***
Питер провел последние три дня в своей спальне в полной темноте, уставившись пустым взглядом в стену. Его темные мешки под глазами можно было разглядеть даже без света, об острые скулы можно порезаться, а бледный вид походил на ожившего призрака. Паркер — он же еще имеет право на эту фамилию? — знал, что через каждые несколько часов на пороге комнаты оказывается принесенная кем-то еда. Желудок невыносимо сводит от приятных запахов (с ускоренным метаболизмом терпеть практически невозможно), а тело само собой поднимается с кровати, но все-таки он вовремя себя останавливает. Нельзя. Ни в коем случае нельзя. Питер больше не хочет видеть человека, который врал и скрывал правду не то что от всего мира, а даже врал ему. Парень не хочет видеть того, кого полюбил всем сердцем и кто никогда и ни за что не поймет этого. Посмотрит с нескрываемым презрением на того, кого считал своим сыном. Не коснется, когда парень упадет на колени и приползет к ногам, бесконечно моля о прощении, потому что не захочет дотронуться до грязи, которую сам и породил. Мистер Старк убьет Питера Паркера, и он не сможет воскреснуть больше никогда. В дверь постучали который раз за день — Паркер, честно говоря, сбился со счета того, сколько раз ему звонили, пока телефон окончательно не разрядился. Но от этого спокойно не стало, потому что Человек-Паук прекрасно понимал, что шестьдесят процентов — это звонки лишь от Мэй, а уж потом от Нэда. Если, конечно, журналисты не разузнали и о номере его телефона. Питер больше удивится, если те еще не сделали это. Да ведь он находится в Башне абсолютно законно, вы что! Питер не с каким-то незнакомым мужчиной, а с родным человеком, который не понимает, черт возьми, что значит «я хочу побыть один!». — Я не открою эту чертову дверь! Вы можете уходить! — хриплым голосом крикнул он куда-то себе за спину, подбирая под себя одеяло и утыкаясь подбородком в мягкую подушку. Глаза слипались и болели от того, что парень спал, в лучшем случае, пятнадцать часов за три дня. Питер уверен, что если бы увидел или услышал новости о «сыне миллиардера» хоть случайно, то эта цифра уменьшилась бы в несколько раз. Очередной стук — намного настойчивее и громче — вырывает у него раздраженный выдох. Горло чешется от этого действия и он кашляет, принимая позу эмбриона. Черт возьми, а когда Человек-Паук вообще хотя бы что-то пил? Хоть одна радость в его жизни — мужчина не имеет права заходить сюда, потому что сам был инициатором «можешь закрывать комнату на пароль когда тебе угодно, я не обижусь, потому что понимаю, что иногда у подростков есть важные дела.» Почему никто не понимает, что он не хочет ни с кем разговаривать?! Дайте ему, черт возьми, время на осознание того, что самый близкий человек по крови жив и является его любовью всей жизни! — Паркер, — раздался по всей комнате строгий голос, заставляя вздрогнуть и слепо уставиться на потолок. Питер не знал, что его испугало больше — то, что мужчина вдруг назвал его другой фамилией и таким голосом или то, что Железный Человек почему-то впервые за три дня решил прибегнуть к совсем иному способу для связи с ним. — Я мог сломать твой детский пароль на раз-два, но не сделал это, здраво рассудив, что тебе нужно немного времени на осознание. Я мог вырвать эту чертову дверь с корнями, взять тебя за шкирку, повести в ванную, а затем усадить за стол, чтобы ты ел под моим присмотром, но вместо этого приносил под дверь еду, которую ты даже глазом не увидел. Я все это время давал тебе время, однако ты прекрасно вновь доказал мне, что являешься ребенком, за которым следить нужно больше, чем несколько раз в неделю. А теперь, черт возьми, ты встаешь как миленький и идешь со мной приводить себя в порядок. Питер даже не понял, в какой момент дверь в комнату внезапно открылась и рядом вдруг почувствовалось присутствие другого человека — просто в один момент его резко взяли за футболку сзади и потянули на себя. Он беспомощно замахал руками в воздухе, но внезапно ощутив, как все окружающее куда-то кренится, а в глазах невыносимо щипит, притих, издав странный писк. Почему мистер Старк так странно ведет себя? Даже Мэй, когда он засиживался ночами и не мог есть из-за учебы, такого себе не позволяла! — Доигрался? — послышался холодный голос над ухом, заставляя тело покрыться мурашками. Его встряхнули как тряпочную куклу и пока Паркер пытался что-то ответить, взяли под подмышки, от чего ему невольно пришлось обратить внимание на мужчину. Очень злого и уставшего мужчину с темными мешками под глазами. — Голова не болит, золотце? Знаешь, в темных мешках под твоими глазами можно будет складывать конспекты по учебе, которую, между прочим, ты пропустил. А