В их руках

– У вас определенно сияют глаза, доктор Грейнджер. Я бы даже рискнул предположить, что вы сегодня выглядите жизнерадостной, но отсюда мне не очень хорошо видно, – заметил Джордж, опускаясь на стул рядом с ней за завтраком. – Только не говорите, что вы предприняли очередную попытку поспать! Она поспала. На самом деле, это был самый крепкий сон за долгое время. – Просто прилегла с книгой и рано заснула, – сказала она, пытаясь сосредоточиться на своем йогурте и чувствуя, как щеки заливает краска. – Правда? – он повернулся, чтобы взглянуть на нее. – Я возьму почитать, когда ты закончишь. Гермиона покачала головой. – Не думаю, что тебе понравится. – Почему? Там что, есть слова? Гермиона подавилась, расплескав йогурт по столу. – Сколько раз я говорила тебе не смешить меня, пока я ем? – укоризненно сказала она, стирая капли ладонью. – Не всегда возможно контролировать свой юмор, – Джордж отхлебнул кофе. – Кажется, у меня расстройство. Называется безудержное, спонтанное и, надо сказать, временами довольно изнуряющее шутовство. – Ты имеешь в виду дуровство? Он усмехнулся. – Неплохо, доктор Грейнджер. Как я вижу, CD диск «Юмор для чайников», который я вам одолжил, наконец дает свои плоды. Гермиона знала, что не стоит даже пытаться играть с Джорджем на равных на его поле, он её просто размажет по стенке. – Твой юмор дает свои плоды в случае с одной конкретной юной леди, – Гермиона подняла бровь. – Не уверен, о ком ты, но, кажется, у нее хороший вкус, – Джордж тоже поднял бровь в ответ и пошевелил ею для пущего эффекта. – Мисс Ленна? – О да, – он глотнул еще кофе. – Весьма очаровательна. Вдруг его лицо стало серьезным, и он длинно выдохнул. – И она определенно испытывает мои комедийные способности. Если кто-то, переживший то, что пережила она, при этом все еще способен улыбаться, это ранит меня в самое сердце, – он стукнул себя кулаком в грудь, отчего закашлялся. Гермиона дотянулась до его руки и сжала её. – Вот поэтому тебе так хорошо удается помогать людям. Ты сам пережил потерю. – Фух, да я уже давно забыл про ухо, – ответил он с печальной улыбкой. – Я имела в виду Фреда. – Да, знаю. Он сжал её руку в ответ, прежде чем подняться со стула. – Но шоу должно продолжаться, – он отвесил Гермионе легкий поклон. – В конце концов, они в наших руках. *** Гермиона ждала в своем кабинете. Снейп с каменным лицом попросил её о встрече, и теперь она ковыряла кутикулу, гадая, чем это может обернуться. У нее была куча работы, но она не могла думать ни о чем другом, кроме того, что снова окажется в непосредственной близости от него. Она предвидела эту проблему еще до того, как он прибыл в Галладдон – его способность монополизировать её мысли. Однако по какой-то причине она не приняла это во внимание, когда соглашалась на его предложение, и теперь чувствовала, что из-за этого могут возникнуть большие проблемы. Но если поводом для встречи послужило его намерение прекратить их «соглашение», возможно, ей удастся изгнать его из своих мыслей быстрее, чем ожидалось. В этот миг раздался стук в дверь. – Войдите, – отозвалась она, хватая перо и делая вид, что работает. Он зашел и закрыл за собой дверь. Заперев её без помощи палочки. Её сердце разогналось с шестидесяти до ста двадцати ударов в минуту меньше, чем за две миллисекунды. Снейп кивнул на вторую дверь, ведущую из кабинета в личную комнату. – В твоей спальне… сейчас. Гермиона пошатывалась от каждого мучительного вздоха, но, словно её прокляли Империусом, встала и без вопросов направилась к двери. Он наколдовал Алохомору и распахнул её еще до того, как Гермиона подошла, а затем стремительно последовал за ней, захлопнув дверь с громким стуком. – Сними джинсы и трусики. Блузку оставь, – приказал Снейп, кружа возле нее, словно пантера. Она была напугана, но больше того она была невероятно, мучительно возбуждена. События прошлого вечера были самыми эротическими из всех, что она когда-либо переживала, и с тех пор её организм находился в состоянии повышенной готовности. Гермиона отлично осознавала, что это было абсолютно недопустимо, но упорно цеплялась за своё намерение считать их отношения «деловым соглашением». Дрожащими пальцами она подцепила джинсы и приспустила их вместе с трусиками. – Ботинки снять, носки оставить, – распорядился Снейп. Она сделала, как он сказал. Затем встала, с опаской глядя на него, гадая, что он запланировал. – Вчера