Другой мир

    Резкий удар ногой по задней стороне колен, толчок в грудь — и вот я уже валяюсь спиной в пыли, мёртвой хваткой вцепившись в руки, держащие у самой моей шеи деревянное лезвие тренировочного ножа. Фыркнув от натуги, я бью противника в живот коленом, заставляя его ослабить напор, после чего ловко выворачиваюсь и вскакиваю на ноги. Оцениваю обстановку и молнией кидаюсь на своего оппонента, уклоняюсь от его выпада ножом и неумелым движением ноги выбиваю из-под него землю. Нехитрый, но эффективный трюк и, видимо, неожиданный: противник падает навзничь, от сильного удара о землю роняя деревянный муляж, который я подхватываю ещё в полёте и тут же приставляю его к открытому горлу поверженного врага.     — Ладно, ладно, ты победила, — беззлобно засмеялся он, когда я демонстративно полоснула ножом по его шее, и поднялся на ноги, театрально приложив руку к сердцу. — Кто бы мог подумать, я проиграл в рукопашном поединке какой-то жалкой тринадцатилетней собирательницы ключей...     — Стивенсон, заткнись, — прошипела я, пихнув парня кулаком в плечо и поморщившись от ненавистного прозвища. — Иначе, клянусь, я снова завалю тебя, но на этот раз затолкаю этот нож тебе в одно место, — был бы здесь Люпен, то обязательно укоризненно покачал бы головой, ибо леди не должна так выражаться.     — Ну да, давай, продолжай смеяться над чужим горем! — возопил этот придурок чуть ли не фальцетом. — Ты представляешь, насколько сейчас опустила мою самооценку своим выигрышем? Мне просто больше жить не хочется!     — Ну так в чём же дело? — ухмыльнулась я, сунула нож за пояс, схватила лежащий в стороне деревянный муляж меча и, угрожающе размахивая им, пустилась вдогонку хохочущему сокурснику.     Спросите: что за фигня тут происходит? Честно скажу, мне и самой интересно это узнать.     Знакомьтесь, это «несчастное и нежное существо с уязвлённым самомнением» зовётся Лукас Стивенсон, или просто Лук; да, это тот самый Лукас, который в первый день помог мне в эмоциональном плане. К моему несчастью, он не оказался таким понимающим, как я подумала тогда. Первое впечатление всегда обманчиво. Мы с ним совершенно случайно спелись, что тоже не очень-то и хорошо. Одним словом, Лук, мягко говоря, неординарная личность с жутко странным характером. Посмотришь на него: вроде нормальный парень, адекватный, в умеренной степени весёлый. Но как только узнаешь его поближе, сто раз пожалеешь, что вообще решил познакомиться с ним, потому что иногда он становится просто невыносимым! Ведёт себя как ребёнок, отпускает идиотские шуточки, придумывает мне всякие глупые и бесящие клички; и зачастую этот его тупой оптимизм проявляется в абсолютно неуместных ситуациях, заставляя меня сгорать от стыда и сокрушённо прикладывать руку к лицу. К слову, ему очень приглянулась Камелия, но та и вовсе не обращает на него внимание. Лишь смеется на это и шутить, что Лукас мне больше подойдет. Боже упаси, иметь такого партнера!     — Елена, ты сегодня слишком агрессивная! — возмущался Стивенсон, чудом увернувшись, когда я полоснула ножом, меч он каким-то образом отбил, в паре сантиметрах от его спины.     — Да что ты говоришь, — буркнула я. — Я агрессивная с того момента, как впервые встретила тебя, идиота.     — А мне кажется, у тебя всё-таки что-то случилось, — задумчиво протянул он, не обратив внимания на мои слова. — Может быть, ты поругалась со своим парнем, которому с жаром пишешь письма?     Этого я уже не могла стерпеть.     — УМРИ!     Вспыхнув, как маков цвет, я, яростно скрежеща зубами, бросила клинок, на бегу достала из-за пояса деревянный нож и со всей дури швырнула его вдогонку удирающему товарищу. Нет, с Франом я не ругалась, слава богу, просто меня до сих пор бесит, что эта дубина стоеросовая ищет повод, чтобы надо мной хорошенько подшутить. И, если честно, мне уже надоело слушать его дебильные шутки.     