Где-то между невозможным и желанным

Вейдер пожелал осмотреть всё без огласки, чтобы оценить работу цеха в режиме реального времени. Поэтому персонал впадал в шок при виде его мощной высокой фигуры, но, тем не менее, рабочие продолжали свою деятельность без сбоев, помня о негативных последствиях своих возможных ошибок. К тому же, люди видели, что рядом с проверяющим вполне уверенно расхаживает дочка погибшего директора заводов, а это давало людям возможность ощущать некую иллюзию безопасности. - Строительство монокислотного цеха – это ключевое звено в программе предприятия, основная часть реконструкции и технического перевооружения всего комплекса завода. Новый монокислотный цех позволяет нам утилизировать весь объем газов, которые обычно выделяются при очистке и воздействуют на экологию планеты негативным образом. С расчётами, объемами и конструктивными особенностями я вас уже ознакомила ранее, – рассказывала Вера, при этом внимательно наблюдала за Тёмным Лордом. Её интересовали прежде всего его жесты, положения тела, наклоны головы – за всеми этими проявлениями были скрыты эмоции. И Вере хотелось лучше понимать этого человека, особенно после совместной работы в шаттле. Впрочем, девушка всегда любила наблюдать за людьми, слушать, что они говорят, предугадывать их реакцию. Лорд Вейдер же был таинственным и непонятным, и от этого особо притягательным и очень интересным объектом для изучения Вериного пытливого ума, особенно в свете последних событий. Вейдер инспектировал быстро, но очень тщательно и своеобразно. Вера едва поспевала за его темпами, продолжая комментировать объект по ходу проверки. - Окончание строительства этого цеха завершилось на полтора месяца раньше намеченного срока. Я думаю, что мы могли бы выдержать и меньшие сроки, если и финансирование, и поставки оборудования будут идти строго по плану. - Ясно! Это можно обеспечить, - прогудел Вейдер, придирчиво изучая очередной элемент - причудливое бочковидное устройство, напичканное сложной электронной начинкой. Вейдер залез в люк контрольной панели по самую грудь и что-то там внутри сосредоточенно изучал. Вера не могла сдержать улыбки, наблюдая за ним, а потом и вовсе едва не рассмеялась, когда услышала сначала ритмичное механическое дыхание, а потом и ставший ещё более гулким бас, звучащими из глубин устройства: - Ты мне показывала более усовершенствованную модель этой штуки, Скай. - Да, всё верно, сэр. Мой вариант энергозатратнее при монтаже, но позволяет снизить количество выбросов практически на сорок процентов, - ответила Вера, впервые за последнее время улыбаясь до ушей. - Хорошо, рассказывай дальше и финансовые затраты упомяни, - Вейдер уже осматривал следующее сооружение. Девушка поспешила к нему. - Общий объем инвестиций для создания на предприятии такой современной системы составит свыше 11 миллиардов кредитов. Здесь же мероприятия по данной программе уже успешно реализованы и дают первые результаты. Если же внести те поправки, что я предложила, то расходы сократятся на четверть, но сроки монтажа при этом увеличатся из-за сложности конструкции, к сожалению, - она немного смутилась. - Но я работаю над тем, чтобы их сократить, - поспешно добавила девушка, видя, как Тёмный Лорд повернул голову в её сторону. - Так! Покажи – ка мне ещё раз. Несколько широких шагов, и Вейдер уже стоял за её спиной, ожидая пока Вера откроет нужный файл. Мурашки на спине уже становились привычными, а может быть даже в чём-то приятными. Девушка удивилась этой своей внезапно возникшей мысли. Файл тем временем открылся. Палец в чёрной перчатке тыкнул в экран, а голос над ухом пророкотал: - Посмотри здесь и здесь. А если ты ещё поменяешь местами эти узлы, то… У Веры порозовели щёки и перехватило дыхание. Она повернулась лицом к Вейдеру, сияя, как сверхновая звезда. Искренняя радость прямо струилась из неё, глаза светились восторгом и благодарностью. Она готова была расцеловать Лорда прямо в маску или обнять, но в последнюю секунду сдержала свой порыв. Лишь выразила его словами: - Милорд, вы чудо! Вы просто настоящее чудо! Звёзды! Я так долго искала решение, а