Место, которое мы зовем домом

Сентябрь 1945 Когда солнце начало опускаться за горизонт, Венеция была залита мягким, золотистым светом, который, казалось, заставил каждый уголок города излучать тепло и волшебство. Нежный плеск воды о стены зданий эхом разносился по узким каналам, наполняя воздух успокаивающей мелодией. Болтающие волшебницы и волшебники занимались своими повседневными делами по всем извилистым, мощеным дорогам, смех и шепот их бесед смешивался со звуками города. Запах свежей выпечки доносился из любимого кафе Гермионы и Эвана, завораживая прохожих своим стойким ароматом. С наступление вечера город приобрел волшебное очарование, мерцание старомодных уличных фонарей освещало древнюю архитектуру, и отбрасывали теплый отблеск на лица тех, кому посчастливилось бродить по его улицам. Тихий гул голосов за столиками вокруг них и отдаленные звуки музыки, казалось, добавляли ощущение таинственности и волшебства, которое пронизывало каждый уголок Венеции. Это было место, где сама нестареющая красота города отражала любовь и страсть, что произрастала в сердцах тех, кто его населял. - Ты собираешься доедать свой пирог? - осведомился Эван, его взгляд демонстративно прошелся по ее забытому десерту. - Собираюсь, - с дерзкой улыбкой ответила она, и положила кусочек сладкого деликатеса себе в рот. Эван наблюдал за ней с выражением предательства на лице, озорство опасно искрилось за его притворно удрученным взглядом. - Ты слишком жестока, любимая. Не сжалишься над умирающим от голода мужчиной? Закатив глаза, Гермиона проглотила еще один кусочек, прежде чем отступила перед его обезоруживающими чарами и сгребла остатки пирога на его тарелку. - Как же ты раздражаешь. - И ты любишь меня за это. Гермиона фыркнула, - Может, немного. Они погрузились в уютное молчание, умиротворенно наслаждаясь компанией друг друга. Двое находились в Венеции около двух месяцев. Их родители велели им продлить летние каникулы в смехотворной завуалированной попытке, чтобы вывести их отношения на более долговечный уровень. Все это казалось Гермионе лишь сном в летнюю ночь. С каждым проходящим днем они устремлялись все дальше в сердце города, погрузившись в его богатую историю. Несмотря на беспокойные времена, окружающие их, – в Италии посреди политической революции, следуя за концом Второй мировой войны, – они остались непоколебимы, решительно настроившись хорошо провести время. Они исследовали потаенные аллеи и оживленные улицы, похожие друг на друга, а звуки города настолько отличались от тех, что они знали дома. Пара восхищалась бесценными произведениями волшебного искусства, спрятанными в непритязательных зданиях, и наслаждались восхитительными блюдами лучших ресторанов города. И, конечно же, они вдоволь пристрастились к вину, даже не потрудившись подсчитать расходы. Но сейчас, когда их отпуск близился к завершению, Гермиона не могла не почувствовать легкую грусть. Эвану придется вернуться к своей министерской работе, в то время как она будет сопровождать Родольфуса на его еженедельных встречах. Мир древних волшебных семей – запутанный лабиринт из денег и силы, который Гермионе так и не удалось понять, пока она сама не стала его частью. Прежде чем стать Лестрейндж, она всегда предполагала, что большие состояния таких семей всегда основывались на темных делах и незаконных схемах. Но теперь она лучше понимала. Это не была удача или же коварные тактики, что позволили Лестрейнджам приумножить огромное богатство. Нет, им принадлежали обширные участки земли, и приложили свои руки к ужасному количеству магических предприятий. Масштаб их охвата ошеломлял. Но не просто деньги даровали этим семьям силу. Они властвовали едва ли не над всеми аспектами политики, дергая за ниточки и манипулируя законами, чтобы расширить их влияние на волшебный мир. От финансовой политики до разрешений на строительство – они были теми, кто командовал, и Гермиона почувствовала тошнотворное чувство отвращения от глубины их