Место, которое мы зовем домом

Декабрь 1942 Тикающий звук древних часов в кабинете Родольфуса был единственным звуком, эхом разносящийся по тускло освещенной комнате. Наблюдая, как стрелки часов с замысловатой резьбой снова двинулись вперед, Гермиона закусила губу. Она смотрела на женщину, сидящую рядом с Рабастаном, под ее глазами залегли темные круги, которые были весьма заметны на ее бледной коже. Это был первый раз, когда Гермиона увидела жену Рабастана без идеально уложенной прически. Лорин выглядела на удивление молодо без ее обычно высоких причесок, и Гермиона осознала, что матери ее кузена было всего лишь двадцать шесть лет. Она жила уединенной жизнью – довольная заботой о своих детях и ведением хозяйства в оставшиеся дни. Наблюдая за тем, как ее юная племянница взяла на себя двоих взрослых волшебников, почти не простившись с жизнью в процессе, и затем оттирающая пятна крови на коврах – точно не являлось тем, что она представляла, после свадьбы с Рабастаном. В конце концов, устав от неловкого молчания, ее дядя прокашлялся. – Мы можем объяснить, любимая. Его жена послала ему холодный взгляд, и он потянулся к ее рукам. - Не стоит. – Намеренно отодвигаясь от ее мужа, Лорин прошлась взглядам по двум другим обитателям комнаты. - Мне нужна правда, Рабастан. Мы могли вчера погибнуть! – Лорин смахнула свежие слезы, бежавшие по ее щекам, шелковым платком. Проглотив комок неуверенности, застрявший в горле, Гермиона перевела взгляд и подвинулась ближе к Родольфусу, который не отходил от нее с прошлой ночи. - Мне жаль, любимая. Если бы я знал, то мы бы точно не ушли. – Это была пустая отговорка. Гермиона практически могла видеть, как у Лорин закипает кровь из-за жалкой попытки ее мужа утешить женщину. - Но ты ушел. Ты ушел и даже на секунду не задумался, что прощу ли я тебя вовсе за то, что ты поставил под угрозу жизнь нашего сына. - У тебя есть абсолютное право злиться на меня. Обещаю, что больше это не повторится. Гермиона и Родольфус молча наблюдали за диалогом между парой, довольствуясь тем, что пришлось притворяться, словно их и нет в комнате. - Мне нужно объяснение. От каждого из вас. Дергая за какие-то невидимые ниточки на ее рукавах, Гермиона ждала, когда кто-то из двух мужчин заговорит. Рабастан повернулся, чтобы взглянуть на своего старшего брата, который посмотрел на него с предательским видом, но, как глава дома, она полагала, что это была его обязанность разрешить ситуацию. Нахмурив лоб, мужчина потер брови и сел прямо. – Мы переехали сюда не ради качественной еды и красивых пейзажей. Наш дом был разорен из-за войны. Нас застали прямо посреди битвы, перед тем, как мы… - он остановился на мгновение. – Переехали. Гермиона должна отдать ему должное. Он звучал искренне даже для нее. - Что насчет остальной части вашей семьи? Они даже не присутствовали на свадьбе; Я помню, как моя мать рассказывала о нежеланной девочке Лестренджей, с которой ей приходилось учиться. - Лорин могла бы быть скрытной, но она не была глупой. Что-то, что становилось все более ясным не только Гермионе. - Ты говоришь о Лите Лестрейндж. Я ее не знал. Она умерла до рождения Гермионы. Дыхание Гермионы сбилось. Ей многое не было известно о Лестрейндж в этом времени. Два брата приложили немало усилий, чтобы скрыть свое истинное происхождение. Мысль о том, что были, на самом деле, другие такие же живые члены их семьи, являлась пугающей. - Нас осталось не так уж много. Те немногие оставшиеся либо поддерживают дело Гриндевальда, либо покинули страну, как это сделали мы. Для Гермионы не стало открытием, что Лестрейнджи, казалось, имели склонность следовать за властолюбивыми тиранами, и она догадалась, что это была одна из основных причин посещения Росса и Бэгшота прошлой ночью. - Поэтому вы никому представили меня, - прошептала Лорин. - Мне следовало быть более честным с тобой с самого начала, любовь моя, - проговорил Рабастан, но Лорин лишь прищурилась, глядя на него. - Вы убили двух мужчин прошлой ночью. Гермиона без колебаний достала свою палочку. Это… Это неправильно! – массируя виски, взволнованная женщина облокотилась на свое сидение. - Она защищала себя. Ты бы предпочла, чтобы мы ничего не делали в будущем? – спросил Родольфус, повысив голос. - Брат! – вмешался Рабастан. - Что? Это правда. - Защищать себя и убить человека – две совершенно разные вещи. – Прошипела Лорин, и Гермиона почувствовала, как ее отец рядом напрягся. - Почему вы не вызвали авроров? Почему домовые эльфы избавились от тел? – вопросы, как пули, слетали с ее дрожащих губ. У Гермионы скрутило живот из-за укоряющих слов женщины. Она не убивала хладнокровно, как это делали братья Лестрейндж, но у нее