***
Апрель 1946 Смех наполнил коридоры поместья, когда Гермиона наблюдала, как ее кузены убегали от их шумных домовых эльфов, следующих за ним по пятам. Было сложно поверить, что Аливии уже исполнилось два года, а ее брату скоро исполнится пять. Она не могла не удивиться, насколько быстро они росли, в особенности Эдвин, который, казалось, рос, как сорняк. Это заставило ее задуматься, чувствовали ли ее собственные родители то же самое всякий раз, когда она возвращалась домой из Хогвартса немного выше ростом. - Миона! Ты вернулась! - весело крикнул Эдвин, когда он заметил ее в фойе. Она только что вернулась от поручения Родольфуса, подписывая деловые договоры и посещая различные загородные имения. Девушка устала, и ей хотелось поскорее принять горячую ванну, и провести немного времени наедине с собой. Но сперва она склонилась, чтобы заключить в объятия юного кузена. - Привет, малыш. Ты хорошо обращался со своей сестрой? - спросила она, крепче обнимая его. - Да! Даже держал ее за руку, когда мы выходили на улицу! - просиял Эдвин. Гермиона тепло улыбнулась мальчику. - Это замечательно. Мы же не хотим, чтобы она упала, не так ли? - Нет! - крепко ухватился за нее Эдвин, когда она встала. Когда они направились в офис ее отца, Аливия поковыляла за ними, страстно желая, чтобы ее тоже подняли. Гермиона крепче обняла детей, готовясь нести их вверх по двум лестничным пролетам. - Винни! - позвала она своего эльфа, прежде чем осекла себя. Она иногда забывает. - Госпожа звала? - появился новый эльф, уши навострены, а сам же горел желанием угодить. - Да, - колебалась Гермиона. - Пожалуйста, принеси в мою комнату чаю и наполни ванну. Я скоро вернусь. - Все в порядке, Мими? - спросила Аливия, ее большие, голубые глаза расширились из-за беспокойства. Гермиона щипнула себя за лицо. По правде говоря, она и сама не знала. Покачав головой, она избавилась от меланхоличных мыслей и улыбнулась своей племяннице. - Все хорошо, любимая. Кстати, где ваша мама? - Мама и папа ушли. Дядя Родди должен был присматривать за нами, - объяснил Эдвин. - Сделай так, чтобы дядя Родди не слышал, что ты так его называешь, - подразнила она, задаваясь вопросом, где же Эдвин услышал это прозвище. Вероятнее всего, это проделки Рабастана, который старался насолить своему брату. - Хорошо! - ухмыльнулся Эдвин, довольный тем, что может подыграть. Когда они подошли к кабинету ее отца, с мягким звуком двери отворились, обнажая измученного волшебника, погребенного под грудой бумаг. Он взглянул, когда они вышли. - Уже пришла? - пробормотал он, потирая свои уставшие глаза. Гермиона направила острый взгляд на дедушкины часы. - Ты хоть представляешь, как уже поздно? - возразила она. - Мерлин, время так быстро летит, не правда ли? - ответил он, выглядящий довольно расстроенным. Она вздохнула, поправив детей у себя на руках. - Эти двое должны быть уже в кровати. Родольфус закатил глаза. - И откуда же мне об этом знать? - съязвил он. - К счастью, с тобой мы это пропустили. Гермиона прищурилась, слишком уставшая, чтобы присоединиться к его подшучиванию и позвала другого домового эльфа. - Убедись, что в десять они будут в кровати, - приказала она, прежде чем этих двоих утащили, оставляя ее наедине с отцом. Он выжидающе взглянул на нее. - Как поживает наш будущий Министр магии? - На данный момент, Вальбурга Блэк – более подходящий кандидатура, чтобы ответить на этот вопрос, - ответила она, ее голос сочился сарказмом. Родольфус приподнял брови. - Ох? Кто-то сегодня не в духе. Гермиона сердито посмотрела. - Оставь меня в покое, дражайший отец. Он рассмеялся. - Успокойся, дорогая дочь, уже слишком поздно для очередной ссоры, а мои письма сами на себя не ответят. Она коротко кивнула и повернулась, чтобы уйти. - Гермиона? Голос ее отца остановил ее. Она обернулась, чтобы посмотреть на него. - Что? - Не принимай поспешных решений, - предупредил он, его голос был серьезным. На мгновение Гермиона была ошеломлена силой его слов. - Разумеется, нет, - пробормотала она, почувствовав, как волна эмоций захлестнула ее. Иных слов не последовало. Когда она, наконец, опустилась в долгожданную ванну, успокаивающий аромат лаванды наполнил ее чувства. Нежась в теплой воде, она не могла не думать об одном волшебнике, которого не могла заполучить…***
