Nothing

      В моей жизни, бывало, встречались люди, мышление которых оставалось для меня загадкой. Ещё в детстве, когда я играла на дедушкиной скрипке в пабе для бедных иммигрантов, моей любимой игрой было чтение какого-либо человека. Для того чтобы в такое играть, нужен зоркий взгляд, очень беглый и всеохватывающий. Человек может встать и уйти когда пожелает, а его жизнь останется при тебе. Очень занятно, тем более в тех реалиях существования. Мне удавалось, пусть не с первого раза, безошибочно определять национальность человека, и чем он занимается, затем я копала глубже и выискивала в его облике информацию о его семье, жилье и увлечениях.       Так я проживала день за днём в трущобах, изучая незнакомцев. Ах, как можно быть такой дурочкой и при всех своих знаниях не сразу распознать в преподавателях — торговцев людьми, в графе — маньяка, а в служанке — живой труп.       Наверное, с годами я растеряла свой навык. Мне кажется, что этому в своё время очень поспособствовала Консерватория, где все про всех всё знали, где была Сачико и некоторые музыканты, которые вызывали во мне, по меньшей мере, уважение. А теперь… Что ж, а теперь этого нет. Ничего не осталось. Переход из одной жизни в другую произошел слишком неожиданно, и я уже даже не шла по чёрной полосе, — я по ней вальсировала. Интересно, как бы всё сложилось, если бы меня постепенно отлучали от прежнего дома, прививали мне доверие к дому де Ротсбергов, которое так же плавно перетекало бы в подозрения и обдуманные планы отступления, затачивали бы мою личность, как нож, для борьбы со злым роком, поджидающим в стенах Убежища… Может быть, всё было бы иначе.       Не так давно я встретила в столовой девушку, которой не видела здесь раньше. Она была из блока В и это показалось мне странным. Её звали Бетти и, в целом, мне она показалась довольно славной. Жаль, что так мало времени мы провели вместе, а ведь как она чертовски похожа на Сачико, пусть и не является азиаткой. Есть в них что-то до боли схожее, и меня это притягивает с необыкновенной силой. Мы говорили так, словно всегда были знакомы, словно она знает, что было до, и что будет «после». Не могу оспаривать свой страх перед её словами. Тогда, за обедом, она произнесла: — Двигайтесь, как стрелки часов и сбейте, в конце концов, их ритм.       Кое-кто из-за стола сильно взволновался и с ним произошел приступ. Многие были напуганы этой ситуацией, в том числе я. Капитан смотрела на Бетти как-то по-особенному, будто они перемолвились лишь взглядом. Думаю, что так оно и было. Но теперь меня мучает вопрос: что им известно?       Через пару часов оказалось, что осведомлена об этой «тайной вечере» не только Джоули Руж, но ещё и Вероника, Флеа и Кристель. Они слишком уж «секретно» шептались в закоулке коридора в то время, когда всех собирали на прогулку. Жаль, что мне удалось услышать не так много. — 4? Ты уверена? — спросила, по-видимому, Флеа. — Да как вообще можно быть хоть в чём-то уверенным в месте, где есть охотники и добыча? А ведь роль охотников явно досталась не нам! — рявкнула надрывистым шепотом Вероника.       Дальше ко мне доносились лишь обрывки нечленораздельного шепота, настолько тихие, что различить, кто именно говорит, было невозможно. Это были такие фразы как: «большая ложка», «крысиные хвосты», «замок», «важные записи» и «шум». Вот всё, что мне удалось услышать, прежде чем Гарри, крайне грубый санитар, не схватил меня за руку и не спросил, что я здесь делаю, после чего отправил в шеренгу к тем, кто выходит на улицу. Из девочек на прогулке была только Кристель, и вела она себя нервозно. Вероятно, на неё так повлиял предшествующий разговор.       Как же меня раздражает, что я всё ещё знаю слишком мало.       Вечером оказалось, что пациентки W20B не стало. Такое известие меня очень сильно потрясло. Её соседки — Триша и Мария рассказали Веронике, что у неё безумно сильно болела голова, и она просила её убить. Возможно, поэтому Бетти сказала за столом то, что сказала? Она знала! Она точно знала, что с ней произойдёт, и хотела нас предостеречь. Пусть никто не знает, от чего именно она умерла, все уже строят свои предположения, которые достаточно сильно разнятся между собой. Кому лучше верить? Думаю, Капитан знает куда больше остальных, но она сама по себе говорит загадками и вряд ли станет распространяться о том, что ей известно.       Прошла неделя со смерти Бетти и были ещё жертвы. Триша умерла спустя 3 дня после произошедшего, а сегодня утром мы узнали, что Мария так же не вернулась с личного осмотра. Меня это пугает.       