была изрядная доля смертельных столкновений. Как ее отец уже высказался. Что ей еще нужно было делать? Прямо как на войне – кто-то должен вмешаться, если они хотели дожить до следующего дня. - Твой сын в безопасности, а опасность миновала. О чем еще нужно думать? – отметил Родольфус, сузив глаза. Гермиона поняла, что, исходя из его мышления, их действия были оправданы, и правдивая, человеческая реакция Лорин на смерть двух людей была чем-то, с чем он больше не мог смириться. Это происходит, если проводишь половину своей жизни, заключенный в Азкабане, а другой исполняет приказы безумца. Родольфус посмотрел на Лорин тяжелым взглядом, но, казалось, что она не была готова менять тему. – Рабастан, почему ты ничего не говоришь? Ты согласен со своим братом? Чувствуя, как меняется атмосфера, Рабастан сморщил лицо. – Это вопрос более запутанный, нежели простые «да» или «нет», любимая. - О, я думаю, на вопрос о том, правильно ли убивать людей или нет, должно быть, довольно легко ответить, дорогой. – Крикнула Лорин, которой надоела однозначная позиция Рабастана. - Ты бы поняла, если бы знала, через что мы прошли! – больше не в силах сдерживаться, Рабастан поднялся со своего места рядом с женой, выглядя так, словно разрывался между тем, чтобы рассказать ей все, либо уйти. - Достаточно. Мне неинтересно наблюдать за вашими ссорами, Лорин, ты не вправе подвергать вопросам действия Рабастана. Он защитил тебя и твоего сына, прояви уважение. Чувствуя, что это может очень быстро обернуться неприятностями, Гермиона схватила Родольфуса за руку. - Род… Отец, я все еще чувствую себя такой уставшей. Поможешь добраться до моей комнаты? – используя его непривычную нужду оставаться рядом с ней, она с удовлетворением наблюдала, как мужчина в тот же момент переключил свое внимание на его «хрупкую» дочь. Ее сердце затрепетало от его нежных рук на ее собственных, когда он помог ей встать. Она не могла определиться: было ли это из-за новшества его заботливости или недоверия. Гермиона могла без всяких проблем самостоятельно стоять. Ее рана больше не саднила. Но что-то внутри было похоронено в ней, стремясь к ранее ненужной заботе ее отца. Не то, что бы она когда-то ему об этом давала знать. - Разговор окончен. Рабастан, можешь заняться оставшимся. Сжав его вытянутую руку, Гермиона позволила Родольфусу проводить ее до двери. - Как вы можете просто уйти? Я заслужила внятный ответ. – Крикнула им вдогонку Лорин. - Любимая, не надо. – Перебил Рабастан, но его жена продолжила. - Какой отец позволяет своей дочери совершать такие гнусные вещи? Запинаясь, Гермиона почувствовала, как ее сердце пропустило удар на слова женщины. - Ты погубил этого ребенка, вы двое сделаете то же самое с Эдвином? Погубил? Думая о невинной улыбке кузена, Гермиона почувствовала, как ее захлестнуло чувство вины. Неужели Эдвину было суждено пойти по стопам своего отца? Родольфус неловко сжал ее руку. – Это не моя забота, как Рабастан решит воспитать его детей. – На удивление, он оставался спокойным во время всего тяжелого испытания. - Достаточно, Лорин. – На сей раз, ее дядя отчитывал вскипающую от ярости женщину. Воздух стал ледяным. Казалось, что даже его преданности к Лорин имеет свои пределы. В данном случае, его брат. Гермиона могла понять, к чему он клонит. Проведя тринадцать лет в тюрьме вместе и, будучи единственными наследниками их некогда могущественной семьи, выковало нерушимую связь. Быстрый упадок почти каждой великой волшебной семьи в двадцатом веке всегда завораживал Гермиону. Было крайней необычно жить во времени, где больше Блэков, нежели Уизли бегало по Хогвартсу. Смеясь и общаясь с такими людьми как Эйвери и Эван, чьи фамилии в ее время были всего лишь сносками в Реестре предков. Так много потерянного потенциала всего лишь из-за двух безумцев, одержимых стремлением сформировать волшебный мир в соответствии со своими извращенными идеологиями. - Не смей. Ты не имеешь права критиковать меня из-за этого. Его рука двигалась быстро. Казалось, что время замедлилось, и, прежде чем кто-то успел среагировать, Лорин уже достала свою палочку. – Импедимента! – ее заклинание ударило Рабастана, когда его рука вот-вот коснулась ее лица. Лишенная дара речи, Гермиона наблюдала за сценой, которая разворачивалась перед ней. - Дерзость. Поднять руку против своей жены. Как ты посмел? Муж, о котором шла речь, застыл на месте, когда Лорин отошла от мужчины, ее палочка с привычным жестом исчезла в рукавах. В комнате стало тихо. Никогда в жизни Гермиона не могла подумать, что эта беседа закончится тем, что симпатичная Лорин парализует ее мужа. На ее стороне был элемент неожиданности, никто из людей в комнате не мог