Теплый весенний ветерок доносил сладкий аромат распускающихся цветов, когда Гермиона сидела у Фортескью в Косом переулке, ожидая Карлуса. Она с нетерпением ждала, когда наверстает упущенное со своим другом за первым мороженым за год. Пока она потягивала свой чай, то обнаружила, как к ней направлялся с ухмылкой Карлус. - Хорошо выглядите, мисс Лестрейндж! - подшутил он, опустившись на стул напротив нее. Гермиона посмеялась, - Ты тоже. Как Дорея? - У нее все хорошо. Мы оба рады ее выпускному. Ожидай скоро наши приглашения на свадьбу, - Карлус просиял. Гермиона не могла поверить, насколько быстро пролетело время с тех пор, как они учились в Хогвартсе. Было странно, что ее одногодки заключали браки и уже остепенялись, что-то, что она никогда не видела в своем маггловском воспитании в среде представителей высшего среднего класса. Тем не менее, она поздравила Карлуса, а они продолжили рассказывать друг другу про свои жизни. Но Гермионе было известно, что она не сможет долго скрывать истинную причину, по которой попросила о встрече. Она нервозно покусывала губы, прежде чем сказать. - Вероятнее всего, ты задаешься вопросом, почему же я внезапно позвала тебя, - сказала она, перейдя к сути дела. Карлус наклонился вперед, подогревая его любопытство. - Что-то вроде того. Было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой, если бы ты просто захотела связаться со мной, - подшутил он. Гермиона почувствовала укол сожаления за то, что пренебрегла его дружбой до такой степени, помимо редких писем. - На самом деле это касается твоей семьи, - начала она. - Или же, если быть точнее, их недавней поддержки Дамблдора на пост Президента Международной конфедерации магов. Ее друг оторвался от меню, которое просматривал. - Как вовсе ты об этом узнала? - спросил он, в его голосе было заметно удивление. Гермиона поджала губы, - А ты как думаешь? - Риддл и его когорта отправила тебя для этого? - в его тоне слышалась смесь удивления и разочарования. Гермиона не могла не испытывать чувство тревоги, когда она села напротив него, тягота ее просьбы тяжело давила на ее разум. Не было секретом, что большинство древних волшебных семей задействовали своих наследников в политике прямиком после школы, но Карлус был одним из немногих, кого уберег от подобной судьбы его отец. Она никогда не встречалась со старшим Поттером, но ее слизеринские друзья отзывались о нем как о строгом волшебнике с серьезным отношением к делу и ярым сторонником более либеральной политики. Если бы она не была в таком затруднительном положении, Гермиона с гордостью поддержала бы его. Она наклонилась вперед на своем сиденье, посмотрев в глаза Карлусу. Она не могла не чувствовать тревогу, когда она сказала, - Знаю, что я многого прошу, но тебе нужно убедить своего отца сменить кандидата. Или, по крайней мере, воздержаться от этого голосования. Карлус облокотился на спинку стула, его руки были сложены на груди, а выражение его лица было вдумчивым. Он просканировал ее лицо, разыскивая хотя бы намек на то, что двигало ее поспешностью. - Это непростая задача. Он прав. Убедить такого авторитетного политика, как его отец, изменить свои взгляды по такому общественному и важному вопросу было непросто. Но еще она знала, что ставки были высоки, а последствия бездействия могут быть ужасными. Она