***
- Экспеллиармус! – Гермиона позволила заклинанию мальчика ударить себя, молча наблюдая за тем, как ее палочка катится по полу. Эйвери издал торжествующий смешок. Усмехнувшись раздражающему мальчишке, она поклонилась, прежде чем забрать свою палочку, посылая Риддлу едва заметный сердитый взгляд. Притворившись, что не замечает ее сердитый взгляд, он обернулся к Эйвери, который до сих пор победно ухмылялся ей. - Сказал же, что не проиграю какой-то маленькой ведьме, - похвастался он, и другие мальчишки в комнате захихикали. Она ждала, пока Риддл поздравит мальчика, и после этого Гермиона нахмурилась, - Ты победил честно. Мне очень жаль, что атаковала тебя несколько дней тому назад. Унижение скрутило ее желудок. Гермионе ничего так не хотелось, как убраться подальше от группы и реветь в подушку от несправедливости. Эйвери покинул свой маленькую группу и сделал несколько шагов по направлению к ней. – Если бы ты не была Лестрейндж, то я бы заколдовал тебя до неузнаваемости. Будь благодарна, что тебя прикрывают Малфой и Розье, - он прошипел ей в ухо, и Гермиона отшатнулась от его злобных слов. Она не была уверена, что он подразумевал под своей последней фразой, но было ясно, что она бы оказалась в больничном крыле той ночью, если бы не ее друзья. Прежде чем она смогла ответить, внезапно ее потянули назад, и она обнаружила, что спотыкается позади Абраксаса. – Достаточно. Ты доказал свою правоту, потому оставь ее в покое. Раздраженная вмешательством светловолосого парня, она попыталась высказаться, но Абраксас предостерегающе взглянул на нее, и, застигнутая врасплох этим нехарактерным поступком, она поджала губы. Эйвери усмехнулся ей, но больше ничего не сказал и вместо этого вернулся к своей группе приспешников. Плечи Абраксаса, казалось, расслабились, когда другой мальчик обернулся, и вновь Гермиона задалась вопросом, почему он прервал их. Она рассеянно слушала, как Риддл объявил их встречу завершенной, и смотрела, как другие мальчики неспешно уходят, чтобы вернуться в свои гостиные, пока Абраксас, Розье и она сама не остались. - Ты позволила ему победить. Почему? – Спросил Абраксас спустя несколько минут неприятной тишины, вынуждая Гермиону подпрыгнуть из-за внезапного звука. Поворачиваясь к двум мальчишкам, Гермиона пыталась подобрать слова, но ее мысли были до сих пор затуманены злостью. Чтобы успокоиться, она прикусила внутреннюю сторону щек, пока не почувствовала вкус крови, нервно вертя палочку в онемевших руках. Она не решилась взглянуть на них, в страхе, что она начнет плакать, если бы ей пришлось объяснять ее жалкие рассуждения. - Это Риддл. Он единственный, к кому ты прислушиваешься, - прорычал Эван. Гермиона сглотнула. Он давно не использовал этот тон с ней. Абраксас обернулся, чтобы посмотреть на нее с широко открытыми глазами. Перед тем, как ответить им, Гермиона быстро отвернулась и закрыла дверь тускло освещенного помещения. Сидя за одним из столов, двое слизеринцев последовали примеру и терпеливо ожидали, пока Гермиона соберется с мыслями. – Не знаю, насколько много Абраксас рассказал тебе, Эван, но я впервые встретилась с Риддлом в приюте в Лондоне. После того, как отец узнал о происхождении Риддла, он приказал мне быть ближе к нему. Зеленые глаза Эвана, казалось, светились в мерцающем свете люстр над их головами, но, прежде чем Гермиона могла затеряться в них, она поспешно прочистила горло. Постоянно проговаривая про себя, что ему исполнится только пятнадцать в следующем месяце и она являлась взрослой женщиной. – Переход на сторону наследника Слизерина может быть очень выгоден позже, как ты и сам сказал. Хмурясь из-за последней фразы Гермионы, другой мальчик выпрямился. – Он хочет, чтобы ты вышла замуж за этого гряз... - Эван! – зашипела Гермиона. - ...Этого полукровку? – поправил он себя, выглядя абсолютно возмущенным. Озадаченная его внезапной мыслью, она яростно замотала головой. - Что? Нет, почему ты так подумал? - Потому что иначе тебе не пришлось бы прислушиваться к каждому его капризу. Наследник Слизерина или нет, он все такой же полукровка и не имеет права на твое подчинение. – Абраксас, что до того момента молчал, спокойно сказал. Гермиона не находила слов. - Мерлин, его статус крови – менее беспокоящее о Риддле! – ответила она наконец. – Он более сильный и амбициозный, нежели ваш факультет вместе взятый, и он не примет «нет» ни от кого. Ни от тебя или меня. Никто его не остановит; пересечения с ним окончатся только тем, что вы окажетесь у подножия Астрономической башни. – Объяснилась Гермиона, ее щеки покраснели. Ей нужно было, чтобы они поняли, что Риддл им не ровня. Она бы не смогла жить с собой, если бы их ранили, когда бы они высказались, чтобы защитить ее. Гермиона пообещала себе теми годами