поверить, что она была способна на подобный трюк, но она была до сих пор поражена. Пока Гермиона все еще пыталась обдумать, что только что произошло, Родольфус уже был на шаг впереди ее и достал свою палочку. - Оставь его. Заклинание скоро спадет. – Лорин взглянула на ее отца, позволяя ему попробовать освободить его брата. Сердце пропустило удар, и, к ее удивлению, Родольфус опустил палочку. – Ему не следовало недооценивать тебя. Лорин взглянула на своего мужа в последний раз. – Нет, ему точно не следовало. Может, я и не такая опытная, как вы трое, но точно не слабачка. Она потрясающая. - Это не конец. Думаю, что Эдван и я проведем неделю у моей матери. – Плотно укутавшись в свою развевающуюся мантию, Лорин зашагала из комнаты, двери закрылись с громким звуком позади нее. - Это было самое крутое, что я только видела, - пробормотала Гермиона, до сих пор смотря на закрытые двери. После нескольких секунд тишины, она услышала, как Рабастан глубоко вздохнул, и повернулась, чтобы увидеть, как он медленно обретал контроль над своим телом. - Что ж, братец, кажется, ты, все-таки, нашел приличную жену для Лестрейндж, - протянул Родольфус, его лицо, казалось, разрывалось между хмурым выражением и саркастической усмешкой. - Ох, да заткнись, Род. - Ты не пойдешь за ней? – спросил старший брат, чем заработал злой взгляд. - И начать кровную вражду между Мальсиберами и Лестрейнджами? Не думаю. Ее мать та еще заноза в заднице. – Направившись в конец помещения, младший брат налил себе стакан огневиски. – Когда она остынет, я свяжусь с ней. - Судорожно вдохнув из-за обжигающей жидкости, льющейся ему в горло, Рабастан вытер лоб. - Не следовало пытаться напасть на нее. – Съязвила Гермиона. - …Это уж точно, – добавил Родольфус. - Ох, заткнись, соплячка. Ее отец толкнул Гермиону к себе за спину, - Рабастан! - Простите меня. Моя жена ушла от меня и забрала моего сына с собой. - Алкоголь явно уже начал действовать на него, Рабастан упал в кресло рядом с небольшим баром. - Титьки Морганы, перестань быть таким драматичным. Чтобы затеять драку, нужны двое. Закатывая глаза на замашки его младшего брата, Родольфус осторожно повел Гермиону к дверям. - У нее не было никакого права разговаривать с тобой в такой манере, поэтому в следующий раз просто используй свою палочку вместо кулаков. - Не помогает, брат! – Рабастан крикнул им, когда Гермиона просто покачала головой. - Почему мы просто не можем согласиться, что бить волшебниц – ни есть правильно и не повторять этого в будущем? Родольфус грузно вздохнул. – Гермиона. Мы уже достаточно обсуждали это. Гермиона сморщила лицо. – И я останусь при своем мнении. - Даже не сомневаюсь. – Родольфус посмотрел на нее, можно сказать, нежной улыбкой. - Белла тоже прокляла бы моего брата, если бы он поднял палочку на нее. Пара поднялась по лестнице в комнату Гермионы, - Не все такие, как твоя прошлая жена, Родольфус. – Повернув за угол, Гермиона взглянула на отца. - Знаешь – чем старше ты становишься, тем более я вижу ее в тебе. Гермиона вздрогнула при этой мысли. - Мне любопытно: быть может, у тебя в роду был какой-то сквиб из Блэков. Сходство поразительное. - Не дай Мерлин, я не желаю иметь ничего общего с Беллатрисой Лестрейндж. Наконец-то дойдя до двери, Родольфус развернулся к ней. Он прошелся взглядом по ее бордовой мантии, остановившись на ее небрежно уложенной прическе, ее кудри грозились выпасть из-под множества заколок. - Это волосы. Точно волосы. – Рассмеявшись, он взъерошил пряди недовольной девушки, получая удовольствие от того, что локоны наконец-то распустились после многочисленных чар, которые ее эльф всегда накладывала на голову по утрам. - Да ладно! - отмахнувшись от его назойливых рук, Гермиона попыталась привести в порядок свою прическу. - Ты знаешь, как долго занимает их укладка каждый день? Могу просто остричь их, если бы каждый всегда запускал в них свои руки. – Рассмеявшись из-за удивленного выражения лица Родольфуса, Гермиона вошла в комнату. - Не смей. Это заняло пять лет, чтобы отрастить их до нужной длины, как полагается порядочной ведьме. – Мужчина выглядел искренне взволнованным, заставляя Гермиону захихикать еще громче. - Тогда перестань трогать их! - Хорошо, хорошо. Больше не стану портить прическу моей драгоценной дочери, понял. Удовлетворенная, Гермиона кивнула. Поворачиваясь, чтобы последовать в свою комнату, Гермиона поспешно крикнула ему. – Спасибо еще раз – за то, что спас меня вчера. Мужчина замедлил шаг. – Все, что угодно, для тебя. - …Доброй ночи, отец. – Ей удалось выдавить из себя, поспешно закрывая двери. - Доброй ночи, Гермиона, - прошептал Родольфус, не услышанный другими обитателями дома...