не могла отступить сейчас. - Есть какая-то причина? Ты же не можешь ожидать, что я просто так подойду к своему старику и попрошу ни с того ни с сего его изменить позицию, - давил он. Их беседа была прервана официанткой, которая остановилась подле их столика, чтобы принять заказ. Они быстро решили, Гермиона выбрала большую порцию со вкусом шоколада, в то время как Карлус выбрал лимонное. - У старой гвардии уже есть большинство, зачем вам поддержка Поттеров? - продолжил Карлус. Он подразумевал группу могущественных чистокровных семей, включая и ее семью, которая составляла около половины их нынешнего правительства. - Дамблдор хочет перемен. Каждый голос против него узаконивает положение старых семей, - сказала Гермиона, ее голос слегка дрожал. - Но я говорю не только о политике. Это касается безопасности твоей семьи. Поскольку консерваторы набирают все больше власти, это может стать опасным, если вы продолжите поддерживать Дамблдора. Глаза Карлуса сузились, и Гермиона с уверенностью могла сказать, что он серьезно принял ее слова. - Я понял, к чему ты клонишь, - медленно сказал он. - Но у моего отца своя собственная политическая повестка. Я не могу просто попросить его изменить ее. Ей было известно, что поддержка старой гвардии – самое последнее, чего хотели бы Поттеры, но растущая поляризация населения после вознесения Гриндельвальда и общая неопределенность в отношении возможностей магглов после Второй мировой войны привели к росту напряженности между фракциями. Карлус с минуту помолчал. - Хорошо, предположим, что я спрошу у отца. Как ты думаешь, что произойдет? Гермиона укусила себя за нижнюю губу, прекрасно осознавая последствия, если отец Карлуса сочтет это за вызов и проголосует за Дамблдора просто назло оппозиции. Последователи Тома найдут способ разорить Поттеров в долгосрочной перспективе, и она не могла позволить этому случиться с ее другом. Ее взгляд метнулся по переполненному кафе-мороженому, ее голос был тихим и настойчивым. - Пожалуйста. Эти люди опасны. Мы имеем дело не с простыми однокурсниками, но еще с их отцами и дедушками. Карлус приподнял бровь, его ложка застыла в воздухе. - И? - спросил он, явно не впечатленный. - Мой отец учился в Хогвартсе с этими людьми. Он знает, на что они способны. Гермиона покачала головой, внутри нее нарастало разочарование. Ее друг и понятия не имел, насколько ужасной становилась ситуация; насколько безжалостными становились их оппоненты. Времена изменились, и множество их одногодок, как Карлус, были защищены от разрушительных событий, которые обрушились на их мир за последнее десятилетие. Они и понятия не имели, чему противостояли. - Люди пострадают, если мы не будем осторожны, - сказала она, ее взгляд искал в его глазах хотя бы намек на понимание. - Я лишь хочу, чтобы ты был в безопасности. Ее друг вздохнул и положил ложку, по всей видимости, осознавая всю тяжесть ситуации. - Хорошо, я попробую, - пробормотал он с неохотой. - Но не ожидай многого. Гермиона не была удовлетворена исходом их беседы, но она знала, что не могла ожидать большего от Карлуса. Если бы произошло самое худшее, ей пришлось бы взять ситуацию в свои руки и попытаться убедить Ридлла не преследовать Поттеров. Это было опасной игрой, но у нее было достаточно долгов, чтобы она могла с этим справиться. - Спасибо, - тон ее был благодарным, но угрюмым. - Лишь пытаюсь позаботиться о тебе. - Знаю, - взгляд Карлуса смягчился. - Но не забывай заботиться и о себе. Я беспокоюсь за тебя. На его признание ее сердце забилось сильнее, и она пообещала себе в будущем встречаться со своим другом чаще. Он и Минни были доказательством того, что не все представители их поколения были развратными, жаждущими власти подхалимами. Они доели свое мороженое в тишине, затерянные в своих мыслях, вскоре разойдясь по своим путям. Гермиона вышла на прохладный вечерний воздух, чувствуя беспокойство. Было так много, что требовалось сделать, так много стояло на кону, что она не могла сделать это в одиночестве. Ей нужны были такие люди, как Карлус, рядом с ней, если они собирались что-то изменить…***