ты научилась слушать свои желания. Сегодня ты будешь учиться принимать их. Стремиться исполнить их, – говоря, он медленно, но решительно расстегивал пуговицы на манжете правого рукава, прежде чем закатать его, обнажив бледное жилистое предплечье. – Встань на колени на краю кровати, лицом ко мне. Снова она последовала его инструкциям, не задавая вопросов. Ей далось это без каких-либо усилий и даже не пришлось бороться с собой, ни с одной стороной себя. Наоборот, голос, принадлежащий её «я», привыкшему все контролировать, вообще исчез, хотя, по её ожиданиям, должен был кричать громче всех. Или, может быть, он отошел на задний план. Снейп взял стул и расположил его так, чтобы сидеть чуть ниже уровня глаз стоящей на коленях Гермионы. Уперев ботинок в край кровати, он протянул руку и пробежал кончиками пальцев по внутренней части её бедра. Она вздрогнула. – Раздвинь ноги шире, – его голос звучал уверенно, будто он уже давал подобные инструкции миллион раз. Она расставила колени, чувствуя себя голой несмотря на то, что была наполовину прикрыта блузкой, нижний край которой как раз доходил до волос на лобке. Его глаза цвета оникса встретились с её глазами цвета шоколада, в то время как пальцы Снейпа проследовали по её бедру вверх, пока не коснулись нижних губ. Брови Гермионы дрогнули, хмурясь, что могло бы означать, что ей неприятно, однако, когда он отдернул пальцы, на них остались липкие следы её возбуждения. Скосив на них глаза, она отвернулась, словно отрицая существование этих следов или свою ответственность за них, но затем поймала себя на мысли, что должна принимать свои желания, а не отвергать их. – Когда я задаю вопросы, я ожидаю, что ты будешь отвечать честно, – сказал Снейп, поднося свои блестящие пальцы к носу и делая глубокий вдох. Она кивнула, и от унижения на её щеках расцвели красные пятна. – Тебе понравился вчерашний урок? – Да, – её голос был хриплым, будто она не разговаривала несколько месяцев. – Ты будешь обращаться ко мне «сэр», – он поднял подбородок. Гермиона помедлила несколько долгих секунд. – У нас будут с этим проблемы? – Нет… сэр. Он смотрел на нее так долго, что её бедра задрожали. Взглянув на свои влажные пальцы, он потер их о большой палец. – Ты можешь разговаривать свободно во время этой сессии, но ты должна помнить об этом правиле. Когда он поднял на нее взгляд, Гермиона быстро ответила: – Да, сэр. Он коротко кивнул. – Вот так лучше. Протянув руку, он коснулся кромки блузки, а затем пальцы проскользнули между её ног. Она судорожно вздохнула, чувствуя вторжение внутрь, но не произнесла ни слова. Палец подвигался туда-сюда, а затем к нему добавился второй. Она неподвижно застыла, и её плечи и живот напряглись в ответ на его действия. Глаза Снейпа не отрывались от нее, и, когда его большой палец пощекотал клитор, Гермиона чуть склонилась вперед, тихонько застонав. – Как ты думаешь, – спросил он, – почему ты не раздета полностью? Она с трудом разжала губы, которые словно слиплись друг с другом, чтобы сдержать стоны. Неторопливые движения его руки мешали думать ясно. – О-о-о, вы хотите, чтобы я… сосредоточилась… сэр. Снейп помолчал. – Верно. Я хочу, чтобы твое естество было центром внимания на этой сессии. Почему же тогда я не приказал тебе раздеться передо мной? – Потому что… м-м-м… вы не хотите на меня смотреть, сэр? – Неправильно. Эта сессия не для меня. Она для тебя. Мои желания несущественны. Она сбивчиво кивнула. – Сконцентрировавшись на этой мысли, сейчас ты используешь мою руку, чтобы довести себя до оргазма, – его пальцы вдруг прекратили свои действия. Гермиона закрыла глаза. Ей придется тереться о его руку, использовать её для своего удовлетворения, позволить ему наблюдать за её техникой и узнать, как ей нравится ласкать себя. Всё это подрывало саму основу её сдержанности. Гермиона почувствовала, что её лицо снова горит. То, что она делала для себя – с собой – было личным. Тайной. Она не хотела, чтобы кто-то узнал о ней такое. Потому что, если кто-то узнает, то что? У него будет некая власть над ней? Он сможет использовать это против нее? Она станет достаточно уязвимой для шантажа, для предательства? Пока эти мысли проносились у нее в голове, пальцы Снейпа оставались неподвижными внутри её тела, и она знала, что он наблюдает, как эти яростные дебаты отражаются у нее на лице. Насколько ей было известно, сила чувств была пропорциональна