испорченности. Когда в будущем вернулся Волдеморт, она воочию убедилась, насколько глубока эта безнравственность на самом деле. Ответ Министерства на угрозу был удручающе неадекватным, искалеченный той же гнилью, которая поразила каждый уголок волшебного мира. Это была горькая пилюля, которую пришлось проглотить. - Есть на примете что-нибудь особенное на завтрашний день? - прервал Эван ее клубящиеся мысли, и она нахмурилась. - На твое день рождение. - Уточнил он. - Ох. - Она честно не ожидала, что они что-либо предпримут. - Быть может, хороший ужин, но не более. - Отлично, тогда мой план сгодится. - Потирая руки, молодой человек напротив нее встал. Взволнованная его внезапным энтузиазмом, Гермиона позволила ему увлечь себя к их временному жилищу. Сначала ей казалось, что он шутит, когда он показа ей центральное палаццо, которое Эван осмелился назвать их домом, но ей не следовало удивляться, ведь у его семьи имелись загородные дома по всему континенту. Розье являлись, изучив за прошедшие месяцы, весьма важными фигурами в международной продаже магических существ. Невероятно прибыльный бизнес, как уверял ее Эван. Когда они прошли мимо несколько грязной улицы, хватка Эвана на руке Гермионы усилилась. Она могла почувствовать, как напряглось его тело, когда он взглянул на потрепанные фигуры, насколько она предполагала, являющимися оборотнями, ютившиеся в углу. - Жаль, что им спокойно позволено бродить здесь, - выплюнул он, в его голосе слышалось презрение. Гермиона почувствовала, как в ее груди поднимается волна гнева. - Они не сделали ничего дурного, Эван. Оставь их в покое, - твердо сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. Стараясь поскорее убраться подальше от этой сцены, прежде чем Эван смог что-либо сказать, она ускорила шаг. Но у юного волшебника на это были свои мысли. - Да ладно тебе. Ты же не можешь честно сказать мне, что поддерживаешь этих полукровок, - усмехнулся он. На его слова ее сердце сжалось. Она знала, что у Эвана были некоторые проблематичные взгляды, но, в данный момент, она мало что могла сделать, чтобы противостоять ему. Позже, когда они вернулись в поместье его семьи, Гермиона попыталась выбросить эту встречу из головы. - Тогда скажите на милость, что вы задумали в своей прелестной голове, мистер Розье. - Немного напористо поддразнила его Гермиона. Эван одарил ее озорной улыбкой, - Увидишь. Все, что тебе требуется сделать, так это надеть свое самое ослепительное платье и уложить то, что ты называешь своими волосами. - Ты… Эван мастерски увернулся от подушки, которую она кинула в него. - Они красивы! Воистину твоя лучшая черта, - прокричал он, когда она взялась за другую. - Негодник! Эван посмеялся, - Не сердись на меня, дорогая. Итак, леди не возражает против платья, которое я так любезно прошу ее надеть? - Зачем же мне потребуется самое ослепительное платье завтра? - спросила она, сузив глаза. Ей правда не были по души вечеринки-сюрпризы. В конце концов, одна такая закончилась с Эйвери в ее кровати. - Ох, ты же знаешь, что я не могу рассказать тебе. Ее почти парень наклонился вперед, - Это испортит сюрприз, ты так не думаешь? Фыркнув, Гермиона дернула головой, - Ладно, но не ожидай многого. Я не собирала вещи для такого случая, который потребовал бы… сиять. - Не беспокойся. Я позаботился об этом. - Ее друг выглядел определенно слишком самодовольным. - Приказала домовым эльфам снять твои мерки несколько недель тому назад, и заказал все необходимое. На комментарий Эвана негодование Гермионы быстро превратилось в удивление, когда она наблюдала за восторгом, пляшущим в его глазах. Она не могла не находить его страсть милой, а уголки губ приподнялись в улыбке. Несмотря на его первоначальные отговорки, она оказалась плененной его несвязным бредом, охваченная трепетом его энтузиазма. Было так заманчиво не обращать внимания на его прежние фанатичные слова, и Гермиона стиснула зубы. Рано или поздно она искупит свою недвусмысленную позицию...