Май 1946 Прошло несколько недель со встречи Гермионы с Карлусом, но последствия все еще давали о себе знать. К ее удивлению, ее отец воздержался от голосования, вызывая волновой эффект среди своей фракции. Семья Грингасс последовала примеру, в то время как Лонгботтомы публично осудили решение двух семей. В результате чего Дамблдор не был провозглашен новым Президентом Международной конфедерации магов, что являлось серьезным отклонением от их первоначальной временной шкалы. Гермиона точно не была уверена, что следовало испытывать из-за этой ситуации, но она была рада, что отец ее друга понял причину. Их группа была вне себя от радости из-за результатов, тем более что альтернативный кандидат от Шотландии был убежденным сторонником консервативных фракций большинства стран. Как только она устроилась на вечер, знакомая сова постучала в ее окно. Гермиона взяла небольшое письмо из ее клюва и предложила сове угощение, прежде чем открыть его. Ее встретил безупречный почерк Тома, приглашая ее встретиться в его поместье сегодня ночью, не указав конкретную причину. Гермиона не могла сопротивляться своему любопытству, быстро переодевшись в более подходящую мантию и освежившись. Дом был пуст, лишь Гермиона находилась в нем. Родольфус был в своей поездке к их партнерам из Ирландии, а Рабастан и его семья пребывали с матерью Лорин в Кенте. Пожилая женщина потребовала повидаться с внуками на несколько недель, и Рабастан все же уступил. Поскольку попрощаться было не с кем, Гермиона собрала свои вещи и аппарировала в дом Тома, гадая, что он хотел обсудить...***
Ее встретило великолепное зрелище. Обширное поместье гордо возвышалось среди обилия зелени; его древнее величие проявлялось в каждой детали. Фасад нежно-кремового цвета был украшен замысловатой резьбой и изящной филигранью и почти полностью увит плющом и глицинией. Обширные сады, окружающие особняк, представляли собой зрелище, с аккуратно подстриженными живыми изгородями, яркими цветочными клумбами, и Гермиона даже заметила вдалеке безмятежный пруд. Прогуливаясь по посыпанным гравием дорожкам к парадному входу, она наслаждалась нежным шелестом листьев на ветру. Когда Гермиона подошла к центральным дверям, она была поражена роскошью дома Тома. Ее встретил маленький эльф, который радостно провел ее вперед, - Мисс Лестрейндж, будьте добры следовать за Мимси. Господин ожидает ее в библиотеке. - Спасибо, - сказала она, когда эльф провел ее мимо со вкусом обставленных комнат с богато украшенными люстрами и роскошными бархатными шторами. Когда они, наконец, прибыли, Гермиона почувствовала, что она перенеслась в давно ушедшую эпоху. Он не так уж и долго являлся домом волшебника, как стало очевидно по старомодным газовым лампам и неподвижным картинам маслом. Она не могла не задаться вопросом, насколько богатыми были Риддл. - Мисс Гермиона Лестрейндж. - Писклявым голосом объявил эльф, и Гермиона заметила Тома, развалившегося на обитом кожей диване в задней части библиотеки. А какой была библиотека. Комната была великолепной, с высокими книжными шкафами, доходящими до потолка, и камином из темного мрамора в одном конце. Мерцающие огни создавали жутковатое свечение, отбрасывая на стены тени, которые, казалось, плясали в углу. Даже не посмотрев, Том приказал эльфу оставить их, и Гермиона нерешительно подошла к нему. - Ты раньше, нежели предполагал. Когда она остановилась перед ним, она задалась вопросом, следует ли ей присесть, но, прежде чем она смогла решить, Том уже встал и жестом