Нужно выяснить, куда их уводят и где держат. Блок В находится на другом этаже и никого из пациентов блока А туда не пускают. Наверное, всё же стоит поговорить с Джоули и не поддаваться слухам. — Тебе это действительно важно или ты просто так спросила? — приподняв голову, сказала Капитан. — Такие вещи не чья-то глупая шутка и мне нужно знать, что здесь происходит, понимаешь? Я смотрю на других, и они бояться, потому что привыкли, а не потому, что им что-то известно. Ты и Вероника отличаетесь от них. Да, вам тоже страшно, я уверена, но вы сдерживаетесь и как будто подыгрываете всем остальным. — Это так заметно? — Просто я чувствую. — Ты знаешь, мне встречались здесь такие люди, которые расспрашивали меня, а затем разносили это от уха к уху. Как думаешь где они? — Догадываюсь… — я вздрогнула. — Да, они в земле. Но не я их туда отправила, а их длинные языки. Они додумались выкрикивать что-то важное во время отдыха или прогулки, а некоторые просто рассказывали всё докторам. Я не убийца, нет, не подумай. Но капитаны не любят предателей в команде. Я могла им помочь, но они сделали свой выбор. — Неужели ты даже не попыталась их спасти?! — вскрикнула я. — Это ведь такие же люди! — Я не буду рисковать жизнями других, ради предателей, — как-то особенно грубо ответила Руж, глядя своими ясно-голубыми глазами в мои. — Хорошо, я поняла, — мне стоило отвести взгляд, но я этого не сделала. Она же посмотрела на окно. — А ты смелая, я давно это заметила, — она улыбалась очень искренне, первая живая улыбка за всё моё пребывание здесь. — Хочешь ко мне в команду, Эмилия? Такого человека, как ты, сложно найти в подобном месте.       Я попробовала себе представить, что это значит — быть частью команды Пиратки, и сдаётся мне, это реальный шанс помочь себе и другим проснуться от этого кошмара. — Согласна, — мы поднялись с пола. — Посвящаю тебя в пираты! — с гордостью сказала она, положив руку мне на плечо. — А теперь пойдём, мне нужно тебя кое с кем познакомить.       Мы тайно пробрались в соседнюю комнату, где живёт Вероника и ещё несколько девушек. — Это Валентина. Очень смелая и честная девчонка, которая, ко всем её прочим достоинствам, ещё умна и красива, — сказала Капитан, взмахнув передо мной рукой, словно показывая все эти «достоинства». — Добро пожаловать домой, — сказала Кристель.       Все в комнате кивнули, кроме девушки по имени Виктория. Она была из тех людей, которые всегда чем-то недовольны. Я, честно, не представляю своего общения с ней, она кажется мне слишком агрессивно настроенной, причём не только ко мне. — Ты в ней точно уверена? — со смешком спросила та самая W17A. — Уж больно она хиленькая и бледная, долго не протянет.       Сама Виктория имела вид едва ли лучше моего: невероятно очерченное лицо с острыми, как бритвы, скулами, большие совиные карие глаза и невозможно длинные пальцы… никогда в жизни не видела подобных кистей рук. — Сама-то, того гляди и сломаешься от дуновения ветра, — ответила ей Флеа. Девушки на койках засмеялись.       Она уж было хотела вспылить и опровергнуть слова подруги, но её вспышку гнева прервал мелодичный голос Вероники. — Джоули никогда не приводит «не тех». Никто не вправе осмеивать её выбор, — все посмотрели на неё, затем на Капитана, и так же кивнули. Даже Виктория замолчала и отвернулась. — Проходи, дорогая, не слушай её. Теперь это наш общий дом, а ты — наша новая сестра.       Вероника подошла ко мне и протянула руки, на что я ответила встречным жестом. Она явно была рада меня видеть, и меня успокоило касание её тёплых ладоней к моей коже.       Насколько я знаю, она находится в Убежище чуть меньше Пиратки и они хорошо дружат. Судя по всему, W12A страдает от нимфомании. Раньше, глядя на неё я испытывала очень смешанные чувства, вроде не понимания и отторжения подобного поведения в обществе. Но, похоже, она довольно открытый и добрый человек.       Не все являются теми, кем мы их видим.       Очень скоро пираты рассказали мне о записях главного врача — Монморенси Стокилла. Вечером, за день до смерти Бетти, Луиза проникла к нему в кабинет, я думаю, понятно, каким образом. Когда он уснул, ей удалось найти документы и записную книгу, перебрав тонны вещей. Увы, но он начал ворочаться и просыпаться слишком быстро, от чего она испугалась и подала ему новую бутылку хереса, убедив в том, что ему нужно выпить ещё. Она знала, что это мало чем поможет, поэтому успела только лишь поставить важные предметы на свои места, а затем выйти назад к себе в камеру. Позже оказалось, что на месте она случайно оставила свой чулок, но ей повезло, что на утро во время душа все чулки собрали в стирку и сразу же выдали чистые. Если за столько времени он не нашел её, значит, не смог вспомнить и вычислить. — Надо было отправить Веронику! — сказала тогда Викки. — О ней бы догадались быстрее, — ответила на это Капитан.       И всё же, ночная вылазка не была напрасна! Луиза лично пересказала мне, что узнала из записей.       Это место превращается в бойню. Он активно закупает какие-то непроверенные препараты и ингредиенты, судя по всему, для эксперимента. И вот давайте вспомним теперь, что он учёный химик и подумаем, что станет со всеми нами в ходе его «поисков» необходимого лекарства.       В ночь после того собрания я не спала. Меня просто обдавало градом слёз, и я не могла их сдержать. Прошло ведь три месяца, а я всё ещё не могу привыкнуть к мысли о том, что нужно продолжать бороться. Я слишком устала, моё тело не выносит больше невзгод. Виктория права, я не справлюсь с такой непосильной на данный момент задачей, как дать отпор Стокиллу и мадам. Я чувствую себя отвратительной, когда признаюсь в собственной ничтожности, пусть даже только в своих мыслях.       Заметила, что Капитан спит с открытыми глазами, сидя на полу. Это очень странно, но ощущение, будто она просто смотрит в окно и охраняет нас. Луна очень ясно освещает её лицо и мне необъяснимо жутко. А что если она и правда не спит?..