бока не отлежал, спина не ноет? Ты только скажи, мистер Старк обязательно поможет. Питера хорошо так перекосило от всех слов, но из горла не вырвалось ни звука, словно в нем образовалась пустыня. Какая учеба, подождите? — Ага, вспомнил-таки? — иронично протянул Тони, увидев побледневшее (хотя куда уж больше) лицо. — Вы. Вы же… — Прекращай мямлить и начинай говорить четко, раз не хочешь, чтобы тебя считали за ребенка, — резко оборвал попытку Питера что-то ответить тот, и, потянув за шкирку парня, направился в сторону окон с закрытыми шторами. Паркер инстинктивно сжался от этого холодного голоса, абсолютно не понимая как Тони, его обнимающий как что-то драгоценное мистер Старк, внезапно превратился в совсем другого человека. Как будто… миллиардер таким способом выражал беспокойство? Питер как можно глубже втянул в себя спертый воздух, стараясь не обращать внимание на сильную горячую ладонь, что опустилась на шею и не исчезает оттуда вот уже как несколько минут. И парень, безумно влюбленный безответно и жадный до прикосновений своего счастья, инстинктивно выгнулся навстречу этому прикосновению и внутреннее взвыл от тоски, тут же резко застывая на месте. Никто же ничего не заметил? — Вы сами сказали, что… что мне желательно не появляться на улице, пока все не утихнет, — на последних словах былой запал сошел на «нет», потому что в голове вновь появилась картинка, которую он прокручивал три дня и пытался одновременно забыть. Мужчина, нахмурившись, бросил через плечо на него нечитаемый взгляд, а затем без предупреждения резко дернул за шторы и впустил в комнату свет. Питер бы свалился на месте, успев только вскрикнуть и закрыть лицо руками от яркого солнца, если бы не все та же рука, без проблем удержавшая на месте и притянувшая ближе. — Суть-то ты уловил, но как всегда не полностью, ведь я действительно говорил про улицу, — в стенах учреждения я бы без проблем поставил тебе охранников, нацепил на тебя пару своих штуковин для защиты, да и ты сам можешь дать отпор мелким хулиганам. Про более опасных я и не говорю, — спокойно ответил мужчина, словно не замечая попыток парня как можно быстрее спрятаться от этого ужасного солнца, от которого безостановочно слезились глаза. — Сэр, шторы… Прошу… — невнятно пробормотал он, проигнорировав момент, когда Железный Человек, на секунду странно на него взглянув, будто сжалился, аккуратно задвинув шторы. — Спа… — Ты себя хоть со стороны видел, полуживое паукообразное? Живо в душ и чтобы пробыл там не менее пятнадцати минут. Я специально засеку время и не выпущу тебя, пока ты не приведешь себя полностью в порядок, тебе понятно? — Паркер в ужасе часто закивал, не обращая внимание на болящую голову и слабость в теле. Когда Тони подцепил пальцем его футболку с принтом пиццы, обнажив часть живота, он ощутил, как душа ушла в пятки, а сердце застучало настолько громко, что его мог слышать весь мир. Можно Питер Паркер сейчас просто возьмет и упадет, чтобы приползти к ногам своего бесценного счастья? — Это — снять, положить в стирку и немедленно надеть что-то чистое. Со штанами делаешь то же самое. Тело и волосы моешь так, чтобы ты вышел из душа, а я в шоке воскликнул «этот человек родился заново!» — что за командный тон? После всего вранья мужчина ведет себя так, будто имеет право и словно ничего серьезного не произошло! Что за?!.. Питер бы еще долго стоял на месте, смотря в одну точку — на медленно теряющего терпение миллиардера — если бы не ощутил резкий и болезненный шлепок ниже спины. У Питера Паркера теперь душа ушла в пятки не фигурально, а сердце заглушило все мысли своим счастливым тук-тук. — Отсчет пошел, Паучок, — у парня неконтролируемо задрожали пальцы рук — так невыносимо сильно хотелось прикоснуться — сама собой появилась первая за три дня слабая улыбка и сердце просилось к ногам Тони Старка так, что просто невозможно было терпеть. Он отвернулся, сделал шаг к двери слабыми ногами и опустил голову, видя возле себя высокую тень мужчины. Полоска света стала жечь спину огнем, но взгляд Железного Человека был для Человека-Паука горячее самого солнца. — Ты все еще здесь? Мэй с меня три шкуры сдерет, если ты не позвонишь ей в ближайшее двадцать минут! Правильно. Семья.***
