Кто мы

Как мне кажется, наш "секс" с мамой ничего не изменил. После него мне не стало хуже или лучше, я не захотела резко сдохнуть или безудержно бухать от её «писек» и «я хочу». Мы продолжали общаться с ней на сайте (обычно, без секса) и почти не разговаривать в реале. И меня, и, думаю, её это вполне устраивало. Если говорить о реальной жизни, то проблемы с отцом, вернее, проблемы от отца, которые он создавал нам, никуда не делись. Мой папа стал полностью неуправляемым, он делал, что хотел, то, что диктовало ему его настроение. Меня же очень напрягала эта неопределенность - ночью я хотела спать, а не слушать его угрозы и истерики. Мне не хватало какой-то поддержки извне (не мамы), мне нужно было как-то осознать, что мы тонем, и это уже никак не изменить. Тогда я рискнула и вышла на связь со своим адвокатом. Мы встретились, но разговора не получилось, мне постоянно писала моя мать, и я обязательно должна была ей отвечать. За последние дни ее контроль и давление на меня стали просто невыносимыми. Да, в интернете я стала "её девочкой", но это не дало мне никаких видимых привилегий (как я надеялась раньше), теперь мне нужно было постоянно держать отчёт: с кем я, где я и куда хочу пойти. Я постоянно извинялась, отвлекалась на переписку, а мой адвокат нервничал. Он говорил мне о каких-то "звоночках", о том, что «в принципе, всё готово, наша доказательная база собрана, но нам не стоит торопиться и нужно немного подождать». Ему было прекрасно известно о кипише в городе, который навел мой отец, и о том, что против моей матери работают сразу несколько хороших юристов. Дело моего отца набирало обороты, и мой адвокат умолял меня не влезать во всё это. Думаю, он тоже не верил в успех того, что задумал мой отец, он очень просил меня не торопиться. Я согласилась, и мы стали ждать. Наверное, первым таким "звоночком", о котором говорил мой адвокат, стало происшествие с машиной отца. Ее тупо сожгли во дворе дома, прямо под окнами квартиры, где жил мой отец с Дашкой. Это случилось ночью, его дорогой автомобиль полыхал, как факел, и, как это обычно бывает в таких случаях, свидетелей не нашлось, никто ничего не видел. Не знаю, была ли замешана в этом моя мать, но меня никак не отпускала эта ситуация, мне было дико, мы же все-таки не в девяностых живем, к чему такой откровенный бандитизм? Не прошло и нескольких дней после инцидента с поджогом, как "звон" раздался во второй раз - кто-то забрался в съемную квартиру отца и устроил там шмон. Это не нанесло какого-то явного урона, но тогда многие знакомые отца, его родственники (в том числе, моя бабушка) стали уговоривать папу «не дурить, остановиться и отозвать все свои обвинения». Мне кажется, все боялись, что после второго предупреждения моего отца просто убьют. Папу не убили, его арестовали через неделю после ограбления квартиры. Не скажу, что это стало какой-то неожиданностью для меня, горем или еще чем-то сверх. Скорее, я даже выдохнула немного, я очень устала от его присутствия, устала ждать от него следующего пиздеца. Но, наверное, нельзя так говорить. Ему же плохо там. Сразу после папиного ареста, мы с бабушкой стали думать, куда же нам девать Дашку. Её наркомания стала нашим чемоданом без ручки. Сначала Дашка стала жить у бабушки, но за месяц моя сестра вынесла из квартиры всё, что было плохо прикручено к полу. Моя бабушка была в ярости, мне пришлось дать ей денег и вернуть сестру обратно, на съемную квартиру отца. Я не собиралась тащить Дашку в дом моей матери. В таком ее состоянии - точно нет. Я не могла допустить того, что бы она воровала из нашего дома вещи или деньги, моя мать сразу за такое убьет. Тем более, Дашку. Примерно в это же время у меня родилась "гениальная" идея запихнуть сестру в клинику для наркозависимых, и я почти сделала это, но она сбежала. А денег на клинику, откуда не сбегают, у меня не было. Прошел где-то месяц после папиного ареста, я сидела дома, у себя в комнате, когда моя мать написала мне: «Собирайся». Я спросила её: «Куда?». На что она коротко бросила: «К отцу». Я не стала у нее ничего спрашивать, просто спустилась и села к ней в машину. Моя мать курила прямо там, открыв окно и откинувшись на водительском сиденье. Я сидела и смотрела на маму, на то, как ей хорошо, как она расслаблена сейчас. Мне было важно, что она не орет на меня, не пытается меня убить или унизить, и не видит во мне врага. Наверное, поэтому я решила "прикольнуться" и предложила ей сделать общее селфи. У нас же вообще с ней толком фотографий нет. Я думала, она откажет, но она почему-то согласилась. Мы сделали несколько снимков на ее айфон, всё однотипное, но то, что так любит моя мать: фото на фоне руля, так, чтобы было видно эмблему "Майбаха", кожу, деньги и наши с ней довольные лица в солнечных очках. После, она выложит одну из них на сайт, где нас никто не знает, никак не подпишет, и все начнут писать в комментариях, что мы красивая пара. Я читала всё это, пока мы ехали к отцу в следственный изолятор, но не рисковала зачитывать маме вслух. Всю дорогу моя мать была довольно расслабленной, ничего не изменилось, даже когда мы приехали. Я видела это, потому что все время шла рядом с ней. Нас (мою мать) встретили любезно, даже сверх. Мне же было стремно находится в таком месте, здесь была очень давящая на психику атмосфера безысходности. Я думаю, она специально меня туда притащила. Видимо, моя мать очень хотела показать мне последствия действий и игр против нее. Я поверила ей и её демонстрации. Этому неплохо способствовал и тот факт, что запущенное с таким скандалом уголовное дело против моей матери стало разваливаться. Свидетели друг за другом меняли свои показания, потом отказывались вообще что-либо свидетельствовать. А бумаги, которыми отец так хотел прижать мою мать, "вдруг" оказались липой. Это был провал. Говорят, когда мой отец узнал об этом, он попытался покончить с собой, но ничего не вышло, его спасли. Отношения с матерью, арест отца, сестра-наркоманка - всё это очень давило на мою психику. Мне было морально тяжело всё это проживать, принимать решения, от которых всё равно ничего не зависело. Тогда я решила снова обратиться к психологу. Пошла к тому, кто заметил ненормальность в наших с мамой отношениях. Он узнал меня, предложил мне чай и спросил о моем состоянии. От чая я отказалась, вместо этого дала ему почитать нашу с мамой переписку. Не всю, конечно, это нереально, там целая жизнь уже. Психолог не сильно удивился, он почитал, потом спросил у меня, готова ли я к тому, что через пару-тройку лет это "общение" выйдет за рамки интернета и станет нашей реальностью. Мне нечего было ему сказать, но, разумеется, я не была к этому готова.