Фобос

Так пролетел январь. Общение свелось к «привет, жратва на кухне». Парни старались не подходить близко друг к другу, зная, что будет дальше — искра дикой страсти, буря, безумие. Оба не хотели этого, оба избегали друг друга, быстро пили чай и разбегались по комнатам. Сане становилось все труднее вырываться из вязких объятий снов. Было страшно, казалось, что все пережитое дома повторяется, только тут нет мамки со священником, а это похоже на одержимость. А Эрни без разницы, что с ним, лишь бы не творил беспорядка. Такое безразличие убивало. Он и сам редко появлялся из комнаты, боролся, страдал, и Саня не трогал его: у них одна и та же беда, он понимал, что ничем не поможешь. — Не придумал, что делать? — спросил Саня, когда они случайно встретились в ванной, стирая испачканные одеяла. — Не ебу… Эрни казался еще бесцветнее, чем всегда, какой-то усталый и невыразительный, словно это не тот парень, который спасал Саню от смерти, лечил, наказывал, в конце концов. Усталость меняет любого, и он не исключение. Бледное тело еще худее, чем было, руки покрыты пластырями — казалось, что он все-таки специально режет себя, — а на плече сидел, вцепившись лапками, маленький котик. — Меня заебало, понимаешь? Заебало, и это твоё «не ебу» тоже! Эрни резко повернулся к нему и посмотрел пронзительно-безразличным взглядом снизу вверх. Котик не удержался на плече и съехал на спину, в последний момент уцепился коготками и повис, а потом начал карабкаться обратно. — А мне похуй! Я такой же, не психуй. — Прости, я и правда психую. Извини. Редко думаю. Кот не царапает? — Уже нет. Котик уже забрался на жесткое худое плечо и теперь обнюхивал дужки хозяйских очков и торчащие блеклые волосы, а Эрни невозмутимо терпел его когти. Все-таки кошки царапают! — Сны достали. Прости. — Бывает. — Ну как это бывает? Я уже не могу заснуть и не могу проснуться. Что делать? — Попробуй феназепам, будешь спать, как спящая красавица… Спящая красавица! Вроде просто сказка, но Саню чуть не вырвало, когда он вспомнил якобы оригинал из сети, тот, где принц не только поцеловал девушку, а очень даже сблизился с ней. Ком встал в горле, и Саня был готов уже стукнуть Эрни, но за что? Бить слабого человека из-за того, что он вовсе не имел в виду? Это низко. — Не буду. Слышал, делает овощем. — Не делает. Но дело твое. Попробуй дрочить перед сном. — Не помогает. Прости… — Мне тоже. Тяжело. Морально и физически, почти больно. Неужели с этим никак нельзя справиться? Если уже даже Эрни предлагает лекарства, которые точно не помогут, он-то знает по себе. Оставалось только заснуть? В голове помутилось, и Саня с трудом заставил себя опомниться, не впасть в панику, ведь все не так плохо. Как-то же он спал в первые дни здесь, и его не сильно мучили сны… Эрни закончил стирку и развесил мокрое одеяло прямо на дверце душа, снял котика с плеча, и тот уютно свернулся в сложенных ковшиком руках. — Какая-то странная хуйня выходит, — пробормотал он. Саня не ответил — не смог. Не знал, что сказать. Эрни вышел, а он остался наедине со своими мыслями и грязным одеялом. Дни пошли своим чередом. Еда в виде неизменных пельменей стала появляться на кухне все реже. Саня не обращал особого внимания, но в квартире даже стало как-то тише, хотя он сидел у себя в комнате и не следил за Эрни. Дурацкие видео, срачи в комментариях, книжки и музыка быстро надоели, одолевала скука. Сны с каждым разом все медленнее выпускали из липких объятий, затягивали как болото, утомляли, и Саня просыпался уже уставшим, полз стираться и умываться, пил чай и снова вперивал взгляд в экран. Дни тянулись как паршивая жвачка. Привычным унылым утром он проснулся от того, что кошка невесть как прошла в комнату и кусала его за пальцы. «Я ж закрывал дверь», — подумал Саня. — Ну что ты творишь? Он отдернул руку, а кошка облизнулась и жалобно посмотрела на него огромными, как пуговицы на пальто, глазищами, села и заурчала. — Даже кошке не с кем поговорить… Сказать, что самому Сане было скучно, значило ничего не сказать. Все развлечения надоели и стояли комом в горле, живых людей больше не было, а о чем говорить с Эрни? Когда они оказывались рядом, хорошо хоть, что член сразу не вставал, какие уж тут разговоры? Он протянул руку, чтобы погладить кошку, и она радостно вцепилась в нее острыми зубами. — Не кормят вас, что ли? Он нехотя встал и понес кошку к хозяину, пока она не объела его. Комната была не заперта. Кошки скучковались на диване, но самого Эрни не было. В глубоких блюдцах на полу был сухой корм, похожий на мелкие разноцветные сухарики, и вода. Вокруг валялись обгрызенные куриные головы. Саня успокоился. Еды не было только для него. — А чего же ты кусаешься? Он посадил кошку на диван и закрыл за собой дверь. Паршивые пельмени, надоевшие яблоки, чай — и привычное погружение в пучину интернета. А вечером вернулся Эрни, молча сделал себе чай и убежал к себе, Саня даже не успел ничего сказать. Да и сказать-то ему было нечего, просто одиноко. Даже оказаться в настолько двусмысленной, что все с тобой ясно, позе, в руках мелкого доминатора было уже не так страшно, страшнее эта вот тишина. Разочарованный, он вернулся к себе. Резкий хлопок почти разбудил его, готового уронить телефон себе на лицо. Он вздрогнул и очнулся, испугался вечерней поздней тьмы, заливающей дом. Интернет пропал. На ощупь, подсвечивая себе телефоном, Саня встал и пошел в хозяйскую комнату, стараясь не смотреть на сияющие со стен яркие фосфорные звездочки. Эрни лежал на диване, лицом к стене, окруженный кошками, и молчал. Саня положил руку на худое плечо, внутри приготовился к острым когтям, встряхнул парня. Тишина! — Эрни! Эрни, ты живой?! У нас свет пропал! — Ага… Он так же неподвижно лежал, глядя страшно пустым взглядом в стену, или Сане так казалось при тусклом свете телефона? — Эрни, что с тобой? Все хорошо? — Съеби. — Что-то случилось? — Нет, съеби. — Прости… Все нормально? — Нет. Съеби уже. Внутри у Сани все похолодело. Как так, живой, вечно злой Эрни сейчас не обращал внимания ни на отсутствие света, ни на извинения, которые обычно жутко бесили его? Может, ему плохо и нужна помощь? Так он сам знает, что делать, или нет? Ведь он вылечил больного Саню, и все обошлось, или сейчас с ним все хуже? Или он расстроился и хочет побыть один? — Эрни, прости, что делать со светом? — Утром будет. Съеби уже… Растерянный Саня вышел. Утром будет? Теперь точно надо спать. Ведь ни света, ни интернета нет. Переполненный надеждой, что утром и свет, и Эрни будут в порядке, он лег в постель.