оно оказалось таким очевидным! Вейдер несколько секунд молча вплотную созерцал раскрасневшееся от радости девичье лицо и сияющие счастьем глаза, потом шагнул в сторону и, направляясь дальше, немного небрежно бросил через плечо: - Мы применим это на благо Империи. Вера посерьёзнела. Потом, догоняя Вейдера, окликнула его: - Милорд! Он остановился и повернулся к ней. - Спасибо вам. За всё! Вейдер лишь кивнул и, взмахнув плащом, продолжил осмотр цеха. Тёмный Лорд не хвалил, но и не ругал работу новых цехов, придирался только в мелочах, и девушка чувствовала, что разработки её отца оценены по достоинству высоко, пусть это даже и не высказано вслух. За день было проинспектировано несколько важных и крупных объектов, и к вечеру у Веры уже подкашивались ноги, но девушка чувствовала себя даже немного счастливой, несмотря на то, что всё вокруг напоминало ей об отце. Вейдер и Вера прибыли в административное здание уже в глубокой темноте. Тёмный Лорд желал напоследок просмотреть документы и закончить с этими делами. Они спустились по наклонному пандусу из шаттла. Их встречали Харис и взвод штурмовиков. Харис натянул дежурную улыбку, подошёл ближе и открыл рот, чтобы что-то сказать. Внезапно Вейдер развернулся лицом к Вере, буквально прыгнул к ней, отталкивая девушку в сторону. Со страшной силой Веру ударило грудью обо что-то твёрдое, и с замутненным сознанием, со звоном в голове она разглядела рядом Вейдера, но в каком-то странном облике. Вокруг него что-то клубилось, словно туман, и Вере чудилось, что она видит вместо привычной чёрной маски бледное человеческое лицо, перекошенное гримасой ненависти и боли, а огромные глаза с потемневшими от гнева радужками прожигают всё вокруг насквозь. Вере захотелось понять, что так больно ударило её в грудь и что именно это такими знойными волнами опалило ей волосы на затылке. Она чуть приподнялась, но тут же почувствовала, что не в силах контролировать своё тело. Мелькнула мысль о смерти, что, может быть, она всё-таки умерла. Её тянуло на тошноту, но не выташнивало — и от этого ощущения мутным отблеском прошла в сознании мысль, что Вера еще жива. И в тот же миг она почувствовала, что её рот наполняется соленым и теплым, и увидела, как в пелене, красные пятна на своей измазанной чем-то чёрным кисти руки, поджатой к самому лицу. "Это кровь? Моя? Я ранена?" - Скай! Шми! Шми Скай! «Этот голос. Чей он? Он звучит в голове? Или кто-то зовёт меня вслух?» Выплевывая кровь, Вера подняла голову, стараясь понять, что с ней. Она лежала грудью на каком-то открытом ящике, на несколько метров откинутая взрывной волной от наклонного пандуса того, что раньше было шаттлом. Правая сторона пандуса разорванно торчала, с неимоверной силой исковерканная осколками. Носовую часть шаттла начисто смело, раскурочило воронкой, коряво обуглило, а за ним в двадцати метрах сверкали бластерные выстрелы, а ещё несколько световых клинков: один алый и множество голубых, пересекаясь в немыслимом смертельном танце. Но тех, кто стрелял, как и тех, кто держал сейберы, видно не было за набиравшим силу пожаром и за кажущимся таким огромным корпусом покорёженного корабля, что по ощущениям Веры сейчас заслонял от неё весь мир; чёрный маслянистый дым длинными, извивающимися щупальцами вытекал из шаттла во все стороны, распространяя отвратительный, едкий запах гари и копоти. "Вейдер сражается с моим братом и с другим джедаями? — почему-то подумала Вера, задыхаясь от этого тошнотворного запаха и соображая, как же все было. — Когда меня ранило? Куда меня ранило? Где Харис? Он был рядом...» — Харис! — позвала она, и её опять затошнило. — Шми Скай! - огромная фигура Вейдера быстро приближалась к ней. — Харис, — повторила Вера шепотом и сделала попытку подняться, как-нибудь оторвать непослушное тело от ящика, давящего ей в грудь, и не могла этого сделать. Движением головы она откинула волосы, снизу вверх посмотрела на подошедшего Вейдера с преодолением страдания и боли и отвернулась. Сквозь тягучий звон в ушах она не слышала звук его механического дыхания и не слышала, что он сказал, только заметила, что взгляд линз его маски