Грязь

      Гадко-едкий запах застарелого пороха все еще нещадно свербел забитые ноздри, когда многоуважаемая Героиня Войны весьма неуклюже и уж совсем не изящно вытряхнулась из личного камина Министра Магии, услужливо-бережно придерживаемая им же самим за ручку. Гермиона довольно давно не трансгрессировала и, с учетом ее предпоследнего крайне неудачного опыта, пространственно-магическое «экспресс»-перемещение подействовало на нее ошарашивающе. Обстановка вокруг, которую она еще даже не успела толком рассмотреть, хаотично кружилась в замедленном темпе. Чтобы хоть немного прийти в себя, Золотая Девочка принялась машинально отряхивать свою мантию, щедро обсыпанную волшебным (или не очень…) серым пеплом, что было очень большой ошибкой: в сухой и будто бы разряженный воздух тут же взметнулись целые клубы едва ли не многовековой каминной пыли, что повысило архинежелательную вероятность неэстетичного чихания в собственный кулак до максимума… Впрочем… С каких это пор она стала стыдиться прилюдного проявления вполне безобидно-естественного физиологического процесса?..        Будто бы аристократки не чихают… Смешно!..       — Будьте здоровы, мисс Грейнджер! Прошу прощения за этот беспорядок, здесь уже давно пора прибраться, но я вечно занят более важными… заботами… — в очередной раз вполне добродушно рассмеялся Бруствер, явно в высшей степени умиленный ее откровенной сконфуженностью. Большие внимательно-зоркие и в то же время «мягкие» глаза в не таком уж и далеком прошлом одного из наиболее сильных и опытных мракоборцев, а ныне — самого влиятельного человека во всей стране, изучающе присматривались к ней, но никак не могли отчетливо разглядеть того, что с кристально-чистой ясностью видели оба Малфоя. Для Кингсли невинно-смущенно бормочущая извинения под свой розовеющий нос Гермиона, вне всякого сомнения, оставалась той самой, пусть и немного повзрослевшей девочкой-девушкой, безропотно согласившейся рискнуть своей жизнью в образе Гарри в ходе смертельно опасной тактической операции под кодовым названием «Семь Поттеров», проводимой Орденом Феникса летом 97-го года. Тогда они вдвоем с Равелином летели верхом на фестрале и никак не могли оторваться от неотступно преследовавшего их Волан-де-Морта, отчего-то решившего, что именно она и есть Избранный… — Проходите и усаживайтесь поудобнее. Разговор нам с вами предстоит серьезный.       А Бруствер отчасти прав. Мы все уже совсем не те, кем были еще только вчера. Быстро растем, да?.. Что ждет нас дальше? И вообще… Кого это «нас»?.. Меня и Малфоя? Меня и Малфоев? Я не смогу покинуть Драко... По крайней мере, пока он в опасности. Но если однажды она исчезнет, то… Что потом? Я смогу уйти? Или, может быть, наоборот?.. Остаться?.. А что все-таки хуже? Как по мне, так равнозначно…       Наконец, покончив с никому не нужными оправданиями, Золотая Девочка мельком огляделась вокруг, чтобы Кингсли ненароком не показалось, что та с неподдельным интересом глазеет на поистине роскошное внутреннее убранство несоразмерно большого даже для Бруствера(!) и очень-очень дорого-богато обставленного кабинета, расположенного на первом этаже Министерства Магии. Да, тут уж явно не экономили! В стенах этого просторного помещения кричаще-вычурной позолотой сверкало практически все, за исключением, разве что, блестящих бархатных обивок мебели и украшенных декоративной рельефной лепниной стен! И здесь же, без всякого мнимого преувеличения, решалась судьба всей Британии, причем как магической, так и маггловской… Министерство могло сколь угодно скандировать о «безоговорочном равенстве» между чародеями и простецами хоть на каждом углу, но вместе с тем все прекрасно понимали, что в чрезвычайных ситуациях в определенных высше-чиновничьих кругах не таким уж и не-прос-ти-тель-ным Империусом почти никогда не пренебрегали, хоть и усиленно-клятвенно отрицали это перед широкой волшебной общественностью… Вот, к примеру, при правлении Пожирателей премьер-министр немагической Англии повредился рассудком и угодил в Мунго из-за неправильного наложения подчиняющего заклятия: несчастный Герберт Чорли до сих пор развлекался