***

Февраль 1943 - Гермиона, постой! Упомянутая девушка обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть своего друга, бегущего к ней. - Что еще, Эван? Мне нужно закончить свое задание. – Ожидая, когда парень поравняется с ней, она продолжила свой путь по коридору. - Мы так давно друг друга не видели. Разве я не могу быть рад тому, что увидел тебя? Прежде чем она смогла запротестовать, парень постарше уже выхватил книги, которые она несла, у нее из-под рук и перекинул другую свободную руку ей через плечо. Мерлин, с возрастом этот мальчишка становится все хуже. - Я могла бы сама их донести, ты знаешь? - Знаю, это всегда дает мне прекрасный повод проводить тебя до кабинета. - Крепко сжимая ее плечи, парень наградил ее одной из его самых нахальных улыбок. У нее перехватило дыхание, и Гермионе пришлось заставить себя перестать краснеть как двенадцатилетняя школьница. Эти ямочки на щеках когда-нибудь убьют меня. Совершенно осознавая тот эффект, что он оказывал на нее, Эван сделал своей жизненной миссией заставить Гермиону чувствовать себя неловко. Она не могла отрицать, что это было приятно иметь кого-то, кто постоянно осыпал ее комплиментами, особенно, если они исходили, по общему признанию, от самого привлекательного мальчика на Слизерине. Ну, точнее, это звание принадлежало Тому, но его склонности к мании величия испортили его общее впечатление для нее. Она поняла, как Том был принят даже самыми фанатичными чистокровными, его сладкие речи и предрасположенность к магии привлекает благороднейшие дома, как мотыльков привлекает пламя. - Не окажешь ли ты мне честь быть моей парой во время прогулки в Хогсмид в этом месяце? - Абсолютно нет. Не позволяя ее отказу повлиять на него, парень отпустил ее, вместо этого расположившись перед ней, повернувшись спиной к болтающей толпе вокруг них. - Конечно! Зачем ограничиваться свиданием, если ты можешь стать моей девушкой. Закатывая глаза на драматические выходки парня, Гермиона едва успела схватить его за руку, чтобы он не врезался в другую группу учеников. - Ради Мерлина, смотри, куда идешь. Твердо приклеив свой взгляд к ней, Эван незаметно переместил руку, чтобы схватить ее за руку. Упрямый придурок. - Эй, Розье, перестань донимать свою маленькую подружку и хотя бы начни вести себя так, словно у тебя есть яй… - прежде чем Эйвери успел бы закончить свою грубое поддразнивание, Абраксас стукнул парня по голове своим учебником по Гербологии. - Молодец, Бракс! – Эван радостно закричал, пританцовывая вокруг Гермионы, все еще крепко держа ее за руку, направляясь к своим друзьям. Шестикурсники со Слизерина освободили им двоим место, и вместе они направились в библиотеку. - Смотреть на вас двоих даже хуже, чем читать жуткие, романтические рассказы моей сестры. – Нахмурился Эйвери, отторжение явственно написано на его остром лице. Гермионе наконец-то удалось выхватить свою руку из, на удивление, крепкой хватки Эвана. - Поверь мне. Я была бы вечно благодарна тебе, если бы ты избавил меня от него. – Указывая на светловолосого слизеринца, который до сих пор нес ее книги, Гермиона поджала губы. - И пока ты этим занимаешься, расскажи ему о такой вещи, как личное пространство, хм? Рассмеявшись из-за печального выражения на красивом лице Эвана, остальная часть мальчишек оттащила другого слизеринца назад, хлопая его по спине и ероша его идеально уложенные кудри, к большой радости Гермионы. - Не расстраивайся из-за этого, Розье. В море достаточно рыбы, - сказал Эйвери, заработав довольно яростный взгляд от наследника Розье. - Зачем соглашаться на какую-то случайную птичку, когда вместо нее можно заполучить самую талантливую и красивую ведьму в школе? - Мерлин, дайте мне это зелье, которое он пьет со второго курса. – Застонал Эйвери, явно находив идею, что кому-то может нравиться Гермиона, смехотворной. - Ты лишь завидуешь, что я женюсь на Лестрейндж, когда ты окажешься с одной из кузин Паркинсон. Отплевываясь, Гермиона чуть не споткнулась из-за его смелого заявления. – Как мы за одну беседу перешли от первого свидания до свадьбы? Эван вновь взял ее руку в свою. – Дай мне шанс, Гермиона. Я буду петь тебе серенады каждую ночь и осыпать тебя самыми дорогими драгоценностями. Было грустно то, что Гермиона не думала, что он вовсе шутит. - Одно свидание. И все. После этого ты оставишь меня в покое, если я попрошу. – Чувствуя, что она словно продала свою душу Дьяволу, она наблюдала, как улыбка Эвана вернулась в полную силу. - Да! Конечно. Все, что скажешь. – Он чуть ли не прыгал от радости, - В конце концов, ты заполучила меня. - Фу, - съежившись, Гермиона незаметно отстранилась от сияющего мальчика. - Прекрасно, теперь