был направлен на тихо скребущую ногтями пол ангара руку Хариса, вытянутую из-за куска, отвалившегося от взорванного шаттла. И она увидела темный бугор неподвижного тела, уткнувшегося головой в порушенное ограждение. Харис лежал лицом вниз, мундир его был посечен осколками, ожоги расплывчатыми пятнами чернели на его спине, ботинки были подвернуты носками внутрь. Но жила рука. И Вера видела эти скребущие пальцы. Глотая солоноватую влагу, заполнявшую рот, она хотела крикнуть Вейдеру, что Харис умирает и надо отнести его подальше отсюда, немедленно отнести, скорее отнести. Потому что может быть ещё один взрыв, почему-то уверенность, что это скоро случится, наполняла Веру, и она не понимала, почему Вейдер медлит, когда нельзя медлить ни секунды. — Милорд, — шепотом позвала она и, сплюнув кровь, отдышавшись, всё же сползла с ящика, глядя на Вейдера с надеждой и бессилием. Лорд взял ее двумя руками за плечи— Скай! Тебя оглушило? Шми, слышишь? Ты ранена?.. Шми!.. Её плечи не сопротивлялись под его руками, сопротивлялись ее глаза, ее сомкнутые губы под прядями волос; она обратной стороной ладони вытерла свой подбородок, и Вейдер, кажется, различил её кровь на бледной девичей коже. — Это ерунда... меня оглушило, ударило о ящик, я плохо слышу, почти совсем не слышу, что вы мне говорите! — крикнула она Тёмному Лорду, глядя прямо в визоры его маски. — Милорд, посмотрите, что с Харисом! Слышите? Быстрее! Ещё взрыв, будет ещё… Она задыхалась. Руки в кожаных перчатках подхватили её почти невесомое для них тело, отволокли подальше от дымящегося шаттла. И Вейдер снова исчез из поля её зрения, умчавшись куда-то в гарь и копоть, в шквал бластерного огня. Вера же с трудом встала, шатаясь от мутного головокружения, и мелкими шагами поплелась к лежащему Харису. «Надо вытащить его, обязательно вытащить! Я должна! Он ещё жив!» Она с трудом оттащила Хариса к тому месту, где оставил её Вейдер, стянула с себя накидку, свернула её подушечкой и подложила под голову Харису. И, стоя на коленях, наклонясь, стала ощупывать руками его иссеченный на груди мундир, грязные полосы ткани, набухшие бурой влагой, разорванные осколками. Опустив руки, Вера, наконец, выпрямила спину, глядя на Хариса всё понявшими глазами. Он был убит осколками в грудь…Сейчас под головой Хариса лежала накидка Веры, и его по обычному усталое лицо, ещё недавно живое, теперь ставшее мертвенно-белым, истонченным жуткой красотой смерти, удивленно смотрело влажно-серыми полуоткрытыми глазами на свою грудь, на разорванный в клочья, иссеченный мундир, точно и после смерти он не постиг, как же это убило его и почему он так и не смог сказать то, что пытался. В этом невидящем прищуре Хариса Вера увидела последний взгляд отца, когда тот глазами просил прощения за то, что не успел сделать для своей дочери. А, может быть, там, в потухшем взоре было ещё и тихое любопытство к непрожитой части своей жизни и вместе с тем спокойная тайна смерти, в которую Хариса опрокинула раскаленная боль осколков, ударившая ему в грудь в тот самый момент, когда он пытался что-то сказать. " Я на своей должности уже четыре года, мисс, и до сих пор жив", — вспомнила Вера и в дохнувшем ледяном запахе смерти испытала какое-то необъяснимое чувство неподчиненности самой себе. Мысль о том, что её тоже могло сейчас убить не беспокоила девушку. Мало её волновало и то обстоятельство, что она могла потерять способность двигаться, а только лежала бы в беспомощности, в неподвижности, ничего не видя, ничего не слыша. Но вот распростёртое мёртвое тело Хариса, человека, который отнёсся к ней с теплотой и уважением, вызывала в ней почему-то поднимающуюся толчками из низа живота боль, которая доходила до сердца и превращалась в настоящую, искрящуюся ярость и ненависть ко всем тем, кто вот так спокойно отнимал жизни других людей, к неизвестному брату, порушившему всю её жизнь, к джедаям, из-за которых всё это происходило, и из-за которых когда-то погибла её мать. И вид покорёженного шаттла и сплошная, подвижная, кипящая масса дыма, где возникали и пропадали всполохи смертоносной бластерной плазмы, горячие порывы