Never

      Холодная весенняя ночь. Слабый свет фонарей освещает пустынные улицы. Повсюду тишина. Все словно замерло, как будто время остановилось. И лишь порывы холодного ветра давали понять, что жизнь не замерла.       На крыльце старого дома, с которого частично слезла краска, лежит измученное тело парня. Глядя на него можно было бы подумать, что его сердце уже не бьется, но редкое хриплое дыхание говорило об обратном. В полузакрытых голубых глазах не горит жизненный огонь, а на светлой коже сильно выделяется кровь, идущая из разбитой губы.       Гонтье увидев эту картину, немного удивился, но не более. Он ожидал, что рано или поздно это прекрасное создание с голубыми глазами появится на пороге его дома, но не ожидал увидеть его в таком состоянии. Адам осторожно взял тело на руки и занес в дом. К его удивлению донести полуживую тушку подростка не так легко, как можно было бы подумать, учитывая его рост и телосложение. Музыкант положил Мэтта на диван и на пару секунд задержал на нем свой взгляд.       Где-то в глубине души зарождалось чувство вины перед этим наивным и доверчивым парнем, который еще совсем не понимал, как устроена жизнь. Частично Гонтье осознавал, что большинство вещей происходящих с Мэттом – результат его действий. И сейчас он готов признаться самому себе в виновности.       Отойдя от Уолста, Адам пошел за аптечкой, которая теоретически должна была находиться в ванной комнате. Однако его предположение оказалось ошибочно. Гонтье взял ватные диски и метнулся на кухню к холодильнику, где находилась перекись водорода. Все же это лучше чем ничего.       Вылив немного дезинфицирующего средства на вату, Адам осторожно провел ей по царапинам на лице парня. – Надо бы в больницу обратиться…из меня плохой медик. – На секунду замерев, юноша взглянул на лицо жертвы. – Но ты почему-то пришел ко мне. Эх, Мэтти, зачем?.. Неужели все ещё доверяешь мне в глубине души, веришь, что я всегда помогу. Не так ли, приятель? – Гонтье грустно усмехнулся и продолжил обрабатывать ссадины на теле парня. – Во что ты ввязался, солнце?       Закончив с дезинфекцией, музыкант убрал перекись на место, а сам вернулся к дивану и сел рядом с ним на пол. Его взгляд был направлен в сторону окна. А в мыслях был один лишь вопрос: «Что он чувствует, глядя на Мэтта?». Это было чем-то похоже на смесь жалости и легкой влюбленности.       Год назад Адам быстро собрал самое важное, бросил вещи в машину и просто уехал из города. Кто-то думал, что он просто решил начать новую жизнь, кто-то говорил, якобы он бежит от ответственности перед друзьями и семьей. Только вот правды никто не знал.       Тем ранним утром Гонтье бежал от самого себя. Он никогда не желал менять свою жизнь, его полностью устраивала та, которая у него была на тот момент, его никогда не пугала ответственность. Но некоторые допущенные им ошибки сводили с ума и вынудили бежать. Сотни раз он успел пожалеть о своем решении. Изначально в его планы не входило возвращение в родной город. Однако нечто привело обратно. Это не было чувство тоски, вовсе нет, Адам всегда мог со спокойной душой жечь мосты. Тут была иная причина.       Погруженный в свои раздумья, юноша так и уснул, сидя на полу рядом с диваном, на котором лежало тело мелкого. Когда-то прежде, Гонтье сам мог приползти посреди ночи к дому Уолстов. И всегда его состояние оставляло желать лучшего. Теперь же история повторяется с Мэттом. Адам помнил то время, он помнил его слишком хорошо. Это и было основной причиной его побега. И сейчас немного схожие вещи происходят с тем, кто не заслуживает такого. Гонтье был обеспокоен этим. Он НИКОГДА не говорил и не показывал, что ему важен этот наивный парень с голубыми глазами. А теперь, когда он видит результат своих ошибок, своей холодности, глупости. Сожалеет...и надеется, что еще можно что-то исправить.       Этой холодной неспокойной ночью музыкант постепенно начал осознавать цену своего эгоизма.       Остаток ночи протекал без каких-либо происшествий. Мэтт изредка стонал или скулил от боли во сне. Рядом с диваном на полу лежал Гонтье, которой просыпался от каждого звука, издаваемого младшим, и проверял, насколько все плохо.       Одному Богу известно, почему Адам не позвонил в скорую, учитывая тот факт, что это было бы куда разумнее. Оставалось лишь верить в то, что это не совсем критично. По крайней мере, чисто внешне все не было так ужасно как показалось на первый взгляд.       