Как назло, в последний момент в силу вступил пресловутый закон подлости — Лукас, видимо, услышал свист рассекаемого ножом воздуха и резко свернул в сторону, спасая свою черепушку от неминуемой травмы. Нож, в свою очередь, продолжил полёт и прилетел рукоятью прямо в затылок какой-то долговязой темноволосой девушке.     — Ой, — нервно вырвалось у меня. Желание вкатать Стивенсона в грязь усилилось в добрую сотню раз: вечно я из-за него вляпываюсь в неприятности!     Моя случайная жертва громко выругалась и резко обернулась, ища взглядом хозяина тренировочного муляжа и схватившись за ушибленный затылок. Яростный взгляд её узких глаз зацепился за мою удивлённую и виноватую физиономию и остановился, резко потемнев. А вот и первый конфликт назревает, а я тут даже меньше двух недель, что ж мне так не везёт...     — Эй, ты! — рявкнула девушка, подняв с земли нож и медленно направившись ко мне. Я сцепила руки за спиной и невинным взглядом посмотрела на неё. О, так я же её знаю! Она со мной в одной комнате живёт. Правда, имя её я так и не удосужилась выяснить. — Это твоё?     Сунула нож мне под нос, недовольно фыркнув в ожидании ответа.     — Эээ... Да, — осторожно протянула я и потянулась к оружию. — Я прошу проще...     — Ты у нас тут бесстрашная что ли? — усмехнулась она, скривив губы и отдёрнув руку с муляжом. — Смотри, куда метаешь свои деревяшки, криворукая малолетка, иначе мало не покажется.     Кадеты, тренирующиеся неподалёку, начали заинтересованно оглядываться, наблюдая за назревающей перепалкой. Из толпы донеслось несколько довольных смешков. Я недовольно покосилась на жадных до зрелищ сокурсников, но взяла себя в руки и решила всё-таки держать лицо до конца.     — Я ещё раз дико извиняюсь, — вкрадчиво протянула я, — но ты просто встала в неудачном месте, и удар этот предназначался вовсе не тебе, так что моей вины тут особо-то и нет. И, пожалуйста, верни мне нож. Если я не сдам его перед обедом, будет не очень хорошо.     Ухмылка на тонких губах знакомой незнакомки растянулась ещё шире. Она взглянула на меня с высоты своего роста, будучи на полголовы выше, и вытянула руку с моим оружием вверх.     — Ну так отбери, если надо.     Второго приглашения мне не понадобилось. Через секунду я резким движением с размаху всадила кулак ей в челюсть, но она с лёгкостью отразила его, ударила меня по ногам и вцепилась свободной рукой в горло, не давая мне сгруппироваться. От сильного удара затылком о землю перед глазами всё поплыло, из груди выбило весь воздух, но я быстро пришла в себя и чудом увернулась от её кулака. Применив тот же приём, что и недавно с Лукасом — удар коленом в живот, я вслепую взмахнула кулаком, попав ей по носу, быстро выбралась из-под неё и встала на ноги. Через секунду меня ударили пяткой в живот, и мне опять было бы суждено валяться в пыли, если бы я вовремя не выставила ногу назад, тем самым обеспечив себе опору. Секунда ушла на то, чтобы вытереть пот со лба рукавом куртки, затем всё закрутилось снова.     Удар, блок, снова удар, увёртка, блок, ещё удар, промах, прыжок в сторону, подножка, удар в спину. Дальше всё было предельно просто: усесться на неё, чтобы не дать ей подняться, заломить руки за спину и отобрать, наконец, этот треклятый нож. Первый пункт плана прошёл гладко, но стоило мне коснуться её запястий, как меня наотмашь хлестанули по щеке тыльной стороной ладони, больно ударив острыми костяшками по скуле, отчего моя голова повернулась почти на сто восемьдесят градусов. Выругавшись сквозь зубы и пытаясь восстановить равновесие, я почувствовала, как девушка резко извернулась подо мной и вцепилась в мои плечи. Миг — я оказываюсь подмята под неё и лежу на животе, мои руки заломлены за спину и сцеплены стальной хваткой. Мою косу наматывают на руку и дёргают вверх, из-за чего я коротко, но громко вскрикиваю и чувствую, как к моей шее прижимается шершавая поверхность деревянного ножа.     — Слабовато, — равнодушно послышалось откуда-то сверху. Меня внезапно отпустили, из-за чего я позорно стукнулась о землю лбом, но, услышав рядом со своей головой гулкий звук, подняла взгляд.     В паре сантиметрах от моего лица лежал нож.

