Фобос

Хмурое утро принесло новые испачканные простыни, свет и интернет. Было тихо, только над головой, этажом выше, стучали чем-то тяжелым и ругались соседи. В открытую форточку воняло чем-то горелым. Саня нехотя поднялся и пошел закрывать. Пельменей на кухне не было. Странно, ведь Эрни пошел на работу, или как? Он ведь завтракал, или он потому и худой, что не всегда ест? Оставил бы, хоть с сосновыми иголками. Нет, не пошел: его вещи на вешалке, значит, дома? Правда, Саня уже понял, что он работает по какому-то странному графику, не каждый день, а по очереди, то день, то ночь. Он забеспокоился, хоть все с виду было нормально: вечером Эрни показался каким-то не таким. Безразличным, холодным… Саня отворил двери. Холодный воздух ударил в лицо, и он невольно поежился. — Совсем уже, что ли, среди зимы так раскрыть окно? Кошки замерзнут! Саня бросился закрывать настежь раскрытую форточку, хлопающую от ветра. Эрни не было. Кошки скучковались на диване, как пестрое пушистое одеяло. Саня закрыл выкрашенное серебрянкой окно и вышел. — Вот сука, разбросал тут! — в сердцах воскликнул он, чуть не упав на кошку, невесть как попавшую в коридор, и вдруг наступил на какой-то шуруп на полу, но тут же почувствовал себя виноватым. Да что там виноватым, сейчас он сам попросил бы снова, как тогда, наказать его. Только не на улице, пожалуйста. Но точно не хотел обижать Эрни, как тогда. Саня нехотя поднял кошку и понес обратно, в пронизанную холодом комнату. — Иди к своим, погрейся. Кошки возвышались неестественно большой горой, как будто под ними, под покрывалом, кто-то лежал. Саня посадил кошку рядом и совсем неожиданно увидел чашку чая, точно стоящую тут со вчерашнего дня, полную и холодную. Неужели он не выпил даже чай? — Странно. Саня протер глаза, как будто спросонья, и стал вглядываться в диван, силясь понять, что же здесь не так. Он краем глаза уловил что-то необычное, не понял что и продолжал растерянно стоять посреди комнаты. Наконец подошел к дивану, встал на колени, нависнув над кошками, мысленно готовый к укусам, и потащил край покрывала на себя. Эрни, одетый в те же джинсы, в которых вчера пришел домой, лежал лицом к стене, прикрытый одеялом и кошками. — Ты жив? Саня потряс парня за голые костлявые плечи. Тишина. Тяжелая, давящая тишина вместо ответа. Может, ему плохо, нужна помощь? А он тут негодует из-за каких-то болтов на полу! Саня откинул покрывало в сторону, ощупал бледное худенькое тело, послушал сердце — живой. — Эрни! Все хорошо? Нужна помощь? — Съеби… — тихо, не открывая глаз, не шевелясь. Как неживой! — Прости! Что-то случилось? — Ты съебешь? — Да что такое? Может, помочь? Кошки, недоумевая, что их сдвинули с насиженного места, неспешно возвращались на хозяйское тело. — Долбоеб? Свали на хуй! Блеклые серые глаза с красными прожилками лопнувших сосудов уставились на него. Саня готов был провалиться сквозь землю от стыда и какой-то жалости. — Ты уверен? Тишина. Эрни отвернулся, обхватил голову, сжав виски ладонями, и больше не проронил ни звука. Кошки немедленно покрыли его тело, как живое одеяло, а Сане только и оставалось, что выйти — растерянным и обиженным.