Фобос

— А я сначала хотел отвести тебя туда, убить нахуй и покончить с этим. Саня не верил злым, жестоким словам Эрни. Он говорил это так мрачно и серьезно, без тени улыбки, что становилось страшно. — Вот так вот, да?! — Да… Это безразличие резало без ножа. Как будто он говорит о том, как прибил комара, честное слово! — А почему передумал? Эрни тяжело вздохнул, окинул Саню бледным взглядом, положил руку на плечо. — А не могу! Вот это поворот! Саня подавился горьким, крепким чаем и закашлялся, еще меньше веря своим ушам. Как это он не может? Во сне убивает каждый раз! Правда, это просто сон, а не жизнь… — Вот не могу, и все тут! Во сне убивал, а теперь и в жизни? Живи… Рука еле заметно погладила плечо, прожигая жаром сквозь ткань футболки. Да он что, мысли читает?! Саня только что подумал об этом, а он тут же и сказал? — Эрни… — прошептал Саня одними губами. — А зачем? Думаешь, все кончилось бы? — Не думаю. Все осталось бы как есть, только хотеть стало бы некого, да и не был бы виноват в твоем полете с трубы… — Но ведь это только сон! Прости! — Ну да, сон… — Эрни снова вздохнул. — У меня от этого сна крыша потихоньку съезжает. — Прости, у меня тоже! Саня резко схватил хрупкое тело, прижал к себе, обнял так крепко, как только мог, огладил спину с выступающими позвонками и ребрами. Упала со стола на пол чайная ложка, а следом прогрохотала железная кружка. Саня не обратил внимания, главное, не выпустить слабое тело из рук. Хотелось обнимать его, по-дружески, и не отпускать, пока его душа не отогреется. А рука сама полезла под футболку, на теплую бледную кожу. Эрни прошептал так близко к губам: — Вот прямо настолько? Горячая волна разлилась по телу, ударила в голову, перетекла вниз живота. Сане казалось, что они оба пылают. — Да, настолько! А сколько еще терпеть? Пальцы Эрни резко уперлись в мягкий, расслабленный живот Сани, и его пробила дрожь от неожиданности. — А потерпишь! — Прости, что? Жар было уже не унять, даже резкость совсем не охлаждала, наоборот, кровь с новой силой хлынула вниз, и в члене начало нестерпимо ныть. Саня резко и разочарованно выдохнул, когда Эрни повторил: — Потерпишь! Все еще в бесцеремонных объятиях Сани, похожий на колючку, такой же маленький и злой, он так уверенно осадил его, что большому и сильному с виду Сане стало больно в сердце. Больно и обидно за себя, за то, что сдался… Вот Эрни, слабый и маленький, нервно больной, измученный снами не меньше него, и тот может бороться с наваждением, не поднимать член на него, а Саня? Готов с радостью запрыгнуть на этот самый член, и даже грубость и холодность возбуждает его, как течную сучку! — Надо это вытереть… — неожиданно сказал Эрни и ловко выскользнул из рук Сани. На полу медленно растекалась коричневая лужа вокруг опрокинутой чашки. — Да, прости… Саня принялся вытирать разлитый чай, а Эрни в дверях бросил: — Вечером на балкон.