нам придется слушать его бормотания каждую ночь до воскресенья. – Эйвери взглянул на смущенную девушку, но его перебил Абраксас. - Ох, да оставь ты его в покое. Он уже много лет пытается уговорить ее согласиться на свидание. - Отвратительно. - Потянув за лямку своего портфеля, парень прошел мимо остальной части группы. - Пришлите мне сову, когда вы двое закончите друг с другом. – Смотря на удаляющуюся форму Эйвери, Гермиона случайно обнаружила Риддла в толпе, и, прежде чем рациональная часть разума смогла ее остановить, она помахала рукой. - Том. Сюда. – Мысленно спрашивая, сошла ли она с ума, она наблюдала, как Риддл расправил плечи, прежде чем повернуться к ее группе. - Риддл. Встреча на следующей неделе все еще в силе, я полагаю? – спросил Абраксас, когда они дошли до парня. - Разумеется. В этот раз не забудь принести свою палочку, Малфой. Вспоминая тот вечер, когда юный Малфой потерял свою палочку по пути на собрание, до сих пор заставляло Гермиону улыбаться. Недоверчивое выражение лица Тома после того, как он сказал ему, что отпрыск одного из благороднейших волшебных домов не может найти свою палочку, было просто комедийным. - Гермиона. Вижу, что Розье наконец-таки исполнил свое желание? После их соглашения погрузить Василиска в сон, Том был, на удивление, доброжелателен ко всем. - Если под этим ты подразумеваешь, что я потакаю его заблуждению о том, что когда-нибудь могу влюбиться в него, то да. Их еженедельные встречи за последние месяцы претерпели значительную трансформацию. Поскольку большинство участников перешли на пятый и шестой курсы, разговоры перешли от простого обсуждения школьных заданий и занятий магией к политическим дебатам, а также к их планам на будущее после окончания Хогвартса. - Ясно, - ответил Том, явно незаинтересованный в продолжении этого диалога. - Просто напоминание о том, что я все еще здесь. Гермиона, ты должна быть благодарна, что я до сих пор выбираю тебя после всех злых слов, которые ты говоришь мне постоянно. – Протискиваясь между Риддлом и ней, Эван одарил ее озорной усмешкой. - Можешь двигаться дальше. Я точно переживу потерю. – Мерлин, ему уже шестнадцать. На год младше меня во время финальной битвы. Как это произошло настолько быстро? - Эй! Это было жестоко. – Надулся Эван, но у Гермионы уже давно был иммунитет к его щенячьему взгляду. Несмотря на его учтивое обращение с ней, Гермиона до сих пор помнила прежнего противного мальчику. Иногда старый Эван до сих пор появлялся, особенно, когда проводил время с остальными Рыцарями. Ему слишком сильно нравилось насмехаться над магглорожденными, и его мало что интересовало за пределами их тесного круга. - Уверена, что ты переживешь. Наконец библиотека показалась на горизонте, и группа вошла. – Мне нужно посмотреть кое-какие свитки. Скоро присоединюсь к вам, ребята. Когда ребята направились в их обычный учебный уголок, Гермиона достала короткий список, который она написала утром. Посмотрим. Они должны быть прямо в этом проходе. - Гермиона? – отнимая взгляд от своей измятой бумаги, названная девушка обернулась. - Ох, привет, Минни… Чем могу помочь? – даже когда они являлись соседками по комнате, они давно друг с другом не разговаривали. - Нет, не совсем. – Кажется, не зная, как продолжить, Минерва опустила взгляд на свои руки. – Я… - Мы… - останавливаясь на полуслове, две волшебницы ждали, пока другая девушка закончит первой. - Прости, я лишь хотела… - Гермиона чувствовало себя ужасно неловко. - Проклятье, я чувствую себя кошмарно. Мне так жаль. Знаю, что я не заслужила это, но я так скучаю по тебе. У Гермионы перехватило дыхание. - Я вела себя так глупо, и тогда казалось, что было уже поздно что-то исправить и… - Минни. – Гермиона прервала запинающуюся девушку. – Все в порядке. Я прощаю тебя. - Чувствуя себя так, словно с ее плеч свалился значительный груз, Гермиона раскрыла руки для объятий. Притягивая девушку ближе к себе, Минерва сдержала небольшой всхлип, ее худые руки яростно схватились за темную мантию Гермионы. - Мне так жаль. Мне надо было сразу послушать тебя. Положив голову не плечо Минервы, Гермиона кивнула. – И впрямь. Приглушенный смех ее подруги заставил Гермиону почувствовать тепло и уют. Проглатывая комок, образовавшийся в горле, она стояла неподвижно еще несколько секунд, прежде чем выйти из объятий. - Все хорошо? - Минерва взяла руки Гермионы в свои. - Все хорошо. – Они двое улыбнулись друг другу. - Мне все еще нужны эти свитки… - не зная, как закончить, она подняла свой список. - Ох… Да, конечно. – Запнулась Минни. - Да. Что ж, увидимся на ужине? - Гермиона вертела в руках скомканную бумагу. Гермиона была счастлива – Минерва пришла в себя. Она пришла в себя. - Да-да, конечно. Увидимся. – С этими словами ее товарищ с Гриффиндора поспешно подобрала сумку, которую она уронила во время их объятий, и, обойдя Гермиону, направилась к выходу. - Хорошо. Увидимся там! - Гермиона шмыгнула носом, ее грудь сжалась при виде удаляющейся спины Минни. – Это хорошо, - пробормотала она. – Рада, что она вернулась. – Убеждать себя было сложнее, нежели она представляла…