тем, что пытался передушить всех ухаживающих за ним медсестер, если, конечно, не был занят подражанием диким уткам. И… Смертолюбцы что, первыми до этого додумались? Да как бы не так! Верхушка правящей волшебной элиты столетиями вмешивалась в особо важные и выгодные интересные им дела простецов, разумеется, никак не афишируя этого…       Мерлин, теперь мне неудивительно, что Волан-де-Морт проиграл. С такими-то криворукими идиотами в подчинении!.. Но все же стоит отдать им должное. Заимствованная у Министерства идея была блестящей: скрытно управлять миллионами магглов, поработив волю всего лишь одного из них… До чего же занимательно!.. А что, если бы нечто подобное использовалось в благих целях? Для прекращения войн или…       — Итак, начнем. Полагаю, вначале вы хотели бы узнать, как обстоят дела у ваших родителей?.. — успокаивающе-ровным глубоким голосом произнес Бруствер, грузно опустившись в ближайший к нему, ни дать, ни взять, полутрон с резными ножками и покрытыми сверкающим золотом(?) подлокотниками. Судя по всему, это был отнюдь не вопрос, а неоспоримое утверждение, и потому ничего не возразившая Гермиона медленно осела-провалилась в мягкое кресло поменьше прямо напротив него. По ходу сего действа она целых два раза нервозно дернулась, широко распахнула глаза и сцепила прижатые к груди руки в устрашенно-благоговейно трясущийся замок. Разумеется, все это было сделано для наведения пущего эффекта: все, как матушка учила… Нарцисса крайне настойчиво уверяла ее в необходимости репетиции этой конкретной сцены, но Героиня Войны лишь хмуро отмахивалась от этих ничуть не кажущихся ей излишними наставлений. Именно поэтому практически большая часть тех самых уединенно-самодозволенных «пяти минут перед зеркалом» тратилась на детальную отработку самых разных человеческих эмоций, которые должны были отражаться на гриффиндорском лице в нужные моменты. — Взяв на себя заботу о Малфоях, вы в очередной раз оказали неоценимую помощь Министерству, поэтому я рад сообщить вам, что со дня на день мы подготовим все необходимое для госпитализации Грейнджеров в магическую больницу имени Святого Мунго, где над восстановлением их памяти будут работать лучшие из лучших…       Опыта у меня еще, к сожалению, маловато, поэтому не переиграть будет довольно сложно, но нужно попробовать! Я прочувствовала и запомнила движения почти каждой лицевой мышцы, поэтому совсем скоро доведу процесс до автоматизма…       От дичайшего эмоционального диссонанса театрально-стремительно бледнеющее лицо Старосты Девочек ощутимо спазмировалось, что доставило ей довольно сильную боль в области торопливо разъезжающихся в благодарнейшей картонной улыбке губ. Соблазн соскочить с этого чуть ли не драгоценными каменьями расшитого стула и нецензурно высказать Кингсли все, что она на самом деле думала о Макгонагалл и Министерстве в целом, был так неописуемо силен и велик, что… Но она, естественно, вовремя сдержалась. Не для того Героиня Войны так усердно-старательно готовилась к этой, вероятнее всего, судьбоносной встрече с пока-еще-главным представителем «сильных мира», чтобы бесповоротно запороть все в первые же минуты! Кое-как выдавив несколько слез из душещипательно дергающегося правого глаза, Гермиона напустила на себя самый сердечно-признательный вид из всех, на которые вообще была способна, и внимательно вслушивалась в каждое слово предобрейше-отзывчивого Кингсли. Вообще-то… Во множество слов, лживых и пустых. О том, как, дескать, замечательно мистер и миссис Грейнджер проводят свои теплые австралийские будни (круглосуточно присматривающий за ними аврор откровенно сетует на то, что местная погода прельщает его гораздо больше холодной и дождливой английской осени!..). О том, что предстоящее ментальное лечение может быть долгим, трудным и непредсказуемым, поэтому Героиня Войны (силой духа которой восхищены все без исключения!..), должна заранее морально подготовиться к возможным неблагоприятным исходам. О том, что увидеть родителей в ближайшее время, к прискорбнейшему сожалению, никак не получится, так как столь серьезное эмоциональное потрясение с их стороны может непоправимо-отрицательно сказаться на тончайшем процессе восстановления памяти… И о всем таком прочем.       