ранее, что Абраксас не окажется на темной стороне, а сейчас она ему активно говорит, чтобы он прислушивался к Риддлу. Это разрывало ее изнутри. - Успокойся, Гермиона. Риддл лишь третьекурсник с предрасположенностью к темным искусствам, а не второй Гриндевальд. – Эван попытался убедить ее, явно застигнутый врасплох ее очевидным беспокойством. Гермиона потерла свои глаза, чтобы облегчить нарастающую головную боль, прежде чем посмотреть на двух мальчиков с суровым выражением лица. – Вы не знаете, на что он способен. Вы лишь должны мне поверить, когда я говорю вам, что он более опасен, чем вы думаете, пожалуйста. – Ее слова переросли в шепот, и она почувствовала, как слезы жгут ей глаза, прежде чем они скатились по щекам, оставляя за собой соленый след. Столкнувшись с ужасами плачущей волшебницы, Абракасас выругался, поспешно наколдовав простой носовой платок, который он предложил рыдающей девочке. Эван выглядел так, словно был готов ударить кого-то, это был второй раз, когда он видел, как плачет Гермиона, и она подумала, что это было довольно иронично, что будущий пожиратель смерти чаще видел, как она разваливается на части, чем Рон за семь лет. Она была настолько жалкой? - Я могла бы победить его одним заклинанием, если бы Риддл не сказал мне не делать этого, - проговорила она сквозь рыдания и вдруг почувствовала, как кто-то легонько шлепнул ее по затылку. - Ты серьезно плачешь навзрыд из-за проигрыша этому придурку? А я-то думал, что это была серьезная проблема, гриффиндорцы. – Эван забрал забытый платок у нее и продолжил аккуратно вытирать ее заплаканное лицо. На одном дыхании Гермиона наблюдала за тем, как его губы беззвучно соприкасаются друг с другом, чтобы сдержать гнев. Она почти издала смущенный вздох, когда его теплая рука провела по ее подбородку. Мерлин, спаси меня. - Не забивай свою хорошенькую головку, я защищу тебя от злых лап Риддла. Гермиона зашипела из-за его дразнящих слов, резко отдергивая руку от ее лица. Смеясь над ее щеками, покрывшиеся пунцовыми пятнами, взрослый мальчик скрытно засунул платок в свой карман. Он повернулся к Абраксасу, который молчаливо наблюдал за их перепалкой с нечитаемым выражением на своем аристократическом лице. - Не думаю, что Гермиона особо ценит твои заигрывания, - протянул он. - Он делает это каждый раз. Называя меня по-всякому на глазах у всех, это смущает! – пожаловалась она, ее прежнее горе забыто. Эван продолжал посмеиваться над ней, заставляя ее закатить глаза, глядя на ее друга. Все трое продолжили шутить еще несколько минут, прежде чем уйти по своим соответствующим гостиным, дабы избежать быть пойманными после отбоя. Гермиона почувствовала, словно может снова дышать после их беседы, и, когда она бросилась на свою мягкую кровать, то не смогла удержаться от улыбки при мысли о двух своих мальчиках-слизеринцах...***
Декабрь 1940 - Увидимся в Январе, ребята, и не забывайте задание по Зельям! – Гермиона крикнула вдогонку своим машущим друзьям после того, как они ушли с Поттерами. Минерва осталась у Карлуса на праздники, и она почувствовала укол ревности к другой волшебнице, прежде чем прийти в себя. Поворачиваясь, она взглянула на Рабастана, кто, к ее удивлению, явился на сей раз один, чтобы забрать ее, и она взяла мужчину за руку, прежде чем аппарировать. В Лестрейндж мэноре сразу почувствовала, что что-то не так. Когда она обнаружила Лорин в гостиной в центральной части дома, облаченную в изумрудную мантию, которые стоили, вероятнее всего, больше, чем Артур Уизли зарабатывал за год, ее сердце ушло в пятки. - Гермиона, я ужасно извиняюсь за то, что не явилась на станцию, но, как ты и сама можешь видеть, в данный момент мне немного нездоровится. Взгляд Гермионы остановился на тщательно скрываемом животе женщины. Она вынесла достаточно уроков по чистокровности, чтобы узнать, как выглядит мантия для беременных. Она почувствовала, что ее сейчас стошнит. - Прошел только что первый триместр, и, естественно, мы хотели, чтобы ты и Родольфус были первыми, кто узнает. – Улыбка Лорин была ошеломляюще радостной, потому Гермионе ничего так не хотелось, как взять чашку женщину и швырнуть ей в лицо. Она могла только догадываться, как ее отец, должно быть, отреагировал на новости, прекрасно зная, что он каким-то образом завидует той идеальной жизни, что выстроил его младший брат за те годы. При этих мыслях она почувствовала себя ужасно, но, в то же время, она была в ярости, что ему позволено наслаждаться его новой жизнью, пока она старалась каждый день не терять голову. Она послала женщине вымученную улыбку, даже не удосужившись подойти к женщине, даже когда Рабастан ее слегка подтолкнул в направлении его жены. - Поздравляю, тетушка Лорин. Я столь рада за вас двоих, - заставила она сказать