***

Апрель 1943 - Ты хочешь, чтобы я поверила, что твоя тетя, утонченная Лорин Мальсибер, правда наслала проклятье на твоего дядю и затем ушла от него? - Я тебе говорю. Это было потрясающе. – Гермиона посмотрела в сторону Минервы и Карлуса, которые до сих пор выглядели так, словно не поверили ее истории. Трио наслаждалось первыми днями весны снаружи замка, сидя на травянистых холмах рядом с Черным озером. - Не-а, я лишь не видел этого, - продолжил Карлус. - Да ладно вам. Вы видели ее сколько раз – два? Как вы можете знать, что она может делать и что не может? – возразила Гермиона, хватая другой сэндвич с подноса, который приготовили для них эльфы. - Думаю, что она говорит правду. Я как-то читала, что ведьмы на континенте гораздо более темпераментны. – Добавила Минерва. - Мальсиберы живут в Кенте, Минни. - Карлус с невозмутимым видом тоже взял себе еще один сэндвич. - Но Лестрейнджи – нет. И она вышла замуж за члена семьи. - В этом даже нет смысла. Гермиона некоторое время наблюдала за двумя препирающимися друзьями, осознавая, что это было прекрасной возможностью представить этим двоим современные ценности. Она много читала об американских и европейских ведьмах, придя к удручающему выводу, что они были гораздо более раскрепощены, чем их британские коллеги. Она винила в этом их нелепую, устаревшую классовую систему, которая, кажется, выходит за рамки маггловской и волшебной культур. - Я бы предпочел термин "освобожденный", Минни. Ведьмы более раскрепощены в других местах. – Прерывая двух компаньонов, Гермиона сложила руки на коленях. – Например, после двадцатых годов у американцев было два Министра магии. - Еще американцам запрещены браки между магглами и волшебниками. Не очень-то прогрессивно, если спросите меня. – Закатывая глаза на комментарий Карлуса, Гермиона продолжила. - Это две совершенно разных проблемы. Я говорила о том, насколько ужасны права волшебниц в стране. - Ее слова, казалось, задели Минерву за живое. - Это раздражает. Мама однажды рассказывала, что в старых семьях еще хуже. - Сейчас ты просто преувеличиваешь. Гермиона только что сказала нам, что ее тетя осталась с ее семьей. Это было бы неслыханно во времена моих родителей. – Заработав себе злой взгляд от Минервы, Карлус отмахнулся от нее. - Не вижу, в чем твоя проблема, Минни. У тебя есть такое же право голосовать за чиновников нашего министерства, как и у меня. Минерва усмехнулась, - Да, но мне самой не разрешили бы баллотироваться ни на какой пост. - Ты все еще можешь работать в Министерстве? – казалось, что Карлус не понимает, к чему она ведет. - Это не то же самое. Видишь ли, отец, возможно, и назвал меня главной наследницей, но министерство все еще оспаривает его притязания. Они отменили законопроект, который обеспечил мне эти места, в ту же секунду, как о нем было объявлено. Родольфус проинформировал ее о многих действиях Министерства во время Рождества. Он был несказанно зол после получения письма от Визенгамота, объявляющего притязания Гермионы недействительными в связи с рождением ее кузена после отмены непонятного закона, на котором он основывал ее собственный. У них с Рабастаном было несколько жарких дискуссий по этому поводу, но, в конце концов, Родольфус пообещал ей оспорить приказ Министерства. - Да, читал об этом в Пророке недавно. Слухи, что твой кузен унаследует твой предыдущий титул наследника. – Начал Карлус, - Имею в виду, что, если мы говорим о справедливости, то, технически, с твоей стороны было несправедливо вообще отнимать титулы у своего кузена. - Я старший и единственный ребенок нынешнего главы дома. Технически, это дает мне самые законные права, не так ли? Карлус заколебался лишь на секунду, - Мы уже говорили об этом. Я понимаю твою точку зрения, но я до сих пор думаю, что это ненормально, что волшебник должен отказываться от своих обязанностей в обмен. - Если у тебя и Дореи будут только дочери в будущем, тебя бы устроило, если бы у них не было прав на твое состояние и титулы Поттеров? Вы были бы готовы передать их какому-нибудь дальнему родственнику-волшебнику вместо своих детей? – спросила Гермиона, довольная растерянным выражением лица своего друга. - Я… - кусая губы, Карлус попытался подобрать правильные слова. – Честно? Ты