А вот тут вы слегка просчитались, maman… Они и не намеревались мне сообщать! Решили придержать два на данный момент практически бесполезных козыря в рукаве, чтобы вывалить их на стол только в том случае, если я отклонюсь от этих сценария! По всей видимости, очередное добровольно-принудительное поручение, которое они прелюбезно приготовили для меня, требует приподнятого расположения духа. Я должна быть преисполнена несбыточными надеждами и испытывать безграничную благодарность к пекущемуся о моих личных горестях Министерству! Только вот… У меня появился всего лишь один малюсенький такой вопросик. И невообразимо жаль, что Драко нет рядом, чтобы его озвучить. Они тут все совсем… попутали что ли, а?!!       Не первостатейное, но вполне удовлетворительно-приличное лицедейство злобно пыхтящей про себя Гермионы могло бы удостоиться какой-нибудь престижной фарисейской награды, если бы не ее аккуратные ноздри… Раздувающиеся, на первый взгляд, совершенно слегка-незаметно, но в действительности так, будто бы весь бушующий внутри нее яростно-бешеный олютевший гнев, вот-вот вырвется наружу через них и за считанные мгновения спалит дотла все вокруг, начиная от Атриума и заканчивая Визенгамотом, не пощадив ни одного ведомственного отдела. Скорее всего, прилегающий к зданию Министерства жилой лондонский квартал тоже полностью выгорел бы, но в действительности оценить масштаб предполагаемого намечающегося ущерба было практически невозможно. Яркие зеленоватые отблески этого всепожирающего пожарища неприметно бесновались в иссиня-черных зрачках, полностью проглотивших и без того темные радужки вместе с оскудевше-мизерными остатками былого человеколюбия, которое еще оставались в распоряжении Героини Войны ровно до этого момента. Однако ответно-благодушно улыбающийся ей Бруствер, мало-помалу увлекающийся своим фальшивым и бессодержательным монологом, конечно же, не замечал этого. Он видел перед собой готовую разреветься от счастья гриффиндорку, а не нахохлившуюся мифическую фурию, прямо сейчас напряженно размышляющую над тем, каково это — быть Министром Магии…       На золотые табуретки финансирование они нашли! Ну, конечно же… Посмотри же на них, Гарри! Присмотрись-ка получше! Увидь их моими глазами! Мы отвоевали для них мир, и вот, как они им распоряжаются! Твои родители мертвы, мои — отныне тоже! Теперь я, наконец, получила право голоса и могу судить о происходящем наравне с тобой? Или нужно, чтобы еще кто-нибудь близкий мне умер, дабы мое мнение стало таким же веским, как и твое?!!       Да, все было именно так, ведь в настоящее время Министерством управлял волшебник, пользующийся заслуженно-большим авторитетом у Мальчика-Который-Выжил. Несмотря на то, что Гарри всегда не очень хорошо разбирался в людях и вообще был склонен уважать всех подряд без разбора («Дамблдор хороший, а Снейп — плохой! Ой… Снейп оказался хорошим, а Дамблдор… Но я все равно его почитаю!»), на счет Бруствера он нисколько не ошибался. Героиня Войны, из которой пресловутый «юношеский» максимализм окончательно выветрился еще пару лет назад, не была уверена в том, что ненавидит или презирает Кингсли. Даже напротив… В отличии от возглавляемого им ведомства, он вдруг стал ей глубоко симпатичен. Именитый мракоборец, так ловко облачающийся в маггловскую одежду и с легкостью сливающийся с толпой простецов, то и дело вызывал ее избирательно-скупое восхищение. Лишь внешне неповоротливо-обрюзгший Кингсли представлялся ей заправским трюкачом, запросто способным усидеть на двух и более стульях одновременно. Великолепный теоретик-тактик и не менее выдающийся практик-стратег, Равелин быстро стал лучшим двойным агентом из всех, которыми когда-либо располагал Орден (если, разумеется, не брать преждевременно усопшего Снейпа в расчет…). Он был попросту незаменимым информатором махинатора-Дамблдора, без которого война с Темным Лордом вполне могла бы закончиться совершенно иным итогом. Чего только стоило заклятие забвения, так своевременно наложенное Бруствером на Мариэтту