***

- С днем рождения, любимая. Сердце Гермионы пропустило удар, когда она последовала за молодым человеком к центральному входу здания, в которое они аппарировали. - Маггловская опера? Как тебе... - начала она, ее голос стих из-за удивления. - Ты целыми неделями смотрела на эти плакаты. Надо быть слепым, чтобы не заметить, - ответил он с озорным блеском в глазах. Слезы чуть не хлынули из ее глаз, пока Гермиона осматривала великолепное здание и развевающиеся платья остальных присутствующих. Воспоминания о родителях нахлынули на нее и об их любви к опере. Стоя здесь, она почувствовала, как ее захлестнуло чувство ностальгии и благодарности. - Ты не представляешь, как много это значит для меня, - прошептала она, взглянув в глаза своего друга. Ее охватил прилив эмоций, и без раздумий она встала на носочки и запечатлела мимолетный поцелуй на его ошеломленных губах. - Большое тебе спасибо, - сказала она, ее голос был едва громче шепота. Молодой человек был ошеломлен ее внезапным проявлением чувств, несмотря на публику, но быстро пришел в себя. - Я… не стоит благодарностей, - запнулся он, его щеки окрасились в очаровательный розовый оттенок. - Давай зайдем внутрь, прежде чем ты изнасилуешь меня на месте, - пошутил он, взяв ее за руку, и повел ее сквозь оживленную толпу. Гермиона не смогла перестать улыбаться, когда они прошли к своим местам, ее щеки уже болели от постоянного напряжения. К горлу подступил ком, когда погасли огни, и несколько слезинок скатились по ее припудренным щекам. Эван не заметил ее эмоциональной борьбы, очарованный внезапной тьмой, которая поглотила их без помощи магии. - Смотри, Гермиона, картинки на сцене двигаются сами по себе! Она посмотрела, когда он указал с мальчишеской радостью на двигающиеся декорации. Мерлин, этот человек погубит меня. Гермиона всегда считала наследника Розье привлекательным, но в данный момент она даже не смогла взглянуть на него из страха, что ее сердце разорвется. Никто и никогда не делал для нее ничего столь заботливого. Он почти ничего не знал о маггловском мире и все равно попытался достать билеты, приготовил вечерний наряд, и сел рядом с людьми, которые, как он боялся, сожгли бы его на костре, если бы узнали об их магии. Это было до невозможности мило. Она не могла подобрать слова. - Тише, начинается, - прошептала она, перекрывая его возбужденную болтовню, когда только первая навязчивая нота сорвалась с тетивы оркестра, они поднялись на ноги. Быстро затерявшись в трагичной истории, которая разворачивалась на сцене…

***

Несколько дней спустя Гермиона наблюдала, как ее домовой эльф исчез с последними остатками ее багажа. Она и Эван стояли перед их временным домом, наблюдая за суетой эльфов, которые застилают белыми простынями каждый предмет мебели и помещают цветы, украшающие большинство поверхностей поместья, под действие заклинания стазиса. - Готова снова бросить вызов британской погоде? - тоскливо спросил Эван, его взгляд последовал за одним из эльфов, когда он расчищал путь, ведущий к ним, щелчком своих долговязых пальцев. - Абсолютно, - ответила с улыбкой она, - С нетерпением жду настоящей чашки чая и настоящих булочек. Эван ухмыльнулся ей, - Ты и твои булочки. Не представляю, как тебе удалось выжить без них. Они вдвоем посмеялись, вспомнив о множестве бедных официантов, которых они побеспокоили в поисках любимого лакомства Гермионы. - Наш портключ должен активироваться в любую минуту. - Эван посмотрел на нее, - Уверена, что все взяла? Она кивнула, - Я все перепроверила дважды. Взяла все, что нужно. - Хорошо. Тогда давай, - сказал он. Когда они схватились за руки, портключ активировался, и их выбросило обратно в Англию, оставляя их летнее приключение позади…