***

    Я с самого утра догадывалась, что одиннадцатый день в армии будет богатым на приключения.     Ещё на утреннем построении инструктор объявил, что после обеда мы отправимся в конюшни и начнём объезжать молодых лошадей. Я очень обрадовалась тому, что в наших ежедневных тренировках, которые уже успели надоесть своим однообразием, появится хоть что-то новое, но все же меня это настораживало. Но желание достичь цели было сильнее моей неуверенности, поэтому я немного расслабилась.     — Ты как? — шёпотом интересуется Камелия, пока мы вместе со всеми курсантами дружно шагаем в сторону конюшен. — Ну ты и учудила, конечно. Это ж надо было — так метко засветить человеку ножом в голову. Удивительно, как Нори тебя в лепёшку за это не раскатала.     — Да уж, но меня этот придурок просто выбесил, — прошипела я, вспоминая счастливое личика Лука.     — О, я смотрю вы двое уже отлично ладите, даже ласковыми кличками обзавелись, — хмыкнула Ален.     — Очень смешно! — фыркнула я, отчего подруга звонко засмеялась. В итоге я не удержалась и подхватила смех.     Однако это решение заставило меня горько пожалеть об этом. Разбитая губа противно саднила, живописные ссадины на лице не сильно, но ощутимо болели. На носу и левой скуле красовались грязноватые и грубо отрезанные пластыри из госпиталя, остальные раны были заботливо замазаны целебной мазью, которую постоянно готовит моя сестра. Боже, я уже сотню раз пожалела, что спровоцировала эту глупую драку: мало того, что испортила отношения с соседкой по комнате, так ещё и вся в синяках теперь хожу. Я снова вздохнула и обернулась: та девушка — Нори, как сказала Камелия, — шла где-то позади рядом с низкой светловолосой девчонкой, которую, если мне не изменяет память, зовут Абигейл. Нори, в отличие от меня, отделалась только небольшой царапиной на подбородке, поэтому ехидно ухмыльнулась, когда поймала взглядом моё заклеенное пластырем лицо. Я нахмурилась и отвернулась от неё. Хоть она и та ещё вредина, нужно будет извиниться перед ней.     Лошади не любят больших толп людей, — так сказал Булл сегодня утром, — поэтому весь набор разделили на пять групп по сорок семь человек, чтобы они в течение дня сменяли друг друга. Первая группа только недавно вернулась с манежа, сейчас настала очередь второй, в которую меня и определили. Старенький, но крепкого телосложения конюх с забавной залысиной на затылке, который проводил сегодня инструктаж по обращению с лошадьми, уже встречал нас около конюшен. Когда мы с Камелией и ещё несколькими кадетами влились в общую толпу, он дал нам последние наставления, ещё раз прогнал по технике безопасности и наконец запустил в конюшню, предупредив, что хоть лошадей уже начали объезжать, с ними всё ещё стоит быть осторожными. Я пару секунд помялась, взяла себя в руки, глубоко вздохнула и шагнула в выделенное нашей группе одно из пяти длинных строений, поморщившись от запаха конского навоза и шарахнувшись от фыркнувшей на меня кобылы.     Помня слова конюха, я решила со всей ответственностью подойти к выбору своего скакуна — всё-таки, именно на нём мне придётся учиться искусству верховой езды, поэтому внимательно вглядывалась в вытянутые морды изредка всхрапывающих животных. По обеим сторонам от меня мелькали множество лошадиных мастей и подмастков, но как только какой-нибудь конь, глядя на меня, вытягивал голову и поднимал уши кверху — признак того, что он хочет наладить контакт, — как передо мной выскакивал какой-нибудь шустрый кадет, давая понять, что он занял эту лошадь. Помыкавшись от стойла к стойлу около минуты, я приняла более разумное решение: отправиться в противоположный конец конюшни, докуда ещё не все успели дойти, столпившись около входа. Однако на полпути меня остановил требовательный всхрап, раздавшийся из ближайшего ко мне денника. Я вздрогнула от неожиданности и непонимающе заглянула в него.     На меня в упор уставился чисто-вороной конь, недовольно фыркающий и отмахивающийся чёрным хвостом от налетевшей на него стайки мух. Я тут же заинтересовалась этим красавцем и принялась его внимательно разглядывать. Тёмная шерсть мягко отливала синевой в слабом свете едва проникавших сюда солнечных лучей, а чёрные глаза смотрели на меня с поразительным спокойствием, будто я не его будущий наездник, а предмет интерьера. Заинтересованно склонив голову, я осторожно протянула к нему ладонь. Конь без вопросов позволил мне прикоснуться к своему влажному носу. Да чего уж там — он даже не шелохнулся! Отлично, мне не пытались откусить руку, не вышибли челюсть копытом — значит акт доверия прошёл успешно.     — Ну что, будем дружить? — улыбнулась я, аккуратно почесав его за ухом указательным пальцем. Вороной тихонько фыркнул в ответ. Ладно, допустим, это «да».     Через пятнадцать минут, когда мы все уже определились с выбором, нас повели на манеж, где нам предстояло знакомиться со своими скакунами поближе — опробовать их в действии, так сказать. Конюх, кстати, как только увидел, какого коня я себе выбрала, удивлённо охнул и посмотрел на меня как на умалишённую. Оказывается, у этого симпатичного жеребца очень и очень противный нрав, и что это он с виду такой спокойный и адекватный. На самом деле с ним мне будет очень тяжело справляться, так как он редко кого слушается, а под его копытами успел пострадать не один человек. Без летальных исходов, конечно, но всё равно это чересчур опасное животное. Ну и, плюс ко всему, его зовут Буян. А мне, знаете ли, после сегодняшнего случая резко расхотелось рисковать, так что я решила не выпендриваться и на всякий случай поменять себе коня, но и здесь меня поджидал облом — всех остальных лошадей уже успели разобрать. Попытка обменяться с сокурсниками тоже провалилась. В конце концов я махнула рукой и решила положиться на госпожу фортуну и на высшие силы, которые, надеюсь, всё-таки сжалятся надо мной.     На манеже нас уже поджидал инструктор, который разделил нас на группы примерно по четыре человека и принялся внимательно наблюдать за тем, как мы справляемся со своими скакунами. Я попала в четвёртую группу, поэтому, пока было время, пыталась правильно надеть снаряжение на Буяна. Правда, мне немного мешали три маленькие проблемы. Первая — я боюсь лошадей. А после того, как конюх в красках расписал мне, насколько противного жеребца подсунула мне судьба, я даже тронуть его боюсь. Вторая, исходящая из первой — я ни разу в жизни не ездила на лошади, поэтому понятия не имею, как их правильно седлать. Но этот нюанс я смогла устранить, наблюдая за более опытными курсантами, занимавшимися тем же, что и я. Третья проблема была немного более серьёзной — мой конь действительно начал потихоньку проявлять свой буйный нрав и никак не желал мириться с тем, что его будет объезжать какая-то жалкая девчонка, поэтому всё время фыркал и брыкался, норовя заехать копытом мне по носу, и никоим образом не позволял засунуть в его рот удила. Когда же я наконец расправилась с непутёвым скакуном, подошла очередь нашей группы. Я быстренько вскарабкалась на Буяна, вызвав ещё один недовольный фырк в мою сторону, поравнялась с одногруппниками и осторожно повела его рысью, со страху изо всех сил вцепившись в поводья, чтобы ненароком не свалиться.     Как позже оказалось, эта предосторожность была далеко не лишней. Первые две минуты конь вёл себя относительно прилично — бежал за своими собратьями спокойно и мирно, заставив меня на секунду даже забыть о словах конюха и возгордиться собой, но потом он будто с цепи сорвался. Эта тупая животина начала ржать как ненормальная, извергать изо рта пену, взбрыкивать задними ногами, словно хотела оторваться от земли и улететь. Благо специально для него мне выдали мартингал*, поэтому, как он ни старался, но заехать своим затылком мне в лоб у него не получалось. Я, в свою очередь, давно выронив поводья и изо всех сил вцепившись в луку седла, взлетала к небесам вместе с его крупом и мысленно проклинала и себя, и конюха, и Булла, и Буяна, и всю его родню до десятого колена. Чёрт, вот угораздило же меня выбрать именно его! Вот вам и наглядный пример поговорки «не суди о книге по обложке»! Мир вокруг меня прыгал и крутился, как на карусели, в результате чего мой слабенький вестибулярный аппарат начал давать знать о себе. Сквозь ржание Буяна, топот его копыт и собственные непроизвольные вскрики, я слышала где-то далеко встревоженные голоса курсантов и громкий бас инструктора, приказывающего живо найти конюха.     