Питер едва успел выйти из ванной комнаты посвежевшим, как на лопатку уже легла тяжелая ладонь, паучьи чувства завопили, заставляя на рефлексах тут же перекинуть нарушителя через себя. Послышался болезненный стон и ругательства — Питер, сразу же опознав его, ме-е-едленно растянул губы в нервной улыбке, избавился от позы для атаки и опустил голову, вглядываясь в карие глаза снизу. Мистер Старк, одетый в официальный пиджак, под которым была простая темная футболка с незамысловатым принтом, уже поднялся с пола, отряхивая брюки и, кажется, находясь в прострации. — Боже мой, сэр, я не хотел, простите! Кто так подкрадывается?! Простите! Это мои рефлексы Человека-Паука, я не специально! Боже, вы в порядке? — затараторил Питер, подбегая к мужчине и пытаясь посмотреть ему в лицо на поиск выражения боли, но почему-то Железный Человек странно молчал, так и не разогнувшись, упершись руками об колено и не отрывая глаз от одной точки. Из-за того, что на мистере Старке были затемненные очки, парень не мог разглядеть глаза, которые, как говорят, «зеркало души», в которых сразу же увидел бы нынешнее состояние своего кумира. Но ему было достаточно заметить потресканные дрожащие губы, чтобы тут же в ужасе схватиться за волосы и издать девчачий писк. Который, очевидно, расслышал миллиардер, неожиданно быстро разогнувшись — Паркер отшатнулся, некультурно разинув рот и поправив чуть съехавшую набок чистую футболку, от которой приятно пахло чем-то Старковским. — Так, ребенок, кончай тараторить — со мной все в полном порядке, я лишь пытался не засмеяться. Прости, но твое выражение лица этого стоит. Пятница, дорогая, ты же это записала? — Тони постучал по часам на руках, посматривая из-под очков на переминающегося с ноги на ногу подростка с все еще мокрыми волосами после душа. — Да, Босс. — Моя умница, — с гордостью произнес тот, вновь обращая внимание на покрасневшего парня, который подозрительно долго молчал для своей гиперактивности и с учетом того, что сам Тони говорил даже во сне, а, как известно, родную кровь ничем не скрыть. — Да ладно, Пит, мне надо было лучше принять во внимание то, что подростки уж очень ценят личное пространство и готовы к прикосновениям лишь от любимой половинки. Тони будто нарочно подошел к нему невыносимо близко — так, чтобы сильной грудью коснуться плеча тут же застывшего Питера и так, чтобы парень всем телом ощутил дыхание бесценного человека. Мужчина положил ладонь на плечо, сжимая его и заставляя невольно поднять голову, широко открыть глаза и рот, чтобы сразу же упасть в омут карих глаз, так похожих на собственные, что хочется вновь закрыться на все замки в комнате и погрузиться в «я люблю того, кого любить нельзя». Мистер Старк пышет жаром, заполняет все пространство вокруг теплотой, силой и защитой — и Питер плавится как в самый жаркий день, Питер сгорает от невыносимого желания застыть вот так и больше никогда не отрывать глаз. Пусть они когда-нибудь выгорят от того, что любовь найдет свое личное счастье, оставив его одного. Пускай он когда-нибудь не сможет выдержать собственных невыносимых чувств, потому что семена самых ярких и самых опасных цветов разрастутся, а Питер, раз сердце не получается, не сможет ни одного из них подарить Железному Человеку. Пускай. Питер Паркер привык — Питер Старк уже почти. Тони как самый первый лучик горячего шара над головой — ирония в том, что возможно он и первый, кого парень увидел, едва появившись на свет. Тони как неукротимая стихия огня — Питер касается ее ежесекундно, чтобы обжечься и дотронуться вновь. Каждый раз как новый, словно когда-нибудь, коснувшись своего счастья, на Питере Паркере больше не останется клеймо непонимания, равнодушия и теперь сводящей с ума неправильности. Тони — не словно. Тони — это все. И Питер задыхается от того, как сильно любит — Тони дышит свободно и легко. — А ну не засыпать, карапуз! — его больно тянут за нос, вырывая из собственных бурлящих чувств. Паркер смешно морщится и чешет многострадальный нос, почему-то широко впервые за долгое время улыбаясь. Это уже неудивительно, что на первом месте причин его улыбок всегда стоит Железный Человек. — Твой лимит по времени закончился — ты сейчас же идешь на кухню и съедаешь все, что я тебе дам под моим присмотром, чтобы сразу же после этого позвонить Мэй. Это понятно надеюсь? — Простите, задумался, — выдохнул в ответ он, неожиданно замечая, что голова вновь начинает кружиться, а в глазах темнеть. Человек-Паук даже пошатнулся и начал падать куда-то вбок, пока сильные и родные руки не подхватили его под руки — и Питер Паркер уткнулся носом в крепкую грудь, тут же жадно зарываясь в нее, словно пытаясь до чего-то добраться; вдохнул запах ранней росы и впервые за все время не оставил на себе ожоги. Закрыл уставшие глаза, первый раз в жизни слыша так явно звучащее чужое сердцебиение, что в груди и у самого защемило — сильнее, быстрее и реальнее. Ладонь застыла на лопатке, обжигая до костей, а затем едва заметно опустилась ниже — Питер взвыл внутри и, плюя на все, кольцом из рук обвил крепкую спину умиротворено дышащего мистера Старка. И Питер Старк окончательно, бесповоротно пропал.***