***

- Гермиона! Взгляни на себя – ты точно сияешь! Повернувшись, юная ведьма наблюдала, как Лорин поспешно спускалась по лестнице к ней. Она выглядела намного лучше, нежели в прошлый раз, когда она видела женщину, ее неофициальная мантия красиво развевалась у нее за спиной. - Спасибо. - Ответила Гермиона, почувствовав умиротворение, что она уже давно не испытывала. Лорин посмотрела на загорелую кожу своей племянницы, приподняв бровь. - Вижу, что ты воздержалась от своего зонтика. Гермиона отмахнулась от неодобрения своей тети, не позволяя никому испортить ей настроение. - Так и есть, и я не жалею. Когда они направились в гостиную, Гермиона спросила о местонахождении отца, но Лорин проинформировала ее, что он находился за пределами города по делам. - Делам? - удивилась Гермиона, несколько раздраженная, что Родольфус не заявил ей о своих планах. Казалось, что Лорин прочла ее мысли и сказала, - Они вернутся сегодня вечером. Он и Раб должны заняться кое-какими важными делами в Лондоне. Гермиона кивнула, но не смогла избавиться от чувства, что находилась не в курсе событий. Она решила оставить все как есть, хотя и извинилась, отправившись в свою комнату. Но перед тем как она смогла уйти, Лорин схватила ее за руку и сказала, - Ты не можешь просто так вернуться после того, как провела месяцы с настолько красивым мужчиной, как Эван Розье, и ожидать, что я не спрошу, что между вами двумя произошло. В голове Гермионы пронеслись мысли. Воспоминания о невинных прикосновениях и мимолетных поцелуях нахлынули на нее, но она быстро прогнала их. Несмотря на разочарование, запечатленное на лице ее тети, Гермиона знала, что помолвка с Эваном – не то, чего она желала. - Ничего не произошло. Лорин вздохнула. - Ах. Досадно. Притягательное обаяние Эвана Розье не могло скрыть того, что скрывалось под ним. Гермиона не собиралась связывать себя с таким мужчиной, как он, ни сейчас, ни потом. Было много плохого в Эване, что не исчезло, когда он положил на нее глаз. Он был сыном своего отца, безжалостным в своем подходе к политике и бизнесу. Эван не заботился ни о благополучии волшебных существ, которыми он торговал, ни о страдающих людях в их обществе. Он был не из тех, кто мог бы перекинуться парой слов с Минни в школе, несмотря на их частые встречи в классе или в коридорах. Его растущее предубеждение против магглорожденных и полукровок с годами становилось все заметнее. Во время их отпуска в Венеции Гермиона поймала себя на том, что отмахивается от его уничижительных комментариев, но она не могла игнорировать реальность ее привилегированной жизни. Эван Розье никогда бы не взглянул на нее дважды, будь она все еще Гермионой Грейнджер. Эта мысль пробрала ее до костей, суровое напоминание об опасности, что поджидала впереди, если Том беспрепятственно возглавит Министерство. Том. Когда Гермионе, наконец, удалось сбежать от своей пытливой тети, она поспешно поднялась наверх в свою комнату. Прошло много времени с тех пор, как она разговаривала с Риддлом, или, как он сейчас предпочитал называть себя, лордом Слизерином. Ее интересовало, что он замышлял, приняв свои титулы и остатки имения Гонтов. Родольфус был вне себя от радости, когда он услышал эти новости. Ей было известно, что он годами работал, расчищая путь для его Лорда от всеразличных препятствий, но ей никогда не хватало смелости спросить, чем именно он занимался. Сидя за столом, Гермиона покусывала нижнюю губу, когда пыталась составить надлежащее приветствие для письма. Она знала, что Том тяжело трудился, чтобы сделать себе имя в Министерстве, потому решила начать с вопроса о его последних проектах. Она излила свои мысли на пергамент, и к тому времени, когда она закончила, ее свеча уменьшилась до половины своей длины. Запечатав письмо, она послала за совой и отправила его в дом покойного отца Тома, где, как она полагала, он до сих пор находился. Как только сова улетела, домовой эльф появился в ее комнате, объявив, что ужин был готов. Гермиона собиралась последовать за эльфом, но он остановил ее презрительным взглядом. - Буркег приготовит сменную одежду, - сказал он, осматривая ее потрепанный вид. Гермиона поняла намек и освежилась в ванной, вернувшись, она обнаружила, что ее ждет аккуратно разложенный комплект мантий. Когда она собралась, она не могла не задаться вопросом, каков будет ответ Тома на ее письмо.