Эджком (любопытно, избавилась ли трусливая доносчица от сочащейся гноем «ЯБЕДЫ» на своей подлой морде, хотя Золотая Девочка создавала то изобличающее заклинание с безошибочным расчетом на то, что, если с годами фурункулы и сойдут, то шрамы от них останутся навсегда…)! Но этого все равно было недостаточно…       …недостаточно для того, чтобы управлять Министерством, которое даже под вашим «чутким» руководством чахнет, как поедающий сам себя Уроборос! Вы явно не справляетесь со своими обязанностями, поэтому… В туманной перспективе у нас с Гарри только два варианта: либо как можно скорее уничтожить Министерство как институт, либо… возглавить его!.. М-да… Наверное, не зря Малфой все чаще посмеивается над тем, что у меня амбиции зашкаливают…       — Я так скучаю по маме и папе, мистер Бруствер! И то, что вы делаете… Это так много значит для меня… — Кингсли вдруг окликнул ее по имени, и Гермиона мгновенно поняла, что профукала тот архиважный момент, когда министр, наконец, окончил свою скучнейше-завиральную и явно заранее заготовленную речь. Чтобы хоть как-то нивелировать незапланированно возникшую несколько-секундную паузу, которая могла нанести непоправимый вред ее ошеломляюще-успешному актерскому дебюту, она, больше не теряя времени даром, накрыла свое мраморно-белое лицо ладонями и… Разрыдалась. Громко и пронзительно-убедительно, позаимствовав некоторые особливо надрывно-завывательные интонации у Паркинсон, которая в первые дни сентября отчего-то не стеснялась плакать прямо на уроках… Получалось очень и очень неплохо! Даже придирчиво-строгая Нарцисса непременно одобрила бы, потому что… Потому что эти давно сдерживаемые прогоркло-соленые слезы были вполне настоящими и в действительности проливались по славному, но навсегда и безвозвратно ушедшему прошлому, в котором фигурировали не только ее родители и сплоченное Золотое Трио, но и она сама, прежняя Гермиона. А еще там никогда не находилось почетно-значимого места для Драко Малфоя, хотя он, тем не менее, всегда там присутствовал… — Я не знаю… Не знаю, что и сказать! Спасибо! Спасибо вам!..       Мой дорогой Гарри! Такой бездумно честный, беспечно открытый и легкомысленно бескорыстный… Ты до сих пор еще не понял? Они вызывают уважение лишь до тех самых пор, пока вся их пованивающая подноготная не всплывет наружу! И лучше заблаговременно отойти подальше, чтобы случайно не запачкаться в ней… Кингсли, при всех своих заслугах, не может сдержать Ульриха, и твой непосредственный начальник в Аврорате — тоже. Так зачем они вообще здесь нужны?! Мы почти подошли к порогу новой войны! Пора разобраться со всем этим по старинке! То есть… самим…       — …но надеюсь, вы и сами понимаете, что я пригласил вас сюда сегодня не только для того, чтобы сообщить вам эти радостные известия! — сокрушенно проговорил министр Магии и как то уж слишком глубоко и тяжело вздохнул, что совершенно не вязалось с его общим оживленно-оптимистичным видом. Он наклонился вперед и тактично подал непонятно откуда взявшийся платок интенсивно шмыгающей носом и не в меру даровитой «актрисе», которым она не преминула воспользоваться, шумно и обильно высморкавшись в него. Чересчур энергично растирая все еще слезящиеся глаза холодющими руками, Староста Девочек тем самым подчеркнуто-осознанно добивались того, чтобы они выглядели еще более заплаканными и воспаленными. Неторопливо завершив начатое, Гермиона попыталась вернуть сопливый мокрый кусок светлой ткани обратно законному владельцу, но сочувственно-легонько похлопавший ее по плечу Кингсли бескомпромиссным жестом велел ей оставить его при себе. — Как вы наверняка уже не раз слышали, вся Англия потрясена серийными убийствами, за организацией которых стоит некто по имени Маркус Ульрих. Есть все основания полагать, что его целью является не просто жестокое и бессмысленное истребление чистокровных чародеев на почве личной мести, а планомерное развязывание новой магической войны, которая, напомню, будет уже второй на вашем и третьей — на моем веку!.. — при любых других обстоятельствах, признательно кивающая Гермиона закатила бы глаза «до мозга» еще до того, как спрятать