права. Я бы не передал. До этого момента никогда об этом не задумывался. Теперь ты понимаешь. Гермиона подумала про себя. - Мерлин, это неправильно. Я бы оставил их без всего. Судя по его побледневшему лицу, казалось, что он внезапно совершенно серьезно отнесся к будущему своих воображаемых дочерей. - Видишь, что мы теперь имеем в виду? Ты также унаследуешь место. Ты мог бы изменить ситуацию к лучшему в будущем. – Гермиона принялась изучать парня. Она не была уверена, как далеко сможет зайти в этом вопросе со своими друзьями из Слизерина, но они были не единственными влиятельными людьми, которых она знала. Том мог согласиться с ней, но это не означало, что все они пойдут до конца и передадут свою драгоценную монополию на власть своим женам, дочерям и другим ведьмам. - Я правда не хотел идти в политику, но сейчас… Не знаю, Гермиона. Я точно не стану об этом молчать. Минерва и Гермиона обменялись небольшими улыбками, радостные, что их друг согласился, что некоторые вещи должны быть изменены. Она испытывала гордость за то, что принадлежала к поколению, которое изменит законы в мире волшебников в лучшую сторону. Стать движущей силой движения шестидесятых и семидесятых годов, которое дало ведьмам права, которые она считала само собой разумеющимися в будущем...

***

Июнь 1943 - Снова Древние руны? - едва не опрокинув чернильницу, Гермиона тихо выругалась. С.О.В. быстро приближались, и, несмотря на то, что это была ее уже вторая попытка, Гермиона провела последние две недели запертой в библиотеке, настроенная сдать лучше, чем в первый раз. - Том, как часто мне нужно говорить тебе, чтобы ты так не подкрадывался ко мне! Высокий слизеринец решился приподнять бровь на ее осуждающий взгляд. - Твоя неспособность заметить меня не моя проблема, Гермиона. – Садясь на стул напротив нее, Том достал свою собственную работу. - Очень смешно. Могу ли я взглянуть на твои записи? Мой ответ кажется неубедительным. – Указывая на его собственную тетрадь по Древним рунам, Гермиона посмотрела на него умоляющим взглядом. Учебная программа по этому предмету сильно отличалась от ее первоначальной, что делало одну из ее любимых школ магии намного более сложной для юной ведьмы. - Если покажешь мне свои записи по Истории магии. Двое с готовностью обменялись записями, без слов возвращаясь к своей учебе. Часы шли, и как только ушел последний ученик, Гермиона закрыла свои учебники. - Уже закончила? Боже, хотелось бы и мне быть настолько уверенным в своих способностях. После нескольких часов, проведенных без разговора, глубокий голос Риддла пронзил уютную тишину. Усмехнувшись его мелким подтруниванием, Гермиона продолжила собирать свои вещи, настроившись решительно игнорировать парня. - Но, в конце концов, ты сдаешь на два С.О.В. меньше, чем я, таким образом, твоя рабочая нагрузка должна быть практически нулевой. Вот оно. - Прорицание и Маггловедение – не те предметы, которыми стоит заниматься. Лучше потрачу энергию на полезные предметы. Том поднял взгляд со своих записей. Темные тени под его глазами почти совпадали с ее собственными. Видеть парня в таком сравнительно растрепанном состоянии было странно успокаивающе. - Осторожно, а то фанатичное воспитание, которое ты так сильно презираешь, можно увидеть, Лестрейндж. Гермиона ахнула от его обвинения, - Это не имеет никакого отношения к моему воспитанию. Не вижу причин, по которой мне нужно изучать культуру магглов. – Видя, как я выросла с ней. Это осталось невысказанным, и внезапно она поняла, насколько неудачно сформулирован был на самом деле ее аргумент. - Нет… Я имею в виду… Том прервал ее бредни, - Ох, я прекрасно знаю, что ты имела в виду. Зачем утруждать себя изучением людей, которые угрожает всему нашему существованию? Абсолютно бессмысленно. - Да ладно, ты же знаешь, что это не то, что я думаю. - Напротив, это то, что ты думаешь, Гермиона. С другой стороны, зачем тебе до сих пор дружить с такими людьми, как Малфой и Розье? Не в состоянии придумать весомый аргумент, Гермиона снова закрыла свой рот. - Если тебе приятно продолжать эту иллюзию величия - пожалуйста, но когда-нибудь вся эта затея со спасением магглорожденных больше не сработает. Прижимая книги ближе к груди, Гермиона лишилась дара речи из-за извращенных слов Риддла. Как ему всегда удается сделать так, чтобы я выглядела самым ужасным человеком? - Почему ты всегда видишь только плохое в людях? Просто потому, что я верю, что некоторые школьные предметы не так важны, как остальные, не делает меня плохим человеком. Просто потому, что мне нравится проводить время с Абраксасом и Эваном, не делает меня сторонником чистокровности. Положив руку на бедро, Гермиона