накаленного воздуха, которые Вера чувствовала лицом, гул в заложенных ушах — все разжигало в девушке неподчиненную разуму неистовую злость, одержимость разрушения, нетерпеливую, отчаянную, похожую на бред, незнакомую ей раньше. Глаза нашли табельное оружие за поясом мёртвого Хариса. Вера взяла бластер в руки. "Стрелять, стрелять! Я могу стрелять! В этот дым, по нападающим. В этих глупцов! Отомстить за отца и за мать, убрать эту ужасную, ослепляющую ненависть и боль! Только бы оружие было цело, только бы работало!" — кружилось в её голове, когда она, как пьяная, встала и шагнула вперёд. Её руки задрожали от нетерпения. Девушка так вожделенно, так жадно держала бластер и так впилась в него пальцами, что те побелели. И Вера пошла в хаос дыма словно бы ощущая себя частью своего оружия, которое по-живому послушно было ей и по-живому послушно и родственно понимало её. - Убью! Убью вас всех! – крикнула она в дым. "Я с ума схожу", — подумал Вера, ощутив эту ненависть к возможной смерти, эту слитность с оружием, эту лихорадку бредового бешенства и лишь краем сознания понимая, что она делает. Её глаза с нетерпением ловили в черных разводах дыма, всплески разноцветных огней, к которым она приближалась, выявляя тёмные человеческие силуэты и силуэты в белой броне. Но глаза ей были не нужны, она будто бы чувствовала тех, кого хотела убить, уничтожить. Её пальцы нервной, спешащей ощупью надавливали на спуск. Глаза не успевали поймать каждую яркую трассу, вонзавшуюся в дым, в движение огненных смерчей и людских силуэтов, не могли твердо уловить попадания. Но Вера уже не в силах была подумать, рассчитать, остановиться и, стреляя, уверяла себя, что хоть один её выстрел найдет цель. В то же время она готова была засмеяться, как от счастья, когда, видела падающий навзничь силуэт врага. — Сволочи! Сволочи! Ненавижу! — кричала она сквозь дым и копоть. В какой-то промежуток между выстрелами, она в упор наткнулась на останавливающие её, «схватившие» её взгляд визоры чёрной маски, широкие, отражающие в своей поверхности яростные всполохи плазмы вокруг. И Вера даже не поняла в первую секунду, зачем Вейдер здесь, зачем он сейчас с ней. — Ты что, Скай? Уходи отсюда! Слышишь? Немедленно! Приказываю! — И он выругался внезапно, как не ругался никогда в ее присутствии. — Уходи, я говорю! — Я хочу их смерти... Я с вами, Милорд! Она шагнула к нему, она пристально смотрела, не узнавая его, всегда сдержанного, закрытого, холодного, а обе руки её держали бластер, прижав к груди. И она насильно усмехнулась. — Не надо... Не надо вам ругаться, Милорд! — Уходи! Тебе нечего здесь делать! Уходи, говорю! – прорычал он. А она все смотрела на него, рассматривая его другого, не такого, каким он ей виделся прежде. — Прочь! Слышишь? — рявкнул Вейдер, задвигая Веру за свою широкую спину. — Я не хочу видеть, как тебя убьют! В его руке вспыхнул алый сейбер, выписывая немыслимые фигуры. Отправляя назад калейдоскопы смертоносной плазмы. - Берегись, - услышала Вера его мощный бас, прежде чем резкий блеск пламени сплошь рассек пространство, полыхнул вместе с бьющим жаром взрыва. Ударом сбоку Веру отбросило назад, прижало, обжигающие осколки обрушились на спину. А когда она уже лежала, в голове мелькнула злорадно-счастливая мысль, что и сейчас её не убило, и другая мысль — вспышкой в мозгу: — Вейдер. Где он? И она поднялась, чтобы увидеть, где он и увидела, но её ослепило вторично разорвавшейся вспышкой. Вера упала около Тёмного Лорда на бок, цепко, двумя руками схватила его за плечи, дыша прямо в его маску, прижимаясь к нему всем телом так тесно и плотно, что даже почувствовала боль, от впившихся в неё доспехов и, казалось, разглядела сквозь визоры прижмуренные веки Вейдера, его глаза, блестящие траурной неизбежностью. Её тело, ищущее машинально защиты замерло, вжавшись в его тело. — Я не боюсь... Я не боюсь умереть. Я их всех ненавижу, слышите, ненавижу! И не боюсь умереть! - шептала она. А он едва слышал, что она говорит, губами почти касаясь его маски, слабо улавливая этот заклинающий шепот в окружающем грохоте новых взрывов. При каждом разрыве её тело вдавливалось