новообретенный носовой платок с вышитыми на нем переливающимися волшебными инициалами действующего министра в карман своей школьной мантии, однако… Вместо этого она вновь правдоподобно-натурально изображала ужас, только в этот раз по совершенно другому поводу, хотя на самом деле ей уже порядком поднадоело то, что здесь ей либо врали (хоть и, признаться, довольно умело), либо принимались буквально на пальцах объяснять очевидные всем и каждому вещи. Захватившее ее усталое раздражение окончательно прогнало в последнее время все реже и реже проявляющуюся с детства свойственную ей скромную робость, которую она явственно ощущала в первые минуты после своего перемещения сюда. Сказать по правде, уже после окончания короткого ликбеза о всевозможных побочных эффектах противодействия Обливиэйту, Золотую Девочку буквально распирала прогрессирующая уверенность в себе, незаметно-плавно трансформирующаяся в самоуверенность... — В настоящий момент весь Отдел магического правопорядка задействован в его масштабных поисках, но пока, к сожалению, никаких результатов. Ситуация многократно осложняется тем, что вчера ночью нам поступило заявление об исчезновении Милисенты Булстроуд. Аврорат прорабатывает версию похищения, и сейчас девушка считается пропавшей без вести. Мы верим, что ее еще можно спасти… — то, что при всем этом сам Бруствер был выходцем из уважаемого чистокровного рода, было ничуть не менее интересным и странно-совпаденческим, впрочем, как и то, что новой жертвой по какой-то неясной причине избрали именно Милисенту. Быкомордая подруга мопсомордой Пэнси всегда была препорядочной стервой, задирающей грязнокровую гриффиндорку по любому поводу, (о, посмела бы теперь та кинуть на Героиню Войны хотя бы один непочтительный взгляд?..) равно, как и все остальные участницы и участники их слизеринского змеюшника-гадюшника, но… Насколько самой Старосте Девочек было известно, среди наиболее «тяжких» преступлений Булстроуд числилось добровольное вступление в Инспекционную дружину Амбридж и периодическое избиение не угодных ей и менее крупных, чем она сама, учеников (а это практически всех в школе, с ее-то тяжеловесными габаритами!..). — Я уверен, что она вам знакома: директор Макгонагалл сообщила мне о том, что вам довелось обучаться вместе с ней на одном курсе в Хогвартсе. В связи с чем осмелюсь предположить, что вы вряд ли откажетесь поспособствовать ее благополучному возвращению домой…       — Ну, конечно! Я непременно сделаю все, что в моих силах! Уверена, что, окажись Милисента на моем месте, она поступила бы точно так же! — бурно восклицая это, Гермиона аж на месте подпрыгнула, тут же распереживавшись о том, что такая реакция может показаться неуместной или неестественной, но… Судя по окончательно расслабившейся позе Бруствера, сегодня ей и вправду несказанно везло. Теперь Героиня Войны всерьез озаботилась тем, что «пропала» Булстроуд, а не та же Паркинсон или, на худой конец, Нотт. Даже среди слизеринцев частенько ходили слухи о том, что «крошка-Милли» — непривилегированная полукровка, хоть и усиленно-рьяно скрывает это от всех остальных, в связи с чем выбор Маркуса казался каким-то… необоснованным. Либо фанатично и безоглядно уверовавшие в свое «правое дело» нечистокровные окончательно съехали с катушек и стали хватать, кого попало, либо… Ей стоило уделить гораздо больше внимания одному бесхитростно-простому факту: пока что произошло всего два нападения, и в обоих случаях по, возможно, какому-то непонятному ей, но имеющему смысл для Ульриха стечению обстоятельств умирали бывшие однокурсницы Драко, не вернувшиеся в Хогвартс в этом году… — Могу я записаться добровольцем в поисковую группу? Уверена, что могла бы быть полезной вам на месте преступ… То есть в розыске Милистенты!       Если перестану сидеть в стенах замка и снова окажусь в «поле», есть вероятность того, что мне удастся обнаружить какую-нибудь зацепку, которая в дальнейшем выведет беспомощный Аврорат на Маркуса и поможет спасти Малфоев… И в любом случае: покойся с миром, Булстроуд… Ах, нет, постойте-ка!.. Она же у нас без вести пропавшая! И даже, может, никем не похищенная! Сам министр ведь так сказал!..       — Не торопитесь, мисс Грейнджер! Ваше рвение, как всегда, похвально, но вы все еще нужны нам в Хогвартсе! Возможно, Малфою Младшему стоит временно прекратить посещать занятия и ограничить свои передвижения по школе, в особенности, в многолюдных местах, пока мы не… — по обыкновению размеренно-плавные движения Министра Магии, должно быть, запросто располагающие к себе практически любых, даже самых несговорчивых собеседников, в одночасье трансформировались в резкие и чересчур стремительные жестикуляции руками. Его практически непринужденно-раскрепощенная поза мгновенно «ужесточилась», и Гермиона неожиданно для себя отметила, что инстинктивно-неосознанно уходит в оборону посредством «съеживания» в ставшем вдруг ужасающе неудобном кресле. Порывистые телодвижения теперь уже кажущегося грозным Кингсли, как и его понижающийся и грубеющий голос, наконец, выдали его скрываемо-властную и в какой-то степени даже по-ве-ли-тель-ну-ю натуру. Что ж, по крайней мере, это лишний раз подтверждало то, что она в нем не ошиблась. А вот он в ней… — Само по себе появление таких, как этот душевнобольной человек… Недопустимо! Наш большой просчет, я это открыто признаю! Ульрих и ему подобные — опасная болезнь, и мы должны сделать все возможное для того, чтобы предотвратить дальнейшее заражение нашего общества, только что начавшего оздоравливаться от столетних конфликтов из-за чистоты крови! — досадливая горечь поражения, явственно просачивающаяся сквозь эту пассивно-агрессивную ускорившуюся речь, рассказала Старосте Девочек гораздо больше, нежели по-прежнему вежливо-тщательно подбираемые слова. Прошло всего лишь каких-то несколько месяцев после назначения, и Бруствер еще попросту не успел окончательно закрепиться на новом месте, а потому практически любые министерские неудачи воспринимались как его личные проигрыши, по крайней мере, якобы несуществующими, но в действительности терпеливо выжидающими подходящего момента конкурентами. В конце концов, значение имело даже не произошедшее событие, а то, как именно оно было освещено, поэтому-то Министерство и намеревалось запоздало вступить в лживо-нечестивую медийную гонку с Маркусом… У которого, кстати говоря, превосходно получалось сеять смуту в нестройных и малоорганизованных рядах деморализованного противника. Таким образом, тому, кому первым удастся добраться до Героини Войны и «завладеть» ее мнением, была фактически стопроцентно гарантирована победа в этом примитивном, но крайне эффективном информационном «блицкриге». — Вы, мисс Грейнджер, на сегодняшний день являетесь самой известной магглорожденной ведьмой во всем мире и пользуетесь непреложным авторитетом у волшебников, с позволения сказать, аналогичного происхождения. С вашей помощью Министерство могло бы помочь людям сформировать правильную точку зрения относительного противоправных деяний Ульриха и активной агитации молодежи на вступление в его оппозиционную группировку! Представьте себе, что будет, если сумасшедший анархист дорвется до власти и…       — Этого никогда не случится, сэр! Я этого не допущу! В смысле… Мы! Мы с Гарри! Не допустим…       Гермиона внезапно перебила его с такой непоколебимо-гранитной твердостью, что Кингсли сразу же умолк и уставился на нее со слегка обескураженным видом. То ли он был удивлен формально-недопустимой дерзостью этой выходки, то ли ее по-прежнему благовоспитанным, но вместе с тем леденяще-непреклонным зловещим тоном. Наверное, Бруствер ожидал, что она испугается мрачно разрисовываемых им перспектив и начнет что-то взволнованно мямлить в ответ, но этого все же не произошло. В первую очередь потому, что сидящая напротив него и теперь уже без всякого притворно-приторного стеснения смотрящая ему прямо в глаза Героиня Войны прекрасно понимала, ЧТО произойдет, если Ульриху все-таки удастся совершить полномасштабный государственный переворот. Больше никаких конфликтов на почве чистоты магической крови уже никогда не будет! В виду тотально-полного и повсеместного истребления чистокровных... Сначала на территории магической Англии, потом — во всех уголках