***

Отец Гермионы никогда не упускал возможность помучить ее, даже за столом. - Полагаю, что Розье старший в ближайшем будущем не примет невестку? - поддразнил он, заставляя Лорин покачать головой. - Боюсь, я была слишком занята растлением бедного ума Эвана чудесами маггловской культуры, - с улыбкой на улице парировала Гермиона. Тетя Лорин неодобрительно хмыкнула, но прежде чем она смогла что-либо сказать, Родольфус перебил, - Меньшего и не ожидал. - Он ждал, пока эльфы не обслужат его, поворачиваясь к Гермионе, - Тогда готова ли ты освободить меня от некоторых моих обязанностей после того, как я так любезно отпустил тебя на все лето? Гермиона с готовностью закивала, - Разумеется. Не то чтобы сейчас было чем еще заняться. Лорин прокашлялась, явно обидевшись на заявление Гермионы. Девушка внезапно осознала, почему у волшебниц так рано появлялись здесь дети – почти ничего не было, дабы провести время, сидя взаперти дома и попивая чай с другими женами. Родольфус прервал неловкое молчание. - Поговорим завтра о твоих обязанностях, - заявил он, и на этом все вернулись к своему ужину, желая поскорее насладиться вкуснейшим блюдом, разложенным перед ними...

***

Декабрь 1945 Когда Гермиона погрузилась в гору писем Родольфуса, дни стали короче. Ей выделили свой собственный стол, и она проводила бесчисленное количество часов со своим отцом, разбираясь с проклятием своего существования с момента их прибытия в эту эпоху. Несмотря на утомительный характер работы, Гермиона чувствовала себя в административной части как рыба в воде. Родольфус был восхищен ее прогрессом, и они с легкостью сработались вместе. - Когда закончишь с этим, мы собираемся ненадолго посетить Министерство. Хочу, чтобы сегодня подставили подпись. - Родольфус помахал кипой бумаги над ее головой, выглядя изнеможенным, когда он продолжил писать. Гермиона мысленно вернулась к своим друзьям, которых она не видела уже несколько месяцев. - Давно там не была. Как ты думаешь, Эван там будет? - Забудь о мальчишке Розье. Ты слишком мало времени проводишь с нашим Лордом. Навести его, когда мы прибудем туда. - Тон Родольфуса не оставлял возможности возразить. Гермиона сморщила нос из-за раздражения, но кивнула в согласии. - Хорошо, хорошо, навещу. Доволен? - Весьма. - Родольфус резко встал, и прежде Гермиона смогла бы запротестовать, он схватил ее за руку и потащил к камину. Он бросил щедрую горсть летучего пороха и крикнул, - Министерство магии! - Неужели ты… - ей удалось пожаловаться, перед тем как появилась в оживленном зале Министерства. Гермиона споткнулась, когда вышла, дезориентированная из-за толчка Родольфуса. Спустя несколько секунд снова вспыхнуло пламя, и вышел человек, о котором шла речь. Он похлопал по своей дорогой мантии и разгладил руками свои взъерошенные волосы, указав жестом Гермионе следовать за ним. - Мы ненадолго. Почему бы тебе не навестить своих друзей, пока я покончу с этим? Она вздохнула, когда они разошлись в разные стороны у лифтов. В данный момент Том работал в департаменте внутренних дел, что заставило ее чувствовать себя неудобно. Но, когда она направлялась по шумным коридорам, она собралась с духом, чтобы посмотреть в лицо своему будущему… Лорду? Она вздрогнула, но понимала, что ей нужно свыкнуться с этой мыслью. Когда Гермиона зашагала по извилистому коридору, она услышала, как знакомый голос назвал ее по имени. - Неужели это Гермиона Лестрейндж, - это был Эйвери, бывший слизеринец, что выглядел самодовольно, как и всегда. - Ты здесь, чтобы увидеть