Фобос

— Эрничка, что с тобой? Ты жив? Саня исступленно тряс лежащее перед ним тело, совершенно забыв, за чем шел. Кошки немножко недоуменно смотрели на него, но не кусали, не кидались, просто молча сидели рядом. Эрни открыл воспаленные красные глаза. — Ты опять? — Прости! — Съеби… Сане было больно и до ужаса страшно за него, потому что он ничем не мог помочь, несмотря на все свое желание. Он по себе знал, каково это, и ему казалось, что Эрни сейчас еще хуже и нужно помочь ему, уберечь от необдуманного непоправимого шага, но как? — Ну я ж хочу помочь! Знаю, ты скажешь, что тебе ничто не поможет, но я помогу! Ну, попытаюсь, подумал он про себя. — А нахуй тебе? Черт побери, да как же это? — Хочу помочь тебе! Эрни! Ты же все, что осталось у меня. Не надо умирать. — А с хуя ли ты взял, что я собрался умирать? Я живу этим сукам назло… — Точно? — почти обрадовался Саня, уже почти похоронивший мысленно своего… друга? Спасителя? Или того, из-за кого оказался втянут в эту мутную историю? — Не умрешь? — Я бессмертный, не боись. Правда, это сложно назвать жизнью… — Прости, прям легче стало. Не надо умирать, все еще будет. Хочешь, помогу тебе? — Нет. И не хочу хотеть. Съеби уже… Как же плохо должно быть человеку, если он даже не хочет хотеть. Саня даже потерял дар речи, правда, ненадолго. В голову мерзким слизняком заползло подозрение: а что, если Эрни отказывается от помощи, потому что не хочет видеть его, а не потому что справится сам? — Извини, я понял. А это у тебя часто бывает? — Не часто. Съеби! Саня вышел в расстроенных чувствах. Умылся ледяной водой, пытаясь смыть с себя похмелье и обиду. Подумал. Ведь Эрни не мог прочитать его сообщение? Не мог, точно, он пришел утром, пока Саня спал, и, скинув все лишнее, завалился страдать. Он даже не заметил, что Саня спит не у себя в комнате, а где-то на ковре, с его бутылкой. Нет, он точно не мог прочитать и обидеться. Почему-то Саня решил, что такое послание должно было именно обидеть парня. Пошел, сам сварил пельмени, нашел и заварил чай, мутный и невкусный, как прелая моча. Выпил. Пожалел, что Эрни не может выйти и сделать хороший, вкусный чай. Да как так можно? Ведь Эрни сейчас страдает, а он думает о каком-то чае, что за потреблядство? Попробовал найти на упаковке способ приготовления, но не увидел ни слова по-русски. На кровати, когда он вернулся в свою комнату, спала, свернувшись уютным клубочком, мохнатая черная кошка. — Вставай-ка, котик, я пришел! — зачем-то сказал Саня. Кошка подняла на него осмысленный, как будто человеческий, взгляд, и он на мгновение оцепенел, подумав о коте Бегемоте. Кто же у вас Воланд, подумал он. Эрни все так же безжизненно лежал лицом к стене. Саня окликнул его раз, другой, посадил рядом довольно упитанную кошку, которая тут же заурчала. — Смотри, тебя кошка любит. Все будет хорошо. Эрни молчал. Саня отыскал аптечку и поставил на пыльный стол — вдруг он сам найдет, что ему нужно? Ведь ему не привыкать, он знает все, что надо при его болячке? Эрни лежал все так же молча, но уже обнимая костлявыми руками кошку. Это если только я не съел нужное ему лекарство тогда, подумал Саня резко, выходя из комнаты. Да нет же, оно, по инструкции, применяется совсем не от депрессии. А это именно она, как-то довелось узнавать на собственном опыте. Нет, не думай об этом. А то в этом доме станет на одного нервного больного больше, и как вы тогда поможете друг другу? Поев яблок, он ушел к себе и в себя.