себя, перед тем как развернуться, игнорируя печальные слова женщины ее мужу. - Прямо как ее отец, эти двое не переносят меня, разве не так, Ра... Гермиона поспешно поднялась по лестнице в сторону ее комнаты. Когда же двери беззвучно закрылись за ней, она напряженно выдохнула и сорвала подушки с ее кровати, со злым криком кидая их через всю комнату. Это было несправедливо. Он – осужденный массовый убийца, и он все равно урвал не кусочек, а целый чертов пирог с еще большим количеством денег, больше, чем можно было бы потратить за три жизни на вершине всего этого. За свои поступки он был вознагражден хорошенькой женой, а сейчас еще и чертовым ребенком. Этот проклятый человек бросил ее к ногам своего брата, а сейчас он играл в семью с его идеальной, чистокровной женой вместо того, чтобы гнить за решеткой в Азкабане, как ему и следовало бы. - Они не заслужили быть счастливыми! - она вскипела и пнула один из столбиков кровати, но пожалела об этом, когда пальцы ее ног коснулись твердой древесины. Выругавшись, она схватилась за ушибленную ногу, массируя ее в попытках унять боль. - Они действительно не заслужили. - Какого… - Гермиона резко повернулась к креслам перед потрескивающим камином. Там, со стаканом, наполненным огневиски, сидел ее отец с мрачным взглядом, не отрывая взгляда от мерцающих огоньков, что освещали его небритое лицо. Пораженная, девочка поплелась к человеку, который вновь вломился в ее комнату, тыча в него пальцем. – Что, во имя Морганы, ты здесь делаешь, Родольфус? Ты не можешь просто вламываться в мою комнату и поощрять свои пристрастия к выпивке! Услышав ее недоверчивый голос, упомянутый мужчина, наконец, обернулся и прошелся взглядом по темной мантии Гермионы. – Чем старше ты становишься, то все больше и больше начинаешь походить на Беллу. Довольно пугающе, - протянул он у края своего стакана, прежде чем он откинул голову и выпил остатки напитка за раз. Гермиона насупилась, когда поняла, насколько пьяным уже был мужчина и поспешно забрала у него пустой стакан, прежде чем он смог бы вновь бросить в нее стакан. Она отдала Винни свою палочку сразу же, как ступила на порог дома после того, как эльф счастливо заявила ей, что Родольфус сделал то же самое, но все равно она ощущала себя более чем некомфортно в присутствии охмелевшего мужчины, с палочкой или нет. - Я серьезно. Что ты здесь делаешь? – Если это намеревалось стать его привычкой, то ей придется переехать в другую комнату и нанять аврора, чтобы тот возвел мощную защиту, которая держала бы подальше старшего Лестрейнджа. Лестрейндж лишь поднял руки на ее вопрос. – Очень скоро здесь все изменится. Мы даже не можем сражаться должным образом с этими двоими, которые постоянно передвигаются по нижним этажам. Какого черта? Подумала про себя Гермиона, пока бывший Пожиратель смерти тихо сходил с ума в ее спальне. Что произошло, что за несколько месяцев превратило безжалостного человека в такую извращенную версию самого себя? Гермиона тихо опустилась в кресло напротив него, пытаясь осторожно не сделать того, что заставило мужчину бы сорваться. – Думаю, нам стоит перенести данную беседу в твой кабинет. На ее предложение мужчина лишь сморщил лицо. – Я знал, что это рано или поздно произойдет, но это все равно было шоком, когда они подошли ко мне вчера. – Начал он, неуверенный, как подойти к этому вопросу. – Словно это какая-то жестокая шутка. Его привилегия наслаждаться жизнью, пока я изо всех сил стараюсь обеспечить то, что у его отпрыска даже будет будущее! - выплюнул он. Гермионе не удалось сдержать себя, чтоб не нахмуриться, но Родольфус безрадостно рассмеялся над ее угрюмым выражением лица вместо того, чтобы наброситься. - Я восстановил места Лестрейнджей в Визенгамоте два месяца назад, вернул нашу семью в высшие слои общества и мы находимся на наилучшем пути предотвращения новой войны, а что я получаю взамен? Часы в ее комнате на секунду пробили восемь. Родольфус подождал, пока тихий звук стихнет. Прежде чем продолжил свою тираду. – Мой брат думает, что он может похоронить свое прошлое. Моя дочь отказывается называть меня отцом и наш Лорд вынужден жить с этими грязными магглами. Гермиона тихо слушала, как мужчина распалялся и дальше, неуверенная в том, как ей следует вести себя. Родольфус опустился в свое кресло, его руки крепко схватились за ручки кресла. Домашний эльф появился рядом с ними с серебряным подносом, парящим позади него, и подал сначала Родольфусу, затем Гермионе чай с печеньем, прежде чем тихо извинился и исчез. - Я совершил так много ужасных поступков в прошлом, но почему я тот единственный, кто должен раскаиваться за них? Гермиона поморщилась, когда он бросил свою чашку в пламя, наблюдая за тем, как она раскалывается об заднюю часть камина. Он