указал ей следовать за ним. Было тихо, если не принимать во внимание звуки их шагов. - Не стану задерживать тебя надолго, - сказал Том, когда они прошли мимо очередного стеллажа. - Мне нужно, чтобы ты кое-что взяла себе на сохранение. Взгляд Гермионы беспокойно начал метаться по всей комнате в поисках каких-либо признаков того, что имел в виду Том. - Что же это? Они остановились перед сервантом, что ловко открыл Том взмахом своей руки. Обычное проявление беспалочковой магии было уничижительным. Он достал знакомый дневник, обитый кожей. - Вот, - просто заявил он. Гермиона сразу же его узнала, и у нее перехватило дыхание. При мысли о хранении этой проклятой вещи ей сделалось дурно, но она пыталась сохранить спокойствие, когда Том протянул ей дневник. Юная ведьма заставила свои руки пошевелиться и взять дневник, ее пальцы неприятно покалывало, когда они касались кожаного переплета. Она не могла избавиться от мысли, что это было ловушкой, что Том каким-то образом проверял ее верность. - Мне нужно, чтобы он был надежно спрятан. Где-то, чтобы люди даже не вздумали искать, если дойдет до этого. - Объяснил Том. - Почему он такой важный? - В нем содержится кое-что дорогое мне, - уточнил он, его взгляд был прикован к ней. - Я доверяю тебе, как самому старому своему другу, сохранить его в целости и сохранности. У Гермионы сжалось в груди, когда до нее дошли слова Тома, и в животе скрутился узел беспокойства. Он манипулировал ею. Но взгляд, которым он посмотрел на нее, с этой искусной, признательной ухмылкой сделал невозможным для нее отказать ему. - Разумеется, я сохраню. Когда она убрала дневник в сумку, она почувствовала его пульсацию, словно он был живой. - Не разочаровывай меня, дорогая, - его тон противоречил предупреждению, прозвучавшему в его словах. Гермиона резко осознала, как он смотрит на нее, когда он провел ее обратно в холл. – Теперь, когда это сделано, присоединишься ко мне за выпивкой? - спросил он. Гермиона уже отужинала, но она не могла упустить возможность приблизиться к Тому. Кивнув, несмотря на свою тошноту, она позволила ему провести себя в гостиную, где они поговорили еще час. По мере того, как они беседовали, Гермионе становилось все труднее сосредоточиться на чем-либо, кроме своего драгоценного груза. В конце концов, она больше не могла этого вынести. - Ты кажешься отвлеченной, - заметил Том, стакан с огневиски в его руках. Гермиона шмыгнула носом, - Прости, день был долгим. Ты не будешь сильно возражать, если мы прервем этот вечер? Том согласился и провел ее к главному камину в вестибюле. - Никому не рассказывай об этом вечере, - предупредил он. - Если я узнаю, что ты кому-либо показывала этот журнал, я буду весьма… - он сделал паузу. - Разочарован. Гермионе удалось кивнуть, исчезая в зеленом пламени. Когда она вернулась, девушка направилась прямиком в свою спальню и села на кровать, смотря на кожаный дневник, что покоился у нее на коленях. Казалось, что от дневника исходила пульсация, и она чувствовала темную магию, исходящую от его страниц. Когда она открыла его, кожаный переплет зловеще заскрипел, и волосы у нее на затылке встали дыбом. Она не могла поверить, что у нее в руках первый и, предположительно, один из двух крестражей Тома Риддла…***
