медалист, и ломала законы биологии о колено, причем с большим удовольствием. Нельзя, правда, сбрасывать со счета случайных прохожих, поэтому скорость стоит оставить в разумных пределах. Но как же восхитительно переводить мяч за спиной не то что не оборачиваясь — даже не пытаясь скосить на него глаза. Просто стоять, зажмурившись, и мяч в одной ладони, в другой ладони, в одной, в другой... А теперь резко провести его между ног вперед, затем под коленом, резко в прыжке сменить стойку — мяч снова бьет по асфальту, и пальцы снова скользят по шершавой резине. Фенрис нравится дриблинг: необыкновенная и красивая ловкость движений, это четкое знание, где же мяч будет в следующий миг, легкое и уверенное равновесие — и, конечно же, изящный обвод невидимого противника, который не успел ни догнать ее, ни понять, что его обманули. Подумать только, когда-то она начинала задыхаться всего через несколько минут такой отработки! А теперь, стоит захотеть, сможет так продержаться не то что ночь — неделю без перерывов. И не будет никакой боли, усталости, слабости... Фенрис разбегается, прежде чем подскочить к кольцу — просто на всякий случай. Сначала подбрасывает мяч в лей-апе, как добропорядочная простая смертная. Потом дотягивается в прыжке до сетки, заставив ее всколыхнуться. Но затем плюет на все и делает настоящий данк, вогнав мяч обеими руками сверху, цепляется за обруч и висит пару секунд, прежде чем разжать пальцы — сначала одной руки, потом другой. На ладонях нет никаких красных следов. Тяжелого дыхания не слышно, и в горле нет колючего ледяного ежа, столь привычного когда-то. В мышцах поет сила витэ, и усталости нет и в помине. Как же хорошо. — Отлично отдохнула, — хмыкает Фенрис, оставляя мяч под кольцом и уходя с площадки во тьму парка.