ожидает, чтобы я его пожалела? - Хочешь узнать секрет, моя дражайшая дочь? – Родольфус поднялся и приблизился к напряженной девочке. – Я назначил тебя главным наследником всех моих титулов. Когда я отрекусь, то ты займешь все наши места. У Гермионы перехватило дыхание, и внезапно она почувствовала головокружение. Пытаясь успокоить поток своих мыслей, она сжала ладони в кулак. – Коим образом? Волшебницам не позволено иметь своих мест. – В итоге, ей удалось вымолвить, заставляя Родольфуса лукаво ухмыльнуться ей. - Я извлек выгоду из множества законов с темных времен. Предположим, в семье не было сыновей. В таком случае, они могут назначить своих дочерей основными наследниками, если она отреклась от своих женских обязанностей, - радостно объяснял он, заставляя Гермиону задуматься, зачем же он готов был зайти так далеко, чтобы сделать грязнокровку его предшественником. - Женские обязанности, серьезно? – спросила она. Родольфус разразился смехом. – Они нигде даже не описывают значение этого где-либо, поэтому мы можем интерпретировать как нам угодно. - Но что насчет сына Рабастана? Разве малыш не унаследует все титулы автоматически, если это мальчик? Родольфус покачал головой. – Нет, после наступления совершеннолетия они могут оспорить основного наследника в дуэли, но это то, о чем тебе не стоит беспокоиться в ближайшее время, если и вовсе придется. Гермиона до сих пор не оправилась от последствий решения Родольфуса и попыталась подумать о причинах его действий. – Зачем? – она спросила наконец, и ее отец склонил голову в глубоком раздумье. - Это будешь ты, кому будет доверять наш Лорд, когда он захватит власть в Министерстве, не Рабастан или я. – Прочищая горло, он вновь вернулся взглядом к огню, - А также потому, как мой ребенок, это твое право занять эти места, ты – способная ведьма и более чем пригодная, чтобы унаследовать мои титулы. Безмолвная из-за его комплимента, Гермиона почувствовала, как у нее начал образовываться комок в горле. Он говорил с такой убежденностью. Подобно тому, как отец хвалит дочь. Она никогда не была уверена, что однажды мужчина придет к тому, чтобы признать ее; а взамен, она не ожидала его увидеть кем-то большим, чем пожиратель смерти. Сейчас же, сидя напротив него в его – в их родовом поместье, она чувствовала себя потерянной. - Рабастан не знает? – спросила она, удивленная, что он примет столь важное решение без ведома его брата. - Мерлин, нет. Они узнают об этом, когда это станет официальном в следующем году. Он заслужил, по крайней мере, хоть какое-то наказание за то, что оставил свои обязанности своей семье. - Родольфус проворчал себе под нос, и Гермиона осознала, что смещение приоритетов его брата оказали гораздо большее влияние, нежели он хотел показать. Ей было интересно, как отреагирует ее дядя, когда узнает, но она не смогла заставить себя испытать жалость. Он уже получил от этой жизни гораздо больше радости, нежели двое других путешественника во времени. Было справедливым то, что и Гермионе достался кусок пирога. Они еще некоторое время посидели вдвоем в тишине, занятые своими мыслями, прежде чем Гермиона вспомнила, что ей не нравилось, что Родольфус находится в ее комнате и решительно выставила его вон.***
31-го Гермиона завернула подарки, которые она взяла на день рождения Риддла, в самую отвратительную оберточную бумагу, какую смогла найти, и отправила Винни незаметно доставить их. Она приготовила ему две пары мантий, которые продолжат расти с ним, зная, что он ненавидит поношенные вещи из приюта. Она еще заказала новый комплект школьный формы по той же причине и приобрела целый список книг вплоть до самого седьмого курса, чтобы ему не пришлось использовать старые школьные книги, который Хогвартс предоставлял бедным студентам. Родольфус хотел, чтобы она прислала еще больше, но Гермиона возразила, что это только заставит Риддла чувствовать себя объектом благотворительности, что он не оценит. Она подождала, пока вернется Винни, рассказывая своей госпоже, что Риддл получил ее подарки, прежде чем отправиться спать, тревожась о том, что принесет новый год…***