света, а это рано или поздно приведет к всеобщему вырождению волшебства. Как и почему? Так и потому: Малфои и им подобные, несмотря на всю нижайшую мерзость чистокровной доктрины, испокон веков смертельно-ревностно оберегали чистоту рода от… при-ме-сей… не просто так, а, прежде всего, для сохранения и преумножения высокой концентрации магии в своих потомках. Если в результате запущенной Маркусом убийственно-ироничной «чистки» в мире останутся одни только вынужденно роднящиеся полукровки и магглорожденные, сколь скоро каждый третий, второй, и, наконец, первый рождающийся от таких ослабленных в плане чародейства союзов ребенок окажется сквибом?..       Я считала, что магия — это еще далеко не все, Том Реддл — что магия и есть истинная сила. Кто же из нас прав?.. Как бы там ни было, несмотря на абсолютную разность мотивов, на данный момент наши с ним цели отчасти схожи… Мы должны сберечь магию.       — От Героини Войны ожидается результативное сотрудничество с магической прессой. Пусть это вас не настораживает: все предельно просто и понятно. Для начала вы должны будете сделать несколько заявлений, которые будут напечатаны в нашем «Пророке» и в некоторых других новостных изданиях. Также, вероятнее всего, мы запустим прямой эфир с вами на самых крупных волшебных радиостанциях. Никакой самодеятельности от вас не потребуется: вам нужно лишь четко и с выражением зачитывать то, что написано на подготовленных нами пергаментах. Уверяю, что вы очень быстро к этому привыкнете …       Гермиона стоически сохраняла заинтересованно-внимающее выражение лица, но в действительности практически сразу прекратила слушать ныне уже в открытую распинающегося перед ней Бруствера и позволила себе на несколько секунд задуматься о том, как это будет. Должно быть, в типографии самого крупного во всей Британии магического СМИ уже прямо сейчас вовсю кипит работа по подготовке к выходу «супер-пупер-эксклюзивного» выпуска. В соответствии с официальным правительственным распоряжением будущий тираж будет удвоен, так что в несчастной редакции наметится очередной аврал. «Ежедневный Пророк», разрекламированная магическая газета, находящаяся на службе у Министерства во все времена, будет печататься и множиться с утроенной скоростью. На первой полосе свежайше-экстренного номера поместят колдографию Министра Магии, крепко пожимающего руку лучезарно улыбающейся ему Золотой Девочки, а центральный заголовок будет гласить, орать, вопить во всеуслышание: «МАГГЛОРОЖДЕННАЯ ГЕРОИНЯ ВОЙНЫ ПРОТИВ ГЕНОЦИДА ЧИСТОКРОВНЫХ ВОЛШЕБНИКОВ!!!». В статье-тире-интервью она, вероятнее всего, лично обратится к лидеру радикально настроенного оппозиционного движения с отчаянной не-могу-больше-молчать-просьбой остановить этот бессмысленный террор и добровольно сдаться властям. Кроме того, ее проникновенно звенящий голос можно будет услышать во всех волшебных радиоприемниках, если настроиться на любую подконтрольную или хотя бы относительно лояльную по отношению к Министерству волну. Должно быть, практически всем тем, кто станет незрячим свидетелем ее искренне-трогательной и берущей за душу мольбы «вернуть добрую, честную и доверчивую Милли домой к любящим родителям целой и невредимой!», будет невероятно сложно оставаться безучастными и не проникнуться неподдельным сочувствием к жутчайшему горю чистокровной семьи Булстроуд.       Чуть сама не прослезилась… Не переусердствовать бы в самом деле…       — Мисс Грейнджер, время нашего общения, к сожалению, ограничено, поэтому я попрошу вас прямо сейчас проследовать за мной, — вновь выровнявшийся бас Кингсли вывел ее из временного оцепенения только тогда, когда он уже стоял около аляписто-узорчатой двери. Встрепенувшись от неожиданности, Гермиона спешно обернулась к нему и хотела было удостоить его своим запоздалым утвердительно-согласным ответом, но вместо этого вдруг поняла, что никто и не задавал никаких вопросов, вместо них ей опять и снова преподносили лишь утверждения. Чуть заметно улыбнувшись ей уголком губ, Кингсли внезапно протянул к ней руку, и, пока та неподвижно висела в воздухе увесистой темнокожей плетью, гриффиндорка выскочила из насиженного кресла и демонстративно заторопилась к нему, чтобы преувеличенно-трепетно пожать его огромную и на удивление очень теплую ладонь. Когда это рукопожатие, символизирующее собой «достойное» завершение их обоюдного лицемерно-двуличного ритуала, было вскоре прервано по его инициативе, министр круто развернулся и вышел в коридор, предоставляя Героине Войны возможность перевести постыдно участившееся дыхание и еще раз мимоходом оглядеть его оскверненную «богадельню». Вновь не найдя здесь ничего, кроме крикливо-пестрой богемной безвкусицы, она поспешно устремилась вслед за ним.       