Тома, полагаю? - он подмигнул ей, отчего ей захотелось закатить глаза. - Эйвери, я бы сказала, что приятно видеть тебя, но мои родители учили меня не врать, - крикнула Гермиона в ответ, стараясь избавиться от пренебрежения в своем голосе. - Все такая же очаровательная, как гремучая змея, - он глубоко рассмеялся. - Позволь проводить тебя. Внизу еще тот лабиринт. В конце концов, я бы не хотел, чтобы ты заблудилась. Прежде чем Гермиона смогла возразить, Эйвери схватил ее за руку и положил на сгиб своего локтя. Она неохотно позволила ему проводить себя. Ей было известно, что он прав, но она не хотела доставлять ему удовольствие, признавая это. - Как к тебе относятся в Министерстве? Или ты здесь для украшения, пока не станешь достаточно взрослым, чтобы вступить в клуб джентльменов? - спросила Гермиона, ее голос пронизан высокомерностью. - Приму это за комплимент, так как ты назвала меня привлекательным, - с ухмылкой парировал Эйвери. - Уж точно нет, - прошипела она. - На удивление, работа приносит удовольствие. Том и я работаем вместе, и, позволь сказать тебе, его светлость еще более устрашающий, чем в школе, - сказал Эйвери. - Неужели? Эйвери подавился, когда внезапно перед ними появился Том, под мышкой у него была зажата папка с бланками. Его темные кудри были стильно уложены, а его точеный подбородок казался еще более острым. Гермионе пришлось побороть желание, дабы не уставиться на него. - Ри… Том! Не услышал тебя. Ты находился позади нас все это время? - пробормотал Эйвери, явно смущенный. Другой мужчина закатил глаза. - Разумеется, нет. Лестрейндж. Рад встрече, - сказал он с ослепительным изгибом губ, что заставило сердце Гермионы затрепетать. - Пришла увидеться с тобой, - сказала Гермиона, ее сердце бешено стучало, когда она попыталась выровнять свой голос. Том посмотрел на нее с расчетливым взглядом, заставив ее почувствовать себя, словно она находилась под микроскопом. - Правда? Могу выделить несколько минут. Следуй за мной. Гермиона так и поступила, почувствовав укол зависти, когда они проходили мимо офисов элитарных чистокровных семей. Она ненавидела, как они обращались с остальными, словно они были ниже их. Офис Тома ничем не отличался, с его экстравагантной мебелью и атмосферой престижа. Когда Эйвери быстро оставил их одних, Гермиона не могла не думать о том, что же припас для нее Том. Его харизматичный вид был настолько ошеломляющим, что Гермиона поймала себя на том, что задается вопросом, действительно ли у нее когда-либо выработался иммунитет к его притяжению. Невзирая на ее предыдущие попытки, месяцы, что они провели порознь, казалось бы, разрушили всякую защиту, которую она выстроила. Даже смешно, насколько легко ему удалось увлечь ее за собой. Когда они достигли кабинета Тома, он сел за свой стол, в то время как Гермиона неловко присела на стул напротив него. Он положил подбородок на свои скрещенные ладони, когда он ожидал, пока она заговорит, Гермиона почувствовала себя так, словно ей вот-вот сделают выговор за нарушение правила. - Какая честь, что вы уделили мне несколько минут своего драгоценного времени, мисс Лестрейндж, - сказал он приятным голосом, который противоречил его ледяному взгляду. Она вздрогнула, почувствовав тяжесть его злости, направленную на нее. - Извини, что не приходила раньше. Мой отец завалил меня работой. Выражение лица Тома говорило о том, что он явно ею недоволен. - Никаких обид. Так зачем же ты здесь? Ох, он явно затаил обиду. Волшебница почувствовала, как ком подступил к горлу, стараясь подобрать