Июнь 1946 В ту минуту, когда Родольфус зашел в кабинет, Гермиона знала, что что-то было не так. У него было выражение лица, которое ей еще никогда не приходилось видеть, странная смесь из решимости и опасения. И тогда он произнес слова, из-за которых она едва не выронила перо. - Думаю, что пришло время, когда мы воссоединим связи с нашей обширной семьей. - Что? - выплюнула она, совершенно застигнутая врасплох. Родольфус сел за стол и сложил руки, выражение его лица было мрачным. - Прошло почти десять лет с тех пор, как мы явились. - И? - спросила пораженная Гермиона. - После краха основной ветви, последовавшего за смертью Литы, нас осталось совсем немного, - объяснил он. - Мы должны укрепить наши связи с нашими оставшимися родственниками. Гермиона не могла поверить в то, что слышит. Родольфус всегда столь пренебрежительно отзывался о своих родственниках, и она полагала, что он не желает иметь ничего общего с ними после изменения их воспоминаний много лет назад. - Я не понимаю, - сказала она, замешательство отразилось на ее лице. - На прошлой неделе я получил письмо от моей… полагаю, что ты можешь называть ее моей тетей, - Родольфус глубоко вздохнул. - Ее зовут Назеа Лестрейндж, и она приняла последнего оставшегося потомка из третьей ветви в тысяча девятьсот двадцать шестом году. Мысли Гермионы метались, пока она пыталась осмыслить то, что он говорил. - Так чего же ей нужно? - Она хочет, чтобы мы познакомились с ним, - Родольфус нахмурил брови. - Так как он станет главой французской ветви нашего дома, а вы двое близки по возрасту. Гермиона все еще пыталась переварить эту внезапную перемену в настроении. - Но ты ведь всегда был непреклонен в том, что не хочешь иметь ничего общего со своей семьей. Родольфус издал протяжный вздох. - Тогда у меня были более важные дела, которыми следовало заняться, - признался он. - Но все изменилось. Наш Лорд преуспевает в Министерстве, а у моего брата есть свои собственные дети, то защита и расширение прав и возможностей этой семьи сейчас является моим высшим приоритетом. Гермиона усмехнулась. - Пройдут годы, прежде чем Том возьмет Министерство под свой контроль, - сказала она. - И ты не думаешь, что мы уже весьма удобно устроились? Что еще осталось достигнуть? - Всегда будет то, что нужно достигнуть, Гермиона. И наследие нашей семьи стоит того, чтобы за него побороться. - Родольфус непрерывно смотрел на нее. - В будущем останутся лишь двое членов моего рода. Я не позволю вновь этому произойти, - заявил он, его голос был преисполнен решительностью. Гермиона с опаской смотрела на него. Она достаточно хорошо его знала, чтобы понять этот взгляд. Он собирался сделать шаг, и это, вероятно, ничем хорошим для нее не закончится. - Рабастан справляется с этим блестяще, ты так не думаешь? - спросила она, надеясь отвлечь его от какого бы то ни было нелепого плана, который он задумал. Родольфус с пренебрежением закатил глаза. - Да-да, но нам давно пора возобновить наши отношения. Сердце Гермионы сжалось. - Так ты желаешь их пригласить или что? Он покачал головой. - Нет, я хочу, чтобы мы остались у них ненадолго. Он хотел вместе отправиться во Францию? От самой этой мысли ей стало дурно от беспокойства. - Сначала мне придется разобраться здесь с кое-какими делами, но потом я присоединюсь к тебе, как только смогу, - добавил Родольфус. Ее беспокойство лишь возросло. - Что насчет остальных? - Аливия и Эдвин слишком малы, а у Лорин нет дел с этими людьми. Она должна остаться и присмотреть за детьми, - рассуждал ее отец. Гермиона почувствовала подкрадывающееся чувство страха. Все это начинало казаться ужасной идеей. - А Рабастан? Он присоединится к нам? Родольфус помедлил. - Вероятнее всего, мой брат не захочет к нам присоединиться, - признался он. - Почему нет? - Лучше бы его воспоминаниям о нашем отце остаться в прошлом, точнее, в будущем. Ее недоверие сменилось скептицизмом, ее голос сорвался в знак протеста. - Нет. Абсолютно нет. Родольфус продолжал болтать, несмотря ни на что. - Даже то, что он – обычный подросток, встретиться лицом к лицу с этим человеком будет той еще задачкой. Мысли Гермионы проносились со стремительной скоростью. От идеи встретиться с их проклятым отцом по спине поползли мурашки. Будь проклят закон Гэмпа о бесконечных реальностях, им не нужно было активно провоцировать судьбу. Голос Родольфуса