Интересно, когда мне удастся побывать в кабинете Министра Магии в следующий раз?.. Почему-то даже не сомневаюсь, что очень скоро…       Бруствер уверенно шествовал по хорошо знакомому Старосте Девочек (и снова привет от незабвенной Амбридж!) министерскому коридору с фиолетовыми ковровыми дорожками на полу, минуя великое множество похожих друг на друга дверей из красного дерева. Полы длинной цветастой накидки развевались в такт его, казалось бы, неторопливым, но в то же время очень широким шагам, поэтому, дабы успевать за ним, Гермионе приходилось неприглядно-заискивающе семенить, при этом нетвердо ступая на свою больную ногу. По бокам часто-часто мелькали незнакомые имена, в едино-лаконичном стиле выгравированные на многочисленных светлых табличках. Вокруг стало как-то необычайно тихо, причем настолько, что это казалось несколько… Странным. Ни приглушенного шелеста бумаги, ни скрипов волшебных перьев, ни выглядывающих в коридор сотрудников. Либо здесь повсюду было пусто, либо… нового Министра Магии, которого проще простого заметить издалека, почтительно-уважительно, но все же побаивались. И не зря. Высоченный, плотный и физически крепкий мракоборец (среди них, как и среди подобных Сепсису наркоманов, не было бывших…), с виду казавшийся истинным воплощением всепрощающего дружелюбия, наверняка не давал никакого спуску своим подчиненным, численность которых сокращалась с каждым днем. Даже страшно было представить, какие выволочки он устраивал всем и каждому в Аврорате за то, что бравые блюстители правопорядка беспечно проморгали становление получившего реальную политическую силу Ульриха и до сих пор не могли выявить его местонахождения!..       — Простите мое любопытство, Министр, но… Я думала, что все официальные заявления перед прессой обычно делаются в Атриуме… — испуганно-невнятно залепетала Гермиона, с легкой паникой озираясь по сторонам. Бруствер двигался вперед все быстрее, а поспевать за ним — становилось все сложнее. Они еще не бежали, но предельно ускоренно шли-скакали куда-то вглубь здания, минуя будто бы специально клонированные арки, переходы и лестницы, при этом явно избегая доступного для общего пользования лифта. Судя по всему, их путь лежал совсем не на восьмой уровень Министерства, откуда после свержения Волан-де-Морта первым делом убрали гигантскую статую из блестящего черного камня, изображающую неуязвимо-всесильных волшебников, господствующих над никчемными магглами. Туда вернули впопыхах восстановленный Фонтан Магического Братства, на благоприятно-презентабельном фоне которого Героиня Войны, по идее, и должна была предстать перед нескончаемыми сотнями вспышек направленных на нее магических колдокамер… Однако вместо этого они почему-то устремились туда, где одиночных встречных работников Министерства, учтиво-боязливо приветствующих Кингсли, отвечающего им лишь короткими кивками, становилось все меньше, а изворотливых переплетений сужающихся и мрачнеющих коридоров — все больше… — Сэр, куда вы меня ведете?       Мне только кажется, или мы направляемся в подземелья Визенгамота?.. Но зачем?.. О, нет!!! ЕГО же еще летом переправили из Азкабана в судебную темницу для доследований!!!       — Наблюдательности вам не занимать! Молодец, Грейнджер, так держать! Мы обязательно увидимся со специально пригашенными репортерами и корреспондентами чуть позже, а пока… Кое-кто страстно желает встретиться с вами перед тем, как дать заключительное согласие на сделку. Сожалею, но Малфой Старший умеет быть очень… настойчивым.

* * *