правильные слова. - Лишь снова хотела увидеть тебя. Прошло так много времени. Он стоически посмотрел на нее, и неловкая тишина заполнила комнату. - Как поживаешь, Том? - спросила Гермиона, отчаянно пытаясь разрушить тишину и уменьшить напряжение. Поведение Тома смягчилось, и она увидела, как расслабились его плечи. - Все хорошо. Работа сложная, и благодаря твоему отцу я почти не сталкивался с возражениями против своего присутствия здесь. Гермиона почувствовала, как напряжение в ее груди ослабло. Она не желала, чтобы их первая встреча за прошедшие месяцы окончилась конфликтом. - Я рада. Ты это заслужил. Он наградил ее самодовольной улыбкой. - Так и есть. Несмотря на его уверенный тон, Гермиона почувствовала, как по спине пробежался холодок. Новому лорду Слизерина удалось закрепить позицию в Министерстве в юном возрасте девятнадцати лет. С поддержкой большинства старых семей ему не потребовалось бы и десяти лет, чтобы захватить власть. Казалось, что только вчера она встретила тихого мальчика из приюта Вула. У него мало что общего с этим хорошо одетым волшебником, сидящим напротив нее. - Лестрейнджи всегда тебя поддержат, - сказала Гермиона, слова ощущались у нее во рту как пепел. Что-то в его взгляде переменилось, - Я знаю. С каждой проходящей минутой в комнате становилось холоднее, а молчание тянулось до тех пор, пока Гермиона больше не смогла этого вынести. Ее взгляд скользнул по его кабинету, задержавшись на впечатляющей коллекции книг за его спиной. Прочистив горло, она набралась смелости спросить, - Как поживает все эти дни Вальбурга? - вопрос повис в воздухе, пока она ожидала его ответа. - Я сделаю ей предложение на рождественских праздниках, - беспечно ответил Том, застав ее врасплох. - Ох… Поздравляю. - Ее сердце пропустило удар, когда она запнулась на своих словах. Серебряные глаза, казалось, наблюдали за ней в глубине ее сознания, его зловещие намерения эхом отдавались в ее воспоминаниях. Она не забыла его слова, сказанные много месяцев назад. Голос Тома прорвался сквозь тишину. - Ожидаю, что вы будете вести себя прилично, так как она будет рядом довольно часто, - объяснил он. - Удачно, что ты зашла. Не придется отправлять сову. Когда Том облокотился на свое кожаное кресло, теплый свет люстры отбрасывал тени на его бледное лицо. Гермиона не могла избавиться от дурного предчувствия, когда он сказал. - Мы возобновим наши еженедельные собрания, начиная со следующей недели. Она ожидала, что что-то подобное произойдет, и была удивлена, что это еще не произошло. Казалось, Том почувствовал ее мысли и продолжил, - Я хотел подождать, пока все не устроятся на свои должности. Ходят слухи, что дни Гриндевальда сочтены. В любой день с ним столкнется Дамблдор. - Когда о нем позаботятся, появится множество возможностей, чтобы завоевать расположение его прежних сторонников. Ты позаботишься о французских семьях. Ее беспокойство достигло апогея, пока говорил Том, воспоминания о войне и страхе снова затопили ее разум. Гермиона обнаружила, что дрожит под тяжестью всего этого. У нее перехватило дыхание. - Французская часть моей семьи полностью истреблена, и там у нас больше нет власти, - ей удалось сказать, ее голос был едва громче шепота. Губы Тома сжались в тонкую линию, когда он отчитывал ее. - Это единственная в жизни наша возможность собрать поддержку для нашего дела по всему континенту. Не разочаровывай меня, Гермиона. - Что вовсе ты пытаешься достигнуть? Мне известно, что ты хочешь стать министром, но что… - Это не просто так называется