был тихим и ровным, когда он снова сказал. - Я даже отсюда слышу, как работает твой мозг, дочка. Все пройдет хорошо. Я встречался с Назеей раньше, когда мы только появились здесь. Ничего не произошло. Разочарование и страх Гермионы переполняли ее, ей хотелось рвать на себе волосы из-за безрассудства Родольфуса. Но ссора с ним будет бесполезной. Он был полон решимости довести это до конца, чего бы это ни стоило. Одной мысли о том, с чем они могут столкнуться, было достаточно, чтобы у Гермионы скрутило желудок. Она подняла руку, пытаясь проанализировать абсурдность ситуации. - Позволь мне внести ясность, - начала она, считая на пальцах. - Ты хочешь, чтобы я встретилась с твоим отцом, который одного возраста со мной. Родольфус кивнул, выражение его лица было мрачным. - И ты хочешь, чтобы я и твой отец… что? Подружились? - продолжила Гермиона, ее раздражение возрастало. Он скривился. - Что-нибудь большее, и мне, возможно, придется послать в себя Аваду. Гермиона не смогла подавить дрожь отвращения. - Отвратительно! Ради Мерлина, он ведь мой дедушка. Пара пережила момент взаимного ужаса, прежде чем Родольфус прочистил горло. - Вполне вероятно, что Назеа хочет свести вас вместе, - объяснил Родольфус. - Но даю тебе слово, что я не позволю этому случиться. Гермиона почувствовала смесь облегчения и разочарования. - Прекрасно, большое тебе спасибо, отец, - заявила она. - Что не выдал меня замуж за моего чертового дедушку. Разговор с каждой минутой становился все более и более странным, и Гермиона просто хотела, чтобы он поскорее закончился. - Знаю, что это необычная ситуация, но мы получим огромную выгоду от их поддержки в будущем, - продолжил Родольфус. Гермиона вспомнила приказы Тома склонить на свою сторону самые влиятельные французские семьи. Как бы сильно ей ни была ненавистна идея встретиться с человеком, который станет отцом двух самых печально известных Пожирателей смерти в истории, ей было бы выгодно закрепиться в стране с помощью этих людей. - Хорошо, я навещу их, - согласилась она. - Когда мне следует отправиться? - Скорее всего, на следующей неделе. Я свяжусь с ними как можно скорее, - ответил Родольфус. Они двое немного помедлили, прежде чем разойтись по разным направлениям. Гермиона даже представить себе не могла, какое душевное расстройство, должно быть, испытывают братья Лестрейнджи из-за новой встречи со своим отцом…***
Прошло чуть меньше недели, когда Гермиона обнаружила себя, стоящую в кабинете Родольфуса, с багажом и готовую отправиться. Пока она ожидала, то чувствовала тяжесть крестража Тома, прожигающую дыру в ее сумке. Она не могла объяснить почему, но, вопреки здравому смыслу, Гермиона не смогла заставить себя оставить его. Возможно, месяцы охоты за крестражами в прошлой жизни сделали ее такой одержимой поиском и сохранением их. Или, может быть, была какая-то темная, похороненная часть ее, которая не хотела расставаться с дневником. С тех пор она всегда держала его при себе, вернувшись из поместья Риддл, спрятав его в прикроватной тумбочке. Хотя она и никому не признается в этом, но это казалось правильным. - Увидимся через две недели, - ее мысли прервал Родольфус. Она кивнула, предвкушение нарастало в ее груди, пока она готовилась к встрече с другими членами своей семьи. - Не забудь надеть свой кулон. Эти французы отказываются говорить по-английски, - напомнил ей он, разглядывая маленький амулет для перевода в форме жемчужины, что заказал он за абсурдное количество галлеонов, покоившееся на ее ключицах. - Поняла. Перестань суетиться, - она убрала его руки и поправила свою мантию. - Твоя двоюродная бабушка весьма старомодная мадемуазель. Ожидаю, что ты будешь вести себя хорошо, - строго предупредил Родольфус. Закатив глаза, Гермиона достала портключ. - Она не может быть хуже тебя