Март 1941 Предыдущие три месяца прошли в мгновении ока, и без всякого предупреждения Гермиона внезапно обнаружила себя в пустом коридоре, уклоняясь от очередного заклинания Эйвери. - Ты - причина, по которой Розье больше не поддерживают политику моего отца. Ты увидишь, что случаются с маленькими ведьмами, которые не могут держать свой рот закрытым. Другое заклинание ударилось об дрожащий щит Гермионы, красные искры плясали в опасной близости от краев ее полупрозрачного барьера. Нахмурившись из-за слов мальчишки, она выпустила свою собственную порцию невербальных заклинаний, ее разум ветерана забыл, что она еще не может сотворить подобные заклинания, смотря с удовольствием, как заклинания достигли свою цель. Эйвери с визгом отпустил свою палочку, когда она нагрелась в его руках, и бросил в Гермиону яростный взгляд. – Тренировалась, не так ли? Боишься, что Том бросит тебя, подобно горячим углям, когда ты перестанешь быть нужной? Оскалив зубы на своего противника, Гермиона не заметила, как слизеринец потянулся за своей палочкой. - Диффиндо! – выкрикнул он, и Гермиона почувствовала, как заклинание разрезало ее мантию и пронзило плечо. К большому удивлению Эйвери, девочка даже не моргнула, когда заклинание разрезало ее плоть. Кровь начала пропитывать ее белую блузку, а он смотрел, застыв в изумлении, когда юная волшебница послала в него мрачный взгляд, перед тем как развернулась, вероятнее всего, направившись в больничное крыло. - Что, во имя Мерлина, с тобой не так, Лестрейндж? – крикнул он вдогонку ее удаляющемуся силуэту, но девочка даже не замедлила шаг…***
В больничном крыле Гермиона объяснила взволнованной женщине, что она попала под случайное заклятье, когда проходила мимо перепалки в ее гостиной, и доверчивая ведьма лишь кивнула, прежде чем занялась ее все еще кровоточащей раной. Раздосадованная в мыслях, что Эйвери вновь удалось нанести ей удар, девочка терпеливо ждала, когда целительница закончит. - Еще немного, дорогая. Для твоего тонизирующего средства мне нужно собрать некоторые растения у профессора Слахгорна. Гермиона кивнула, наблюдая за тем, как уходит взрослая ведьма, перед тем как облокотиться на кровать, настроенная немного отдохнуть. - Лестрейндж, слышал, что мой однокурсник случайно ударил тебя заклинанием и привел его сюда, чтобы он извинился. Открывая глаза, услышав холодный голос около кровати, Гермиона обнаружила Риддла и взволнованного Эйвери рядом с ним. Взрослый мальчишка выглядел подозрительно бледным и не нужно быть гением, чтобы догадаться, что его каким-то образом пытали. Его внезапная смена цвета кожи, под его темными глазами залегли темные круги и трясущиеся руки выдавали его с головой, и Гермиона знала, что Риддл хочет, чтобы она увидела, что с Эйвери разобрались. Она поджала губы, вопреки своему здравому смыслу, испытывая жалость к взрослому мальчику. – Как мило с его стороны. На сей раз я прощаю его, - сказала она снисходительно, едва заметно проверяя мальчишку на какие-либо зацепки о том, какие заклинание Риддл мог использовать на своем сокурснике. Убедившись, что никого нет в больничном крыле, очаровательная улыбка исчезла с лица Риддла и сменилась сердитым взглядом. - Как вы двое можете быть настолько безответственными? Если бы кто-то узнал о нашем клубе из профессоров, то нас смогли бы исключить. Я ожидала большего от вас двоих. Раздраженная, что он обвинял их двоих, хотя Эйвери атаковал ее первым, Гермиона открыла рот, чтобы защитить себя, когда Риддл заставил ее замолчать, подняв один из своих пальцев. - Тихо. Если я еще раз застану вас двоих за подобным плебейским поведением, последствия будут ужасными. Плотно поджав губы, Гермиона понурила голову, унижение растекалось по ее венам. Она не могла возразить Риддлу. Не хотела терять прогресс, который достигла в их отношениях. Потому она смолчала, напустив на себя печальное выражение. Краем глаза она могла видеть, как трясся Эйвери, явно не привыкший к последствиям пыток. - Несмотря на то, что могут думать некоторые люди в нашей маленькой группе, у нас нет любимчиков, потому не испытывайте мое терпение, понятно? Они двое молчаливо кивнули, Эйвери обеспокоенно отвел взгляд, когда Гермиона дотянулась до руки Риддла. - Том, мне так жаль, пожалуйста… Мальчик сердито взглянул на нее, - Ты разочаровываешь меня, Лестрейндж. – Удостоив в последний раз их взглядом, Риддл убрал обратно палочку в рукава и ушел. Как только их лидер был вне зоны слышимости, Эйвери поспешно развернулся, он обхватил голову руками и тяжело задышал. Было очевидно, что у него небольшая паническая атака, но Гермионе попросту не было до того дела в этот момент. Она была в ярости, что мальчик напал на ее, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься вслед за Риддлом и не умолять его о прощении. Это противоречило ее гриффиндорскому инстинкту. - Черт, я и не знал, что Риддл такой психопат. Мерлин, как ты можешь вовсе там стоять? – недоуменно спросил Эйвери, пока Гермиона до сих пор смотрела на то место, где стоял Риддл, сердито смотря на ее бледное лицо. - И что же ты хочешь, чтобы я сделала, устроить с тобой небольшой сеанс и поплакать? – прошипела она, перед тем как мальчик успел что-либо сказать, наблюдая за тем, как он подпрыгнул из-за ее вопроса. На несколько секунд он замолчал, обдумывая ее слова, когда до него, похоже что, дошло. – Ты знала! – Он указал на нее пальцем. – Ты знала с самого начала, какой он. Вот, почему ты в клубе – потому что он угрожает тебе! Гермиона всплеснула руками, защищаясь от его обвиняющего тона, размышляя, почему так много людей строили предположения о ней и Риддле в этом году? Сначала Абраксас и Эван, а сейчас и Эйвери. - Думай, как тебе угодно, Эйвери. Я не обязана отчитываться тебе. – Больше не в настроении ожидать, когда целительница вернется, Гермиона схватила свою мантию, протиснулась мимо Эйвери, который все еще стоял некомфортно близко к ней и направилась к выходу. - Ты настоящая сука, ты ведь знаешь это? – крикнул он ей вслед. Гермиона издала глухой смешок на его оскорбление. – Я тебя тоже люблю, до четверга!***
