Кто мы

Эту ночь я очень плохо спала, мне снилась всякая разная дрянь, я проснулась и тут же стала звонить бабушке. Я как-то почувствовала, что с ней что-то не так. Она взяла трубку, потом долго плакала, у нее была истерика. Это было ужасно. За всеми своими переписками, разборками с матерью у меня даже мысли не возникло о том, что происходит в голове единственного любящего меня человека. Я не думала, что она переживает за меня так. Мне стало очень стыдно, поэтому я приняла решение некоторое время побыть с ней. Ну, чтобы мы пожили вместе, и она могла побыть у меня под присмотром. Я не могла привезти ее в наш дом, поэтому отвезла её к нам на летнюю дачу. Этот дом принадлежал моей матери, но она давно забила на него. Я не думала, что она вообще узнает про эту нашу вылазку. Но, разумеется, мама всё узнала и тут же позвонила мне - выдвигать свой ультиматум. — Её там быть не должно. Если тебе так хочется, живи там сама, окей, я не против. Но без неё. — Хорошо, я тебя поняла. Просто объясни, почему бабушка не может остаться со мной? — Я тебя не спрашиваю, может-не может. Или так, или уебывайте обе. — Ма... Я запнулась. — Слушай, ей сейчас необходим свежий воздух. У бабушки плохо со здоровьем, врачи советуют ей больше времени проводить на улице. Это нормально. Ничего страшного не произойдет, если мы немного поживем на даче до твоего возвращения. — Ебать, какие все умные, как я посмотрю. Да я не нуждаюсь, блядь, ни в чьих советах. Или напомнить тебе, что мне поебать на твою бабку? — Перестань... пожалуйста. Она рядом, всё слышит. — А ты, я погляжу, сука, решила в защитницу поиграть. Смотрю, охуела там совсем, расслабилась без меня, да? Да я тебе за твои пререкания так ебальник разобью, овца тупорылая, что мало не покажется. Пусть твоя бабка съебывает на хуй, а ты вместе с ней. Катитесь обе. Я вернусь, если дома тебя увижу, ты у меня по стенкам ползать будешь. Поняла, тварь? — Поняла. — Не послушаешь, обещаю тебе, кровью у меня захлебнешься. Моя мать бросила трубку, а я поворачиваюсь и смотрю на бабушку - она молча берет свои вещи и возвращается в машину. Я тоже. Мне очень стыдно за себя и за свою мать. Мне хочется исправить то, что исправить уже нельзя. Пока рулю в сторону бабушкиной квартиры, открываю наш с мамой диалог, ловлю взгляд бабушки в зеркале заднего вида и быстро печатаю: «Ты очень злишься на меня?» Я вернулась домой где-то через час, поставила машину и поднялась на второй этаж. Хотела пойти к себе, но почему-то завернула за угол и открыла комнату матери. Посмотрела, потом вернулась к себе в комнату и упала на кровать. «Ну, не злись на девочку, пожалуйста)» «Да девочка подахуела, как я посмотрю» Я молчу, потому что не знаю, что сказать. Мне трудно говорить с ней о чем-то нормальном, не прячась за ширмой чужой внешности. Мама написала первая. «Ты дома?» «Да» «Рисковая ты. Одна?» «Да» «Что делаешь?» «Лежу на твоей кровати)» Она молчит, а я представляю лица моих родных, если они прочитают эту переписку. Представляю лицо отца, например. Что бы он сказал на такое? То, что пиздец, это я и без него знаю. Но сейчас мне всё равно на всё, мне хочется дать маме пилюлю радости. Я жду, но ничего не происходит, и тогда я не выдерживаю: «Ты против?» Ответ приходит почти моментально: «Нет» «Ты еще злишься, да?» «Забыли. Но больше так не делай. Тебе пришли деньги?» «Да, спасибо)» «На здоровье» Я не встаю, звоню прямо так, сначала бабушке, спрашиваю, как она и все-таки прошу прощения. Я прошу ее найти еще мамины фотографии и, возможно, другие её документы. Я знаю, почти уверена, что если что-то и есть, какой-то прошлый компромат, то всё это находится у моей бабушки. Потом переворачиваюсь на бок, вставляю левую симку и звоню адвокату, он просит меня подождать еще неделю. Я усмехаюсь и желаю ему доброго дня. Для него неделя - это просто неделя, а меня за эту неделю могут урыть, если попаду маме под горячую руку. Я вытаскиваю симку и прячу ее в карман, потом встаю, поправляю свою постель и иду в душ.