необходимости дать им выход. Ей приходилось иметь дело с уязвимостью каждый день. Люди открывали ей душу. Она как будто держала в руках их бьющиеся сердца, пока они истекали кровью. Ей совершенно точно необходимо научиться делать то же самое, что и они. Чтобы заслужить право лечить их, нужно быть готовой открыться самой, тоже стать уязвимой, так же истечь кровью. И она начала покачивать бедрами. Снейп опирался локтем о колено, так что добиться нужного уровня проникновения пальцев внутрь Гермиона могла, просто пошире раздвинув ноги и подавшись вниз. Его лицо не выдавало почти никаких эмоций, но глаза жгли словно раскаленное железо. Невозможно было смотреть на него без желания сбежать подальше от унижения, так что она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Двигаясь вверх-вниз, она наклонилась вперед, и клитор потерся о его напряженный большой палец, посылая по телу волны удовольствия. Боясь с закрытыми глазами потерять баланс, она ухватилась за свои обнаженные бедра. – Могу я дотронуться до вас, сэр? – тихо спросила она. – Нет. Крепче сжав руки на бедрах, Гермиона попыталась сильнее насадиться на его пальцы, но из-за того, что глаза были закрыты, она ощутила лишь головокружение, так что пришлось остановиться. В конце концов, она открыла глаза. – Я не могу, сэр. – Почему? – Слишком большой диссонанс. Ощущение ваших пальцев внутри меня и невозможность дотронуться до вас создают обратный эффект друг для друга, и у меня… просто не получается. Снейп окинул её оценивающим взглядом, задумчиво постукивая по клитору большим пальцем. От каждого прикосновения Гермиона стискивала зубы. – Ты можешь дотронуться до моей руки. Она выдохнула. – Спасибо, сэр. Она ухватилась за бледное предплечье Снейпа одной рукой и положила вторую на его кисть, пальцы которой были внутри нее. Подавшись бедрами, Гермиона направила их глубже, прижимая его большой палец к клитору. Она скользила рукой по сухощавым мускулам его предплечья вниз каждый раз, когда насаживалась на него, а затем вверх, когда отстранялась. Ей вдруг пришло в голову, что из-за её поглаживаний рука Снейпа кажется почти фаллической. Раздвинув ноги шире, она сжала внутренние мускулы как можно сильнее, обхватывая его пальцы. Она нашла свой ритм и скользила вверх и вниз легко, сфокусировавшись на руке Снейпа, чтобы избежать его взгляда. Затем, слегка переступив коленями, она нашла новое положение, в котором можно было двигаться быстрее. – О-о-о, – простонала Гермиона, чувствуя, как в теле растет напряжение. Она закрыла глаза, но, благодаря его поддержке, не сбилась с ритма. Насаживаясь на него всё быстрее, она надавила на его руку, чтобы пальцы проникли глубже. Впившись ногтями в предплечье Снейпа, она всё быстрее ласкала клитор о большой палец. Задыхаясь, она почувствовала, что не только её внутренние мышцы, но и бедра, спина, ягодицы и живот напряглись, готовясь к разрядке. Почти достигнув пика, Гермиона схватила его большой палец в кулак, судорожно потирая им клитор. – О-о-о, м-м-м, – простонала она и кончила, забившись в судорогах наслаждения на пальцах Снейпа. С глухими шлепками она продолжала насаживаться на него с каждым конвульсивным сокращением, пока удовольствие не иссякло полностью, оставив после себя лишь легкие подергивания мышц внутри. Когда Гермиона открыла глаза, Снейп улыбался одним лишь уголком губ, приподняв бровь, что она сочла за удивление. Она рвано выдохнула и робко улыбнулась в ответ, прежде чем отпустить его истерзанную руку. Он откинулся на спинку стула, положив на колено кисть, с пальцев которой на пол между его ног капала её смазка. Гермиона присела, оперевшись руками на кровать позади нее, чтобы отдохнуть – её ноги тряслись от изнеможения. – Что ты узнала о желаниях и их удовлетворении? – спросил Снейп. Она глубоко вдохнула через нос. – Что иногда люди могут хотеть, чтобы их использовали для удовлетворения чужих желаний, сэр? – Хорошо. Что-нибудь еще? – Чувство единения, как мне кажется, является важной частью этого процесса. Он коротко кивнул и поднял свои блестящие пальцы. – Ты когда-нибудь пробовала свое желание на вкус? Она с сомнением покачала головой. Снейп поднял подбородок, чтобы посмотреть на нее. – Почему кто-то может получать сексуальное удовольствие, пробуя чьи-то выделения? Гермиона нахмурилась. – Я… я не уверена, что когда-либо по-настоящему понимала склонность к таким действиям. Снейп