Апрель 1941 Неделю спустя после ее столкновения с Эйвери, Гермионе удалось избежать Риддла, Эвана и Абраксаса, уходя сразу же после их занятий и когда оканчивались перекусы. Минерва и Карлус заметили, что что-то произошло между слизеринцами и ней, но не стали настаивать на ответах, так как они являлись весьма хорошими друзьями, и Гермиона безмерно наслаждалась своим временем вдали от токсичной группки слизеринцев. Со всеми безумствами, происходящими дома и в клубе, Гермиона почти забыла, что остальная часть ее друзей наслаждалась обычной школьной жизнью. - Когда ты вернешься, то малыш уже родится? – спросила Минни. Кивнула Гермиона, откусывая другой кусок пшеничной лепешки. - Должно быть, ты так рада, что больше не будешь самой младшей в поместье, - ее подруга залилась краской. – Может быть, ты, наконец-то, сможешь улизнуть и навестить меня. Гермиона слушала бредни ее подруги, вполне довольствуясь тем, что лишь изредка качала головой или кивала. Разговор о ее будущем кузене до сих пор не являлось тем, что она хотела бы обсудить. Тем не менее, она решила извлечь из ситуации максимум пользы вместо того, чтобы позволять негодованию по отношению к будущим родителям еще больше отравлять ее разум. Это не была вина малыша, что его или ее отец были еще теми ублюдками, и она не будет держать зла на ее еще неродившегося родственника. Она была выше этой мелочности. - Хочешь, чтобы это был мальчик или девочка? – спросил напротив Карлус. - Все равно. До тех пора, пока он здоров, я счастлива. Ее друзья кивнули в согласии, даже если и Мини выглядела так, словно хотела сказать что-то еще. Заметив, что Карлус бросил на нее молчаливый взгляд, Гермиона заподозрила их скрытное поведение, выжидательно барабаня ногтями по столу, тихо говоря им, что ожидает ответа. После нескольких напряженных секунд Карлус наконец вмешался. – Если будет мальчик, то он все унаследует, а Минни думает, что это является чем-то ужасным, даже, несмотря на то, что ты по-прежнему имеешь право не только на свое приданое, но и на все, что твой отец записал на твое имя, за исключением титулов. Минни закатила глаза на жалкое объяснение Карлуса. - Это глупое правило. Гермиона не должна терять свои титулы из-за кого-то еще просто потому, что он родился волшебником, - возразила Минерва, и Гермиона не могла согласиться больше. Она встретилась взглядом с Карлусом, тыча в него ножом для масла. – Если бы твои родители сказали тебе, что ты более не являешься наследником титула лорда Поттера, потому что у твоей тетушки появилась дочь, как бы ты себя чувствовал? – спросила она, вынуждая Карлуса, в свою очередь, посмотреть на нее так, словно она была единственной сумасшедшей за этим столом. - Зачем им так поступать? Я их наследник. У другого ребенка не было бы никаких прав на этот титул, что был моим с того дня, как я родился. – Смерив мальчика таким же невозмутимым выражением лица, девочки ждали, пока он поймет, что он только что сказал. - Я имею в виду… Ой. - Наконец-то что-то щелкнуло, а Карлуса, хотя бы, хватило порядочности, чтобы выглядеть пристыженным за его предыдущие слова. Удовлетворенная, Гермиона кивнула, прежде чем вернуть свое внимание к ужину…***
Июнь 1941 - Гермиона, это Эдвин. Гермиона уставилась на морщинистое лицо ее новорожденного кузена, пытаясь удержать маленький сверток, который Лорин сунула ей в руки, чтобы он не выскользнул из ее неловких объятий. Она никогда не была большим фанатом малышей, предпочитая детей, которые уже могли общаться с помощью чего-то большего, чем просто душераздирающие вопли. - Он так похож на вас, Лорин. Поздравляю. Она осторожно передала Эдвина его сияющей матери, прежде чем осторожно ступить к двери, надеясь найти путь отступления из комнаты, чтобы никто не заметил. Рабастан стоял подле своей жены, его глаза сияли с каждым звуком, который издавал его сын. Смотреть на это было столь же мило, сколь и тошнотворно. - Твой отец сказал то же самое. Я же думаю, что он больше похож на Рабастана. Он похож на переросшую изюминку, завернутую в пеленки. Подумала Гермиона, но все равно улыбнулась