или твоего брата. Когда она активировала устройство, Гермиона исчезла в водовороте красок. Когда она снова приземлилась на твердую землю, первое, что она увидела, была знакомая пара темных глаз. - Добро пожаловать в усадьбу Лестрейнджей, кузина, - сказал мужчина перед ней, идеальное сочетание черт братьев Лестрейндж. У него была юношеская улыбка, что резко контрастировала с постоянным хмурым видом его старшего сына, и даже то, как он подошел к ней, напоминало ее отца. Гермионе не следовало удивляться, но она все еще не могла вымолвить ни слова, когда он поднес ее руку к губам в знак приветствия. Внезапно она почувствовала сильную тошноту и вырвала свою руку из его, сделав шаг назад. - Прошу простить, если оскорбил тебя, - сказал он, выглядев слегка растерянным. - Как ты, вероятнее всего, уже догадалась, я – Радольфус Лестрейндж. Гермиона усмехнулась. Конечно, у Лестрейнджей долгая история называть своих сыновей в честь друг друга, как и многие чистокровные семьи. Это служило напоминанием, что волшебники не отличались от магглов в отношении некоторых традиций и нравов. Пытаясь избавиться от чувства тревоги, Гермиона заставила себя улыбнуться и ответила, - Приятно познакомиться с тобой, Радольфус. Прошу прощения, ты очень похож на моего отца, что я сразу же опешила. Радольфус понимающе кивнул, и Гермиона понадеялась, что он уловил ее тонкий намек на то, что она не заинтересована ни в каких связях, кроме их общей родословной. - Позволь мне отвести тебя в твою комнату, прежде чем мы встретимся с тетушкой Назеей, - предложил он, осматривая ее наряд. - Она, вероятно, была бы признательна, если бы ты переоделась. Гермиона почувствовала укол обиды от его предложения. Кем он себя возомнил, раз судит ее наряд спустя несколько минут после знакомства? Она тщательно выбирала наряд для этой встречи. Она сделала шаг назад и посмотрела ему прямо в глаза, ее голос был полон негодования. - Уверяю тебя, моя одежда прекрасно подходит. Радольфус поднял бровь. - Конечно, если ты настаиваешь на том, чтобы предстать в таком виде перед нашей тетей, кто я такой, чтобы останавливать тебя? - протянул он с ноткой сарказма в голосе. Гермиона почувствовала, как поднимается злость. У нее не было ни малейшего намерения позволять этому незнакомцу говорить с ней свысока. - Я ценю твою заботу, но и без того со мной все хорошо. - В ее голосе звучала резкость, которую она не могла полностью скрыть. Радольфус безразлично повел плечами. - Как пожелаешь, кузина, - сказал он, показывая жестом следовать за ним. Она глубоко вздохнула. Если так Радольфус обращался с членами семьи, она даже не могла представить, как он относится к посторонним. Несмотря на ее дискомфорт, Гермиона не могла не испытывать благоговейного трепета перед роскошью окружающей ее обстановки. Она никогда не стремилась к материальным благам, но не могла отрицать красоту усадьбы. Наконец, они добрались до богато украшенных двойных дверей. Ее кузен распахнул их, открывая просторную комнату с расписными потолками и высокими окнами, выходящими в пышный сад. На богато украшенной кушетке в центре комнаты восседала внушительная фигура – женщина с поразительными серебристыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Когда они вошли, ее острый взгляд устремился к Гермионе, и на мгновение юной ведьме показалось, что ее взвешивают и измеряют. - Ах-х, моя дорогая племянница, - протянула она, ее сильный французский акцент пробивался даже сквозь переводческие чары и сочащуюся снисходительность. - Ты, наконец-таки, здесь. Присаживайся, чтобы мы смогли узнать друг о друге, - она указала на кресло подле нее, уголки ее губ изогнулись в насмешливой улыбке. Гермиона не могла не задаться вопросом, было ли это проявлением того, что должно было произойти во время ее пребывания здесь…