В очередной раз взлетев вверх, я случайно выпустила луку из потных ладоней, поэтому, чтобы остаться в седле, сделала первое, что пришло мне в голову — изо всех сил обхватила руками мощную лошадиную шею. И тут же очень пожалела об этом: чёрная шерсть успела сильно взмылиться, из-за чего я немедленно соскользнула с седла и, чуть не вывернув себе ногу, грохнулась на землю, прокатившись по натоптанному грунту пару метров. Тихонько взвыв не то от боли, не то от досады, я приоткрыла один глаз. Буян, похоже, почувствовал, что чужеродное тело пропало с его спины, но успокаиваться не собирался. Прекратив взбрыкивать как ненормальный, он вдруг резко сменил курс и понёсся галопом прямо в сторону небольшой кучки кадетов, уже расседлавших своих лошадей. Ребята со страху начали разбегаться в разные стороны, сбивая друг друга, но убежать от взбешённого коня не так-то просто. Булл, к несчастью, стоял слишком далеко, поэтому остановить разбушевавшееся животное было некому. Кроме, конечно же, вашей покорной слуги.     — А ну стой, бешеная тварюга! — вскрикнула я, быстро вскочив на ноги, и со всех ног помчалась наперерез Буяну, не задумываясь о том, что могу с лёгкостью попасть под его копыта. Чёрт, он уже слишком близко к ним! Давай же, Елена, ещё чуть-чуть!..     Со скоростью звука перехватываю поводья, пролетевшие мимо меня вместе с конём, в последний момент успеваю вскочить в стремя, взлетаю на седло и изо всех сил тяну их на себя, заставляя Буяна встать на дыбы всего в паре метрах от перепуганных кадетов и громко заржать. Дабы снова не свалиться вниз, я чуть приподнимаюсь в седле и резко дёргаю поводья в сторону, заставляя коня уйти от опасной близости к ребятам, чтобы он ненароком не лягнул никого.     — Да успокойся же ты, тупая кляча, пока я тебя на систему ремней не покромсала! — рявкнула я в ухо вороному, в конец выйдя из себя и забыв про то, что с лошадьми нужно говорить спокойно. — Прекрати скакать тут как ненормальный, избалованная ты истеричка! Ты думаешь, я, как и все, буду тебя бояться? Ага, перетопчешься! Я тебя в бараний рог закручу, ты у меня сразу шёлковым станешь, если не будешь слушаться! Понял меня?! — кажется, где-то грохнулся Люпен.     Я запоздало поняла, что если продолжу так на него кричать, он может запросто скинуть меня на землю, всего лишь снова взбрыкнув. Но, как ни странно, от этих слов Буян заметно успокоился и снова встал на четыре ноги, продолжая изредка всхрапывать и мотать головой, взмахивая своей шикарной чёрной гривой и раздражённо хлестая себя хвостом по бокам. Похоже, он всё-таки действительно привык к тому, что его все боялись, вот и распоясался, думая, что ему всё дозволено. А теперь всё, дорогуша, халява закончилась. Я подняла голову и посмотрела на сокурсников, которых только что спасла от верной гибели. Все они уставились на меня как на четвёртую стену, молча хлопая глазами и открывая рты как выброшенные на берег рыбы.     — Вы все целы? — выдыхаю я, тяжело дыша и бегло оглядываю их. Какая-то очень впечатлительная особа, стоящая «в первых рядах», умудрилась хлопнуться в обморок, а так, вроде, все в порядке. В подтверждение моих мыслей ребята словно вышли из ступора, активно закивав головами и растягивая на лицах туповатые улыбки.     Облегчённо улыбнувшись, я показала им два больших пальца, спрыгнула с коня и распласталась на траве, приходя в себя и приводя дыхание в норму. Небо раскинуло надо мной свой голубой купол, по которому медленно плыли огромные облака, похожие на клочки медицинской ваты. Солнце слепило глаза, поэтому я старалась не смотреть на него, провожая взглядом пролетавшие в вышине косяки птиц. Когда мои очи уже начали слезиться от солнечного света, я опустила веки, но надо мной внезапно нависла чья-то чёрная тень. Приоткрыв один глаз, я узрела над собой бесстрастную морду своего чудного скакуна, который всем своим видом спрашивал у меня, какого, собственно, хрена я разлеглась на траве, которую ему положено есть.     — Ладно, ладно, извини. Больше не буду кричать, — слабо усмехаюсь я и чешу его за ухом, краем глаза замечая несущихся ко мне инструктора и Камелия с одной стороны и конюха с другой. Буян снова надменно фыркает мне в лицо, но через пару секунд доверительно утыкается мордой куда-то в область моей шеи.     Похоже, у меня появился еще один друг.