женщине. - Я так счастлива за вас двоих. Если вам что-то потребуется, то скажите мне. Лорин кивнула, улыбаясь, но Гермиона могла почувствовать, что она была огорчена подобным приемом нового члена семьи. Даже если она и не ожидала, что Родольфус будет на седьмом небе от счастья, она, скорее всего, думала, что, как девочка, Гермиона заискивала бы перед малышом так же сильно, как и Лорин. Будучи единственным избалованным ребенком в будущем, Гермиона не привыкла делить свое положение, какая-то глубоко спрятанная часть ее подсознания с того момента, как она увидела ребенка, говорила ей презирать новое пополнение в их семье. Она одарила их еще одной натянутой улыбкой, прежде чем покинуть огромную детскую нового отпрыска Лестрейнджей. По пути в свою комнату, она решила, что ей требуется побыть немного за пределами поместья и развернулась в сторону кабинета Родольфуса. - Могу ли я посетить Абраксаса или Эвана? – спросила она Родольфуса, который выглядел таким же счастливым новым пополнением в семье, как и она сама, и ждала. - Только с одним условием, - ответил он. Гермиона нахмурилась. – Что тебе нужно? - С этого момента ты будешь называть меня отцом не только на публике, но и в частном порядке. Гермиона резко втянула воздух на эту внезапную просьбу и заколебалась. - Либо так, либо останешься с ребенком на целое лето и помогаешь Лорин со всем, что она может попросить, - пригрозил он. Гермиона кивнула, прежде чем ее мозг смог бы среагировать. - По рукам, увидимся позже, отец. И с этим она покинула кабинет в поисках Винни. После того, как она нашла эльфа, она попросила ее осведомиться будут ли Малфои так любезны принять ее у себя дома, и спустя двадцать минут ее эльф вернулся с маленьким запечатанным конвертом с гербом Малфоев на обратной стороне. Она вскрыла письмо и быстро просканировала содержимое сообщения от миссис Малфой, вне себя от радости, что она приняла ее приглашение. Винни приготовила ей маленькую сумку, пока Гермиона переодевалась в одну из своих официальных мантий, преисполненная решимости произвести отличное первое впечатление на своей встрече с матриархом Малфоев. К ее разочарованию, у нее до сих пор не было ни одной мантии, которая не была бы черного цвета, хотя Лорин пообещала приобрести ей новые комплекты одежды. Думаю, малыш в приоритете, нежели мой ужасный гардероб. Собрав волосы в простую прическу, Гермиона осталась довольна своим внешним видом и направилась к камину в прихожей. - Малфой мэнор. – Не сказав и слова прощания другим обитателям дома, Гермиона исчезла в зеленом пламени, желая поскорее сбежать от плачущих звуков, что эхом разносятся по коридорам…***
- Так ты та юная леди, о которой рассказывал мой муж. Приятно познакомиться с тобой, Гермиона. Меня зовут Камилла Малфой. – Элегантная женщина, что стояла подле нее была, вне всяких сомнений, причиной привлекательной внешности потомков. Гермиона была поражена, насколько женщина напоминала Драко. У нее были те же высокие скулы и бледные глаза, как и у ее внука, но ее улыбка поразила больше всего. Если взглянуть на ее рот, то можно было бы увидеть ее бывшего однокурсника. - Взаимно, миссис Малфой. У вас милый дом, - ответила Гермиона, не замечая ничего из неприятного нахождения в мэноре в будущем. Приемная была наполнена мягкими цветами и экзотическими растениями со всего света, с трудом заставляя поверить, что это поместье превратится в темное место из ее воспоминаний через несколько десятилетий. - Ох, зови меня Камиллой, дорогая. Я не моя свекровь. – Миссис Малфой вела ее через, казалось бы, бесконечные коридоры поместья в гостиную, где она попросила Гермиона чувствовать себя уютно, пока домовые эльфы готовили им небольшой выбор из закусок. Присаживаясь на одну из кремовых рекамьер под высокими окнами, Гермиона взяла себе сладкий сэндвич с подноса напротив нее. - Мой муж вернется сегодня позже, а Абраксас прибудет домой послезавтра, поэтому, пока что, мы можем наслаждаться тишиной. Гермиона чуть не подавилась из-за слов женщины, внезапно чувствуя себя неловко из-за ее присутствия без Абраксаса с ней. Ей было любопытно, почему же женщина позвала ее, если Абраксаса не было дома, и, ощущая внезапный дискомфорт Гермионы, женщина рассмеялась. - Бывает трудно привыкнуть к появлению в доме еще одного ребенка, особенно когда вас всегда было только трое. – Казалось, женщина так легко читала ситуации, как и самих людей. Пораженная ее дедукцией, Гермиона послала ей смущенную улыбку. - Благодарю за понимание, знаю, что мне следовало бы чувствовать себя виноватой из-за этого, но, признаться честно, мне просто требуется побыть некоторое время за пределами дома после встречи с ним. Она не знала, почему она рассказывала все женщине, но каждый раз, когда миссис Малфой смотрела