Время текло достаточно быстро. Где-то вдали начал разгораться рассвет. Небо стало абсолютно чистым и можно было наблюдать этот прекрасный момент времени во всей его красе. Только лишь первые лучи солнца коснулись лица Гонтье, так он сразу открыл глаза и утомленно посмотрел в окно. Юноша осторожно потянулся и подошел к подоконнику. Там как всегда лежали сигареты и зажигалка – самые верные его друзья. Адам открыл окно и закурил. Его легкие наполнились сигаретным дымом, а взгляд серых глаз был устремлен вдаль, туда, где поднималось солнце. Небо наполнялось яркими золотисто-бардовыми красками. За городом словно полыхал огонь, который сжигал все, что оставалось от прошлого дня. После пожаров на земле, которая усыпана пеплом, быстро прорастает трава. Так же и после рассвета – начинается новая страница в жизни.       Глядя на огненные тона неба, Гонтье стоял около окна, курил сигареты марки Camel и мелко дрожал от холода, который проникал с улицы. Он был слишком глубоко погружен в свои мысли и не заметил, что Уолст уже пришел в себя.       Парень ощущал сильную боль по всему телу. Дышать было все еще тяжело, но уже не так болезненно, как чуть ранее. Во рту оставался мерзкий привкус собственной крови, который он еще долго будет вспоминать. Все это заставляло подростка морщиться от отвращения к своим же необдуманным действиям. Однако анализ собственного физического и душевного состояния сейчас не очень сильно беспокоил парня.       Мэтт аккуратно приподнялся на локтях, стараясь не слишком сильно напрягать свое поврежденное тело, и с трепетом в сердце рассматривал силуэт Адама, стоявшего напротив окна. Совсем недавно Уолст был готов отдать очень многое за возможность видеть такую картину утром. Прежде такое можно было увидеть довольно часто. Каждый раз, когда Гонтье оставался в доме лучшего друга или же когда мелкий ночевал у него, как только начинался рассвет, он шел к окну и курил. И нельзя сказать, что это нервировало подростка. Наоборот, ему нравилось просыпаться в такие моменты, нравилось смотреть на силуэт музыканта, который немного закидывал назад голову, когда выдыхал дым.       Эта секундная идиллия, смешанная со старыми воспоминаниями была прервана. Уолст резко закашлялся и съежился на диване. Адам тут же обернулся и выкинул окурок в окно. – Доброе утро, прости, что разбудил тебя.- Гонтье мило улыбнулся, глядя на подростка, который был напуган таким спокойным и мягким тоном. Он ожидал криков и мата. – Ты тут не причем. – Опустив глаза в пол, прошептал парень. Уолст все еще не был готов спокойно говорить с этим человеком. Ему больно смотреть в эти серые и холодные глаза, больно слышать этот хрипловатый голос. Но эта боль ему приносит удовольствие – Как ты себя чувствуешь? – Не делай вид, что тебе это важно. – Уже через секунду подросток пожалел о том, что сказал это.       Гонтье раздраженно фыркнул, но постарался оставаться спокойным. Создавалось ощущение, что мелкий специально выводит его из себя. Только вот зачем это нужно. Им обоим нет абсолютно никакой выгоды от этого. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Адам вновь улыбнулся и посмотрел на пострадавшего. – Мэтти… - В этот момент Уолста словно ударило током. Слишком нежно и ласково это прозвучало, с неким трепетом в голосе Гонтье. – Я волнуюсь за тебя, понимаешь. Не знаю, что у тебя произошло, но ни к чему хорошему это не приведет. Уж поверь, я знаю. И мне совсем не хочется наблюдать за тем, как ты медленно убиваешь себя. Прости, если в этом есть моя вина, мне жаль. Но не губи себя, солнце, не стоит. – С каждым словом Уолст чувствовал, как сжимается и кровоточит его сердце. – Я знаю, что ты вряд ли веришь мне, по крайней мере, явно не хочешь, но прошу тебя, доверься мне в последний раз.       Слушать это было невыносимо больно для Мэттью. Он хочет верить, но знает, что может сильно обжечься, если вновь доверится ему…       И, к сожалению, он начинает верить в правдивость этих слов.       Подросток опустил голову, чтобы не было видно слез, которые стекали по его щекам. Он дрожал и тихо шипел от смеси моральной и физической боли, которые рвали его душу изнутри.       Адам подошел к дивану, встал на колени и осторожно рукой приподнял голову Уолста. Парень сначала пытался отвести взгляд, но быстро сдался. Он посмотрел в серые глаза напротив. Нет, он не доверяет этому человеку, но он доверял тому, кем он был прежде. – Лучше умереть, чем вновь верить тебе - Шепотом произносит Мэтт, отводя при этом взгляд. Нет, он не простил Гонтье, но постепенно начинает сдаваться. Ему неприятно признавать тот факт, что он все еще любит эту сволочь.       Без лишних слов, Гонтье аккуратно обнял парня, стараясь не причинить ему боль. Он прекрасно знает, что сейчас бесполезно просить прощения и пытаться объяснить что-либо. Слова практически ничего не значат в этой ситуации. Но он чувствует, что постепенно стена, возведенная Уолстом между ними, рушится.       Только вот…хорошо ли это?