вздохнул. – Это твоя работа. Понимать подобные умонастроения, – он наклонился вперед и схватил её сзади за шею, притягивая ближе, чтобы их глаза были на одном уровне. – Не… осуждай. От его решительного прикосновения её дыхание участилось. Он поднес вторую руку, покрытую смазкой, к лицу Гермионы, и она ощутила свой собственный терпкий аромат. – Попробовав на вкус материальное свидетельство твоего возбуждения, ты осознаешь, какой мощный смысл оно в себе несет. Гермиона прокрутила его слова в голове, и в какой-то момент они обрели смысл. – Покажи мне. Высунув язык, она осторожно лизнула кончик его указательного пальца. Он был слегка соленым на вкус, приятным, не таким, как она ожидала. – Всё до конца. Глядя на его пальцы, обильно покрытые соками, она поняла, что его приказ не вызывает у нее отвращения. И если быть честной, так было не из-за нейтрального вкуса, а из-за возможности пососать эти длинные изящные пальцы, которые доставили ей столько удовольствия. Отчасти шокированная, отчасти обрадованная подобным мыслям после всего лишь двух «занятий», Гермиона обхватила его запястье и продолжила вылизывать от основания ладони до кончиков пальцев. Она прошлась по участку между большим и указательным пальцами, чтобы собрать натекшие туда соки, а затем двинулась дальше. Дойдя до среднего пальца, она вобрала его полностью в рот, скользя губами по всей длине. – Стоп, – прорычал Снейп, сжав её шею сзади, крепко, но не болезненно. – Что ты пытаешься этим показать? Она с трудом заставила себя открыть глаза и посмотреть на него: веки будто потяжелели после интенсивного вылизывания его пальцев. – Я… Я не уверена, что понимаю, сэр, – пробормотала она. – Ты этого хочешь или я? Хотя она знала, что это неправильно, но хотел этого всё же он. – Продолжай выполнять! – рявкнул он. Гермиона снова принялась слизывать следы своего возбуждения с его пальцев, пока не собрала все до единой капли. Когда Снейп отпустил её и откинулся на спинку стула, она увидела, что он был недоволен. – Разве это страсть? Гермиона смотрела на него, не зная, что сказать. Снейп встал, отодвинул ногой стул и начал расстегивать верхние пуговицы на пиджаке, а затем на рубашке, открывая шею, и Гермиона мельком увидела извилистый шрам. – Ложись на спину, – распорядился он. – Ноги раздвинуть. Не отрывая от него глаз, Гермиона вскарабкалась на кровать и легла, слегка расставив ноги. – Ты будешь игнорировать каждый мой приказ? Она раздвинула ноги шире, борясь с желанием закрыть лицо руками. Было мучительно так бесстыдно раскрываться перед ним, даже после всего, что он успел узнать о ней. В его движениях было что-то кошачье, когда он наклонился и забрался на кровать, поставив руки по обе стороны от её бедер. – Позволь я покажу тебе, какой должна быть страсть, – глядя ей в глаза, сказал он, обхватывая руками её колени и раздвигая ноги еще больше, пока не раскрылась блестящее от смазки отверстие. Не дожидаясь ответа, он наклонился и вобрал в рот одну из распухших половых губ. – Черт! – прошипела она, стискивая зубы от чувственного шока, а её бедра рванулись вверх. Из груди вырвался стон, когда Снейп потянул зубами её налитую плоть, а затем с не меньшей разнузданностью ухватил вторую губу. Он посасывал её, словно голодный зверь, а носом потирал клитор, иногда задевая нежную кожу вокруг отверстия. Гермиона задыхалась, и с каждым выдохом из груди вырывался жалобный стон. С абсолютной беззастенчивостью он зарылся покрытым соками лицом между её ногами и начал вылизывать клитор, и его язык порхал по нему, неистово извиваясь как змея, в то время как её бедра резко и бесконтрольно вздымались. Наконец он проник в нее языком, начав двигать им туда-сюда и поворачивать под разными углами, возвращаясь к половым губам и клитору, а затем снова проникая внутрь. Все тело Гермионы ниже талии билось в судорогах, словно олень, пойманный львом. Дикая похоть, исходящая от всего, что он с ней делал, была настолько ошеломляющей, что уже через несколько секунд после того, как язык Снейпа атаковал её, она кончила так мощно, что смазка хлынула ему в рот и потекла по подбородку. Он не остановился, потираясь лицом между её ногами снова и снова, пока бедра не прекратили конвульсивно дергаться. Когда её стоны стихли, он поднял голову, тяжело дыша, и откинул назад взлохмаченную гриву волос, спадавшую на блестевшее от смазки лицо. – Понятно? – Думаю, да… сэр.