ей в глаза, Гермионе хотелось рассказать обо всех ее потаенных и темнейших мыслях. Довольно нервирующее. Вместо того, чтобы поругать Гермиону за ее слова, матриарх Малфоев склонила голову, ее знакомый взгляд, полный сострадания. - Не нужно расстраиваться, дорогая, довольно скоро ты окажешься очарованной мальчиком, а пока что ты можешь оставаться с нами. Возможно, чистокровные позволяли своим детям оставаться в других семьях на длительное время, или у Малфоев были скрытые мотивы. Тем не менее, Гермиона была не из тех, кто смотрит в зубы дареному коню, и грациозно приняла предложение женщины. После чая, Гермионе показали ее комнату в гостевом крыле поместья, а миссис Малфой сказала ей быть готовой к ужину в восемь, перед тем как оставить Гермиону наедине. Нет ничего более веселого, чем ужинать с родителями друга…***
За столом воцарилась оглушительная тишина, и Гермиона не могла подумать о более неловкой ситуации, чем ужин с дедушкой и бабушкой Люциуса Малфоя. Септимус Малфой выглядел так же устрашающе, как и тогда, когда она впервые встретила его в Косом переулке, и, казалось, мужчина был совсем не против отсутствия бесед за столом. В конце концов, миссис Малфой наскучила неловкая атмосфера и с громким стуком положила столовые приборы на тарелку. Вздохнув в ответ на не слишком тонкий намек своей жены, мистер Малфой повернулся к Гермионе, окидывая ее расчетливым взглядом. - Ваш отец уже обсуждал с тобой твою долю в поместье Лестрейнджей? – спросил он, вероятно полагая, что с рождением Эдвина Родольфус быстро разделался с ее частью наследства, добавляя иную причину для Гермионы, чтобы испытывать горечь из-за ситуации дома. Ее отец сказал ей, что сделает большое объявление на ее четырнадцатое день рождение в сентябре, поэтому она решила стереть эту покровительствующую насмешку с лица старшего Малфоя, рассказывая ему о хорошие известия немного раньше. - Все, - кратко ответила она. Малфои чуть не подавились своим ужином. Мистер Малфой перестал жевать свой стейк, в то время как его жене удалось сохранить свой приятный вид. Щедро отпив из своего стакана с вином, патриарх Малфоев взглянул на девочку напротив него с приподнятой бровью. - Все в том самом смысле? Ухмыляясь в свой стакан, Гермиона ответила, - Все, как и в том самом. Сейфы, поместья, титулы и места нашей семьи. Она могла практически видеть, как крутились шестеренки в голове мистера Малфоя, вероятнее всего, жалея о помолвке, которую он заключил для сына. Поскольку ее назвали главной наследницей, она только что превратилась из отличной пары в джекпот. Ее супруг не только приобретет контроль над одним из самых огромных состояний на островах, в настоящее время, соперничающие только Малфоями и Блэками. Он еще и приобретет два дополнительных места в Визенгамоте, даруя любой семье, что возьмет места, больше силы, которая только есть у других семей в суде. - Полагаю, что Родольфус извлек выгоду из одних из старых законов, что, без всяких сомнений, будет упразднен после вашего дела, чтобы сохранить Визенгамот демократическим институтом? – протянул он. Гермиона кивнула. Миссис Малфой начала хихикать, когда они поняли, что Родольфус имел в виду каждое слово, когда ее сын впервые навестил девочку. Септимусу пришлось отдать его этому человеку должное. Это был смелый шаг. После разоблачения Гермиона продолжила отвечать на каждый вопрос, который бросали в нее Малфои, их ужин давно позабыт. Впервые, после ее появления в этом времени, Гермиона почувствовала себя, что ее воспринимают всерьез, и словами не описать, насколько потрясающе это было…***
Она осталась у Малфоев вплоть до ее дня рождения. Ее хозяева организовали небольшую вечеринку в своих обширных садах, и это был ее лучший день рождения в этой эре. Ей даже позволили пригласить Карлуса и Минерву. Две девочки провели большую часть своего времени на вечеринке, узнавая о жизни друг друга. Когда подруга услышала об ее назначении наследницей, то в ее глазах появились слезы. - Я так за тебя рада, Гермиона. Теперь ты можешь делать все, что захочешь. Ты можешь путешествовать по всему земному шару, и никто не сможет остановить тебя. – Радостно сказала Минни, а Гермиона рассмеялась из-за энтузиазма подруги. - Я знаю, Минни, поверь мне, я знаю…***
19.09.41 ПЕРЕПОЛОХ В ВИЗЕНГАМОТЕ: ГЕРМИОНА ЛЕСТРЕЙНДЖ НАЗНАЧЕНА ГЛАВНОЙ НАСЛЕДНИЦЕЙ ВМЕСТО СВОЕГО КУЗЕНА ЭДВИНА ЛЕСТРЕЙНДЖА! Нынешний глава рода Лестрейндж вызвал настоящий скандал в рядах нашего высоко уважаемого суда. Его единственная дочь – Гермиона Лестрейндж (14), родившаяся у своих двух незамужних родителей во Франции, названа его наследницей. Что делает ее первой волшебницей, после Моргаузы Бэгшот в 1708, владеющей двумя местами в Визенгамоте. Чтобы узнать больше переверните на страницу 3…