политикой. Довольно скоро я стану министром, но зачем же останавливаться на этом? - прервал ее Том, его тон был зловещим. - Люди устали. Они не поддержат очередную войну после разрухи, которую создал Гриндевальд, - взмолилась она, надеясь образумить его. Но Том лишь закатил глаза. - Ради Мерлина, я не говорю о еще одной войне. Есть и другие гораздо действенные способы, чтобы заполучить власть. - Его улыбка была подобна ножу, острому и смертоносному. - Но это все в далеком будущем. Пока что мы намереваемся представить здесь некоторые изменения. Воздух был насыщен напряжением, когда Том плел перед Гермионой свою паутину грандиозных планов, его глаза блестели от честолюбия. Он говорил о своих планах с таким жаром, что у нее по спине побежали мурашки. Это были те же самые планы, которые они тайно обсуждали в течение многих лет, но на этот раз что-то было по-другому. Его слова подобны яду, медленно проникающему в ее разум, затуманивая ее суждение. Она давно знала его и видела, как растет его амбиция, но теперь она начинала сомневаться, была ли эта расчетливая, состоятельная версия темного лорда ответом. - Ты говоришь об изменении самой структуры нашего общества, - сказала она дрожащим голосом. - Ты действительно думаешь, что это верный путь, который следует избрать? Глаза Тома озарились опасным огоньком. - Это единственный путь, - твердо сказал он. - Мы должны взять контроль, сформировать будущее в соответствии с нашими идеалами. Гермиона почувствовала, как на лбу ее нее выступил холодный пот. - Но какова цена? Магглорожденные и сверхъестественные существа, страдающие из-за твоего правления? Улыбка Тома была леденящей. - В конце они поблагодарят нас, - сказал он. - Когда они увидят, насколько лучше стала их жизнь под руководством наших людей. Гермиона покачала головой, почувствовав себя неважно. Она должна была противостоять ему, но с каждым годом сделать это становилось сложнее. Лестрейнджи были верны ему с самого начала, и ему было известно об этом. Она была в таком положении, что только выиграла бы от его прихода к власти. - Нет, - прошептала почти про себя. - Я не могу позволить этому произойти. Том наклонился вперед, его голос низкий и опасный. - И что же ты сделаешь? Встанешь на нашем и на моем пути? Челюсть Гермионы напряглась. - Если потребуется. Том мягко рассмеялся. - Ты храбра, дорогая, отдаю тебе должное. Но ты придешь в себя. Ты поймешь, что все, что мы делаем – ради общего блага. Гермиона почувствовала, как у нее скрутило живот. Общее благо. Как много раз ей приходилось слышать эти слова раньше, всегда произносимые теми, у кого были самые темные намерения? - Думаю, мне пора вернуться к своему отцу, - сказала она слабым голосом. - Разумеется, - ответил Том, его уверенный вид никогда не менялся. - Я пришлю тебе детали о нашем собрании в конце недели. Гермиона выдавила улыбку, чувствуя, как тяжесть его замечаний давит на нее. - Жду с нетерпением, - сказала она, вскакивая со стула. Когда она бежала к лифтам, то чувствовала, как стены коридора смыкаются вокруг нее, душат ее. Она должна была что-то сделать, чтобы помешать Тому и его рыцарям навсегда изменить облик волшебной Британии. Но стоящая перед ней задача казалась почти непреодолимой, и она не могла не задаться вопросом, не проигрывает ли она битву в очередной раз. Она попыталась набраться смелости, чтобы выступить против него, но, казалось, у Тома был ответ на каждое ее возражение. Она оказалась в ловушке, зажатая между верностью своей семье и долгом перед волшебным миром...