***
Утро встречает Юнги свинцовыми облаками на небе, холодным ветром, просачивающимся в комнату сквозь распахнутое окно, и несколькими окурками в пепельнице на столе. Его любимые ментоловые сигареты. С конца в верх плывёт тонкая струйка дыма. Это значит, куривший их человек, ушёл совсем недавно. Юнги прижимает колени к лицу. На теле всё ещё виднеются следы прошлой ночи. Юнги ошибался. Чонгук его оставил.18
28 апреля 2019 г. в 11:17
Прикосновения рук оставляют ожоги. Одна часть Юнги наслаждается тем, что происходит, но большая — до чёртиков боится. Голова кружится из-за алкоголя. Мин слышит рой его мыслей, жалящих острыми предупреждениями «остановись». Юнги умоляет, отталкивает — всё без толку. Чонгук останавливается лишь тогда, когда полностью обнажённый юноша под ним начинает плакать. Мин презирает себя за слабость и вытирает навернувшиеся слёзы руками.
— Что не так? — спрашивает Чонгук. — Ты не хочешь меня?
— Хочу, — признаётся на рваном выдохе.
— Тогда в чём дело, Юнги?
Нежное прикосновение ломает выстроенные в столетней войне баррикады, один за другим. Они падают, словно карточные домики. Юнги проиграл.
— Я люблю тебя, Чонгук. Люблю, — медленно дышит, — люблю — шепчет, — люблю, — умирает.
Всё вокруг замирает и становится слишком хрупким. Сердце Юнги, должно быть, из стали, но оно, на самом деле, фарфоровое, покрытое многочисленными трещинами. И сейчас Чонгук молчанием разбивает его вдребезги. Мин лежит, закрыв лицо руками. Наивный. Думал, после этих слов всё изменится. И тот факт, что Чонгук намного старше, и тот факт, что он натурал, и тот факт, что у него уже есть любимый человек. Им необходимо остановиться сейчас, пока всё не зашло слишком далеко. Жаль, алкоголь в крови мешает думать трезво, а Чонгук так силён, что оттолкнуть невозможно.
— И я люблю.
Юнги решается открыть глаза. Мужчина выглядит потерянным. Контроль утекает, как песок сквозь пальцы. Чонгук больше над собой не властен. То, что вытворяет с ним этот мальчишка, не поддаётся объяснению. Отныне Чонгуку никто и ничто не в силах помочь. Слова Юнги звучат искренне. От них на душе становится так уютно и тепло. Мужчина бессилен перед всепоглощающей нежностью, которой хочется делиться. Он проводит руками по его лицу. Не сдержавшись, притягивает к себе и ласкает.
— Я тоже тебя люблю. Я тоже, Юнги. Люблю, — выдыхает. — Люблю, — шепчет. — Люблю, — улыбается.
Их глубокий поцелуй длится вечность.
Чонгук осторожно укладывает Юнги на спину и, нависая сверху, скидывает футболку, расстёгивает брюки. Жутко покрасневший Юнги лопочет что-то о смазке и презервативах, о том, где их достать. Чон недовольно рычит, но уходит и возвращается уже с необходимыми вещами. Он разводит стройные ноги в стороны, начинает подготавливать. Мин стонет и кричит от одних только пальцев, что же будет дальше? Ему окончательно сносит крышу, когда Чонгук входит в него, заменяя пальцы нечто более существенным. Юнги больно, из глаз вновь потекли слёзы, но он стоически терпит, молчит, иногда шумно выдыхая при особо грубых толчках. Чонгук с ума сходит от того, как плотные стенки сжимают его член. Он двигается быстро, напрочь забывая о состоянии Юнги. Вскоре они оба начинают получать удовольствие в равной степени. Мин забрасывает ноги повыше, Чонгук меняет угол проникновения.
Они тонут в похоти. Кожа к коже. Опаляя друг друга горячим дыханием, двигаются в унисон. Испытывают слишком много чувств. Перед глазами тысячами разноцветных огней взрываются фейерверки. Тела сотрясаются в оргазменной неге. Юнги закрывает глаза. Чонгук всё ещё тяжело дышит. Он смотрит на юношу, стараясь запечатлеть его таким: с подрагивающими ресницами и опухшими от долгих поцелуев губами.