ещё плотнее в его тело — и тогда он, стиснув зубы, обнял ее с инстинктивной последней защитой перед странной волей Силы, соединившей их сейчас в непонятном объятье. Обнял крепко, как взрослый ребенка, притиснул её голову к своей шее. И так, накрепко обняв, ждал, наблюдая, как взрывной волной кидало ему в маску Верины волосы. А она, стремясь защититься от горящего запаха удушающего воздуха, прижималась к нему ещё сильнее. А ему чудилось, что он чувствует, несмотря на доспех и увечья, её вздымающуюся от надрывного дыхания грудь, ее острые колени, ее холодные губы на своей шее. Он с ужасом думал, как может внезапно обмякнуть в его руках Верино хрупкое тело от удара осколка в спину. "Сюда, спиной... прижать ее спиной! Это защитит от осколка, если..." И он пошевелился, развернул их тела, зарывая её собой. Разогретый взрывами воздух клубился, всё вокруг с гулом колыхалось, потрясаемое взрывами, но, наконец, звенящая и острая щёлочка тишины свежим воздухом прорезала пространство, вошла в эту сжатую тесноту между их телами. Это была не тишина, а облегчение. Вера откинула голову, открыла поразившие Вейдера своей темной глубиной глаза в черных, очерненных гарью ресницах. Затем медленно высвободилась из его рук, прислонилась спиной к какому-то ящику. И так же медленно, небрежно отряхивая одежду, от темных разводов покрывшей её пыли, тыльной стороной грязных ладоней откинула волосы, которые секунду назад бросало разрывами ему в маску. Он еле выговорил: — Всё. — Простите, Милорд, — прошептала она между мелким вдохом и выдохом, дрожа как древесный лист. – Вы чуть не погибли из-за меня! Я бы не смогла смотреть на вас мёртвого! Вам не следовало рисковать собой. Я подвела вас, вы должны убить меня, чтобы это не повторилось! А он, еще мгновение назад в страхе представляя, как осколок в спину мог ранить, убить ее, молчал, не понимая, зачем она так откровенно говорит ему о том, что вряд ли могло случиться да и не случилось бы. Её пугала его смерть, но не пугала собственная? И это было правдой. — Скай, — сказал Вейдер. — Ты ошиблась: я не похоронная команда! Кто приказал тебе быть здесь? Ты не должна находиться здесь! Бой еще не кончился, а ты... Он не успел договорить: обманчивая щелочка минутной тишины взорвалась новыми взрывами. Вейдер поднялся во весь свой гигантский рост. Расплавленной искрой промчался в визорах его маски огонь одиночного выстрела, тут же отражённого обратно во врага, и Вера, ее волосы, ее глаза, ее странная просьба — все исчезло, сразу вытеснилось из его головы, и мир опять стал предельно реальным, жестоким, без доброты, без надежды на доброту, без сомнений. "Смертельная опасность, — думал он, выключая сейбер, — где-то рядом... Нащупать бы... Понять… Что-то здесь не так! Что они задумали?" Здание задрожало и заскрежетало. Вот, что было не так! Раскаленный воздух взметнулся ещё одним взрывом, но далеко, где-то в глубине, под ногами. — Милорд! — услышал он крик Веры. — Чего вы стоите? Чувствуете? Но Вейдер ничего не мог сделать теперь. Боковая стена исчезла в багрово взлетающей мгле, низкие языки пламени, вырвавшиеся откуда-то слева, поглощали окружающее пространство. Вейдер наклонился к Вере, схватил её за руку мёртвой хваткой и бросился бежать, все увеличивая скорость, таща девушку за собой. Затем ещё один мощнейший взрыв сдвинул воздух. На шлеме Лорда отражались смертоносные всполохи разрушительного пламени. Вейдер и Вера вбежали во тьму неосвещённых коридоров здания. Лорд вторгся, вошел в эту тьму, словно таран, Вера бежала за ним, а пламя следовало по пятам за ними обоими. Девушка была потрясена, подавлена бешеным натиском невидимого врага, и её сознание уже не воспринимало ничего, кроме отчетливо-пронзительной ясности, что джедаи атакуют насмерть, и надо во что бы то ни стало прорваться к катакомбам, там можно защититься от обрушений. Будет ещё взрыв, она знала это наверняка. — Катакомбы! Сейчас направо и всё время вниз по лестнице, - прохрипела она, прикусив вспухшие губы. — Понял! Давай только быстрее, — рыкнул Вейдер, буквально волоча её за собой. И она, мотнув волосами, следовала за ним.