наблюдала, как Том спокойно укладывает свои вещи обратно в сумку. Не удостоив ее даже взглядом, мальчик прошел мимо нее, слегка коснувшись ее плеча своим. - Мне вот интересно, можешь ли ты слышать, что говоришь. Скажи, зачем ты решила присоединиться к моим Рыцарям? - останавливаясь в нескольких футах позади нее, Риддл ожидал, когда она ответит. Глубоко вздохнув, Гермиона подумала, что могла почувствовать слабые отголоски одеколона, которым, должно быть, он воспользовался этим утром. - У меня не было выбора, разве нет? Она услышала, как он подошел ближе, его руки внезапно схватили Гермиону за плечи. - Разве? – его голос слишком близко. – Тогда расценивай это, как мое предложение уйти. Никаких обязательств, просто перестань приходить на собрания. Резко втянув в себя воздух, Гермиона повернулась. Обнаружив, что почти прижата к его твердой груди, она подняла подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. – Что ты сейчас делаешь, Том? Он вел себя более чем странно. Его ладони блуждали по ее рукам. Они нашли ее собственные холодные, заставив ее мгновенно напрячься. - Ты отчаянно говоришь себе, что отлична от них, - начал он. – Розье, Малфоя, но, глубоко внутри, ты знаешь, что они правы. Ты окружаешь себя объектами благотворительности, получая какое-то нездоровое удовольствие от игры в доброжелательного маггловского защитника. Гермиона почувствовала, как у нее слабеют ноги, когда Том поддался вперед, его лицо находилось в нескольких дюймах от нее. – Но когда день сменится ночью, ты перестанешь притворяться, общаясь с высшими эшелонами общества чистокровных. Наблюдая в стороне, как они терроризируют магглов и магглорожденных. - В его глазах появился лихорадочный блеск. Гермиона попыталась отодвинуться от него, но его хватка только усилилась. - Отпусти меня. Но парень лишь облизал свои губы, его большие пальцы лениво вырисовывали круги на тыльной стороне ее ладоней. - Мы оба лжецы, Гермиона Лестрейндж. И поэтому ты не покинешь меня. Я – единственный, кто может справиться с твоими играми. Внезапно его ладони оказались в ее волосах. Притянув ее ближе, его губы скользнули по ее щеке, его горячее дыхание коснулось чувствительной кожи. – Не переживай. Это будет нашим маленьким секретом. Ты будешь большим преимуществом для меня в будущем. Прежде чем она успела осмыслить то, что только что сказал Том, он отпустил ее и быстро направился к выходу из библиотеки. – Увидимся, Лестрейндж. Гермиона отшатнулась на несколько шагов назад, ее плечи больно ударились об одну из высоких книжных полок позади нее. Поморщившись от внезапной боли, пробежавшей по позвоночнику, она опустилась на пол. Какого черта? Почувствовав, как зарождается паника в ее груди, она свернулась калачиком, прижав колени к груди, и положив подбородок на скрещенные руки. Он сумасшедший. Полностью и бесповоротно сбитый с толку. Она думала, что этот парень изменился. Было так трудно отличить его идеально созданную маску от того, кем был настоящий Том. Последние несколько месяцев он казался таким разумным, что она почти забыла, что Волдеморт никогда не был даже близко нормальным. Он был законченным социопатом, который манипулировал людьми и заботился только о своих целях. Гермиона, возможно, и смогла бы отвлечь его от самых маниакальных наклонностей, но это не означало, что он внезапно стал полноценным человеческим существом. Он видел мир только со своей точки зрения и судил о людях соответственно. Он видел Гермиону такой, так как в его представлении именно так люди и функционировали. Не имеет значения, что я ему скажу. Том Риддл всегда будет думать, что он прав, поэтому не имеет значение, насколько извращенное его мнение о людях может быть, он никогда не изменится, даже если они ему об этом скажут. Он всегда был прав, так что, если он думал, что Гермиона играет в те же интеллектуальные игры, что и он с людьми, то пускай так и будет. - Почему он может быть таким сложным? – прошептала она, размышляя, как использовать мнение Тома о ней ради своей выгоды. Будет ли ему легче соглашаться на ее предложения в будущем, потому что он думал, что она такая же безнравственная, коими он, вероятно, считал большинство своих будущих Пожирателей смерти? Стал бы он потакать ей, потому что, исходя из его мнения, каждый из них был такой же испорченной, как и он сам? Становилось все более сложно. Почему он не может быть полноценным человеческим существом? Как правильно обращаться с таким человеком, как он? Гермиона закрыла глаза, при мысли о том, что она должна помочь этому парню стать следующим Министром магии, она испытывала слабость. Почему с Томом Риддлом никогда и ничего не может быть просто?